Портрет (Часть 2)

Жизнь снова заиграла яркими красками, наполнилась теплыми цветами. После того как я помирился с Аней, все снова встало на свои места, я уже не мог себе представить, как мне удалось прожить без нее. Ведь это было такое счастье просто быть рядом с ней. Об остальном я не думал. Напрасно! Первая неделя была лишь сладким дурманом. Я забыл обо всем, просто жил полной жизнью – любил, творил, я был действительно счастлив эту неделю. Хоть что-то темное и тягучее в глубине души не давало покоя, холодной тенью давя на сознание. Каждый раз, глядя на свои руки, я вспоминал, что должен сделать за то, что снова могу писать. И первую неделю… о, как я был счастлив! По истине, счастье – в неведении. Я не знал еще, что не могу выполнить всех обязательств, взятых на себя. С начала я думал, что все будет просто. Ведь я уже давно занимаюсь портретами. И пусть у меня какое-то время не было практики, но ведь это, в конце концов, не так уж страшно.

Но тот портрет, который мне заказали…

Портрет мужчины средних лет. Вита тогда порядком напоила меня и обещала, что мы займемся моими руками. Но после того как мы покинули тот маленький ресторанчик, она лишь потащила меня в очередной бар, где я напился еще больше. Потом, кажется, был какой-то клуб, или еще что-то…

Звон бокалов вокруг оглушал. Все вокруг плыло перед глазами яркими пятнами и сигаретным дымом. Из головы словно вытрясти все содержимое и заменили его ватой – звуки происходящего казались далекими от настоящей реальности. Помню, что, безумно хотелось спать… и вместе с этим хотелось выбежать в середину зала, и начать беспорядочно дергать руками и ногами, заполнив пространство мыслей бешено-скачущими ритмами музыки. Бокал. Еще один. Почему-то чем больше пил, тем больше возникало плохих предчувствий, и тем больше возникало желание выпить еще. Снова бокал. Все вокруг улыбались и приветствовали меня, как старого друга. А я тогда так соскучился по такому общению. Я несколько раз вырубался прямо в залах, потом просыпался на мягких диванах с больной головой и трясущимся телом. Не слушая возражений, Вита заботливо вливала в меня очередную порцию алкоголя, хотя я, в принципе, не мог ничего возразить, да, и не хотел. Так безумная вакханалия начиналась каждый раз снова.

Но однажды, после того, как я в очередной раз очнулся, еще более разбитый, чем прежде, Вита не стала помогать мне обычным уже способом. Она смерила меня ухмыляющимся взглядом и засмеялась так, что похолодели все внутренности, стало жутко и страшно. Хотя  может, это просто разыгралось мое больное воображение. Белая горячка, так это, кажется, называется.

Виталина, помогла мне подняться, не ожидал я увидеть столько силы, в этой, казалось бы, хрупкой женщине. Она почти на руках вынесла меня из серого мрачного здания и усадила на заднее сиденье машины. Кажется, там я снова уснул, а когда очнулся, то увидел его.

Высокий худощавый мужчина стоял в дальнем углу просторной комнаты, укутанной в пурпурные цвета. Все вокруг расплывалось, я не мог ни на чем сфокусироваться, лишь его лицо я видел четко. От его фигуры веяло непонятным, достающим до самого сердца холодом, но, несмотря на это, при одном взгляде на него бросало в неестественный жар, адреналином разливающийся по всему телу.

Он откинул назад длинные вьющиеся волосы, они вороньими крыльями на миг взлетели над головой. Неясная фигура Виты отступила назад, чуть склонив голову, она что-то еле слышно прошептала.

Меня с каждой секундой трясло все сильнее, но вместе с тем наполняло пугающее сладкое чувство, будто что-то запретное, и от того ужасно желанное расползается внутри меня, заполняя собой.

Мягкой бесшумной походкой, словно вообще не касаясь пола, он подошел ко мне. И неожиданно стало так спокойно, все сомнения и мысли покинули меня, их будто смыло под его внимательным взглядом.

-Добрый день, Дмитрий. Надеюсь, он для тебя добрый? – По-отечески улыбнулся он.

-К…конечно, – еле слышно прошептал я. Не выдержав долгого зрительного контакта, затаив дыхание, я смущенно опустил взгляд. – Добрый… день.

