Старая башня

- Няня, расскажи мне сказку. Только настоящую, взаправдашнюю.

- Ох и трудно это, Лиззи. В настоящем сказок-то почти не осталось. Но я попробую… Давным-давно, почти тысячу лет назад, когда не было ни машин, ни самолетов, ни ракет, ни метро, люди ездили на лошадях или ходили пешком. Дома освещали не электрическими лампами, потому что их тогда еще не придумали, - а факелами, которые давали не так уж много света, зато чадили, дымили и пачкали сажей резную мебель и красивые ковры. В те времена жизнь была трудной, потому люди поклонялись суровым и жестоким богам – духам предков, отважным и сильным воинам, могущественным волшебникам. Но были и те, кто верил в милосердного Господа на небесах. Они строили монастыри с белокаменными церквями, высокими, крепкими стенами, скромными кельями и просторными трапезными, - и селились там, чтобы жить в тишине и покое, вдали от жестокого мира. Один из таких монастырей, названный в честь святого Олбана, стоял в Сити. Никаких небоскребов и офисов тогда и в помине не было. Вдоль узких улочек стояли невысокие, крепкие, как спелые орехи, домики; на площади выстроились торговые ряды и маленькие лавочки. А над ними, на холме, подобно пастырю, надзирающему за стадом овечек, - возвышался монастырь со странноприимными палатами, госпиталем для бедных и величественным храмом – богато изукрашенным резьбой, с разноцветными витражами в окнах, с четырьмя башнями-колокольнями по углам… Шли годы, короли сражались с герцогами, знатные баронами или с иноземными захватчиками, простые люди растили хлеб, сажали деревья в саду, ткали холсты, слагали песни, рассказывали детям сказки и молились за родных и близких. Время рушило старые дома и возводило новые, забирало и давало жизни – и людям в хижинах и дворцах, и деревьям в лесах, и плодам в садах, и цветам на лугах. И храм святого Олбана постепенно старел и ветшал. Церкви было почти пятьсот лет, когда монахи и жители окрестных кварталов решили ее перестроить, что и сделали с Божьей помощью, силой и мастерством рук человеческих, сохранив от прежнего здания лишь фундамент и три колокольные башни. Недолго довелось храму покрасоваться в новом, нарядном обличье, порадовать прихожан выбеленными стенами, позолоченными светильниками и искусной резьбой. Случился в Лондоне ужасный пожар. Три дня и три ночи бушевало над городом пламя, подобно голодному великану пожирая дерево и камень; три дня и три ночи рушились дома и лавки, дворцы и лачуги. Много людей погибло, пытаясь спасти родных, близких, богатые сокровища или скудные пожитки. Горестные стоны слышались повсюду, ибо в те дни правила городом владычица Смерть.

Злая судьба не миновала и церковь святого Олбана. Долгие годы стоял обгорелый остов, увитый плющом, с пугающе почерневшими окнами, подобными пустым глазницам черепа, с обрушившимися на мраморный пол резными замковыми вольтами. Много лет прошло, прежде чем собрались жители восстановить храм, вернее, построить заново, потому что от прежней просторной, богато изукрашенной церкви остались лишь обломки стен и две башни-колокольни. Новый храм был куда скромнее и меньше, чем прежний, но люди по-прежнему приходили туда на службы, молились Господу, каялись в грехах и просили за родных и близких своих. А потом в мир пришла война – самая жестокая и ужасная, такая, какой не случалось прежде. Казалось, мир обезумел, люди стремились уничтожить друг друга, словно пришли времена последней битвы добра со злом. Каждый сражался за свою правду, не щадя ни своей жизни, ни чужих. Железные птицы летали над городами, сбрасывали бомбы, что несли смерть и людям, и домам. Один из снарядов попал в храм святого Олбана и разрушил его. Выжила только одна башня – последняя из четырех. Так и стоит она, одна-одинешенька, в Сити, а с обеих сторон от нее выросли высоченные красавцы-небоскребы, что только и умеют презрительно коситься сверкающими окнами на старушку, да пожимать широченными плечами, гадая, когда ее снесут, чтобы место зря не занимала. А башня только вздыхает тихонько, да вспоминает о белокаменном монастыре, о сестрицах-колоколенках, о тех людях, что когда-то приходили в храм, о давно ушедших временах. Много историй может рассказать башня. Главное, суметь их расслышать: забыть о том, что вокруг – вечно гудящий, словно рассерженный рой, город; отыскать тишину, что прячется за шумом и голосами дня сегодняшнего. В осколках этой тишины, пришедшей из далекого прошлого и еще более далеких будущих, можно угадать мелодии далеких звезд, голоса давно ушедших людей, и шепот старой башни, и…

