Рассказы

 В палате, где лежало ещё четверо мужиков, под мощный храп одного из них я заснул сном младенца. Мне снилась белоснежная яхта, на которой мы с Мартой плыли в открытом море. Светило яркое солнце, над кормой кричали чайки. Но вдруг начался шторм, и я чуть не выпал за борт. Оказалось, это прибирается уборщица и тягает мою кровать на колёсах из стороны в сторону.

Никогда не разговаривайте с незнакомцем - он может оказаться...

Земля дрожала от удара тяжёлых ног, древесная ветка, за которую цеплялась Жертва, раскачивалась. Над верхушками растений, в тумане, показалась тёмная башня. У башни оказалась голова с глазами, огромные руки, тяжёлые ноги. Это шёл игрок. Деревья были ему по пояс. Башня-игрок покачивалась при ходьбе, каждый её шаг отдавался во всём теле Жертвы.

     Руки-щупальца Жертвы вцепились в ветку. Это не деревья, а высокая трава. И это не игрок большой, а она маленькая.

Никто уже не хотел есть. Кентавр рядом с Челом отодвинул тарелку с недоеденной бараньей головой. Другой тролль, скривив широкий рот с торчащими клыками, машинально отрывал ножки у засахаренного человечка и бросал под стол. Чел заметил, как Боевой_Гнус, сидящий с краю стола, брезгливо сплюнул на скатерть. На тарелке перед ним возвышался миниатюрный торт в виде золочёной короны, весь в потёках шоколада. Один зубец у короны был уже съеден.

Китти была зла. Очень зла. На этот сраный поезд, на тупой телефон (ну вот, опять промахнулась мимо нужной карты!), на маму, на тетку, на то, что место возле прохода, на стюарда, у которого не оказалось каких нужно печений. Но больше всего на себя.

В конце концов, можно злиться на весь белый свет, но в том, что ты сейчас едешь в этом сраном поезде, который трясется так, что пальцы не попадают по экрану, где вежливый стюард одаривает тебя дежурной улыбочкой вместо печенья, - ты виновата сама.

Главная жрица, как и обещала, являлась еще дважды. Правда, при этом обошлось без добавления афродизиаков в мои пищу и питье. Видимо, жрице хватило страстной любви в первое посещение. В этой связи особого геройства в нашей постельной битве я не проявил – все же организм мой еще толком не восстановился после перенесенных потрясений и ран. Впрочем, жрица разочарованной не осталась. Кажется...

Позади всех двигались два кентавра. Один нёс на спине ящик с боезапасом, другой тащил катушку с кабелем, разматывая его за собой. Зелёный гоблин то и дело бросал своё место впереди, подбегал к арьергарду и проверял, как лёг кабель. Потом снова уносился вперёд. Чел, глядя на его прыжки, в который раз пожалел, что второго гоблина за обедом задушила жаба. Они лишились второго разведчика ещё до начала пути.

Два выстрела прозвучали одновременно. Вспышка огня осветила чудовищное нагромождение металлического лома. Загремело, завизжали осколки. Сооружение вздрогнуло, озарилось изнутри огненным переплетением, мешаниной труб, будто там были внутренности огромного животного.

Андроиды выбросили людей за пределы цивилизации. Человечество было на грани вымирания, когда на помощь пришли инопланетяне.

     Говорили, что край Большого песца, обрушившегося на то, что сейчас называли "пустыми" землями, нейтральной полосой и другими словами, задел эту часть города сильнее всего. Хотя песец - он везде песец, любила говорить подружка Елены, вздыхая по утрам, глядя в зеркало. Но эти места были заброшены давно, и жили здесь только бродячие собаки и совсем уж отчаявшийся сброд, если это можно было назвать жизнью. 

Кто-то живет после смерти.

Кто-то умирает при жизни.

Разные у нас судьбы, разные души...

Кровь уже не текла, а слабо сочилась из простреленного горла. Удивительно, что человек был ещё жив. В развороченном пулей горле что-то блестело, и Елена вгляделась поближе. В багровом месиве виднелись оголённые позвонки, и они были не из кости. Гладкие металлические шарниры, как в шарикоподшипнике, сидели в позвоночнике из матово-белого материала, похожего на кость. Трубчатая пластиковая вена слабо пульсировала, проталкивая остатки тёмной крови.

Одежда оказалась праздничной. Хитон из тонкого льна, окрашенного в пурпур с золотой каймой по подолу, золотой пояс и золотой же венец. Золоченые сандалии. Пожалуй, так дорого и нарядно я не одевался ни разу в жизни. Вот только дорогой наряд нисколько не радовал: сегодня должны умереть двое, или трое моих товарищей.