Следы на снегу

Как-то раз бывший участник науки Дима Гунькин навестил великого детектива таинственных случаев Альберта Йодова в надежде, что тот занимается очередным расследованием. Надежда оправдалась. Альберт встретил Диму необычно: стоя на крыше своего офиса и наблюдая за чем-то пристально-пристально. Это означало, что у Альберта сейчас самый пик столкновения с какой-то сложнейшей загадкой.

— Расследует, — пробормотал Дима и крикнул: — Помощь требуется?

Альберт уделил Диме взгляд и сказал:

— Не двигайся.

— Почему? — удивился Дима.

— Ты можешь ненароком повредить следы.

— Какие следы?

— Следы на снегу.

— А что в них такого?

— В данный момент я озабочен одной весьма таинственной тайной.

— Которую непременно и неотложно надобно разгадать?

— Вот именно.

— В чем же загадочность этих следов?

— Видишь ли, Дима, все дело в том, что сегодня утром внезапно раздался звонок в дверь моего офиса. Я открыл. За дверью никого не было. Зато на пороге лежала вещица, удивительно напоминающая древнюю скульптурку птицы, подаренную мне когда-то аргентинскими археологами и которая была позже утеряна при сомнительных обстоятельствах. Сегодня ночью выпал обильный снег. Поэтому, заключил я, следы на нем хорошо видны и потому я легко найду того, кто мне скульптурку принес.

— Зачем его искать?

— Пойми. Нельзя оставлять неразрешенными загадки.

— Ясно.

— Выйдя из офиса, я легко обнаружил следы неведомого посетителя — зимних ботинок на рифленой подошве. Они вели по сугробам к расположенному неподалеку строеньицу неясного происхождения и назначения.

— Зачем же ты забрался на крышу?

— Чтоб поглядеть, нет ли в округе других следов.

— Ну и выглядел?

— Нет. Наблюдаются лишь те. Причем — что очень важно — следы эти весьма и весьма непростые.

— В чем же их непростота?

— Они ведут не к разгадке.

— А к чему же?

— К еще более запутанной загадке.

— Поясни.

— Легко. Сейчас покину крышу и растолкую.

Через минуту Альберт спустился с крыши и присоединился к Диме. Сказал:

— Обрати внимание. Следы расположены так, что очевидно: оставивший их человек не просто шел. Он бежал.

— Гм... — Дима посмотрел на рифленые отпечатки на снегу, особенности которых оставались где-то за уровнем Диминого понимания. — Предположим. И что?

— А то! При этом он обронил записную книжку.

— Так ли? Может, ее опять тебе подбросили?

— Возможно. Но я склонен считать, что ее все-таки нечаянно потеряли.

— Будем ее поднимать и разглядывать?

— Ни в коем случае.

— Почему?

— А на каком таком основании?

— Действительно. Что же мы предпримем?

— Я предлагаю вначале ввести тебя в курс обстоятельств.

— Согласен.

— Я уже говорил, что следы эти — при их изучении — влекут за собой еще более запутанную загадку?

— Помню.

— Так вот. Это даже не загадка.

— А что же?

— Я предвижу, что это целая цепь загадок! Первая из которых прямо перед тобой.

Дима посмотрел на окружающую действительность. Ничего такого особенного не заметил. Поэтому сообщил:

— Разъясни.

— Охотно.

Альберт сделал несколько шагов по направлению к строеньицу, что представляло собой некоторую непостижимость:

— Обрати внимание: здесь свежие следы, сделанные — это весьма очевидно — совсем недавно.

— Опять следы на снегу?

— Нет. На сей раз это — сугубо неприметная дощатая дверца, приделанная явно наспех к сему строеньицу. Заметил ее?

— Ну, да.

— Так вот. Еще вчера ее не было. К тому же вокруг полно валяющихся щепочек, оставшихся после ее изготовления.

— Ясненько. Но в чем же загадка?

— Сейчас выясним... — Альберт дернул дверцу за затейливо исполненную медную ручку.

Дверца открылась...

Дима ожидал увидеть все что угодно. Но не то, что увидел.

За дверцей была кирпичная стена, в которой имелся пролом с неровными краями.

— Так я и думал, — сказал Альберт. — Дверца выполняет всего лишь декоративную функцию, предназначенную скрыть то, что в строеньице недавно был осуществлен взлом.

— Мы полезем туда? — выразил догадку Дима.

— Нет. Мы пройдемся дальше по следам рифленых башмаков. Поглядим, к каким очередным загадкам они нас приведут.

— А это обязательно?

— Что? Идти по следам? Я думаю: да. Неразрешенная загадка несет в себе задатки непредсказуемых неприятностей.

— Нет. Я имел в виду иное. Следы обязательно приведут к новым загадкам?

— Непременно.

— Почему ты в этом так уверен?

