– Дед, а, дед! Расскажи сказку! – пятилетний внук забрался на лавку и ткнул старика в бок.
– Расскажи, расскажи! – услышав братишку, примчались с тряпичными зверушками две внучки.
– Сказку! Сказку! – прибежали ещё четверо ребятишек.
Ребятня от пяти до восьми лет устроила гвалт, в надежде услышать одну из удивительных историй перед сном.
– И какую же сказку вы хотите услышать? – обвёл взглядом младых слушателей старик.
– Страшную! – крикнула Дарёнка, опережая остальных.
– Страшную? – хитро прищурился дед. – А не испужаисси?
– Вот ещё! – самоуверенно заявила та.
– Ну тогда поведаю вам о Хозяйке Призрачных Топей. Только, чур, не перебивать.
Давно это было. Так давно, что и не упомнить всего.
В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жил да был… нет, не царь, а воин. Ходил по землям разным, брался за поручения столь сложные, что никто, окромя него, браться не желал. И вот один князь в царстве том клич кинул. Объявилось, мол, в лесах тех чудище-страшилище заморское. Ни пешему, ни конному ходу не дает. Торговый люд убытки терпит, того и гляди бунт разгорится. И вот тому, кто с тем чудищем управится, князь пообещал бочонок золотых монет и кус земли во владение без всякой дани на долгие лета. Предстал пред князем тем воин и вызвался изничтожить чудище. Князь новому смельчаку завсегда рад. Рассказал, где видели зверя в последний раз, и велел выдать воину для решения задачи сей всё, что тот ни пожелает.
Эх, до чего ж хорошо в летнем лесу! Птички щебечут, шелестят на ветру стройные березки. Скачут с ветки на ветку белочки-игруньи, шуршит в густой траве семейка ежей. По малиннику неспешно проковыляет хозяйской походкой дедушка медведь. Так и тянет прилечь на солнечном пригорке, подставить лицо доброму солнышку, вдохнуть аромат трав и слушать стрёкот кузнечиков. Всё бы хорошо, если бы не…
Не разбирая дороги, бежит по безмолвному лесу человек. Мелкий и крупный зверь расступился далеко в стороны, не дерзая даже показаться среди деревьев. Умолки птахи, попрятались в гнездах. Затихли кузнечики в траве. Ветер, кажется, и тот схоронился в кронах деревьев. Шелестит за беглецом чудище заморское, в золотую броню закованное. Восемь ног взрывают землю, две здоровенные лапы с лёгкостью переламывают мешающие деревья, внушительных размеров хвост хлещет по бокам. Отвратительно-зеленая жижа каплет с него на траву, оставляя на летнем ковре чёрные пятна гари с кислым запахом. Вот впереди блеснула речная гладь, беглец без раздумий бросился вплавь к другому берегу. Зверюга следом пошелестела.
– Всё, погубили речку! – досадливо махнула рукой старуха, наблюдавшая за погоней с помощью блюдечка, по каёмочке которого катилось наливное яблочко.
– Да ладно тебе, ба! – успокаивающим голосом произнесла темноволосая девушка с белоснежной кожей. – Смотри-смотри, ходко промчался.
– Ишь ты, курва! – одобрительно произнесла старуха. – Ловко!
– Ну ещё бы, – смутилась она от похвальбы, – я ж его, почитай, боле ста лет обучала.
– Хорош, – поцокала языком карга, разглядывая преследователя. – И где ж ты такого раздобыла-то? Где ж тебя саму-то Вурдалак отыскать умудрился? Небось, опять шастал по заокраинным землям?
– Ишь, разошлась! – встрял в разговор востроухий детина с пистолетом да ятаганом на поясе. – Уймись, Ядвига Егоровна. Да, шастал как-то по землям дивным, заморским. Так это ж когда было-то? Ого-го! Если сейчас станем косточки друг дружке перемывать за делишки прошлые да давние, то и за год не управимся! На тебе самой-то…
– Ша! – прикрикнула на него бабка. – Забыли, и забыли. Нечо языком чесать попусту.
– Кхе-кхе, – деланно прокашлялся седовласый старик в старинных доспехах. – А куда ж, девица, твой подопечный беглеца сего гонит?
– На юг, – пожала та плечами, – к болотам.
– К болотам? Не там ли моя знакомица поживает?
– Это которая? Аука? – скосила глаз на Кощея Яга. – Как же, знаю-знаю. Милая такая девушка, завсегда опытом поделится. Только норов у неё необузданный, своевольный. Того и гляди, учудит чего.
– Она самая, – кивнул тот, поглаживая седую бороду. – Помнится, потерял я ключ от ларца, так она замок изнутри просмотрела, да новый ключ у оружейника справила и мне преподнесла.
Отвлеклись они от блюдечка, Ауку обсуждаючи, а оно знай себе дальше картинку живую показывает. Березы сменились ёлками, а те в свою очередь – ивами.
Солнце клонится к земле, готовясь отойти ко сну после долгого дня.