-Рад, что так. У меня к тебе деловое предложение. Я слышал о том, какое несчастье постигло тебя, это поистине ужасное событие… Виталина, так много рассказывала мне про тебя, — плавным тихим голосом, начал он, — я хочу помочь.

Я не знал, что ответить. Неужели Вита, могла успеть кому-либо, что-то рассказать обо мне… со времени нашего знакомства, мы, кажется, все время были рядом…

Надеясь понять, о чем он думает, я снова взглянул на его лицо. От обилия пурпура вокруг и тусклого освещения, рефлексы, падающие на его бледную кожу, придавали ей густой красноватый оттенок. Уголки его глаз были испещрены сеточкой мелких морщин. Темная, почти черная радужка практически сливалась со зрачками. Я рассматривал его, не в силах оторваться.

-Ну, так что? – Спокойно повторил он.

Я не смело кивнул, пытаясь вспомнить, о чем он только что спрашивал, и заплетающимся языком, невнятно ответил.

-Я обязательно…

Он сделал останавливающий жест рукой:

-Ну, что ты. Я помогу тебе. И не нужно благодарности… — Широко улыбнулся мужчина. – Хотя, если ты настаиваешь, то, пожалуй, от собственного портрета я не откажусь. Ты ведь, кажется, на этом и специализируешься.

И только тут до меня дошло, о чем он говорит. Но так не бывает, невозможно… Нонсенс! Я попытался его остановить, замотав головой, на что тот опасно прищурил глаза, как хищник перед прыжком. В испуге, я замер боясь шелохнуться.

-Ты не хочешь писать мой портрет?

-Нет, что вы…с удовольствием … — поспешил заверить я, но он вновь остановил меня.

-Конечно, конечно. Только надеюсь, картина будет на должном уровне. И пусть на нее будет хотеться смотреть, она должна быть приятной. Ты ведь уверен, в своих способностях?

-У меня достаточно большой опыт. – Ерунда какая-то! Он что, издевается надо мной? Я не могу писать! — А вас смог бы написать и по памяти. – Зачем я говорю все это?

Я на секунду закрыл глаза, и представил внутреннему взору, стоявшего рядом со мной человека. Я действительно хотел бы его написать. И так легко было представить, что я действительно могу это.

-Не нужно позировать? Отлично.

Только после этих его слов, я осознал, что ляпнул. Нужно срочно что-то предпринять пока не стало слишком поздно.

-Но мне нужны гарантии, что я получу портрет в срок, и он мне понравится. Я, конечно, уверен в тебе, но сам понимаешь. И раз ты  считаешь себя профессионалом… в таком случае, тебе нечего бояться.

-Что?..

-Просто подпиши кое-что, — он протянул мне небольшую стопку бумаг, — это договор, чтобы ты был уверен, что я помогу тебе, а я, в свою очередь, получил то, что хочу. – Подпиши. Здесь и здесь.

Я отпрянул от бумаг как от огня:

-Я… не знаю… может…

Мужчина напрягся, ему это явно не понравилось. Мягкими, плавными движениями он, осторожно взял мою правую руку, сжав за запястье. Я почувствовал, как мой пульс бьется у него под пальцами, которые он все сильнее и сильнее сжимал.

-Ты пришел сюда с определенной целью. Я пришел сюда из-за тебя. И мне будет очень обидно, если окажется, что я пришел зря. – В его голосе сквозила неприкрытая угроза. О чем я думал, когда впутывался во все это? Сейчас, заставят отказаться от всего имущества, и выкинут на улицу. Мелкая дрожь, сотрясающая меня начала усиливаться. А если меня убьют? Прямо тут, тихо и без свидетелей. Что я могу?...

Я нетвердой левой рукой взял документы. Буквы сливались, в сплошное черное пятно. Пока я пытался перелистнуть страницу, порезался об край бумаги, испачкав аккуратные листы кровью.

-Ничего страшного, — заверил он меня, подавая длинную, причудливо изогнутую ручку.

Положив листы рядом с собой, я трясущейся рукой, неумело поставил свое имя, там, где он указал. Я не знал, что теперь со мной будет. Но думать об этом уже не хотелось.

-А ларчик просто открывался. – Улыбнулся мужчина. Убирая документ, он отошел вглубь комнаты. – Да… Раньше люди боялись за себя, за своих близких, а сейчас только за квартиры. Обмельчал народ. – Ни к кому конкретно не обращаясь, тихо вздохнул он. – Портрет, должен быть готов через шесть недель, пять дней и шесть часов. – Начал мужчина уже громче. – Где-то недели через четыре Вита зайдет, проверить, как идет работа. – Сказав это, он мгновенно преодолел разделяющее нас расстояние, и крепко взял меня за правую руку. – А теперь улыбнись мне.

