Тот день

Сейчас, если я и вспоминаю детство, первое что приходит ко мне сквозь пелену лет, это тот день. Теплый солнечный день в самом начале июня. Яркое голубое небо, высокое – высокое,  каким  его видишь  только в детстве, шелест листвы в кроне большого клена, пронзенной лучами предобеденного солнца. Еще не жаркого, приятно согревающего обнаженные руки, успокаивающего зуд в подживающих ссадинах на сбитых коленях. А порой мне кажется, что я ощущаю густой аромат цветов акации, висевший над нашим холмом. В такие минуты совершенно не вериться, что тот день навсегда остался в далеком прошлом, и все что случилось после, произошло почти сорок лет назад. Хотя я точно не помню, в каком году все это было. Я много лет не бывал на старом городском кладбище и выбитые на камнях надгробий даты смерти, вытерлись из моей памяти.

Эта история стала еще одной легендой моего родного городка, которой пугают друг друга сегодняшние школьники. Вчерашние  – нынешние взрослые, я уверен, предпочитают не вспоминать о  ней. Я же все помню, словно это случилось вчера.

Северная часть замка пала. Враги хозяйничали у ворот и в арсеналах, копили силы перед штурмом. Им оставалось преодолеть последний рубеж.

Граф Торкилстон оценил шансы: стрелки все еще держали оборону у западной стены; люди Тирвурда завалили проход во внутренний двор. Но, было ясно — баррикады не остановят врагов надолго.

Торкилстон отдал приказ собраться у башни. Он понимал — крепость не удержать, но у него оставался запасной план.

Пусть Лорд радуется захвату еще одной крепости Северян. Пусть победно кричат его союзники, предчувствуя скорую добычу. Пусть! Торкилстон  все еще может защитить свой замок.

— Все собрались? — граф окинул взглядом последних защитников твердыни, сгрудившихся у входа в подземелье. – Пошли!

Они по одному спустились в узкий лаз, ведущий в раскинувшийся за южными предместьями лес.

План, пришедший на ум графу, был прост, как все известные военные хитрости. Сейчас, когда нападающие заняты подготовкой к штурму, быстрая атака с тыла заставит их запаниковать. Им не известно о тайном ходе, они не ждут нападения. Потеряв инициативу, они смешают ряды и побегут в лес.

Граф словно наяву представил себе удивленное лицо Лорда, когда графские стрелки обрушаться на его рыцарей как снег на голову. Это будет славная победа!

 Впереди масляным пятном  солнечного света маячит выход из подземелья.

«Тише, тише, чтоб не услышали раньше времени».

«А мы уже заждались! Что-то вы долго!» – голоса прозвучали  громом среди ясного неба. Графа подхватили под руки и выволокли из подземелья.

Уже понимая, что произошло, Торкилстон посмотрел вверх, взглянул в улыбающиеся лица врагов и на весь лес закричал: «Измена!».

Потом, когда они сидели под старым раскидистым кленом – «башней» построенной в кустах крепости, Женя, все еще злой из-за проигрыша, сказал, вроде бы ни к кому конкретно  не обращаясь: — Я в «штурм» больше играть не стану!

— Это еще почему?! – Игорь – Лорд победитель, сердито покосился на «мятежного графа».

— Потому что шпионить  — не по-рыцарски!

— Опять? – возмутилась Оля. – Всегда одно и то же. Проиграл – и сразу: «Не по-рыцарски!» — Не раскисай! — «амазонка» поправила челку. – Не корову же проиграли.

На какое-то время установилась тишина. Только ветер над их головами шелестел сочной июньской листвой, да со стороны кладбища доносились птичьи трели.

— Чем теперь займемся? – наконец спросил Сашка — Мелкий. Несмотря на то, что он играл на стороне проигравших, это похоже, ему не сильно испортило настроения.

— Вы как хотите, а мне домой пора. – Размашистым взрослым жестом Оля откинула с глаз отросшую за месяц каникул рыжую челку. В тот день она была красива как никогда.

— Что, будешь в няньках сидеть? – нарочито грубо спросил Игорь.

Оля ничего не ответила. Бросив: «пока» она поднялась, высокая стройная, и ушла. Зашуршали росшие позади клена кусты, свидетельствуя, что «амазонка» покинула поляну.