— Потому что это моя гипотеза, для подтверждения которой я готов приложить все возможные усилия.

— И невозможные, конечно, тоже?

— Разумеется.

Альберт посмотрел по сторонам. Решительно кивнул. И пошел по следу рифленых башмаков.

Следы башмаков внезапно прервались.

— Куда же они пропали? — задумчиво произнес Альберт.

Дима поискал глазами, но, так ничего и не обнаружив, на всякий случай подал реплику:

— Во-о-он там. Под дубом. Не они?

Альберт сказал:

— Нет. У дуба стоит человек, на котором совсем другая обувь.

— Валенки, — уточнил Дима.

— Точно.

— Значит, он нас не интересует?

— Возможно, что очень даже интересует.

Человек у дуба — румяный бодрячок в овчинном тулупе и шапке-ушанке — подошел к ним и назвался:

— Я Степан Степанович Загребущев.

— Я вас знаю, — сказал Альберт. — Какую очередную организацию вы представляете на сей раз?

— Сегодня я сотрудник общества аргентинских археологов.

— Вот она, ниточка! — обрадованно воскликнул Дима. — Ведь подброшенная скульптурка — прямая связь с аргентинскими археологами.

— Погоди сыпать информацией, — одернул его Альберт. А Степана Степановича спросил: — Какая такая надобность понадобилась аргентинским археологам для осуществления действий в нашей стране?

— Многие огранизации в мире широко осваивают разные нехоженные тропы, — ответил Степан Степанович.

— Вы ничего странного не наблюдали?

— А как же! Наблюдал! Очень даже странные вещи я наблюдал! Например, буквально перед вашим приходом какой-то молодой мужчина в спортивном костюме, пробегая мимо, внезапно подпрыгнул так, что перелетел через вот эту ограду.

— Так вот куда владелец рифленых подошв подевался! — понял Дима.

Альберт подтвердил его догадку кивком головы:

— Что ж. Пойдем посмотрим: что с ним дальше произошло?

— Я с вами, — внезапно сообщил Степан Степанович.

— Это почему?

— А так! Есть у меня предчувствие, что моя миссия представителя аргентинских археологов требует именно этого.

— Ну, идемте, — пожал плечами Альберт и двинулся к ограде.

Преодолеть ограду оказалось проблемой. Но — вполне разрешимой. Достаточно было найти в ней проход, выполненный в виде ажурных воротец.

Перед тем как пройти воротца, Дима замер в нерешительности:

— Может быть, там запретная территория? — предположил он.

— Отнюдь, — успокоил Степан Степанович. — Там ничейный пустырек.

— Зачем же ограда?

— А кто его знает?

Прошли воротца. Подошли к месту ограды, которое, по словам Степана Степановича, преодолел воздушным путем владелец спортивного костюма.

— Ну вот, — сказал Альберт, указывая на сугроб. — Вот и рифленые подошвы.

Из сугроба торчали ноги подметками вверх.

— Надо ему помочь, — предложил Дима.

Помогли.

Выдернув за ноги из сугроба мужчину в спортивном костюме, поинтересовались у него:

— Как вас угораздило угодить в такую нетривиальную ситуацию?

— А кто его знает? — ответствовал тот. — Бежал себе, бежал... Эдак неторопливо. Вдруг почувствовал, что меня будто пнули в бедро. Да так шибко, что я перелетел этот заборчик и ткнулся башкой прямо в сугроб. Да так неловко, что потом никак не мог выбраться из него. И если бы не ваша помощь...

— Лучше скажите, — нахмурился Альберт, — зачем вы подбросили мне копию скульптурки, подаренной мне аргентинскими археологами?

Мужчина в спортивном костюме поглядел на облака, затем почему-то на Диму, после чего произнес:

— Ума не приложу, как вы догадались, что это подделка?

— Очень просто. У оригинала есть неслабая особенность: примагничивать удачные события. Но что-то в последние несколько часов никаких удачных событий со мной не происходит.

— Понятно. Вижу, вас не так-то просто провести.

— Его вообще невозможно провести, — уточнил Дима.

— Ладно. В таком случае мне ничего иного не остается, как признаться. Копию скульптурки меня попросили подложить вам, чтобы вы успокоились и ее поисками не теребили нервы ее похитителям.

— Логично, — сказал Альберт. — Удирая с места подброски, вы потеряли записную книжку.

— Вот это плохо, — огорчился мужчина в спортивном костюме. — У меня в ней уйма полезных телефонов зафиксирована. Их утрата означает мое полнейшее фиаско как профессионального улаживателя разного рода делишек. Пойду-ка поищу, пока какой-нибудь дворник ее не подмел.

— Позже. Сперва вы ответите, зачем взломали вон то строеньице и замаскировали свое туда проникновение бутафорской дверцей.