Я глубоко вздохнул… и мир взорвался на тысячи осколков из боли и крика. Кровь шумела в ушах, заглушая звук хруста костей, я его не слышал – чувствовал. Перед глазами стояли пульсирующие во тьме иголки. Боль разливалась по всему телу, превращая его в один оголенный нерв. По связкам будто полоснули ножом, я кричал, не чувствуя предела. Это продолжалось целую вечность…

Когда я очнулся, я был один в своей квартире. Я попробовал пошевелить руками – они идеально слушались, будто не было четырех месяцев позади. Вот только сорванный голос и лежащие на столе документы, не оставляли иллюзий…

***

Я стоял напротив мольберта. Портрет был почти закончен, осталось прописать только светлые места. Я закрыл глаза, снова вспоминая образ худощавого мужчины с длинными волнистыми волосами. Он криво усмехнулся, чуть опустив глаза, будто в знак приветствия. Я склонил голову – ощущение, словно он и впрямь стоял передо мной. Мужчина презрительно прищурился и сделал стремительный шаг в мою сторону. Я отпрянул, испуганно открывая глаза, отгоняя от себя этот образ. Прошел уже почти месяц, после нашего с ним разговора, но впечатления от встречи по-прежнему отдавали осколками боли, страха и неестественного адреналина.

Я выдавил на палитру еще немного белого масла. Нужно скорее закончить этот портрет, пока он окончательно не свел меня с ума.

Аня, конечно, считает, что это уже произошло, так долго я не над одной работой не трудился. Но эта не такая как все. Я переписываю ее уже в третий раз. Первый раз получилось просто не похоже. Потом я не мог написать глаза, разозлился и проткнул холст кистью. И вот сейчас я пишу уже в третий раз.

Я закрыл рукой нижнюю часть лица на портрете, сравнивая, то, что у меня получилось, со стоящим в моем воображении образом. Густые брови, орлиный нос, большие темные глаза с расширенными зрачками.

-Аня! Подойди сюда, посмотри, пожалуйста. – Крикнул я. Все-таки самому сложно оценивать собственные работы.

Спустя минуту, Анна появилась в проеме двери:

-Ты закончил?

-Почти. – Я отвернулся и медленно отошел в сторону.

Девушка долго молчала, я посмотрел на нее – на лице застыло странное выражение. Неожиданно она вздрогнула, будто всю ее передернуло, и резко отвернулась от портрета.

-В чем дело?

-Не знаю. Мне стало как-то не по себе. – Она перевела взгляд обратно. – Глаза страшные и улыбка. Может, свет неудачно падает, но такое чувство… Даже не знаю… — Ее снова передернуло и она отошла в сторону, что бы не видеть картины. – Будто этот человек знает о тебе все и смеется над тобой. Но если смотреть чуть дольше, замечаешь, что он уже перестал смеяться, и сделает сейчас с тобой что-то нехорошее.

Я подошел к Ане и обнял ее, девушку трясло, она вот-вот была готова расплакаться.

-Упокойся, все хорошо, это просто картина.

-Нет! Пожалуйста, избавься от нее, откажись от этого заказа! Дима, она ненормальная, пожалуйста… – Девушку била крупная дрожь. – Я пойду, – она потянулась к выходу. – Мне нужно сходить в магазин, да и вообще, я хотела заскочить к подруге…

Она стремительно выбежала из комнаты, и спустя пару минут послышалось щелканье дверного замка.

Я так и остался стоять, боясь посмотреть на свою работу. Неужели и впрямь получилось так страшно? Мне придется заново все переделывать, на это уйдет около недели. Как я успею в срок, ведь картина должна еще высохнуть…

Я ушел в дальний угол комнаты, где стоял низенький комод. Верхний ящик был доверху забит всякой ерундой, но на самом дне, под коробочками с краской, лежали листы бумаги. Я вытащил договор, который подписал месяц назад.

Очень странный, похож скорее на розыгрыш. Вот только я знал, что это не шутка.

«В случае неисполнения выше оговоренных условий со стороны заказчика исполнителю  переходит вся нематериальная собственность заказчика, а так же то, что исполнитель сочтет для себя особенно ценным».