— Чего ты к ней цепляешься? – спросил Женя. – Она с младшим братом сидит, пока мать убирается в поликлинике. Тебе-то что?

Игорь развел плечи: — Мне ничего. А вот ты чего лезешь  не в свое дело, рыцарь? – Игорь сжал кулаки.

— Может и не в свое, -  Женя бросил короткий взгляд на Игоря, которого был младше почти на два года. — Но просто так обижать человека нельзя…

— Сейчас, кажется, я тебя обижу! – сострил Игорь, в своей обычной манере.

— А там что, теперь кто-то живет?! – внезапно спросил молчавший все это время Мелкий.

Мальчишки, как по команде, повернулись в сторону вершины холма, на склонах которого располагалось их маленькое королевство. Там, над ветвями акаций, которыми поросли могилы кладбища, возвышалась двускатная  крыша старого дома. От подножия холма, где располагалась «крепость», было видно облупившуюся  жестяную крышу, потемневшие кирпичные стены, большие окна завешенные плотными, тяжелыми  шторами. Окна были зашторены всегда, вернее столько, сколько помнили себя сидящие под деревом дети.

— С чего ты взял? – спросил Игорь, внимательно разглядывавший дом. – По-моему ничего не изменилось. Как торчал там, так и торчит пустой.

— Наверное, показалось! – Мелкий виновато развел руками.

— Призраки мерещатся,  или ты решил нас испугать? — Женя попытался отпустить малому легкий подзатыльник, но тот увернулся: — Не знаю. Показалось, будто за нами наблюдают: — Сашка указал на окна мансарды. — Вот там. Видите, угол шторы будто колышется.

Какое-то время все пристально смотрели на возвышающийся на холме дом, выискивая признаки, хоть каких-то изменений.

— Сквозняки, — предположил Женя.

— Нет, это призрак сумасшедшей бабки, которая померла там, — шепотом проговорил  Игорь, в самое ухо Сашке. Когда с ними не было Оли, объектом издевок становился Мелкий. Он хотел испугать шестилетку, но Сашка не испугался. Он  просто повернулся, и спросил: — А что, она и правда там пролежала неделю, пока ее не нашли? Или так говорят, чтобы страшнее было?

— Всего два дня, — ответил Женя. Его мама работала на почте и была в курсе всех событий в городке. — Соседка, та что за ней присматривала, уехала погостить к сыну,  а когда вернулась — застала старушку мертвой.

— А как же другие соседи? — спросил Сашка.

— Она, нелюдимая была, ни с кем не дружила, из дому почти не выходила. Со странностями, к тому-же…

— Какие странности? – заинтересовался Сашка.

— Чокнутая  была, — пояснил Женя. – Xто-то сломалось у нее в голове, после того как сыновья погибли …

— Я слышал про это! – Игорь бесцеремонно перебил Женин рассказ. — Только не помню, что там произошло с ее пацанами!

— Да я тоже толком не знаю, — продолжил Женя. – Вроде утонули в пруду, за железной дорогой. Один нырнул и зацепился за что-то, а второй полез его выручать, и следом….

— Да точно, вспомнил! —  Игорь снова перебил Женю. — Мне отец рассказывал. Он как раз где-то как ты был, — Игорь кивнул в сторону Сашки. — Они не просто утонули — они утопили друг друга.

Отец их потом то ли уехал, то ли белку поймал и его забрали. А она осталась одна. Говорят, все время повторяла, что проклята. В доме уже лет двадцать никто не живет.

— Пойдем, посмотрим? – предложение прозвучало вполне  обыденно. Мальчишки обернулись к предводителю. Сам не осознавая того, Игорь высказал не дававшую всем покоя мысль, бродившую в головах с того самого момента, как их вниманием завладел дом.

— Что, прям сейчас? – робко спросил Сашка.

— Нет блин, подождем ночи! — передразнил его Игорь. — Конечно сейчас! Когда же еще. Пошли?

Они направились вверх по склону холма.

