Чистый хозяин Собственного Мира. Роман. Глава 114-2
Сардом была заявлена готовность содержать два года четыре группы по двенадцать человек, затем соревнования, и ещё год - две из них образующиеся. После -
финальные бои. Нормальная схема. В этих, общих чертах.
Дальше пошли причуды богатея и одновременно - точный расчёт опытного устроителя
забав.
Требований по специфике отбора Сард не указал никаких. Делайте ставки!
Гадайте!.. Указал цвета, именования четвёрок: Олимпик - это вид светлого
золота, Чешуя - это вид тёмного серебра, Пать - это не от соков древесных, то
«падь», и такая группа уже была, а от патины на обсидиановых камнях, редком
явлении, мох, цвет матово-зелёный на глянцево-чёрном, и Пена - это,
соответственно, белый, полупрозрачный цвет.
Все четыре у полудроидов в целом и борцов в частности вызывают широкий ряд
ассоциаций. На какую ориентируется Сард? И в чём может проявиться она? В чём
угодно. От способа входит в бой до телосложения, от темперамента до оружия
простирались возможные варианты.
А способ "маркировать" был бесцеремонен и вполне уместен на карнавале, где он
распорядитель, и нет межсобойчиков, личных счетов. Прерывая схватку, Сард
одаривал мордочки краской одного из упомянутых цветов, пальцами, широкими
полосами! Стирал прежнее, когда места не оставалось, добавлял один или
несколько цветов. И как ему угодно тасовал их, размеченных, дальше.
Краска пахла приятно, свежо и холодила, была густой, не стекающей. Ближе к
перерыву, обещающему много холодной, бесплатной воды связных Впечатлений, от
жажды у борца возникало порой искушение в захвате лизнуть мордочку напротив!
Хорошенькую и азартную, измазанную!.. И да, хищник правого крыла, Сард брал
хозяек в ученики свободно, казалось, даже предпочитал иметь девушек некоторый
процент.
Благодаря столь скудному набору ориентиров и широкому полю догадок ставки
вначале отборочного турнира были высоки по одной причине, ближе к завершению -
по другой. И тоже высоки! Сначала ничего не понятно, в конце, и круг уже и
признаки есть, но тем нежданнее удачи и обломы. Кто-то умазан всеми цветами,
кто-то одним... Кто-то выходит против борца с такой краской на мордочке, против
какового Сард ещё не ставил его. Вельможа опытный шоумен.
Переодеться Густаву с Хан-Мариком требовалось уравниловки сардовой ради.
Приходили все одинаковыми, под виров. То есть, почти голые. Кто предпочитал
оружие, брал его открыто, можно в одном украшении или в волосах. Марик не имел,
и Густав не взял.
Шумно, пыльно. Динамично и весело. Куча борцов на втором отборочном дне, устать
не устанешь, но и заскучать не удастся.
Густав поймал себя на том, что отдыхая, в перерывах, на чужие поединки глядя,
смотрит не по делу, не как борец, а присматривает красивые, рельефные тела для
своего игрового шатра. Для боёв-кобры. Привык уже, не вольным, гуляющим,
охотником видел себя, а вельможей. Плохо, не гут...
День прошёл, вечернее угощение - много холодной воды! На ночь не расходились,
сухой сезон.
Эта площадь правого крыла, освобождённая от шатров до утра, превратилась в
филиал Мелоди. Озаряемый сигнальными звёздами… Спиральными, прямыми,
распускающимися лепесток за лепестком… С шипением, с грохотом фейерверка
разбрасывающими лучи... Чтобы до утра собирать...
Капри, козьи пляски шли через один! Через одну песню, через один замысловатый
хоровод, начинал скакать хоровой буйный, незамысловатый, распугивая людей с
ними незнакомых. Фууу!..
Но разбежавшиеся мигом собирались обратно. Среди завитков серпантина, звёздного
конфетти по пыльной земле рассыпанного общее что-то пропеть, чью-то руку
накрыть на груди, а свою отдать на этот лишь танец. А может быть, и на
следующий... «Хоть бы Сард выбрал тебя завтра, красавица, не место тебе без
покровителя на правом крыле...» - «Да кто первый выдумал эти козьи брыкания?!»
