МАЗЮКА. Часть первая

1

– Дедушка Камажу! Дедушка Камажу!!! – маленькая чернушка легко прыгала по высоким ступеням, ведущим на чердак, смешно суча в воздухе ножками-ниточками. – Дедушкааа!!! – наконец-то странное существо добралось до двери и, с легкостью взбежав по вертикальной поверхности, проскользнуло в замочную скважину, оставив после себя легкое облачко пыли.

– Кхе-кхе, – послышалось откуда-то из-под потолка, – Ну чего ты так шумишь, Мазюка, я только примостился отдохнуть.

Из темного угла под крышей выкатился черный всклокоченный шарик и стал медленно сползать по стене к носящейся по кругу возбужденной чернушке на полу.

– Что такое?

– Там… Там...

– Да остановись хоть на секунду! – дедушка Камажу подставил Мазюке подножку и та с пыхом хлопнулась на пол.– А теперь говори, кхе-кхе.

– Там люди! Они приехали! Что нам делать, дедушкаааа?!

– Мдааа… Вот незадача то… – старый Камажу принялся медленно расхаживать вокруг маленького черного шарика с белыми глазками-бусинками. – Люди, они такие, они нас прогонят. Понавешают всяких лампочек, вымоют всю пыль да сажу в дымоходе.

– А как же мы??? – у Мазюки заметно округлились глазки и она судорожно замахала своими тоненькими ручками.

– Да цыц ты! – шикнул на чернушку дед, – Вот шороху то навела. Надо собрать совет, кхе-кхе.– Эй! Жужу! – крикнул он куда-то вверх, – Надо всех предупредить! И собрать их тут!

Где-то вверху, почти рядом с лампочкой послышалось шуршание. Естественно его мог слышать только этот маленький народец, похожий на комочки сажи и пыли. Они жили по тёмным углам, в щелях стен да в старых пыльных шкафах и сундуках.

Они переползали из тени в тень, делали свои маленькие дела да никому не вредили, если конечно это были хорошие люди. А если человек был плохишом, то чернушки могли и проучить проказника. Попугать малость, но не больше.

В этом доме жил большой клан чернушек, и жил очень давно – дом пустовал уже больше десяти лет. Может не нравился этот дом людям, может еще что, но маленький народец это устраивало.

Но вот настал тот день, когда люди пришли в их жилище и нужно было что-то делать.

Только через час удалось собрать весь клан на чердаке. Тут были всякие – маленькие, большие и средние, пушистые и гладкие, были спокойные и жуткие непоседы.

Но глава семьи – самый старший из них, повидавший в своей жизни многое, старый дедушка Камажу, знал, как всех утихомирить.

– Кхе-кхе, ну, все собрались? Дорогие мои сынишки и дочки, беда пришла незаметно. В наш дом пришли люди! – при этих словах толпа черных шариков запищала, зароптала, зашумела.– Тихо! – властно проговорил дедушка.

Конечно же, если бы на этом собрании был бы хоть один человек, то он слышал бы только едва слышное шуршание да шелест, похожий на шелест осенней листвы, подгоняемой игривым ветерком. Но чернушки понимали эти шорохи до единого звука и им не казалось это чем-то странным.

– Вот мой вам наказ! Я думаю, что всем чернышатам в школе бабушка Важу рассказывала, чем опасны люди и как нужно себя с ними вести! – на старого Камажу смотрело больше сотни маленьких-маленьких глазок. – Так вот. Никто теперь не должен покидать чердак без моего разрешения, – дедушка строго посмотрел на группу маленьких, еще молодых чернушек – те сгрудились в кучку поодаль других, перешептывались, толкались, но слушали деда. – Никто не должен попадаться людям на глаза, вас никто не должен видеть. Вы прекрасно знаете правила, теперь, когда в наше жилище пришли люди – мы должны покинуть его. Думаю, в ближайшее время нам нужно будет собрать группу для поиска нового дома! – толпа испуганно зашелестела, но продолжила слушать.

Но дедушка Камажу больше ничего не говорил, он сел на край доски с которой вел свою речь и свесил с неё свои тонкие ножки.

