Выпуск от 25 января 2017, среда

Энциклопедическая личность - физик, химик, знал восемь языков, совершил множество научных открытий... Только вот о большей их части остались одни воспоминания. В дневниках прапрадед пишет, что сам уничтожил некоторые расчёты, посчитав их опасными для человечества... 

Рэй Бредбери посмотрел поверх роговых очков на притихшего новенького и нарушил тишину ночи:
- Добро пожаловать, коллега.
- Доброй ночи, - ответил новичок и робко оглядел портретный ряд классиков.
Ночью в музее фантастики портреты классиков оживают... 

Когда стемнело, одна из молний угодила в крест. Распятое человеческое тело дернулось. Дрогнула Лысая Гора. Из всколыхнувшейся толпы зевак донеслись крики глашатая: «Он горит!». Всполошилась стража у Хевронских ворот. Исчезли пирамиды копий. Ощетинилось боевым порядком кольцо оцепления. У подножия холма корчился в конвульсиях богомолец. Белая пена припадка морскими брызгами падала на истоптанную кавалеристами землю. Треснувший от удара стихии столб накренился. 

           Темная ночь черным покрывалом накрыла таёжный лес. Но безоблачное небо обнажило красоту небосвода - яркая луна в окружении россыпи звезд загадочно мерцала в недосягаемой высоте.

Иногда Судьба-экзаменатор задаёт нам вопросы, которых не было в билетах. И какой ответ правильный - мы понимаем лишь позднее. Если выживем.

Капитан Герберт оказался высоким черноволосым мужчиной лет тридцати. Он расположился за угловым столом лицом к входу. Табурет, на котором он сидел, отстоял от стола немного дальше, чем следовало, и присутствующие хорошо видели саблю в красивых ножнах и длинный прямой кинжал у него за поясом. Лицо Герберта, с задубевшей от морских ветров кожей хранило невозмутимо-спокойное выражение, но почему-то ни у кого не возникало сомнений, что капитан человек мужественный и решительный.

 «Такое мрачное лицо, и такое подходящее имя!» – воскликнула про себя Ами Фаду днём в Библиотеке. «Какое загадочное лицо, – вспоминала она дома, – и какое таинственное имя». Шагала от двери к окну, выглядывала в него и повторяла вслух, перебирая интонации, как птичка, то звонко, то задумчиво: «Жафар... Жафар... Жафар?..»

Да, бабуля у Сани грозная. Ей никто в нашей деревне слова дурного не скажет. Все с ней на «вы», чуть ли не с поклоном, кроме моего бати. Перед ним она – сама доброта и ласка. Я даже спросил его однажды, мол, в средневековье священники ведьм сжигали на кострах, а чего он-то с этой ведьмой любезничает?

Придумайте сами рассказ по этим картинкам.

Четыре товарища служили на границе.

Вдруг один из них увидел нарушителя.

А почему нарушитель не может жить в наших четырех измерениях? 

А почему у него сердце справа?

А где шестая грань человека?

 Бесконечной ночью обрываю клочья,

Зажигаю свечи - пусть себе горят.

В пелене столетий умирает ветер,

Манекены в нишах выстроились в ряд.

 Что это такое, что за боль такая?

Как она зовется, эта вот напасть?

Я бреду по свету, душу раздирая,

Собираю клочья, как бы не упасть.