Рассказы

Словно по какому-то бесовскому заклинанию вмиг налетел ураган, погасив высоченные костры и огни на просмоленных столбах. Яства и покрывала разметало по поляне, но никто не обратил на это никакого внимания. Огромные хищные твари заскулили, как побитые щенки, и свернулись калачиками на своих привязях.

В пылу Владимир и не заметил, как добрался до крепостного тына, да еще и без единой царапины. Опершись спиной, защищенной кольчугой и круглой зерцальной пластиной, на влажные смолистые бревна он взглянул вниз. Тела убитых рассыпались между серыми глыбами; их кровь бежала ручейками по камням и растворялась в потоках дождевой воды.

Она приложила свою мягкую ладонь прямо к его ране, но вместо боли Владимир вдруг почувствовал облегчение. Красавица тихо шептала какие-то странные, неведомые слова, и с каждым мгновением ему становилось все лучше. Владимир заметил, как деревянный оберег у нее на шее — квадрат с множеством ломаных линий внутри — вдруг задымился, а вскоре и вовсе раскалился и покраснел, словно горячий уголь.

Петр Андреевич Кольцов ранним утром вышел из дома, завел свой старый автомобиль и принялся счищать с него снег, за ночь превративший машину в полутораметровый сугроб. Когда он закончил работу, мотор уже прогрелся и Кольцов, усевшись за руль, тронулся. Он ехал на работу...

Из комнаты доносился смех. Подруги смеялись, сидя на диване. Марина, которая сегодня отмечала свой день рождения, раскраснелась от чрезмерно выпитого алкоголя, и немного потеряла чувство меры. Родители сделали дочери поблажку на шестнадцатилетие. Её круглое лицо выглядело помятым, как и голубое платье на ней. Марина вела себя, как всегда, весёло и жизнерадостно.

Остриё двузубца вновь метнулось, целя в голову, звякнуло о шлем. Это конец. С голыми руками против дубины и остроги не повоюешь. Что-то свистнуло, обдав щёку ветерком, и разбойник с двузубцем повалился на землю. Из груди его торчало древко копья Кривоноса. «Ийэ-эх-ха!» - выкрикнул Губотряс, выскочив из-за спины Ромки, и с разворота отрубил волосатику с дубиной руку по плечо. Дубина вместе с обрубком отлетела на обочину.

Пусть мы умрём, я и Она.

Пусть Она умрёт у меня на руках.

Пусть я испытаю боль утраты.

Но я не испытаю боль разлуки.

Я Её не отпущу.

Предыстория рассказа "Время ударить по струнам" и романа "Сквозь разбитый циферблат".
Две парня и девушка учатся на физиков и планируют совершить переворот в науке.
В это время происходит важное для них всех событие, которое чуть не разрушает главное, что у них есть - их дружбу.

Они плыли удручающе долго, то и дело забирая влево. Плыли широкими, унылыми протоками улиц, пятачками дворов, бурливших настолько сильно и тонувших в таком густом тумане, что лишь человек, досконально изучивший путь, мог провести там лодку.
В природе облачных миров, а соответственно и рынков бывает заложено нечто подобное: в то или иное место дверь откроется, зависит с какой стороны к ней подойти, за какую ручку взять... От времени суток может зависеть. Да мало ли от чего.
 

Небо над головой заволакивает серым; тянет сыростью. Юноша поднимает воротник старенького пальто и ежится от холода. Пальцы в кармане бренчат несколькими монетами, нашаривают мятую единственную купюру, увы, невеликого достоинства. «Вот уж воистину “бедный художник”...» Он печально усмехается про себя горькой иронии. И кто придумал фразу, что талант непременно должен быть голодным?..

Вторая половина XXII века, Россия, Москва. Повсюду зелень, чистейший воздух и вода, которую можно пить прямо из реки. А также машины, которые выполняют за людей всю однообразную работу, а те могут посвятить свою жизнь творчеству и духовному поиску.

И только два человека ежегодно отправляются в «полудобровольную ссылку»: один – в историческую часть когда-то единого города, второй – в промышленную, следить за производством и поставками необходимых для жизни товаров.

В черноте космоса мерцал силовой кокон, ощетинившийся ёж, внутри которого почти неразличимой косточкой темнел сам планетоид P-145-F девятисот километров в диаметре. Гудения сотни энергоботов, конечно, не было слышно, но любой, кто хоть раз побывал на борту этих мощнейших генераторов энергии, несомненно, представлял себе ровный спокойный гул уверенных в своей силе машин.