Няня замолчала, взглянула на сладко посапывающую девочку, тихонько встала с кресла, погасила свет и вышла из комнаты, прикрыв дверь.

Из-за занавески выскользнул сгусток темноты, похожий на маленького человечка. Существо потерло руки, то ли скрипнуло, то ли хихикнуло и, протиснувшись в открытую форточку, вылетело в ночь, озаренную огнями большого города, что затмевали неяркий свет звезд.

***

День был теплый и безветренный. Лиз, первый раз оказавшись в Сити, вертела головой по сторонам: сотни, тысячи солнечных зайчиков плясали на сверкающих металлических стенах, на огромных – от пола до потолка – окнах небоскребов, на зеркальных кабинах проезжающих вверх-вниз лифтов.

А сколько людей вокруг: мужчины, женщины, все строго одетые, ужасно занятые и деловые. Бегут куда-то, спешат. Наверное, делать свои ужасно важные, взрослые дела, работать работу.

Вот мужчина, сидящий на лавочке со стаканчиком кофе и сэндвичем, выхватил из кармана телефон, резко бросил что-то в динамик, нажал кнопку отбоя, потом также резко швырнул пустой стаканчик и обертку в урну, вскочил и быстро пошел, почти побежал по улице. Симпатичная женщина в кафе стучит пальчиками по клавиатуре ноута, на секунду задумывается, потом опять стучит, забыв про остывающее жаркое.

Кто-то нечаянно толкнул засмотревшуюся Лиз в спину: девочка услышала короткое «извини», обернулась, но случайный прохожий уже исчез.

И тут Лиз увидела башню. Чудом не раздавленная высоченными, застекленными от асфальта до крыши небоскребами, нависшими над бывшей колокольней роботами-трансформерами; неуклюжая, приземистая, с трещинами в стенах и грязными подтеками вокруг узких окон-бойниц, она, казалось, обитала вне времени, в иномирье, на островке тишины, покоя и прохлады. Девочка подошла поближе, тронула негромко звякнувшее дверное кольцо. Деревянная, в шелушинках облетающей коричневой краски дверь скрипнула и приоткрылась. Каменный грифон в розетке над входом расправил крылья и приглашающе каркнул.

***

В большом квадратном холле (зале? комнате?) было пусто. В косых солнечных лучах, пробравшихся через узкие окна, танцевали пылинки. За колоннами прятались серые тени, похожие на пушистых котят.

Что-то негромко скрипнуло.

Лиз повернулась на звук и увидела в углу винтовую лестницу, уходящую вверх и вниз. На нижней ступеньке стоял невысокий – росточком ниже девочки - человечек с узким длинным лицом, похожим на перезревшую сливу носом, маленькими красными глазками и длинными сальными волосами – то ли серыми, то ли седыми. Туловище человечка было затянуто в узкий черный жакет с чудным накрахмаленным гофрированным воротником, а на ногах были черные колготки и шлепанцы с загнутыми носами.

Этот наряд так не подходил к похожему на бочонок телу, слишком длинным рукам и коротким кривым ногам, что Лиз хихикнула, но тут же, смутившись, прикрыла рот ладошкой и покраснела. Девочке было ужасно стыдно, что она позволила себе смеяться над некрасивым человеком. Карлик же, похоже, нисколько не обиделся. Он махнул рукой гостье и произнес странным, скрипучим, как старая несмазанная калитка, голосом:

- Ну, здравствуй, милая! Пришла, значит? Пойдем, пойдем, покажу тебе свое жилище.