Заказчиком в данном документе выступал я, сама сделка заключалась в том, что мне «возвращают способность управлять передними конечностями», а я в обмен выполняю работу по написанию портрета. Однако, странно, что здесь было все написано обо мне – мой адрес, полное имя, дата рождения, а вот об исполнителе ни слова. Будто его и не было вовсе…

А еще – под каждой моей подписью были видны капельки высохшей крови. Кажется, моя. Только плохо помню, откуда.

Мои мысли прервал звонок в дверь. Я медленно вышел из комнаты, и пошел открывать. Это оказалась Вита. Так странно было снова ее увидеть. На этот раз она оделась во все черное: длинные сапожки на шпильке, маленькое черное платьице с вставками из прозрачного кружева по бокам, и коротенькая курточка, одетая совсем не по погоде.

-Дима! – Она, вскрикнув, кинулась ко мне на шею, обвив ее руками. – Я так соскучилась. – Нежно промурлыкала она мне на ухо.

-Вита… — Я аккуратно расцепил ее руки, пытаясь отодвинуться хоть немного.

-Ты мне не рад? – Моментально надула губы красавица.

-Нет, что ты… просто не ожидал тебя увидеть. Ты пришла посмотреть на работу? – Постарался я сменить тему.

-Да, конечно. – Вита отошла от меня, скидывая курточку. В ее голосе сквозила обида.

Я провел ее комнату, временно служившую мастерской, только теперь я понял, что же так испугало Аню. Большие водянистые глаза, словно принадлежащие какому-то зверю, гипнотизировали. Чем дольше смотрел на картину, тем ближе к тебе они становились. Хотелось отвернуться, перестать смотреть, но непонятное застывшее выражение черных глаз, не отпускало ни на секунду.

Я резко дернул головой, словно пытаясь вырваться, и развернулся спиной к картине.

Вита же стояла, мрачно улыбаясь, и спокойно разглядывая портрет.

-Ну, как? – Внезапно севшим голосом спросил я.

-Ну, все вполне ожидаемо. Так и должно было быть. – Вита грустно улыбнулась. – Теперь мы в одной лодке?

-Что ты имеешь в виду?

-Очень скоро ты сам все поймешь. Если еще не понял. – Она мило улыбнулась и вышла из комнаты.

Я прошел следом, чтобы закрыть за ней двери.

-Я попробую снова. На этот раз у меня все получится.

-Нет, не получится. Если бы все было так просто, ты ни за что не получил бы назад свои руки. Дима! – Она внезапно обернулась и обняла меня. – Я очень бы хотела, чтобы у тебя все вышло. Но это невозможно. Его нельзя ни написать, ни сфотографировать так, чтобы получилось по-другому, понимаешь?

-Не совсем…

Но вместо ответа Вита прижалась ко мне. На ее красивом личике выступили красные пятна:

-Как бы я хотела, оказаться сейчас дома, чтобы мне было десять лет, и мама заставляла меня каждое утро ходить в школу. А я бы не слушалась, сбегала с уроков и гуляла по нашей деревне…

Она была готова расплакаться, ее поведение не вписывалось в привычное мое представление о ней. Всегда такая собранная, молчаливая, а сейчас…

Я растерялся, не зная как реагировать на такую перемену образа. Я осторожно погладил ее волосы, другой рукой обнимая за талию. Она потянулась к моим губам, увлекая за собой в отчаянном поцелуе. Я уже не помню, как мы оказались у дивана в гостиной, по пути стягивая друг с друга одежду, как вдруг заметил одиноко висящий на стене портрет Ани, я внезапно остановился, смотря в глаза девушки на портрете. И неожиданно стало так стыдно, гадко за самого себя. Что же я делал?

-Вита, извини, но я не могу.

-Что? – Вита обернулась, проследив за направлением моего взгляда.

Я подобрал рубашку с пола и вышел из комнаты, одеваясь на ходу. Похоже, что вовремя. Раздался щелчок замка, дверь, отделанная красным деревом, бесшумно открылась.

-Я кошелек забыла. – Улыбнулась Аня, входя в квартиру.

В этот момент из гостиной выбежала Вита, схватила свою курточку, и, оттолкнув, Аню, выбежала на улицу.

-Это еще кто? – Ошарашено вскрикнула девушка, подозрительно глядя на меня.