— А вот это уже не ваше дело. Мой строеньице. Что хочу, то с ним и делаю.

— Ваше?

— Мое.

— И документальное подтверждение тому имеется?

— Да. Вот, посмотрите на эту бумагу.

Альберт посмотрел. Сказал:

— Тогда нам остается выяснить последнее таинственное обстоятельство.

— Какое же? — нетерпеливо спросил Степан Степанович.

— Что господин Загребущев делал возле дуба?

— А вот это мое личное событие.

— Ошибаетесь. Вам лучше ввести меня в курс дела. Иначе, как я уверен, вам самому не выкарабкаться из капкана логических лабиринтов, в котором вы очутились.

Подумав-подумав, Степан Степанович согласился:

— Наверное, вы правы.

— Ну так рассказывайте, — поторопил Альберт.

— Рассказываю. Несколько дней назад меня посетила группа аргентинских археологов, которые порекомендовали мне присоединиться к их устремлениям за картой сокровищ одной древнейшей цивилизации на их американском континенте.

— Археологи за сокровищами не охотятся, — вставил Дима.

— А кто же? — изумленно воздел брови Степан Степанович.

— Кладоискатели.

— В общем-то, вы правы. Но, видите ли, археологи тоже не дураки. Им прекрасно известно, что иногда сокровища представляют и историческую ценность.

— Понятно.

— Значит, посетили меня. Порекомендовали. В общем, занялся я их проблемой. Нашел разные исследовательские подходы к ее разрешению. И тут-то у меня самого возникла проблема. Большая-пребольшущая. Я внезапно открыл, что карта сокровищ этих находится не где-нибудь, а в нашем провинциальном городе.

— В чем проблема-то? — высказал сомнение сообразительности Степана Степановича мужчина в спортивном костюме.

— А в том, что заполучить эту карту весьма и весьма невозможно.

— Как так?

— А вот так. Она нанесена на доску, из которой изготовлен один шкаф. А шкаф принадлежит одному журналисту, который, если у него попытаться этот шкаф каким-либо путем выманить, непременно заподозрит неладное, в результате докопается до истины, и тогда — прощайте, сокровища: до них раньше всех доберется кто угодно, только не аргентинские археологи... Вот я стоял у дуба и пытался сию проблему разрешить.

— Ваша проблема не проблема, — сказал Альберт. — Надо всего лишь положиться на магическую силу скульптурки, неспроста подаренной мне тогда аргентинскими археологами.

— Как так неспроста?

— Аргентинские археологи предвидели неблагоприятный расклад в поисках своих сокровищ и тем самым попытались заручиться моим участием в этом деле.

— Тогда объясните: что вы подразумеваете под «положиться на магическую силу скульптурки»?

— Объясняю. Положиться — означает положиться. Аргентинским археологам достаточно лишь вновь ею завладеть.

— И?

— И она повернет события таким образом, что карта сокровищ — не знаю, каким образом, но уверен, что наилучшим, — попадет к аргентинским археологам.

— Всего-навсего?

— Всего-навсего.

— Что ж. Спешу обрадовать вас своим покиданием. — С такими словами Степан Степанович Загребущев торопливо побежал прочь, перескакивая через сугробы.

— Ну, а я отправляюсь на поиски своей записной книжки, — сообщил мужчина в спортивном костюме и тоже побежал прочь.

— Ну вот, — сказал Дима. — Расследование завершено. Можно и мне удалиться.

— Это зачем? — поинтересовался Альберт.

— В надежде наткнуться на какое-нибудь аномальное явление, которое неизбежно приведет меня к гонорару в газете и на телевидении за репортаж о нем.

— Никуда удаляться не надо.

— Это почему?

— Потому что расследование не завершено.

— Как так?

— А вот так! Помнишь, я уже говорил, что сегодняшние следы на снегу ведут от одной загадки к другой, еще более запутанной?

— Конечно, помню.

— Это подтверждает мою гипотезу о том, с чем мне сегодня пришлось столкнуться.

— С чем же? — завороженно произнес Дима.

— С формой жизни под названием «загадка».

Дима подумал-подумал и сообщил:

— Это заявление так сразу не понять.

— Знаю.

— Новая форма жизни... — пробормотал Дима.

— Да. Главным признаком существования которой является постоянное нагромождение загадок.

— Что же получается? Их и разгадать нельзя?

— Все — нельзя. Потому как они будут порождаться бесконечно.

— И сегодняшняя история с аргентинскими археологами...

— Вроде бы нами распутана? Вроде бы да. Но в то же время как бы не так. История с аргентинскими археологами — всего лишь прелюдия. Посмотри-ка туда.

Дима посмотрел.

И увидел, что один из сугробов внезапно зашевелился и оттуда раздался шершавый голос:

— Вот теперь-то повеселимся!..