Старый уставший Камажу думал. Честно признаться, он и понятия не имел как им дальше жить, где–то в душе он даже надеялся, что люди скоро уйдут. Но судя по тому, что видел Жужу – самый быстрый в их большой семье, людей пришло много – были взрослые люди – мама и папа, было двое не маленьких — не взрослых, ну и был совсем маленький человечек. Жужу сказал, что тот постоянно кричал и то взрослая мама, то кто-то не маленький — не взрослый постоянно к нему подходили. Был еще кое-кто, но Жужу не знал и не мог знать, как он называется. Но старик знал, кто постоянно принюхивался и совал свой нос в каждую щель. Он издавал ужасно громкие звуки, а Жужу сказал, что его даже сдуло один раз с пути. Это был старый и самый страшный враг чернушек – это была собака.

Иногда в их пустой дом забирались кошки и вся семья знала как с ними нужно поступать. Эти пушистые огромные звери, чем-то похожие на них самих, ложились спать, а маленькие черные шарики просто облепляли их с ног до головы и, проснувшись, кошки жутко пугались и бежали куда глаза глядят. Потом молодняк, которому разрешено было прицепиться к животному, рассказывали самым маленьким какая кошка на ощупь – мягкая, и что можно было покачаться на её длинной шерстинке пока та не проснулась. И в конце всегда говорили детям, что когда они подрастут, то им тоже будет позволено прогонять кошек.

Иногда конечно очень досаждали мыши. Они приходили в укрытия чернушек и строили там кроватки для своих новорожденных мышат. Но в отличие от котов мыши были не опасны – они не гоняли чернышат по крыше и не пытались их слопать. Маленькие черные шарики любили наблюдать за голенькими, только родившимися мышатами, с прозрачной кожей и слепыми глазками, едва слышно попискивающими и смешно залезающими друг на дружку. Самые смелые черныши даже дотрагивались до мышат и потом, с гордостью, всем показывали тоненькую ручку с тремя пальчиками, и говорили, что этой самой лапкой они трогали чуть ли не самого страшного зверя во всём мире!

Раздумья деда прервал чей-то тоненький голосок:

— Деда, прости меня? – маленькая Мазюка боязливо переминалась с ноги на ногу, стоя рядом с сидящим Камажу.

— За что простить – то? Ты ж не виновата, что люди пришли в наш дом… — Камажу запыхтел, поднимаясь на ноги. – Это люди просить прощения должны… наверное…

— Но это ведь я плохую весть принесла! – маленькая Мазюка опустила глазки в пол.

— Ничего, все уладится, — дедушка потрепал чернушку по её пушистой макушке, — все обязательно уладится.

2

Уже второй день все большое семейство не переставая суетилось. Бабушка Важу уже в сотый раз рассказывала детишкам, что нужно делать при встрече с человеком. Конечно, большинство того, что она рассказывала, было сильно преувеличено. Постоянно повторяла, что темнота – это их первый защитник:

— Запомните, если вас заметил человек, нужно бежать так быстро, как только вы умеете. Ножки у нас сами знаете, не для бега приспособлены, так что все же старайтесь держаться ближе к темным углам…

— Бабушка, — прервал всклокоченную старушку самый маленький и, наверное, по этому, самый непоседливый черныш, — а это ты в схватке с человеком пальчик потеряла?

— Так, ну все, на сегодня хватит уроков. – Важу засуетилась. – Всем пора отдыхать, эти дни для всех нас будут тяжелыми.

Толпа чернышат недовольно зашелестела, но выстроилась в неровную полосочку и все дружно потопали в щель в стене. Там из соломинок взрослые соорудили для малышей полочки – лодочки. Конечно, приходилось их долго успокаивать перед тем как они уснут, но в конечном итоге черныши засыпали, подогнув под себя ножки и положив под пушистые щечки свои тонкие ручки – ниточки. От  этого они совсем становились похожи на маленькие черные шарики.

Взрослые же уселись большим кругом вокруг нескольких ореховых скорлупок – в них тлели маленькие угольки. Чернушки старались постоянно поддерживать огонь, подбрасывали сухие травинки, вату, таскали у людей угольки, собирали щепки. В этих очагах огонь был очень стар. Они принесли его сюда тогда, когда длинная желтая кривая стрела ударила в старое сухое дерево с красными ягодами. Оно тлело долгие дни. Чернушки натаскали угольков и теперь старательно его поддерживали, потому что с тех пор небесные стрелы больше не поджигали деревьев, и людей не было, а значит им очень тогда повезло и они от всей своей маленькой души благодарили высокое голубое небо за этот замечательный подарок.