-Она приходила посмотреть на работу, которой я сейчас занимаюсь.

-Надеюсь, ты сказал ей, что ты отказываешься от этого контракта, – тон Ани сразу переменился. – И из-за этого она была такая психованная.

-Вряд ли я смогу от него отказаться… – Тихо ответил я, вспоминая все сказанное Витой сегодня.

На это Анна ничего не ответила. Она отвернулась и прошла мимо меня в гостиную. Секунду спустя пространство вокруг наполнил истошный вопль. С бешено колотящимся сердцем я вбежал в комнату, Нюся сидела на диване и плакала.

-Что?! В чем дело?!

Она лишь кивнула на стену и зарыдала еще сильней.

Я обернулся и мгновенно замер. Холст, на котором была написана Аня, был полностью разодран, рваные раны на портрете проходили через щеки, шею, а маленькие маникюрные ножницы были воткнуты в левый глаз.

Я медленно, словно ничего этого не было, вышел в коридор, накинул курточку и ушел из квартиры. Вита стояла у подъезда, разговаривая с кем-то по телефону, завидев меня, она тут же убрала его в сумочку.

-Такси вызвала. – Веселело, улыбнулась она.

-Зачем ты это сделала?

-Что бы домой уехать. – Она мастерски изобразила искренне недоумение.

-Ты прекрасно знаешь, о чем я! – Не выдержав, я схватил ее за плечи, готовый вытрясти из нее правду. – Зачем ты это сделала?!

-А что, задело? – Прошипела женщина вырываясь.

-Аня же тебе ничего не сделала…

-Так вот как эту стерву зовут. – Хохотнула она, — Ну, так я ей устрою сладкую жизнь.

-Что?! Причем здесь вообще… — Я внезапно замолчал потрясенный догадкой, — Ты ревнуешь?...

-Еще чего!

-Но между нами ничего нет и быть не может… — Но Вита не дала мне договорить.

-Конечно! Я на слепую похожа? Как ты на нее посмотрел, так сразу я тебе стала безразлична. С чего тогда она к тебе пришла, а ее портрет в твоей квартире?!

-С того, что она моя невеста, и я люблю ее! А ты мне никто! Между нами с тобой ничего нет! И не смей к ней даже приближаться.

Виталина выглядела так, будто ей дали пощечину. Она схватилась за горло, как раз в том месте, где у нее был шрам.

-Значит так? – Сдавленно прошептала она. – Ну что ж наслаждайся своей свободой, у тебя осталось восемнадцать дней.

-Свободой? О чем ты? – Я замолчал на секунду, а потом, словно бросаясь с головой в омут, задал вопрос, что так долго беспокоил меня. – Что будет, если я не выполню работу?

-Ты что, правда, еще ни о чем не догадался? – Заливисто рассмеялась она. – Ты продал душу дьяволу, поздравляю! И через восемнадцать дней он заберет ее.

-Что… — Я ошарашено смотрел перед собой, все вокруг смешалось, словно в одной палитре, я пошатнулся, хватаясь за руку Виты, чтобы не упасть, но она лишь толкнула меня, захлебываясь от злорадного смеха.

***

Я сидел в городском парке на скамейке. Как назло в бутылке почти ничего не осталось. Прошел месяц, за который моя жизнь сделала головокружительный кульбит, но все так и осталось прежним. Господи, во что я ввязался?

Там у подъезда, я долго не хотел верить в слова Виталины. Я думал, это шутка, розыгрыш. Но это было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. У Ани была истерика из-за испорченного портрета, а я… да я просто не выдержал. Я сбежал. Нет такой проблемы, от которой не возможно было бы сбежать… по крайней мере, так я думал раньше. А теперь…что теперь? Может повеситься, пока я сам могу выбирать, где и как мне сводить счеты с жизнью.

-Ничего не меняется… — Еле слышно выдохнул я.

-Дежавю. – Улыбнулась Вита, внезапно оказавшись рядом. – А я тут в поисках очередной жертвы, смотрю – ты сидишь.

Она не спрашивая разрешения, бесцеремонно уселась рядом.

-Смотри, – она указала, на скамейку на противоположной стороне аллеи. – Там сидит мужчина, ему сорок семь лет, он доктор химических наук. У него молодая жена и двое несовершеннолетних детей. Сегодня он придет домой и застрелится.

