Публикации

Странное место — Полигон. Здесь все необычно, все неправильно.Жаркое полуденное солнце может вдруг смениться тропическим ливнем, а то и метелью… Здесь все физические законы не такие как во всем мире. Ждесь взбесившиеся эволюционные процессы несутся вскачь, все зыбко, все изменчиво… Как выжить человеку на этом безумном клочке суши, имя которому Полигон? 

Может ли сбыться ложное предсказание?

(Ольга — семнадцатилетняя девушка, находится в заточении внутри здания, похожего на морской санаторий. Она не помнит, каким образом там оказалась и почему Фрол — её охранник не даёт ей уйти. Но дело в том, что незадолго до этого в жизни Ольги случился один странный эпизод, длившийся ровно месяц — семьсот двадцать часов.)

Каждый изгиб дороги заставлял Ольгу внутренне сжиматься. Ей казалось, что асфальт покрыт тонким слоем масла, настолько плавно двигался автомобиль. И вот, если вдруг впереди возникнет крутой поворот, колёса соскользнут и машина улетит в кювет, отчаянно кувыркаясь, разбивая черепа всех, кто внутри, осыпая их осколками стекла.

Ольга сидела в переднем пассажирском кресле, большую часть пути она провела с повязкой на глазах...

Неудачливый писатель упорно продолжает свои никому не нужные труды, засоряя ими интернет. И тут, в минуту крайнего отчаяния, его похищает агент из будущего. Оказывается. наш графоман на поверку оказался гением, а люди из будущего собирают таких выдающихся личностей для того, чтобы они и дальше творили свои бессмертные опусы. Творит и наш главный герой. но вскоре замечает, что не получает никакого удовольствия от своего творчество. И это не удивительно: ведь континуум, где он оказался, вовсе не будущее, а...

Давным-давно, в далёкой галактической Империии умер Император, которого там называли Доминусом. То есть, не совсем умер — старый Доминус почил, отдав тело земле, а душу Богу. Но осталась аура власти, опыт и знания и этого Доминуса, и всех епго предшетвеннников за 40 тысяч лет. Такова была система правления в этом государстве. Этот Образ Доминуса возродиться в любом подданом Империи, поэтому ближайший советник почившего государя, его официальный и единственнный Друг — отправился на поиски реинкарнации. Но искали её и мятежные бароны. Наконец мальчик, который должен был возглавить грандиозное государство, нашёлся...

Фентези без чудес

Еще только подъезжая к кузнечной слободе, Хурб удивился — почему так тихо? Молотки не стучали, хотя обычно здесь их звон слышен даже глубокой ночью — из множества мастеров непременно найдется хоть один, которому требуется ковать нечто срочное, что ни в какую до утра не дотерпит.

Когда Хурб в слободу въехал, она не показалась покинутой, были люди: старухи дремали на солнышке, дети играли...

ГЛАВА 1

Было семь часов солнечного, июльского утра. Мать Красной Шапочки готовила яичницу Охотнику, который сидел на кровати по пояс голый и щурясь от утреннего солнца, с кряхтением надевал сапог.Из окошка соседнего домика из красного кирпича довольно громко неслось:
-Нам не страшен серый Волк, серый Волк, серый Волк….

-Заколебали! Свиньи!-Мать Красной Шапочки швырнула на стол шкварчащую сковородку- Всю ночь верещат! Милый, ты же мужчина! Пойди, позатыкай им глотки!..

(Миниатюрка, в продолжение рассказа "Запись №...")

Плачет Белоснежка, стонет Белоснежка,
И, сама не замечая, странно улыбается себе.
Слезы горькие глотая, утирая кровь…
Агата Кристи – Насилие.
 

Тело извивалось, ломалось, пульсировали и рвались мышцы. Тело уже не зависело от нее, жило своей жизнью, поглощенное водоворотом ритмов, грохотом басов. Да она и не против. Затуманенный парами «мохито» разум требовал разрядки...

    Мне каждый раз страшно умирать. Потому что смерть – это всегда ад. Ни разу я не попал в рай. Наверное, рай – это выдумки, или же туда попадают, когда умирают в последний раз. Никто этого не знает.

Жизнь в очередной раз пролетела, как один миг. Счастливые часов не наблюдают, вот и я не заметил, как пришло время отправляться в этот кошмарный сон. Всю жизнь пытался не вспоминать, не думать о смерти. И у меня это получалось. Я наслаждался бытием, купался в безмятежности и радости, возносился в славе и тонул в любви, без забот, боли и горя. И с заоблачных высот смерть казалась не более, чем экстремальным приключением. Но когда крепкая паутина времени начинает опутывать, чтобы утянуть в беспросветный ужас, когда начинаешь считать каждую оставшуюся минуту, страх проникает в мысли, сковывает волю, и устройство мира кажется жестоким и несправедливым...

Старик тяжело дышал и прижимал руку к груди. Туда, где находится сердце.

— Вы единственный, кому я могу довериться. Вы мой последний шанс. Возможно, я не доживу до вечера. Скорее всего, не доживу. Но это не важно…

Я хотел было сказать банальность, что, мол, нельзя себя вот так хоронить, что он ещё крепкий старик, и прочую чепуху, но он резко оборвал меня.

— Не нужно тратить время на пустую болтовню. Я знаю, что говорю. Почти все, кто хоть как-то причастен к этому, уже мертвы. Остались единицы, которых тоже сотрут.  Все документы, каждый клочок бумаги, на котором была хоть какая-нибудь информация о них, уничтожены. Они добрались до библиотеки Ватикана, до архивов всех спецслужб мира. Для них не существует понятия "Совершенно секретно"...

Утро началось, как обычно. Феликс встал с подстилки, сладко зевнул и потянулся.

«Пора на прогулку! А она еще спит. Жалко будить», — подумал пес, внимательно вглядываясь в лицо спящей хозяйки.

— Сиу! – то ли тихий визг, то ли нервный зевок вырвался из его широко открытой пасти.

Старенький фокстерьер терпеливо сидел и ждал, когда она проснется. Песик сильно нервничал, ему очень хотелось выйти на улицу, он едва сдерживал желание разбудить хозяйку. Но вот, наконец, ее веки дрогнули и добрые серые глаза открылись.

«Теперь можно!» — понял Феликс...

Ну, кто его программировал? Кто? Какой идиот?! Нет, я, конечно, помню, кто является этим идиотом. Даже могу пальцем показать. Жаль, что палец не гнется в нужную сторону. Рука онемела уже до локтя. Еще полчаса, и плечом будет не шевельнуть. А всё он – универсальный робот, УРАЗ-252. «В каталоге этого растения нет, но, судя по внешним признакам, его можно соотнести с видом «пульцинеллия», что говорит о его безопасности и даже съедобности при должной обработке».