Орехи они доставали под деревом, растущим возле дома. Потом очень долго сушили их, чтобы зеленая скорлупа ореха высохла и треснула. Расковыривали и слущивали её палочками и веточками. А вот открывали орехи они по-другому – сбрасывали с высоты. И им очень везло, если орех раскалывался точно посередине, а иначе скорлупка получалась кривой и в ней тяжело было хранить угольки – они могли выпасть на пол и произошел бы пожар. Чернушки были очень аккуратны. Огонь был нужен им, особенно мамочкам, которые жертвовали частичкой себя, чтобы родить нового малыша. Вода в этом деле была незаменима, поэтому огонь был очень важен.

— Что мы будем делать? – самые старшие сидели ближе к скорлупкам с теплом.

— Нужно собирать группу, как ты и говорил, Камажу! – громко прошелестела Ножа. Она была с маленьким комочком в тонких ручках. Малыш смоктал затвердевший уголек.

— Но люди не тревожили нас с момента приезда! Ты-то точно не попадешь в число тех, кто пойдет искать новый дом! – вечная орушка – провокаторша Жома вскочила с места.

— Ну, тише – тише, девочки. Детей разбудите. – Камажу предотвратил крупную ссору между этими двумя. – Люди не тревожили нас до сих пор, потому что ещё не разобрали вещи. Именно для лишних вещей и создан чердак. Взрослые пока не знают что им нужно, а что нет, поэтому пока и не поднимались сюда.

— Дедушка, но куда же мы пойдем искать? – молодой черныш, всклокоченный, весом всего в пару семечковых скорлупок сажи да пыли, тянул пальчики вверх.

— Раньше мы со старушкой Важу жили в старом доме к востоку отсюда. Но нам пришлось оттуда уйти – нас слишком достали коты. Семья тогда наша была еще маленькой и мы не могли их прогонять. И вот мы нашими маленькими силами перебрались сюда. Сезон тогда был засушливый и нам это было легко. Уже тут и родились вы. Думаю туда и стоит идти. Только для начала нужно посмотреть, что да как в том доме.

— Я пойду! – встал с места и выступил вперед Можа, первый сын Мабажу, с обломком иголки в руках – вместо копья.

Мазюка затаила дыхание. Она переросла тех, кто был тридцати дней — ночей от роду на целых два дня и три ночи и поэтому ей было позволено сидеть на этом общем собрании. Те, кто был младше, давно спали в соломенных лодочках. Можа был молодым чернышом, уже совсем обсохшим, пушистым. Он был самый смелый в семье. Он весил целых 4 семечковых скорлупки древесной золы! Мазюка тайно боготворила его и боялась даже пикнуть, когда он разговаривал.

Все чернушки устремили взгляд в его сторону и все молчали.

— Ну что ж… — Камажу нарушил молчание своим сухим, словно осенний листик, голосом. – Думаю, никто не будет против, если Можа поведет наших маленьких первопроходцев в этот тяжелый путь. Утром будем собирать команду, а сейчас всем спать.

Все взрослые разошлись по своим щелям в стенах и легли спать, а Мазюка осталась возле светящихся огоньков в скорлупках. Чернушка вытянула тлеющую травинку и стучала ею по краешку бывшего ореха. Искорки веером разлетались во все стороны, но тухли, не долетев до пола.

— Что ты тут делаешь? – кто-то бесшумно подкравшийся напугал Мазюку своим голосом. Она подскочила так, что выронила травинку на пол. Но тут же вспомнила про пожар и стала быстро топтаться по ней своими тоненькими ножками, высоко их задирая.

Только покончив с этим делом, она поняла, что рядом кто-то смеётся.

— Можа??? Ты что тут делаешь?

— Да я просто увидел в темноте свет от уголька и подумал, а вдруг это какой-то малыш играется, – он перестал стучать по полу ручками – ножками. Рядом лежала его иголка. Точнее это был отломанный её кончик.

— А можно её… потрогать? – Мазюка зачарованно смотрела на остро заточенный кусочек блестящего металла.

— Кого? Ааа, мою иголку? Только осторожно… – черныш – красавец протянул Мазюке иголочку, держа её тремя черными пальчиками.

Чернушка взяла её обеими ручками, словно она вот-вот может исчезнуть, ну а вместе с ней и Можа, конечно же.

— Глааадкая… — прошелестела она.

— И острая… — черныш провел рукой по пушистой макушке, словно приглаживая ворсинки  и Мазюка непроизвольно залюбовалась им.

— А где ты её нашел?