Почавкивает землица под сапогами, близятся топи. Сегодня день смело можно записывать в чёрный список. И угораздило же на задание такое подписаться – чудовище заморское извести! И ведь, вот дурень, даже не поинтересовался, что этот зверь из себя есть. Поди, попробуй супротив такого ярким днём выступить! Солнце-то в глаза слепит, от золотого доспеха отражаясь. Хоть по солнцу, хоть против стой. Ни так, ни эдак не подступишься. А зверюга ещё хвостом травануть так и норовит. И ведь попала, зараза! Яд растекается по телу. В бою же не полечишься толком. Хотя там и боя-то особо не вышло. Петли, ловчая яма – ничто для такой махины. Вот и бежишь теперь уже который час подряд, кляня себя на чём свет стоит. Одна надежда, что тварь в болота не сунется. С её-то весом утопнешь там в считанные минуты.
Вот и указатель старый. «Призрачные Топи». Бают люди, дурная слава о топях этих ходит. О топях, где мёртвые ночами бродят. Оттого-то и прозываются они призрачными. Ну, до ночи ещё пара часов есть, авось, к тому времени с топей выбраться успею. Сейчас готов хоть к чёрту бежать, лишь бы зверюга отстала.
Мягко пружинит мох под ногами. Вытеснил он почти всю растительность, только изредка попадаются кочки с травой. Мох же ползет по деревьям, обволакивает их со всех сторон. Вот уже и вода впереди, а дальше…
А дальше сами топи и начинаются. Травяной ковер с чахлыми березками на водной глади. Зелёные островки камыша. Тут уж хочешь, не хочешь, а на шаг перейдёшь. Травяной ковер продавливается, того и гляди нырнёшь. Чудище, видать, сообразило, что добыча ускользнула. Остановилось у воды, ходит вдоль берега, выжидает. Не надейся, к тебе уж точно не поверну.
Вода просачивается снизу, заполняя ямки следов. Надо бы на твёрдую землю. Но она позади осталась, вместе в золотым зверем. Придётся шагать вперёд, может, удастся до ночи выбраться, крюк сделать. Не слишком ли много «может» появилось в мыслях? Шагай, пока шагается. Черпай ладонью болотную воду, жажду утоляя.
Солнце скрылось за лесом, нагнавший комариный шлейф стал ещё навязчивей. Москиты-кровососы, добравшись до своей жертвы, казалось, стремились выпить всю кровь из жил беглеца. Даже выручавший ранее в таких случаях дымящий костёр не справлялся. Пискуны стремились залезть в рот, в уши, забраться под одежду. Воздух тонко звенел от их крыльев. Поднявшийся от воды туман поглощал окружение, оставляя нетронутым лишь островок, на котором пришлось ютиться человеку. Выйти с болота засветло не удалось, громадное чудище постоянно ухитрялось оказываться в том месте, куда направлялась его ускользнувшая, казалось бы, добыча. Распоротая его жалом левая рука онемела, рубаха налипла к ране и взялась коркой. В голове плавала белёсая муть, чем-то сродни болотному туману. Бывшие при себе настойки и лекарственные травы ушли в дело, но результат не торопился.
Где-то гулко прокричала быком выпь. Из воды выпрыгнула лягушка и немигающим взглядом уставилась на нежданного гостя. Несколько мгновений она изучающее смотрела на страдальца, умудрившегося заночевать на этих болотах, а затем принялась набивать брюхо писклявой мошкой.
Ночь вступила в свои права, погнав прочь надоевшую комариную братию. Закончив ужин, ушлёпала лягушка. Бледная луна плыла над болотами, освещая всё своим извечным призрачным светом. На границе света появились зелёные искорки. Они витали в воздухе, выделывая замысловатые пируэты. Из тумана, не иначе, как на пляску своих собратьев, стали надвигаться призрачные огоньки. Эти двигались сторожко, словно кто-то невысокого роста нёс фонарик или свечку в руке. Остановившись на границе тумана, они выстроились в цепочку-кольцо, опоясав утлый островок. Постояв в полной неподвижности какое-то время, они повели медленный хоровод.
Что-то неестественное было в тех огоньках. Слишком равномерное движение, чтоб быть насекомыми. Даже если допустить мысль о таких насекомых. Они двигались по границе тумана, не колыхая его, и сколь ни старался путник разглядеть владельцев этих огней, ничего не мог увидеть.
Наконец сон сморил странника, и он вяло повалился на траву у костерка. Утром, если он сумеет дожить до него, ему должно будет стать получше.
Утреннее солнце застало его в том же положении у погасшего костерка. Он лежал на спине и смотрел в небо. По телу разливалась слабость, но встречу с костлявой старухой удалось отсрочить. Туман исчез, унеся с собой ночные огоньки и головную муть. Похоже, слухи о Призрачных Топях оказались слишком преувеличенными. Нужно было выбираться.