И человечек поманил гостью скрюченным пальцем с длинным когтем, потом повернулся (на спине у него был горб) и двинулся вверх по лестнице.

Лиз опасливо поежилась, но любопытство победило, и девочка двинулась следом.

***

Несмотря на неприглядную внешность и жутковатые отблески алого пламени в глазах, Мастер – так карлик представился девочке - оказался очень милым и устроил гостье настоящую экскурсию.

Сначала они поднялись на колокольню, откуда открывался волшебный, «не сегодняшний» вид: исчезли в никуда сверкающие небоскребы, современные офисы и многолюдные улицы делового центра, – остались лишь золотистые поля вдалеке, прячущиеся в яблоневых садах маленькие домики и прямо внизу, у подножия башни – овальный пруд, в прозрачной глубине которого плавали серебристые карпы, а возле берега росли нежные бледно-желтые кувшинки.

В большой полукруглой комнате со сводчатым потолком, куда можно было попасть через потайной люк, жили книги. Очень много книг. Толстенные инкунабулы теснились на полках книжных шкафов, что высились вдоль стен от пола до потолка; были сложены стопками на столах и под столами – на аккуратно расстеленных коврах; выглядывали из окованных железом сундуков – точь-в-точь таких, как те, в которых пираты хранят сокровища.

Лиз подумалось, что эти книги и вправду похожи на сокровища: переплеты украшены инкрустацией из драгоценных камней, оправлены в золото и серебро; яркие иллюстрации прикрыты тончайшими полупрозрачными листами; широкие кожаные закладки расписаны запутанными узорами, в которых, среди листьев и цветов можно, вглядевшись, увидеть птиц и неведомых зверей. Казалось, книги вели меж собой нескончаемый разговор: девочке слышался шелест страниц, разноязычный шепот. Иногда в воздухе мелькала серебристой искоркой взлетевшая буква или, подобно гибкой черной змейке, проскальзывала по корешку недочитанная кем-то фраза.

В центре комнаты стоял стол, уставленный загадочными приборами: розовыми, фиолетовыми, голубоватыми колбами и бутылками странной формы, соединенными изогнутыми стеклянными трубками, по которым текла, побулькивая и пузырясь, переливающаяся жидкость. Рядом с перегонным кубом примостился небольшой горн, пламя в котором танцевало, превращаясь то в алую розу, то в прекрасную рыжеволосую девушку в красном платье, то в маленького карлика.

Рядом со столом, на деревянной подставке для чтения лежал раскрытый том. Все книги в комнате были удивительны и волшебны, все – настоящие и живые; каждую хотелось открыть и почитать. Но эта была самой особенной и волшебной - Книгой Книг.

Из-под толстого корешка вырывалось яркое сияние, разлетаясь по комнате звездными искорками и радужными каплями. Страницы переворачивались, мелькали ожившие картинки: поднимающееся в деревянном тазике тесто, подпрыгивающие на блюде кексы, конфеты, укладывающиеся в голубую коробку в форме сердца, хрустальный бокал с пенящимся напитком.

- Здесь записаны рецепты магических зелий? Я угадала, Мастер?

- Нет, милая, это рецепты сказок, - улыбнулся карлик, показывая кривые клыки. – Видишь ли, я – кондитер, хотя мне больше нравится, когда меня патиссье. Я готовлю сказки.

- Как это?

- Очень просто. Точнее, очень сложно. Пойдем, я покажу тебе.

Вместе с Мастером Лиз спустилась в подвал, на кухню – почти такую же, как та, которую девочка видела во время экскурсии по старинному замку.