-Что? – Вита крепко сжала меня за локоть, не дав вскочить на ноги. – Нужно что-то сделать, нужно остановить…

-А что ты можешь сделать? – Жестоко выплюнула она. – Вы люди такие смешные. Себя спасти не можете, а все геройствовать.

-Но нельзя же сидеть, сложа руки…

-А мы и не будем. – Вита внезапно обнадеживающе улыбнулась, и достала из сумочки мобильный телефон.

Глядя на мужчину, она набрала какой-то номер и поднесла трубку ко рту.

Я с ужасом наблюдал, как мужчина на противоположной стороне улицы полез в карман, что-то доставая:

-Алло.

Вита страстно задышала в трубку, имитируя звуки постельной сцены. Так прошло несколько мучительно долгих секунд, затем она отключила телефон.

-Я звонила ему с номера его жены. – Как ни в чем не бывало, откликнулась Виталина. – Теперь вместо того, чтобы ждать друга, он пойдет домой, и застанет свою ненаглядную с любовником. А потом застрелится. Ну конечно, перед этим он застрелит их. Жаль, детей не получилось домой пораньше привести, а то бы и их убили. – Вита мечтательно улыбнулась.

-Ты чудовище.

-Нет, просто когда-то я слишком сильно верила в людей.

-А себя человеком ты уже и не считаешь? Ставишь выше? А ведь ты ничуть не лучше. – Я отвернулся, провожая взглядом, удаляющуюся фигурку доктора наук. – Ты намного хуже.

-Чем? Я в отличие от вас, не отнимаю самое главное.

-Последнее слово?

-Веру. – Севшим голосом тихо проговорила Вита.

-А как называется то, что ты сделала со мной? – Я обернулся, всматриваясь в лицо собеседницы.

-Плата по счетам. Бесплатный сыр, сам знаешь, откуда берется.

Я встал, считая наш разговор законченным.

-Но, у тебя же еще есть время. Почему ты сдаешься сейчас? – Внезапно прошептала Вита, я обернулся – ее глаза горели праведным гневом, губы дрожали, а судорожно сжимаемые руки, были готовы вцепиться в меня в любую секунду. – С трудностями надо бороться, а не топить их в вине, ища успокоения на дне стакана. Ты должен…

— Ну конечно. Меня сутки назад обрадовали, что я скоро умру, что я продал душу дьяволу, а я по-прежнему кому-то что-то должен. Я всю жизнь всем должен. Всем обязан. Так может, хоть перед смертью я буду делать то, что хочу сам. – Все копившееся за это время напряжение, выплеснулось наружу. Я впервые произнес вслух, то, что даже в мыслях боялся упоминать.

-Так ты уже смирился? – Вита округлила глаза, словно только что поняла что-то важное, – Ты даже не хочешь бороться!

-Жизнь закончилась! После драки кулаками не машут. Так что не нужно тут громких слов.

-Закончилась? Закончилась?! Да как ты смеешь?! – Задыхаясь от возмущения, сжимая кулачки, все громче и громче говорила Виталина. – Ты же еще можешь все исправить! Напишешь этот дурацкий портрет. Он отпустит тебя. И у тебя все будет, слышишь?! Все!

Она вскочила на ноги, крепко вцепившись в меня.

-С чего вдруг такая перемена настроения. Все это со мной по твоей милости! – Я скинул ее руки, отступая, прочь. Если это очередное ее представление, то пусть сразу сворачивается. Подобным я уже сыт по горло.

 -Дурак, какой же ты дурак… — В уголках ее глаз заблестели слезы. – Неужели я была такой же? – Словно сама себе, тихо прошептала Вита, опуская голову.

-Значит ты тоже. – Неожиданно для самого себя жестоко засмеялся я, поразившись пришедшей мысли – И на что ты польстилась? Молодость? Красота? Деньги? Власть?

Вита вскинула голову, словно от удара. Рука рефлекторно потянулась к горлу, туда, где находился безобразный шрам.

-Молчи о том, о чем не знаешь. – Злобно прошипела она. – Я поступила так, потому что не было выхода, как, впрочем, и у тебя. Но, у меня не было шанса. А у тебя он есть, но ты его упорно не замечаешь!

-Но ты же сама сказала, что написать портрет невозможно.

-Да, я так сказала. Но это ты же у нас великий художник! Докажи мне что я не права! – С вызовом крикнула Вита, ее голос эхом прокатился по пустынному парку. – В конце концов, не можешь написать его, пиши себя.

