Рассказы

Что-то теплое, мягкое – снизу. На губах – соленая влага, чуть кисловатая, не противная на вкус. Комья земли – черной, сытой, равнодушной – падают сверху. Нетяжелые по отдельности, они наваливаются друг на друга, слипаются, давят, крошки попадают в глаза, в раскрытый рот, щекочут щеки, обнаженные ноги, живот, вминают тело в раскисшую грязь. Я тону, захлебываюсь, задыхаюсь, молочу по земляным волнам руками, пытаюсь выплыть на поверхность, но меня захлестывает, утапливает, тянет в глубину. Что-то сверкает в бледном луче, еще один ком сваливается, больно бьет по носу. Перехватывает дыхание. Я кричу, но меня никто не слышит.

- По сути дела, коллега, - сказал, лихо вписавшись в поворот, Малинин, - нам предстоит решить обычную служебную задачу, вполне укладывающуюся в наши должностные обязанности. Необходимо обезвредить преступника, планирующего уничтожение значительных групп населения и захват власти. Преступник имеет некоторые особенности. Во-первых, он обладает значительным интеллектом, во-вторых, возможности его велики настолько, что с некоторыми допущениями их можно назвать безграничными, а в-третьих, он в течение длительного периода времени уже обладает властью, но неофициально и скрытно.

Высокий мужчина в форме санитара с растрепанными белобрысыми волосами помогал другим людям спуститься по крутой лестнице, подгонял, посматривая в сторону выхода. По его розовому лицу струился пот, а мы, напуганные и оглушенные канонадой, влетели в тёмное помещение бомбоубежища, слыша, как захлопнулась дверь.

Мрак окутал будто покрывалом, я чувствовала, как сердце Кэрри готово вырваться из груди. Прижала дочку к себе, слыша гул, раздающийся сверху.

Людям свойственно чем-то развлекать себя в свободное время. Когда времени нет – тем более свойственно. Вот они и заводят увлечения, хобби, домашних питомцев, а потом выгуливают их по улицам, друзьям, выставкам. В самом крайнем случае выгуливают перед собой или перед отражением в зеркале.

Я – самый обычный человек, поэтому у меня тоже есть увлечение. Слово «хобби» я не люблю – оно пахнет выгоревшей травой, грязными хвостами мартышек, дешевым бензином и гамбургерами из МакДональдса, а я все это терпеть не могу. Итак, у меня есть увлечение. Банальное. Я коллекционер. Пожалуй, единственная моя оригинальность, необычность, особенность – выбор вещей для коллекционирования. Слово «вещь» я позволю себе употребить в том же значении, которое придавал ему великий Иммануил Кант.

Как-то раз бывший участник науки Дима Гунькин навестил великого детектива таинственных случаев Альберта Йодова в надежде, что тот занимается очередным расследованием. Надежда оправдалась. Альберт встретил Диму необычно: стоя на крыше своего офиса и наблюдая за чем-то пристально-пристально. Это означало, что у Альберта сейчас самый пик столкновения с какой-то сложнейшей загадкой.

Наступают фаланги термитов.
Хлещет в спины багряный рассвет.
На зелёном песке кровь убитых
оставляет невидимый след.

— Привет! — весело бросил Влад, хлопнув Славу по раскрытой ладони, и развернулся к Ольге. — Доброе утро, мадам!

— Утро, — вяло ответила та, открыв дверь пассажирского сиденья и забираясь в тёплую машину.

Ехали не больше часа. По трассе в предрассветной тьме стелился клочьями туман, деревья поднимались по бокам чёрными гигантами. Ольга зевала, жмурясь, от непривычно раннего подъёма, Владик что-то тыкал в телефоне, одиноко ёрзая по заднему сиденью, Слава задумчиво следил за дорогой, изредка косясь на заспанную супругу. Вскоре он подал вправо, обогнав рейсовый автобус, и когда горизонт залило багрянцем, машина повернула на гравийный съезд, знаменовавший собой сельскую местность…

Опять коньяк и сигарета.
Мой дом не крепость, а тюрьма.
Я жду от дьявола привета.
Плевать! — Он ангел, как и я.

Нас подвели к стене и приказали остановиться. Один из стражников опасливо подошел ко входу в пещеру, заглянул в него и крикнул что-то. Что, я не разобрал. Ему ответили. Впрочем, это могло быть и эхо. Ждать пришлось долго. А мы находились на самом солнцепеке. Иренею опять стало хуже. Усадили его и второго тяжело раненого на камни вымостки и постарались загородить от солнца своими телами.Нас подвели к стене и приказали остановиться. Один из стражников опасливо подошел ко входу в пещеру, заглянул в него и крикнул что-то. Что, я не разобрал. Ему ответили. Впрочем, это могло быть и эхо. Ждать пришлось долго. А мы находились на самом солнцепеке. Иренею опять стало хуже. Усадили его и второго тяжело раненого на камни вымостки и постарались загородить от солнца своими телами....