— Это все, что досталось мне от папы. Хоть мама и говорила, что от него нет у меня кусочка.

Мазюка села рядом со своим любимым чернышом. Даже если он этого не знал, он не переставал им быть.

— А куда он делся?

— Мама говорила, что ушел за орехом. Тогда из того похода двое не вернулись. И мой папа был там.

— Да, я помню. Это был дядюшка Ажур и дядюшка Вижу.

Черныш достал травинку из ореха и стал ею стучать по краешку скорлупки, как и Мазюка до этого.

Они просидели так почти до самого утра. Иногда Можа притаскивал откуда-то щепку или травинку и клал её в их маленький очаг. Они тихонько о чем-то разговаривали, смеялись.

Человек не мог бы расслышать этого разговора, разве что принял бы его за хруст высохшего листочка или луковой кожуры. Но тут не было людей, а чернушки надежно прятались со своими скорлупками в самом дальнем углу чердака.

Под утро черныши все же ушли спать в свои соломенные кроватки и даже солнечные лучики не доставали до них, чтобы разбудить.

Для Мазюки это была самая счастливая ночь в её маленькой жизни.

3

— Мам! Мам! А где ключ от чердака? – девочка безуспешно пыталась подобрать ключ к двери из большой вязанки, что у нее была. – Ни один не подошел!!

— Дочь, не знаю! Наверное, стоит на кухне в ящиках  поискать! Спускайся!!

Девчушка вприпрыжку поскакала вниз по ступеням, а за дверями уже была настоящая паника.

— Камажуу! Просыпайся!!! Людиии!!! – Важу суетливо будила взрослых, а кучка подростков тащила от двери большой длинный ключ. Он очень давно упал на пол, а чернушки просто затащили его в щель под дверью. Теперь же человек мог наклониться и достать ключ, а значит мог открыть чердак. Поэтому черные шарики на тоненьких ножках, громко ругаясь на людей, тащили ключ подальше от двери. Скорее всего старый Камажу скажет сбросить его в круглое окно на улицу, но сейчас это было не главным.

— Мабажу!!! Мабажу! Где твой сын!

Большая всклокоченная чернушка тащила еще с парой взрослых одну из ореховых скорлупок:

— Не знаю! Важу, пришли к нам еще помощь! Мы не справляемся!

Жужу отправили на разведку – он должен был предупредить всех, если люди будут идти на чердак. Старик Камажу стаскивал с малышами в щель в стене маленькие угольки, которые были их едой.

Весь чердак кишел маленькими черными пушистыми шариками в буквальном смысле этого слова. Они были везде. Вышагивали на своих тонких негнущихся длинных ножках — тащили угольки. А в центре комнаты их собралась целая кучка – чернушки упорно тащили тяжелый ключ к окну, когда рядом с дверью кто-то громко закричал:

— Идут! Идут! Люди!

Все тут же бросили свои дела и кинулись к щелям в стенах, самых маленьких взрослые похватали на ручки. К тому моменту, когда взрослый – папа девочки – взломал замок и отворил дверь на чердак, все чернушки уже разбежались по своим укрытиям. Хотя ключ все же остался лежать посередине комнаты.

— Пап, смотри, вот и ключ! – девочка подобрала длинный предмет, лежащий на полу. – Но как он сюда попал, — она огляделась и, заметив что-то в углу, отправилась туда.

— Думаю, стоит пока снести сюда книги, шкафа все равно нет, а тут места много – коробки не будут мешать… – взрослый папа задумчиво тер подбородок, когда к нему подошла его дочка.

— Смотри, что я нашла, — девочка протянула ему половинку ореховой скорлупы, — она в углу была, там еще одна есть.

Взрослый задумчиво разворошил то, что было в скорлупке:

— Похоже на траву, — он принюхался к содержимому, — пахучая, как будто мята … А вдруг тут человечки маленькие живут, — папа заговорщицки подмигнул девочке, та отнесла орешек обратно  в угол и бережно поставила его на пол. Потом люди ушли, закрыв двери теперь уже своим ключом, а не странным крючком, который использовали до этого.

Чернушки спустя долгое время осторожно выкатились из своих укрытий. Жужу дал знать, что люди не собираются возвращаться обратно. Маленький народ недоуменно сгрудился вокруг стоящей на полу скорлупы, той, которую брала в руки девочка.

— Может они не такие и плохие?

