Чистый хозяин Собственного Мира. Роман. Глава 33-2
Незадача, технарём-то, ни в каком смысле Махараджа не был. Ни мыслителем, ни
ловким, памятливым сборщиком чертежей. В любых, близких к тому, областях он был
бездарен на удивление. Прочесть страницу текста почитал за тяжёлую работу. И
тут появился Гай...
Махараджа за последние тысячелетия, после встречи с Нико, сохранив
вспыльчивость, стал щедрым и, в общем, добрым.
Гай... Он никогда, ни разу не отпустил и одного человека с торговой подставки,
не позволил откупиться, даже не обсуждал. Махараджа одевался по-восточному
ярко. Несмотря на внутренние терзания, был любознателен, поверхностен и весел,
азартен, непостоянен, отходчив. Гай одевался во что ни попадя, лишь бы тёмное.
Его улыбка не означала ничего хорошего. Притом, он был красивей остальных,
красотой строгой, аристократичной, отталкивающе-холодной, без интриги.
Возможно, это в глазах, а не в чертах. Он не нравился людям. Сколько прожил
лет? Сколько хищником из них?.. Гая не спрашивали, а он не говорил. Приносил,
бывало, из Собственного Мира механику сделанную руками, без участия дроидов, то
есть даже детали руками. Превращал похищенных в субстанции для них, в материал.
Дорабатывал - инструментами. Разминка, развлечение для него. Разок Биг-Буро
артефакт сделал. Другой раз для Махараджи, только показать. С тех пор Раджа,
поверив в его талант, отдавал Гаю своих пленников, должников без ходатаев,
выкупал для него инструменты и книги, Вирту, Впечатления близкие по тематике,
голографические атласы внутреннего устройства механики и человеческих тел эпохи
до дроидов. Выкупал и его самого. Отличаясь тем от большинства хищников, Гай по
многу дней подряд проводил в Собственном Мире. Недель… Тогда, соскучившись,
интересуясь успехами, Махараджа появлялся на его пороге. Теперь он понадобился
и Густаву, технарь. Впечатление Минта не разглядеть человеческими глазами,
оставшись после в живых.
Гай отвлёкся от бумажного чертежа, локтями прижал страницы, готовые разлететься
от сквозняка, перевёл взгляд в распахнутое окно. И сразу обратно. К портрету на
столе. Единственной вещи, не напоминающей о Рынке-Техно. Далёкий аромат
жасмина. Дует. Окно во всю стену, не поймёшь, комната или веранда. Такой же
ширины стол. И Гай за ним, в Собственном Мире. Белые, прямые волосы до плеч,
этим отличался, полудроиды любят быть длинноволосы. Узкие губы. Тёмные глаза,
пытливые за работой, никакие в кругу приятелей. Серые.
Ничегошеньки не получалось. И уже давно. А как окрыляли первые успехи…
Накануне он демонстрировал Махарадже плоды своих неудач. Развлекал патрона.
Отчитывался. Чего скрывать? Система работает. Принципиально правильная, рабочая
система. Просто всего не хватает. С обеих сторон: редких материалов и
усложнённой, утончённой многократно сетки преобразования, схемы экрана. Второе,
положим, его проблемы, его работа. А Лал?
Встретились в просторном и светлом шатре Махараджи, отгороженном в дальней,
северо-восточной части Южного Рынка его же обыкновенными шатрами от торговых
рядов, дальше начинаются тайники, кладовки.
Нико сидела в кресле. Полосатый оникс. Высокая спинка резная, тигры, идущие по
облакам вправо и влево, одни над другими. Холодное кресло, подлокотников нет.
Высокое, Махараджа под ноги ей поставил каменный же пуфик, имитирующий мягкую,
стёганую подушку — оникс молочно-белый. Нико позировала. Для удовольствия и для
дела.
Весёлая, украшенная бусами из рябины… Честная мена с изгнанниками Архи-Сада,
они регулярно приносят на Южный плоды. И разные! От чистых хозяев не дождёшься,
слишком дешёвый товар, стоит ли рисковать, приходя. Забранный в конский хвост
по обыкновению, водопад шикарных волос спадал с плеча. Красавица. И пацанка.
Одной ниткой бус Нико обмотала руку как браслетом и теперь обрывала её. Ягодку
за ягодкой. Горькие, отдающие постепенно Впечатление бревенчатого домика,
светящихся, тёплых окон в ранних сумерках, светящихся тоже… Над крышей, не
угасшее, очень холодное, бледное небо. Односложное Впечатление. Упоительно...
Яркая вспышка алого света отвлекла её, заставила сощуриться, замереть без
движения, как условлено.
Краснота убавилась, жёлтые, оранжевые вспышки начались, перестали. Между Нико и
экспериментатором задымилось пространство.
Гай бросил пригоршню пыли. Еще. С досадой. Видел уже, что не получается.
Источник света за рубином погас, сетка перед ним остывала, дымилась. А перед
ней Нико наблюдала, уплотнился дымок.
Пыльная взвесь расслоилась. Инеем опала на подстеленную ткань, дорогую, плотную
до хруста. Соответственно сетке преломления конденсат образовал на ткани
квадрат. Гай чикнул ножом, отрезая его от неиспользованного куска, сощурился,
скривился и подал Махарадже. Белый лист издали казался пустым. Вблизи можно
различить изображение. Бесцветное, словно выдавленное. К Нико оно, увы, имело
самое отдалённое отношение. Не говоря, что не скульптура, а в идеале — так!..
Беспорядочные лучистые точки на приблизительно угадывающихся очертаниях кресла.
Нико соскочила взглянуть:
- А мне нравится! Улётный портрет, человек-созвездие!.. Подари! Раджа, купи для
меня...
- Бери, - сказал Гай и повернулся к Махарадже. — Видел? Так вот, когда будет
настоящий Лал, без желтушных дрожаний света, чистый пурпур, тогда и не раньше
будут детали. Остальные камешки не видят их, ни мощи, ни нужной огранки. Если
бы хоть чертёж огранки! Цвет ускользает, не воспроизвести, ладно, но тонкость
преломления... Я попытался бы за счёт неё… Фракталы решётки рано или поздно я
рассчитаю, даже если Южному суждено обезлюдеть! Осаждение, поправка на кривизну
— дело техники… Она ведь уже не врёт, осаждает, просто грубо очень.
Похожие статьи:
Нет комментариев. Ваш будет первым!
 |
Добавить комментарий |
