Совещание длилось уже невесть сколько тысячелетий. И конца-края ему не предвиделось.
В большом помещении было накурено; на столах стояли пустые канистры из-под минералки, а под столами валялись пивные и коньячные бутылки; когда-то аккуратно разрисованные схемами и эскизами маркерные доски были заляпаны до такой степени, что напоминали полотна абстрактной живописи; презентационные экраны приобрели серый оттенок от постоянного тыкания пальцами в слайды; пол был усыпан окурками, пластиковыми стаканчиками, вырванными из блокнотов листочками, огрызками карандашей и яблок и украшен фигурным рисунком от прошедших по нему грязных нижних конечностей; ни мощные кондиционеры, ни настежь распахнутые высокие стрельчатые окна были не в состоянии обеспечить приток хотя бы одной молекулы свежего воздуха.
— А я говорю, — потрясал над головой дубиной мощный кроманьонец, заросший шерстью от адамова яблока до самых пяток, — что она должна быть аппетитной, могучей, с великолепными широкими бедрами и грудью пятого размера!
И он попытался нарисовать черным маркером на доске описанный прекрасный облик, но поняв, что это невозможно, злобно сплюнул через дырку между передними зубами и просто очертил руками в воздухе идеальные формы.
— Какие широкие бедра?! Какая грудь пятого размера?! – с места вскочил высокий узкоплечий юноша со взором горящим, одетый в обтягивающие трико с гульфиком и короткую курточку. – Она должна быть стройной, тоненькой, изящной. Ее волосы должны быть спрятаны под высокий убор с полупрозрачной фатой, а одежды должны скромно прикрывать ее нежное тело.
— Что значит прикрывать? Ты что несешь, тупица превозрожденческая? – возмутился сидящий на подоконнике накачанный красавец в потертых джинсах и футболке с неразборчивым логотипом. – Она должна быть спортивной, чтобы мускулы при ходьбе играли под загорелой кожей. И ей не надо скрывать свое тело: секси-шортиков и топика вполне достаточно. А ее светлые волосы должны развеваться на ветру, когда она несется по автобану на крутом байке!
— Нет-нет-нет, уважаемый, — вежливо поглаживая рукоятку катаны, вмешался самурай с лицом, изрезанным шрамами. – Она ни в коем случае не должна быть блондинкой. У нее должны быть длинные черные прямые волосы, белое-белое личико, слегка удлиненные глаза и маленькие ручки и ножки.
— Да о чем вы вообще? – не выдержал иссиня-черный и блестящий как галоша житель южного побережья Африки. – Ее волосы должны свиваться в тугие колечки, губы ее должны быть пухлыми и слегка выпяченными вперед, а ее шея должна быть подобна шее страуса и украшена пятьюдесятью металлическими кольцами.
— Извращенец! – выкрикнул одетый в костюм от Хьюго Босса шатен с идеальным пробором и безупречным маникюром. – Она должна быть похожа на юного андрогина, с огромными голубыми глазами и высветленными до платиновой белизны волосами. Ее бедра должны быть узкими, а ноги – длинными и стройными. И ее грудь должна быть маленькой и компактной.
— Что говоришь ты, безумец! Как можно? – воскликнул поэт в чалме и пестром халате. – Она должна быть… Вот… — и, развернув свиток, зачитал. – «Глаза ее подобны глазам газели и чернее ночи, губы ее – как драгоценные рубины, щеки ее – нежнее шелка, шаги ее – как неслышная поступь дикой рыси. Она скользит по саду, и розы вянут пред ее красотой».
— Это от твоих дурацких фантазий розы вянут! – завопил кроманьонец. — Щаз вот как тресну дубиной по бошке, сразу поймешь, какой должна быть Идеальная Женщина!
— Ты-то много понимаешь! – возмутился поэт, прицеливаясь в левый глаз доисторического человека остро заточенным пером.
— Оба вы неучи! – закричал, спрыгивая с подоконника и грозно поводя плечами, красавчик. – Идите вы с вашим замшелыми представлениями — знаете куда! В археологию!
— Да как ты смеешь оскорблять нас подобными словами!
Раздался свист выхватываемого из ножен самурайского меча.
Председатель тяжело вздохнул.
— Сейчас опять подерутся, — обернулся он к секретарю. – Ты бы, того, группу быстрого реагирования вызвал.
— Может, в колокольчик сначала позвонить? – секретарь махнул рукой в сторону огромного Царь-колокола, стоявшего рядом со столом.
— Не услышат. Однозначно. Ты посмотри, что деется.
В огромном зале творилось уже нечто абсолютно чудовищное: во все стороны летели ножи, боевые томагавки, отравленные стрелы, сверкали вращаемые над головами узкие сабли; кроманьонец, оседлав поэта, методично лупил его кулаком по голове, пытаясь пробиться сквозь толстую чалму и донести до противника аргументы максимально убедительным способом; закованный в броню рыцарь гонял по залу двуручным мечом худощавого, одетого в черное человечка, который на бегу швырялся сюрикенами, с колокольным звоном отскакивавшими от цельнометаллических доспехов; русоволосый воин в алом плаще и остроконечном шлеме пытался достать пикой юркого французика в белом парике, разукрашенного бантиками, как йоркширский терьер…
— Господи, — секретарь прикрыл главу белоснежными крыльями. – Это Армагеддон.
— Еще нет, — отозвался Господь. – Говорю тебе, бригаду вызывай. С брандспойтами и файерболлами
Ангел схватился за телефон экстренной связи.
— Да, пусть еще парочку ураганов прихватят: если вода с огнем не помогут. И трубы, от которых рухнули стены Иерихонские.
И Господь, окинув всевидящим оком творящееся безобразие, вышел в коридор.
Устроившись в самом дальнем от зала совещание конце коридора, Господь вытащил сигариллу с вишневым ароматом, но не успел сделать и пары затяжек, как рядом раздался негромкий хлопок, и в воздухе явственно запахло серой.
— Чего тебе, Павший? – поинтересовался Всемилостивый, не оборачиваясь.
— Да вот подумал… Может, я попробую их уговорить? Сколько веков они у тебя к согласию прийти не могут? Вдруг у меня получится?
Верховный владыка почесал в затылке, поправил съехавший на лоб нимб и подозрительно покосился на собеседника.
— С одной стороны, устал я от них, сил моих нет. А с другой… Что это ты с благотворительными предложениями выступаешь?
— Так, это, мужская солидарность… — Павший смущенно шаркнул копытом.
— Мужская? Хммм… Ну ладно, иди, попробуй.
— Благодарю тебя, Господи! Поверь, всех уговою… всё сотворю в лучшем виде, — и, пристукнув по полу трезубцем, Павший решительно направился по коридору к залу совещаний. На губах его играла ехидная улыбка.
Похожие статьи:
Рассказы → Сказка, рассказанная на ночь
Рассказы → Сказка про мужика, трёх мудрецов, бога и поиск истины
Рассказы → Звезды для тролля
Рассказы → Гном по имени Гром
Рассказы → Чудеса обетованные
я ажно комплексовать начинаю 