Топи… Что знает о них обычный человек? Что может сказать о них? Грязь, трясина, камыши, комары. Кто-то вспомнит о водяном, кто-то скажет про кикимору. Но ему не довелось побывать в сердце Призрачных Топей. Ярким днём они раскрашиваются во все оттенки зелёного: от цвета молодой майской травки до тёмно-изумрудного. Комариное полчище сюда не суётся, ибо что ему делать здесь? Тут нет ни человека, ни зверя, чтоб можно было утолить свою жажду крови. Днём тут царит умиротворение, прерываемое редким всплеском.
Путник брёл по топям, всё дальше и дальше углубляясь в них. Видно, давешняя муть оставила о себе след. Минул час, потом другой, третий, а конца топи всё нет и нет. После такого начнёшь сомневаться, а правильно ли ты шагаешь? Не сбился ли с пути? Стоит ли повернуть или идти дальше (может, до выхода рукой подать)?
Долго брёл странник по топям. Солнце уж за полудень перекатилось, скоро уж смеркаться станет, а топям конца-краю не видать. В ранних сумерках набрёл он на избушку древнюю, невесть как тут оказавшуюся. Может, тут раньше когда-то деревня была, а может, выход из болот близок.
Вошёл он в ту избушку, не подозревая, что вторгся в жилище Хозяйки Призрачных Топей, стал к ночлегу готовиться. Затопил печку оказавшимися тут дровами, разложил одежду, чтоб высохла. Сварганил ужин из того, что в заплечном мешке осталось, обогрелся, поужинал и спать лёг.
В самый глухой час ночи спит он, и чудится ему, что не один он. Что кто-то ещё есть в избушке. Осторожно приоткрыл он глаза и обмер. Видит, что в комнатке плавают струйки изумрудного дыма. И плавают не сами по себе, не абы как, а в образе длинноволосой девицы. Подплыла она к лавке, на которой странник спал (тот не будь дурнем, глаза прикрыл), взглянула на гостя и молча к печке по воздуху двинулась. Достала из неё уголёк тлеющий и к оконцу. На оконце лучины лежали. Зажгла одну из них (только не спрашивайте меня, как ей это удалось: и уголёк взять, и лучину). Вспыхнула лучина та пламенем зелёным ярко-ярко, словно перо пресловутой Жар-птицы. И в свете лучины той обернулось привидение девицей юной, возрасту лет эдак шестнадцати – девятнадцати. Волосы цвета смарагда на плечи спадают, фигурка точёная.
– Ну, здрав буде, гость нежданный! – улыбнулась она страннику. – Меня Аукой звать, я тутошняя хозяйка. Хозяйка Призрачных Топей, слышал наверное? Э-э-э, бродяжник, да в тебе яд сидит. Это кто ж тебя так? Погоди, сейчас я его вытяну.
С этими словами погасила она лучину, развоплотилась, вновь зелёным привидением становясь. Накрыла рану своей ладошкой, отраву вытягивая. Заструилась она по телу, прорвала кровавую корку и вышла пополам с гноем, в зеленоватый шарик собираясь.
– Экая гадость, – произнесла Аука, зажигая лучину и убирая ядовитый шарик в склянку. – Теперь до утра лежи, не шевелись. Как тебя звать-то?
Назвал беглец Хозяйке Призрачных Топей имя своё, и рассказал, как вызвался чудище заморское изничтожить. Долго рассказывал, на лавке лёжа, красотой девицы любуясь. Под утро, как заря стала заниматься, погасила лучину Аука. Но не развоплотилась, а лишь чуть прозрачной стала.
– Ишь ты, – хмыкнула она, – решил со скорпионом золотым потягаться. Как ты еще жив-то остался? Ладно, это дело минувшее. Нельзя этого скорпиона убивать. По двум причинам. Первая – представляешь, сколько его отравной крови выльется, если его поразить? На целое княжество хватит, да ещё и останется. А вторая – не зверь это. Кое-кто мне по секрету рассказал, что рыцарь это заколдованный. Наказан он был за свою ненависть ко тьме с большой буквы. Не хотел понять, что без неё никак нельзя, впрочем, это долгая и давняя история.
В полдень Аука проводила странника к восточной границе своих владений, в княжество Белого Единорога. Но долго после этого он ходил в гости к Хозяйке Призрачных Топей.
Прошло несколько лет. Однажды осенним вечером он появился пред её домиком. Дождавшись, пока Аука выйдет на крыльцо, он произнёс, как сейчас помню, следующие слова:
– О, восхитительная Хозяйка Призрачных Топей! Не согласитесь ли Вы стать женой вечного странника? С сим нескромным вопросом преклоняю пред Вами колено и подношу к Вашим ножкам эти прекрасные розы.
Похожие статьи:
Рассказы → Чудеса обетованные
Рассказы → знахарь
Рассказы → Странник
Рассказы → Сказка, рассказанная на ночь
Рассказы → Звезды для тролля
так что плюсик тебе!
Сказочница, заходи ко мне 
