Рассказы

Незадолго до приезда мистера Бенедикта Алертона Стейси получила сообщение от старшего инспектора, уехавшего встречать олигарха в больницу.

«Стенли Брукс умер, не приходя в сознание. Я задержусь, а ты сама давай.

Папаша – кремень. Держится, но ты помягче с ним. Может сломаться в самый неподходящий момент».

... На носу был Новый год, но моя щепетильность не давала покоя, и я решил, во что бы то ни стало, узнать побольше о подругах, и чем это они занимаются в туалете, после посещения которого порой изменяются до неузнаваемости...

Для Зимнего Ф.М. Леси Шишковой

Угли ещё дымятся, пар идёт, а вода ясновидения в котелке холодная, почти ледяная.
Раб умывается и, как ему приказано, пьёт семь глотков.
Он выдыхает, оглядывается…
Вздрагивает. Это речь? Эти резкие звуки? Нет, это смех. Железный колдун доволен.

Но и в тех туменах, что на Рязанское княжество пошли, не все воины конные. По осени их пополняли пешцами из булгар, мордвы, буртасов, черемисов, привычных биться в лесах. Имеются в татарском войске пешцы и с Кавказа и других мест. На приступ городов кого-то же надо посылать. Сами монголы на валы и стены не полезут – у них каждый воин на вес золота...

Время записывать придёт ещё не скоро. Пока раб кругами бесцельно бродит замку, словно впервые, и Железный колдун ему не препятствует. Он знает этот взгляд. Так бывает с делами, начатыми в час привратника, неуловимый, решающий час: вначале они не похожи ни на что. Привратник открыл створку ворот и выглянул туда, где никто не планировал великих свершений, ни колдун, дремлющий в кресле, ни раб, отбросивший метлу.

Скорпион шустро перебирал ногами. Заострённые концы его клешней впивались в грунт, выбрасывая комья земли и мелкую щебёнку при каждом шаге. Покачивался готовый к бою огнемёт, зажатый в верхних конечностях.

Заветный дверной проём светился изнутри огнями люминесцентных ламп. Посреди проёма возвышался вращающийся турникет, полностью перекрывая проход. У двери стоял страж – вживлённый в кодовый замок безликий работяга.

это был «маленький шаг для всего человечества в борьбе с диктатом искусственного интеллекта,  но огромный для Василисы Переверзевой в перерождении из человека совершенного в человека неукротимого».

Стейси очень устала, поэтому отключила и будильник, и звук на телефоне.

- Да гори оно всё жарким пламенем! – пробурчала частный детектив, забираясь под одеяло.

Но выспаться ей не удалось. Стоило Стейси закрыть глаза, перед ней снова и снова всплывали картины увиденного не переезде: валяющийся на боку электровоз, похожая на консервную банку машина, залитые кровью сиденья и лобовое стекло, искалеченное тело Миранды Брукс, алые пятна на свежевыпавшем снегу. 

Глеб Владимирович поднялся на ноги и вышел из, продолжавшей не быстро катиться по льду Оки, кибитки. Олег же задумался. По всему выходило, что прав дядя. Вернее, правы киданьские розмыслы, продумавшие и обсчитавшие путь татар по русским землям. Мороз по коже продирал при мысли о том, какая сила вломилась на Русь.

  Но  возвращение  к  событиям,  о  которых   хотелось  забыть  как  можно  скорее,  состоялось  вновь.  Следует  помнить,  что  ни  одна  каверна  инфернального  свойства,  хоть  раз  появившаяся  у  вас  на  пути,  не  исчезает  навсегда.  Закрывшись, она обязательно  напомнит  о  себе  потом,  чуть  позже,  тем  или  иным  способом.  Так  оно  и  вышло.  Совершенно  неожиданно  возник  один  фактор,  который  стал  тревожить  меня  едва  ли  не  больше,  чем  все   предыдущие  стагнации  души  и  тела…

Впереди громоздилась куча земли, раскрошенного асфальта и обгоревшего металла – место, где попала в ловушку боевая машина пехоты.

Бесформенное месиво земли, асфальта и битого кирпича громоздилось в проезде для грузовых машин. В середине проезда чернела груда искорёженного металла, закупоривая дорогу, как пробка.