-Что?!

Но Вита резко развернулась и зашага прочь, а я стоял и смотрел не в силах оторвать взгляд от удаляющейся фигурки. Что за тайну она скрывает? Зачем помогает мне?

Хотя, возможно, она и права. В портрете пугают глаза. Глаза – это зеркало души. Что если подарить портрету частичку своей? Сходство может быть утеряно, но это, по крайней мере, шанс. Я закусил губу, готовый к решительным действиям.

Первый снег тут же таял под ногами, оставляя черные следы, обнажавшие асфальт. Небо затянутое серыми облаками, не пропускало лучей солнца, лишь источало холодный сумрачный свет. Смотря на тусклые краски подступающей зимы, я уже размышлял о том, какими сам воспользуюсь дома. В эту ночь я точно не усну. Приду, успокою Аню. За ночь перепишу этот чертов портрет, а он такой в прямом смысле слова, а затем проведу последние дни рядом с той, которую действительно люблю. Не думая о приближающемся конце. По крайне мере, тогда хоть кто-то будет меня помнить.

***

Я стоял перед высоким темным зданием.

Страх сжимал своими костлявыми руками желудок, а сердце учащенно билось, так, будто если замедлит ход, то остановится уже навсегда. Опустив голову, я толкнул обветшалую дверь и медленно вошел в неприветливый дом, от которого веяло сыростью и безнадегой. Пройдя через маленький холл с низеньким потолком, я тихонько, словно крадучись, начал подниматься по широкой каменной лестнице, то и дело останавливаясь в раздумье. Зачем я пришел? Не повернуть ли назад? Может просто, сбежать? Ведь здесь со мною может случиться все, что угодно. А если я убегу, будет ли у меня шанс выжить? Какой арсенал в запасе у того, с кем я связался? Наконец дойдя до площадки лестницы, я, неожиданно сам для себя, быстрым шагом прошел небольшое расстояние до широкой ржавой двери. Решающая минута настала. Прошлое сливалось мутными картинами мрачного здания и узкой лестницы, которую только что проходил, пятна воспоминаний о дороге сюда на старом разбитом такси всплывали в сознании. С каким-то тупым неожиданным спокойствием я уставился на эту старую, но от того еще более грозную дверь, осознавая, что это последние секунды затишья, как только я переступлю через порог, буря начнется.

Я осторожно взялся за ручку, дверь отворилась неожиданно бесшумно. Просторная комната, укутанная в пурпурные цвета, встретила меня зловещим безмолвием. Я остановился на пороге полуоткрытой двери, крепко сжимая сумку с портретом. С минуту простоял так, незамеченный никем. За это время я, наконец-таки, осмотрел интерьер этой комнаты, на который в прошлый раз не обратил внимание.

Огромное зеркало, обрамленное в роскошную деревянную раму, отражало меня в полный рост. Столь же огромный диван, обитый пурпурным бархатом и занавески в тон, висевшие на стенах и не пропускавшие в помещение дневного света. Эта комната так была не похожа на то, что можно было бы ожидать увидеть, исходя из внешнего облика здания. Словно кусочек другого мира.

Внезапно, словно неоткуда, в зеркале появилось отражение Виталины, она подняла глаза и, встретившись взглядом со мной, едва заметно улыбнулась.

Я глубоко вздохнул и вошел в комнату.

-Все-таки  ты здесь… я думала ты сбежишь. – Весело сказала она. – Проходи, присаживайся. Рада, что ты сам нашел адрес.

-Он был указан в договоре. – Тихо ответил я, проходя вглубь комнаты. – Показать портрет?

-Нет, не надо. Я даже не хочу знать, что там у тебя вышло. – Вита смешно замахала руками. – Счастье в неведении. – Таинственно произнесла она и отошла к высокому комоду из темного дерева, на котором стояло несколько хрустальных графинов, отличавшихся друг от друга цветом наполнявшей их жидкости.

-Выпьешь чего-нибудь? Бренди, коньяк, скотч, есть виски.

-Виски, пожалуй.

Вита достала из маленького шкафчика, висевшего сверху, большой широкий стакан с толстыми стенками, и налила туда темно-золотистой жидкости из одного из графинов.