— Да-да, человек — папа сказал, что тут могут жить человечки, когда взял наш очаг в руки.

— Но они принесут сюда книги!

— Ну и что!

Толпа встревожено загомонила. Чернушки разделились на две неравные кучки. Одни кричали, что нужно остаться, что люди им не помешают. Другие яростно защищали решение старшего – решение Камажу.

— А что если они захотят тут прибраться? А если они почистят от сажи трубу? Что мы будем есть  тогда? Что станут есть наши дети?! – из толпы вновь выступила Ножа.

— А кого ты хочешь оправить в этот поход, дорогая? – Мабажу осадила её. – Ты хочешь послать туда моего сына? Или сыновей Аножу, у нее их аж трое, ничего ведь не случится, если парочка не вернется, да? А может, ты отправишь туда своего мужа, который подарил твоей пушистой дочке частичку себя? – Мабажу жила в семье уже давно, она имела властный характер  и  всегда знала, что нужно сказать.

Ножа молчала, она не нашла, что ответить.

— Тетя Мабажу… — из толпы выступила маленькая Мазюка. Этого никто не ожидал, поэтому все молчали. – Тетя Мабажу, все же дедушка говорит, что нужно искать дом, — она мялась, переминаясь с ножки на ножку. – Наверное, правильнее будет, если пойду я. Ведь это я принесла плохую весть…. – чернушка смотрела в пол, и ждала, что же ей на это ответят.

Взрослые озадаченно отступили назад, а к Мазюке подошел Можа:

— Я пойду с ней! – черныш — красавец громко стукнул обломком иголки о деревянный пол.

— И я…

— Я тоже!

Из толпы взрослых выходили все новые и новые молодые черныши, они тянули ручки – ниточки  вверх и говорили, что пойдут вместе с Мазюкой и Можу. Взрослые чернушки лишь недоуменно переглядывались, даже Камажу не мог ничего сказать. Наконец-то из-под потолка подал голос Жужу. Никто никогда не слышал, чтобы он разговаривал, поэтому некоторые шмыгнули в укрытия в стенах, другие подпрыгнули от удивления, маленькие черныши стали встревожено шелестеть и больно цепляться за пушистые мамины бока и от этого с них посыпалась черная сажа.

Потому что Жужу говорил совсем как человек…

— Люди не такие как вы думаете. Они только  говорят, что человечки могут тут жить. На самом деле они испугаются вас, как только увидят. И растопчут. – Жужу спустился к чернушкам из своего укрытия под потолком.

 Он был не таким как все. Он был больше, и цвета он был не черного, а серебристо – серого. Чернушки смотрели на него с опаской, и все же это был их Жужу, он много раз выручал их, и к тому же он часто, в одиночку, выходил за орехами. Прикатывал их тогда, когда все спали.

— Что же нам делать? – молодежь сбилась в кучку, но держалась достойно.

— Я вам помогу… – его размеренный голос был совсем не похож на тихий шелест чернушек, и все же голос был тихим, но человеческим.

4

И так, на пятый день присутствия в доме людей и паники в семье чернушек, которые считали, что этот дом принадлежит им по праву, маленький народ все же начал готовиться к Великому походу. Так они условно окрестили свой план по поиску нового дома.

— И так, мои дорогие, мы решили, что все-таки отправим группу на поиски! Группа уже сформирована. Думаю, все уже знают ее состав! И так, я буду называть имена и вы будете выходить вперед! – Камажу стоял на старых часах с кукушкой, которые давно уже не шли, да и никто не знал как они сюда попали и как давно. Говорить он старался как можно громче, но каким может быть голос старика. Он закашлялся, но  чуть позже начал:

— Можу, сын Мабажу! – черныш выступил вперед, крепко держа пальчиками ручки — ниточки своё импровизированное копье.

— Даможу, дочь Аножу и Ажура! – вперед из толпы вышла довольно крупная чернушка. Она была взъерошена и суетилась, но все же нашла в себе силы спокойно стать рядом с Можу.

— Ануж и Маож, сыновья Аножу! Жожу, сын Камежу! – где-то в толпе недовольно зашелестели, но Камажу продолжал говорить.

— Бакожа, дочь Аружу и Зужу! Амаважу, дочь Нажужу и Зажу! Межу и Ражу, сыновья Шановажу! Санажу и Бужу, дочь и сын Карожу и Мижу! – дедушка назвал еще 9 имен, и все, кого он называл, выстраивались в ровную полосочку перед скорлупками – очагами.