Пробравшись сквозь заросли крапивы и репейника, разросшиеся под сенью акаций у покосившихся крестов и ржавых оград, мальчишки подошли к редкому деревянному забору, ограждавшего участок с садом, в глубине которого располагался старый дом. Со стороны казалось он абсолютно цел. Можно было подумать, что хозяева просто закрыли дверь и ушли на работу. Или, воспользовавшись летним отпуском, уехали отдыхать. Только облупившаяся веранда да густая трава, проросшая через гравий на ведущей к крыльцу дорожке, говорили о том, что хозяев здесь давно нет.

  — А ты уверен, что сюда еще никто не вселился? — спросил Мелкий, повернувшись к Игорю. Тот утвердительно кивнул.

Женя покосился в сторону соседнего участка. Там никого не было.– Не заметят.

— А как внутрь попадем? – не унимался Сашка. Затея явно была ему не по душе.

— Ты, если боишься, оставайся, — отчеканил предводитель. – А мы пойдем. Правда, Жень?

— Сами вы боитесь! – как можно решительнее отчеканил Сашка.

— Тогда пошли. Только быстро.

Игорь распахнул садовую калитку и первым направился к дому, поминутно озираясь по сторонам. Остальные последовали за предводителем.

Мальчишки сгрудились у крыльца под окнами старой застекленной веранды. Дом смотрел на детей мутными зрачками многоокого чудища.

— Что теперь? – Женя с опаской посматривал на соседский участок.

— Сейчас, — Игорь выудил из кармана раскладной нож. Осторожно провел лезвием по оконному переплету — на землю посыпалась стружка.

Догадавшись, что задумал приятель, Женя достал свой самодельный нож, сделанный из большого расплющенного гвоздя, и стал помогать ковырять дерево трухлой рамы. Вскоре стекло зашаталось, и мальчишки осторожно вынули его. Из отверстия дохнуло спертым воздухом.

Лаз получилось небольшим. Пожалуй,  голова  Игоря прошла бы в  него, но сам он никак бы не протиснулся.

— Слишком маленькое, — многозначительно изрек Женя, разглядывая отверстие в раме.

— Для нас с тобой -да, а Сашке – как раз, — парировал Игорь. – А ну, помоги-ка.

Вдвоем они подсадили Мелкого, который едва доставал до окна, и тот легко проскользнул внутрь.

— А чего делать-то? – донесся наружу его шепот.

— Двери открой, баран! – прошептал в ответ Игорь.

Им было слышно, как Сашка возиться с давно закрытым замком. Наконец, в двери что-то щелкнуло и она тихо приоткрылась под собственным весом.

На пороге их встречал сияющий Мелкий. – Проходите скорее.

Мальчишки по одному протиснулись в приоткрытую щель. Сашка прикрыл дверь, и повернул ручку защелки.

Мальчишки оказались в прихожей.

Дом встречал их тишиной и танцем потревоженных пылинок. К запаху пыли и сырости примешивались застарелые ароматы лекарств. Окна были занавешены. Дневной свет проникал внутрь приглушенным. 

Игорь толкнул ведущую из прихожей дверь, и они оказались на пороге просторной гостиной, заставленной старой мебелью. Два книжных шкафа располагались по бокам от большого двустворчатого окна, напротив них стояло большое серое от пыли пианино, два потертых  кресла сиротливо ютились по сторонам от инструмента. У стены примостились стулья.

Две другие комнаты, выходившие в гостиную, видимо служили спальнями. Заглянув в них, ребята нашли только хромое, заставленными пузырьками с лекарствами  трюмо. Зеркало было занавешено куском темной ткани. Сашка хотел было ее снять, но Игорь остановил: — Не надо, — сказал он. — Дурная примета.

Рядом с трюмо стояла кровать, накрытая лоскутным одеялом. Открытый платяной шкаф зиял провалами пустых полок.

Вторая спальня вообще была лишена мебели, только несколько стульев, из того же гарнитура что и в гостиной, ютились у зашторенного окна.  Даже после беглого осмотра было понятно - все ценное отсюда давно убрали, если вообще что-либо ценное здесь было когда-либо.