- «Ха-ха, разойдись, догоню!..»
Бездна светозарная фейерверков, словно копили год... И с нежным свистом
влетают, щебечут, поют... Зрители гуляли, борцы отсыпались!
Так же провели и следующее утро до полудня.
Затем Сард уже сосредоточенно отбирал и отсеивал. Хан-Марик от себя и от
Густава вручил ему по коллекционной бутылке "башенке", именной, то есть связные
Впечатления подобранные каким-то мастером, пьющиеся подряд через соломку, по
"этажам башенки". Вздохнул, принимая, хороший подарок. "Не за что!.. - сказал в
ответ на выражение признательности, он же заработал на них... И распрощались. С
неприкрытым сожалением Сард проводил глазами Хан-Марика, вымазанного краской
всех четырёх цветов, не проявившего и десятой доли своей силы.
Густав был мазан Патью и чуть тёмно-серого серебра. Зелёные, мелкой
обсидиановой пылью блестящие усы расходились по щекам до ушей, вертикальные
серебряные полосы на скулы и через глаза на лоб... Марик ещё красивей! Два
ненормально усатых кота они глянули друг на друга и расхохотались! Очутившись в
"нормальных" торговых рядах, полуголые, пыльные и усатые. Для Густава первый
опыт в вировом обличье и подраться и погулять. Несолидно!..
Рыночные полудроиды, беспокойные, с каким-то внутренним изъяном или наоборот
преимуществом перед затворниками миров, исподволь, сходом времени образовывали
общую культуру с выделившимися основными чертами. В ней людей укрытых с ног до
головы, носящих вуали, маски и полумаски постоянно, не сходящих на Мелоди с
дракона, не отдаляющихся на Южном от своего шатра, гораздо больше чем
везде-гуляк, открытых и внешне. Одежда достигает двух противоположных целей -
выделиться и обособиться. Но статус и популярность связаны с открытым лицом.
Что бы оно ни значило, безбашенный он, опасный, честный, имеющий сильных
друзей, статус полудроида, это открытое «вот - я!..» А роскошь - с обнажённым
телом и украшениями на нём...
Густаву - непривычно, что-то дурацки-средне, будто в дешёвой рисованной маске.
Хотя его-то до самого полога в таком виде никто бы не признал! Но не тянуло
разгуливать в таком виде. Предполагалось, что Марик возвращается за игровыми
шатрами смотреть, а Густав... Рама Южного - вон, рядом...
- Ух! Теперь через тучки до дома - умыться!..
- Приглашаешь? - бросил Марик как обычно, и раза не пропустил.
Это стало чем-то вроде "пока, до встречи". Поначалу, на заре знакомства
напрашивался, со временем перестал.
Густав остановился. А что? Впереди Джокер. Господин Сома. Срок окончательного
расчёта… Нет, Густав не планировал остаться без дракона и на день раньше
неизбежного. Но почему не пригласить...
Расчёт... В какой форме? Обязан Господина Сому спросить. «Что если Маричке
продолжить существование чем-то с виду живым? Потенциально живым… Страусом в
песках расхаживающим?.. Зверьком с картины, куницей?.. Горностаем?.. Чем-то
поярче... Красной, огненной куницей, Лиски-намо?.. Тьфу!.. Придёт же такое в
голову!.. А не напускное ли твоё безрассудство?.. Проявится ли она там, где
бесполезна твоя сила?.. Всерьёз ли ты, Маричка, набивался в гости всё это
время? Сейчас мы и выясним!..»
Густав простёр руку на вход с Южного, словно не "из", а за раму приглашая, и
качнул головой:
- Полетели.
Зря сомневался. Серые глазищи Хан-Марика сделались абсолютно круглыми, как у
совы!.. Да такими и остались... Но не переспросил, решил, если послышалось,
само обнаружится!
Похожие статьи:
Нет комментариев. Ваш будет первым!
 |
Добавить комментарий |