Вперед выступила жена Камажу – старая всклокоченная Важу:

— Как видите, все выбраны из последнего поколения. Есть и черныши и чернушки, если они не смогут за нами вернуться, они смогут организовать свою колонию. Их поведет Можу!

После этих слов внутри у Мазюки что-то оборвалось. Потом она пришла в бешенство. Мало того, что ее не выбрали, хотя чернушка вызвалась сама, так еще и Можу мог не вернуться! Её любимый Можу!

— Бабушка! Дедушка! А почему меня не назвали! – она растолкала всех и выскочила к ореховым скорлупкам.

Толпа раздраженно на нее зашикала, а «в-каждой-бочке-затычка» Ножа попыталась дернуть смутьянку за руку, но не дотянулась.

— Я же сама вызвалась! Я должна там быть! Я хочу пойти!

-  Прости дорогая, – бабушка постаралась успокоить малышку, — тебе всего 38 дней – ночей. Все остальные старше 45. Ты еще маленькая.

— Но я должна идти с Можу! – Мазюка жалобно запыхтела и мелко задрожала — с нее посыпалась черная пыль.

Только через час чернушку все же удалось успокоить. Группа Великого похода обособилась отдельно от семьи. Им даже выделили отдельную скорлупку ореха и положили туда по такому случаю высушенные листочки мяты и череды. Их аромат разносило сквозняком по всему чердаку. Мазюка видела, как сверкает иголочка Можу, когда он выходил под лучи луны, которые попадали на чердак через круглое окошко под потолком. Мазюка успокоилась только внешне, внутри она была полна решимости, но никто об этом знать не должен был. За этот вечер чернушка изрядно потеряла в весе. Этот маленький народец не умел, да и нельзя было ему, плакать. По крайней мере в том понятии, в котором плач воспринимаем мы – люди. Когда люди плачут у них из глаз текут слезы, а когда плакали чернушки, то начинали дрожать всем своим кругленьким пушистым телом и с них начинала сыпаться сажа.

В воду чернушки по собственной воле попадают только один раз в жизни, а точнее по воле родителей – при рождении. Вода играла очень важную роль – если чернушка хотела сыночка, то в особый день, когда луна была особо близко к земле и была полной, она брала кусочек своего пушистого бока и клала в маленькую капельку воды. Потом, когда вода высыхала, из оставшегося комочка рос для мамы сыночек. Конечно, нужно было еще хорошенько высушить его, чтобы он стал таким же пушистым, как и мама. А если черныш – папа и чернушка – мама хотели дочку, то оба родителя клали в капельку воды по кусочку себя.

Это был единственный раз в жизни, когда чернушка могла намокнуть без угрозы для жизни, и это только в несколько особых дней в году. В остальное время вода, да и любая влага, были смертельно опасны – от пушистого шарика осталась бы только грязная лужица.

Мазюка знала одну из чернушек из группы тех, кто шел в Великий поход. Она часто общалась с тетушкой Аножу и поэтому знала её детей. Та за ней приглядывала, когда папа уходил за орехами с другими взрослыми. Мама Мазюки упала в лужу еще когда чернушка была маленькой. Несколько ночей назад не вернулся из похода и папа – как раз в день её взросления… Уходя, он сказал ей, что принесет по такому случаю подарок – высохшие семена подорожника, и они вместе сделают ей бусы. Такие, как когда-то были у мамы…Но он не вернулся. Кто-то говорил, что он упал в лужу, а кто-то – что кричащие перья с неба его унесли… Так что теперь чернушка была сама по себе. Если бы к тому моменту, как она потеряла родителей, Мазюка еще не прошла бы период взросления, то тетя стала бы ее второй мамой. Но этого не было. Поэтому она была сама по себе.

— Да… Даможу… Ты можешь позвать Можу? Я – Мазюка, твоя мама за мной приглядывала. Помнишь? – она смотрела на крупную чернушку снизу вверх.

— Пфффф, катись-ка ты спатки. Детское время кончилось, малявка! – Даможу пхнула чернушку в бок своей трехпалой ручкой.

— Ну зачем же ты так? Я же просто…

— Что тут случилось? – Можу вновь незамеченным смог подкрасться к девочкам — чернушкам и напугал обеих.

— Можу!

— Даможу, иди спать.

Чернушка повиновалась, больно щипнув Мазюку – на пол упало несколько тонких пушинок ее шерстки. Потом пара черных шариков медленно покатилась к свободной скорлупке ореха.