Деревянные руки-лопатки, прикрепленные к пропеллеру, похожему на миксер, вымешивали тесто в огромных чанах. Механические, жужжащие как игрушечные самолетики, пчелки летали над длинным конвейером и украшали имбирные пряники-раскраски марципановыми звездочками, сахарными шариками и узорами из шоколадной глазури. В большущей печи на противнях подрумянивались обложки с изюмом и цукатами. На чисто выскобленном деревянном столе гномики разрезали выпеченные рулоны на книжные листы и кондитерскими шприцами рисовали на страницах кремовые виньетки и инициалы. Одетые в белое малышки-фейри шли следом и высыпали из мешков пряничные буквы, которые сами складывались в слова и предложения.

Сороконожки сшивали готовые листы желатиновыми нитями, проклеивали сахарным сиропом и выкладывали на сушилку.

- Мои маленькие помощники делают большую часть работы, но, поверь, милая, я тоже не бездельничаю. Только я знаю, какой выйдет сказка на этот раз, что нужно добавить в последний миг - щепотку веселья или грусти, капельку смеха или слезинку, - приправить историю магией и чародейством. И, конечно, очень важно выбрать вишенку – финал.

- Но мама говорила, что сказки придумывают люди. И так было всегда: еще до того, как появились буквы и слова, чтобы их записывать. Раньше истории рассказывали, а сейчас печатают на компьютере.

- Верно, милая. Только не все сказки - настоящие. Скажи, что получится, если я разрешу тебе взять рецепт из волшебной книги и самой испечь сказку?

- Ой… не знаю. Я наверняка что-нибудь напутаю. Я же не умею готовить. Только тосты с сыром в микроволновке.

- Именно. Вот у кого-то и получаются вместо сказок тосты с сыром – истории, которые забывают сразу после того, как они были рассказаны или прочитаны. Настоящие сказочники - те, кто может расслышать тихий шепот когда-то, где-то, с кем-то случившихся историй. Они знают, как пройти сквозь границы пространств и времен, как найти в мирах воображения и чудес ту самую, взаправдашнюю Сказку, которую будут пересказывать и перечитывать из года в год, из века в век. Только истинные сказочники способны расслышать отдельные слова – во сне, в шелесте листьев, в перезвоне весенней капели, в голосах детей, - бережно собрать их и записать, не потеряв ни крупицы, ни буковки. Так появляются на свет новые рецепты. А я пеку по ним сказки, – те, которые и спустя много-много лет бабушки, мамы и няни будут рассказывать детишкам.

- Так это ты подсказал няне вчерашнюю сказку?

- Конечно, я. Потому что я умею видеть будущие. В одном из них ты вырастешь и станешь настоящей сказочницей: твоими историями будут зачитываться дети и взрослые, по ним снимут добрые, красивые фильмы и нарисуют прекрасные картины. У тебя впереди – слава, успех и известность. Но это не главное…

- А что же главное, Мастер?

- Главное то, милая, что однажды ты придумаешь историю, которой никогда-никогда не случалось на самом деле ни в одном из реальных или воображаемых миров. Это будет твоя и только твоя Сказка. И тогда ты вернешься сюда и подаришь мне новый рецепт… Теперь ступай, уже поздно, твои родители будут беспокоиться.

***

- Теперь мне ясно-понятно, почему мы часто приходим сюда, - заявила торопыжка Дона, которой всегда и всё было «ясно-понятно» сразу.

- Мам, а как ты узнаешь, что уже придумала ту самую, только твою Сказку? – полюбопытствовал Микки, глядя на когда-то белую, а ныне потемневшую от времени башню, над которой угрожающе нависли два высоченных, высокомерных стеклянно-металлических монстра.

- Я не знаю точно, сынок, но думаю, Мастер подаст мне знак, если это случится.

Дверное кольцо негромко звякнуло. Деревянная, в шелушинках облетающей коричневой краски дверь скрипнула и приоткрылась.

Похожие статьи:

Рассказы → Гном по имени Гром

Рассказы → Чудеса обетованные

Рассказы → Сказка, рассказанная на ночь

Рассказы → Звезды для тролля

Рассказы → Сказка про мужика, трёх мудрецов, бога и поиск истины