Прошло минут двадцать, пока я сидел в тишине на диване, потягивая янтарный напиток. Вита, не отрываясь, смотрела на меня, улыбаясь одними глазами. О том, где тот, к кому я шел, и как скоро он придет, я предпочитал не думать. Я вообще в тот момент ни о чем не думал. Пожалуй, впервые, не ища и не стремясь к чему-то, я остановился и просто наслаждался мгновениями. Да, впервые в жизни, перед самой смертью, я ощутил себя счастливым человеком. Ведь у меня было все: ради чего жить, к чему стремиться, и самое главное, было ради чего умирать. Ведь если бы не вся эта история, то я так и остался бы калекой, без рук, со сломанной душой.

-Знаешь, – внезапно прервал я затянувшуюся паузу. – Если бы мне дали краски и кисть, я бы сейчас смог все. Я знаю, у меня получилось бы. Только времени уже нет. Время прошло, но почему я об этом нисколько не жалею?

Вита собиралась мне что-то ответить, сделала нерешительный шаг вперед, но дверь комнаты распахнулась, и вошел он.

-Дмитрий, как я рад, что ты уже здесь. – Мужчина с длинными волнистыми волосами, цвета вороньего крыла, подошел ко мне, протягивая руку. – Ну, давай посмотрим, с чем ты пришел. Я вспомнил, всю ту череду эмоций, что я испытал, когда я оказался рядом с ним впервые, но сейчас я не ощущал ничего. Не было даже страха.

Я начал доставать портрет. Он получился довольно таки неплохо. Те же нос, губы, высокий лоб, как у мужчины передо мной, вот только глаза я написал свои. Картина, получилась загадочной, красивой, но мало похожей на то, что от меня требовалось.

-Люблю сюрпризы. – Холодно улыбнулся мужчина.- Поставь ее на стол, вон там, а я пока отвернусь. – Зловеще хохотнул он.

Виталина подошла ко мне, рассматривая портрет. Она уже поняла, что я проиграл. Я поставил картину, в руке женщины, неожиданно, что-то блеснуло. Она размахнулась и вспорола глаза на портрете, огромным ножом.

Я, шокированный происходящим, отступил назад, не зная, что теперь будет. Словно во сне я увидел, как мужчина медленно развернулся, в его глазах плескалась ледяная ярость.

-Беги. – Шепнула Вита, не глядя на меня.

-Но…

-И что мне теперь делать? – Неспешно, словно змея перед броском, начал мужчина.

-Работа была выполнена идеально, я случайно ее испортила. – Как ни в чем не бывало, откликнулась Виталина, еле заметно указав мне глазами в сторону двери.

Зачем она это делала? Зачем спасала меня? Что теперь будет с ней?

-Ты свободен. – Не глядя на меня, властным голосом отчеканил мужчина.

Он стоял, словно удав перед кроликом, безжалостно смотря на дрожащую женщину. Я медленно попятился в сторону двери.

-Убирайся! — Не выдержав, крикнула Виталина.

Я легко распахнул железную дверь и что было сил пустился бежать прочь от этого проклятого места.

***

Вся эта история осталась для меня страшным ночным кошмаром, и только проходя по темному городскому парку, я все чаще всматриваюсь в лица проходящих мимо женщин, в надежде встретить ту, которой я обязан своей душой.

Почему она это сделала для меня? Потому, что искренне полюбила, а может, просто видела во мне себя?.. Я до сих пор жалею, что бросил ее тогда одну, я должен был остаться, «платить по счетам», как говорила Вита. Но сделал бы я лучше, если бы не ушел? Теперь уже поздно судить, о том, что осталось в прошлом. Теперь я известный «модный» художник, а недавно мы с Аней поженились. Про свадьбу писали во всех газетах. Меня приглашают за рубеж, мои картины выставляют на лучших аукционах Европы. О чем еще можно мечтать?

А я мечтаю, увидеть Виту хоть раз, чтобы знать, что с ней все в порядке, что она жива, что помнит меня… отчего же, мне что-то подсказывает, что это не так, и это «что-то» не дает мне спать по ночам, заставляя просыпаться от образа ее глаз.

Всем, что у меня сейчас есть, я обязан ей.

Надеюсь, когда-нибудь я увижу ее еще, что бы просто сказать «спасибо».

Похожие статьи:

Рассказы → Потухший костер

Рассказы → Последний полет ворона

Рассказы → Портрет (Часть 1)

Рассказы → Обычное дело

Рассказы → Адские байки. Тяжкий путь к славе