— Можу, я должна пойти с вами. Я ведь сама вызвалась, это не справедливо.

— Мазюка, но ты ведь еще мала. Бабушка Важу права.

— Ну и что! – чернушка остановилась на месте. Из-за того, что на чердаке было темно, тоненьких ножек видно не было, и казалось, будто она парит над полом. – Ты  не понимаешь!

Черныш едва ли мог представить, что творилось сейчас с Мазюкой, но его несказанно удивила её решительность.

— Тебя никто не выпустит. Дедушка запрет тебя и приставит к тебе сторожей. Или посадит за полоску воды, которую ты не сможешь перелететь из-за того, что отсыреешь.

— Что же мне делать? – Мазюка устало уселась рядом с очагом. Ночь почему-то была прохладной, хотя до холодов еще было далеко. На чердаке было сыро, тельце тяжелело и ножки переставали слушаться. Особенно тяжело приходилось малышам в такие дни – их тельца еще не достаточно окрепли и они просто падали на ножки и не могли подняться. Тогда мамы долго – долго грелись с ними у скорлупок с угольками и пахучей травой. Нашептывали им разные песенки. Одну Мазюка помнила наизусть. Когда-то, давным-давно, ей пела эту песенку её мама.

И вдруг она запела, своим неокрепшим шелестящим голоском, сидя на деревянном полу чердака, обхватив согнутые ножки несуразно длинными, тонкими ручками:

— Там, где-то там далеко …

  Где туман – это теплые тучки…

  Там, где-то там далеко…

  Я возьму тебя в свои ручки…

  Ты, засыпай поскорее…

  Утром станет еще теплее...

Для Можи никто никогда не пел. Он сидел рядом с Мазюкой в эту сырую ночь и ему вдруг на мгновение показалось, как мама качает его перед очагом, он чувствует ее пушистый бочок и засыпает…

— Мазюка, как красиво…

— Это моя мама придумала. Она пела мне эту песенку давным-давно… — чернушка сидела, не шевелясь и не меняя позы. – Можу… я хочу пойти… у меня ведь тут никого не останется если и ты уйдешь…

— Но мы всего несколько дней общались.

— Я не так долго живу пока, — чернушка посмотрела на Можу, — для меня эти несколько дней были всей моей взрослой жизнью…

— Я врядли смогу помочь, я ведь не могу пойти против всей семьи. И, к тому же, мы выходим уже завтра.

— Уже завтра… — задумчиво прошелестела чернушка. — Тебе нужно поспать…

— А ты? – Можу спросил, не глядя на нее.

— И я… скоро пойду…

Можа ушел, а Мазюка осталась сидеть у орешка. Дымок пах чем-то сладким – видимо пахучие травы были добавлены во все очаги в этот вечер.

Их собирала старушка Хбоха – странное у нее имя. Так думали все в клане. Но она не обращала никакого внимания на это. Она была старее даже самого Камажу, а он жил уже больше пятнадцати долгих холодов.

Иногда Мазюка представляла эту старую, взлохмаченную и ощипанную чернушку молодой. Наверно та была необычайно красива, с пушистой шерсткой чернее самой сажи. С посохом из высохшего стебля петрушки и странным тканевым узелком с травами… Но, наверное, это было очень и очень давно.

Мазюка вдыхала сладкий аромат чабреца, чувствовала нежный, едва уловимый запах сушеных лепестков розовой чайной розы, веточки бузины отдавали сладкой медовой патокой, пыльца с желтых шляпок пушистых одуванчиков завершала букет ароматных трав. Наверное она в этот момент была счастлива: вдыхая ароматы очага и грея его теплом свое отяжелевшее от сырости тельце; вспоминая маму и ее песенку, которую та пела маленькой Мазюке; думая о тех чудесных днях, которые она провела вместе с Можу…

Еще много мыслей рождалось в этой маленькой чернушке. Они появлялись медленно, словно тополиный пух, парящий в воздухе, и тухли как будто искорки, оторвавшиеся от очага и желающие упасть на пол.

Мазюка уснула так и не уйдя к своей соломенной кроватке – лодочке…

5

— Дедааа… — несколько молодых чернушек вместе с отрядом тех, кто шел в поход, толпились на узком выступе деревянной рамы круглого чердачного окна. Они тихо разочарованно перешептывались.

По твердому запыленному стеклу стекали тугие дождевые капли…

Взрослые уже успели созвать собрание и теперь решали, что же делать. Одни возмущенно ругали всю эту затею; другие говорили, что никак нельзя нарушать план – до долгих холодов оставалось не так много времени; третьи и вовсе молчали, не решаясь принять ту или иную сторону.

— Камажу! Это ты затеял! – ругала старика Аножу, ведь в этот поход шли двое ее сыновей и единственная дочь. – Что ты мне скажешь, если они расстанут по дороге!? Как мне тогда быть? Ты-то будешь греть свои старые ощипанные бока тут, рядом с теплом наших очагов!

— А как же колючие хлопья с неба? Да наши дочки просто станут ледышками! – вступился Зажу за свою дочь и дочь Зужу.

— А что если нас растопчут и вымоют люди?? – Ножа так же громко, как и обычно, возмущалась, защищая решение старика.

— А ты молчи!!! – накинулись на нее чернушки – мамы.

Старик не знал, что всем им ответить. Он не думал, что дожди пойдут так скоро.

— Боюсь, что я… ошибся… — Каможу устало сел на пол, вытянув тонкие ножки. – Нам нужно остаться…

— Нет! – гулкий бас Жужу напугал всех. Все это время серебристый большой черныш стоял позади толпы и выслушивал ее аргументы. – Если мы решили, что нужно идти, значит нужно идти. Я согласился провести их с чердака в подвал дома – оттуда я их провожу до старого ореха и скажу, куда идти дальше. Я так сделаю сегодня. После справляйтесь без меня. Мама когда-то учила меня не сдаваться, потому что мы слишком особенны, чтобы быть слабыми.

Речь Жужу заставила всех замолчать и обернуться к нему. Его тихий, но все же такой человеческий голос призывал слушать его. И толпа послушно молчала.

После все просто разбрелись по своим щелям в стенах и на этом собрание было окончено. Отряд согласился идти за Жужу, ближе к вечеру, когда станет темнее. Тяжелые дождевые тучи затянули все небо, но надежда на то, что дождь все же кончится, была…

Из-за ненастной погоды стемнело намного раньше, чем обычно и чернушки приняли единогласное решение – идти сейчас или вовсе оставаться тут.

Серебристый черныш во главе маленькой группки черных пушистых шариков поднялся под потолок — к лампочке, все последовали за ними. Мамы с маленькими чернышатами остались на полу и наблюдали за всеми снизу. Оттуда черныши перебрались на подпотолочную балку и медленно двинулись к стене, в которой находилась дверь для них. Жужу вел их к отверстию, через которое тянулся электрический кабель – этого хватало, чтобы выбраться на чердачную темную лестницу.

Жужу остановил толпу, вытянув перед ними тонкую трехпалую ручку:

— Дальше мы пойдем одни, ждите моего возвращения…

И отряд по одному стал протискиваться в маленькую щелочку в стене, оставляя на краях отверстия легкий налет черной сажевой пыли. По меньшей мере сотня маленьких глазок провожала своих родных в дальний и, несомненно, тяжелый поход. Была среди них и Мазюка. Можу шел последним и успел кинуть на влюбленную в него чернушку взгляд. Её глазки были полны тоски и чего-то еще, едва уловимого. Уже скрывшись в стене с остальными он не мог видеть, как она рванула было за ними, но сразу несколько ручек потянули ее назад. Не видел он и того как она мелко задрожала и быстро начала пробираться сквозь  толпу обратно к лампочке -  что бы никто не видел как она плачет.

Некоторые чернушки еще долго стояли у щели в стене и пристально наблюдали за ней – на случай, если кто-то захочет вернуться.

Но в этот вечер, так же как и на следующий, никто не вернулся.

Чернушкам оставалось только ждать.

Никто и не думал, что это будет легко…

Эти два долгих дня будто затянуло туманом, все ходили понурыми и сонными. Хбоха старалась класть в очаги побольше пахучей травы, чтобы всех подбодрить, но это не помогало. Никто даже не заметил, что одного члена большой семьи не хватает.

Все забыли про Мазюку. Никто и не догадывался, что она на такое могла решиться…

Похожие статьи:

Рассказы → Гном по имени Гром

Рассказы → Чудеса обетованные

Рассказы → Звезды для тролля

Рассказы → Сказка, рассказанная на ночь

Рассказы → Сказка про мужика, трёх мудрецов, бога и поиск истины