Осмотрев спальни, мальчишки перебрались в гостиную. Здесь полки шкафов и пианино были заставлены всевозможной ерундой. Книги, стеклянные вазочки с букетиками засохших полевых цветов, цветные бусы и фарфоровые статуэтки – смешные щенки, птички и пухлые дети, хаотично располагались среди небольших рамочек с выцветшими фотографиями. Все покрывал слой паутины и свалявшейся пыли.

Игорь решительно подошел к одному и шкафов и принялся перебирать содержимое, складывая безделушки прямо на пол. Женя просматривал корешки книг, некоторые доставал и перелистывал.

Сашка рассматривал статуэтки. Его заинтересовал небольшой предмет, лежащий среди спутанных бус и другой бижутерии в беспорядке лежащей на пианино. Он так долго разглядывал его, что привлек внимание Игоря, разочаровавшегося в содержимом полок и бездумно слоняющегося по комнате.

— Что это у тебя? – подкравшись, Игорь легко выхватил  из рук Сашки небольшое украшение.

— Ей отдай! – возмутился тот. Отнять украшение у двенадцатилетнего подростка он, понятно, не мог.

— Чего там у Вас? — Женя, потеряв интерес к книгам, подошел к спорщикам.

  — Вот погляди, чего Мелкий нашел! — Игорь протянул отнятый у Сашки предмет.

На раскрытой ладони лежал небольшой кулон. Оправленный в серебристый ободок кусочек черной как уголь тьмы. Внутри что-то смутно проступало, маня неясностью очертаний. Такая же, серебристая как оправа, цепочка змейкой скрутилась рядом с черным камнем.

— Там внутри голая тетка танцует. – сказал Сашка.

— А ну, дай посмотреть! — Женя хотел взять кулон, но Игорь резко одернул руку.

Женя отпрянул в сторону: — Да ты чего!? -  ему показалось, что Игорь готов его ударить. – Я же посмотреть хотел!

– А ты так смотри, у меня в руках, — осклабился тот.

— Ну хорошо, — Женя наклонился над ладонью, всматриваясь в угольную черноту камня. – Точно, —  спустя несколько мгновений заключил он. – Похоже, греческая богиня. Древние греки почти всех изображали голыми. А вместо ног у нее щупальца или змеи, не разобрать.

— А как ее туда вставили? — подал голос Сашка. Ему льстило, что именно он нашел вещицу, заинтересовавшую старших товарищей.

— Ее не вставили, — пояснил Женя, — Это способ обработки такой. Само изображение вырезано на другой стороне, а мы видим его отражение.

Мальчишки яростно всматривались в лежащий на ладони у Игоря кулон.

В какой-то момент им показалось, что сквозь темную поверхность на них смотрит что-то невообразимо далекое и прекрасное. Такое за что не жалко отдать кассетный плеер, или новую  игру «Электроника», или даже набор снастей для рыбалки.

Какое-то время они стояли сгрудившись над странным кулоном в заброшенном доме не спешившим раскрывать взломщикам свои секреты, предаваясь тайным желаниям, копившимся в их детских душах.

Первым пришел в себя Игорь.

— Все что возьмем, нужно припрятать. Домой забирать нельзя, предки сразу раскусят.

— Согласен. Давайте-ка выбираться отсюда, — Женя поддержал предложение, — Скоро вечер.

Распихав по карманам приглянувшиеся безделушки, мальчишки вышли в прихожую. Убедившись, что за входом никто не наблюдает, они молча выбрались из дома. Входную дверь оставили просто прикрытой: вряд ли кто-то станет заглядывать сюда в ближайшее время.  

Оказавшись под сенью покрывавших кладбище кустов, они разложили свой улов. Фарфоровые статуэтки, украшения из стекла и пластика, лежали перед ними в траве на могильном холмике и переливались на вечернем солнце, словно сокровища пещеры Алладина. И только черный кулон будто не отражал не единого солнечного луча. Наоборот, попав из полумрака комнат на солнечный свет, глянцевая тьма кулона стала еще более черной и непроницаемой.

— Где будем прятать? – спросил Сашка.

— Давайте у меня, — предложил Женя. — У меня в сарае тайник есть.

Предложение не понравилось.

— Почему это у тебя? — Договорились же, домой пока не забирать! – возмутился Сашка.

— Сарай — не дом, — настаивал Женя. — Бабушка все равно туда не заходит.

— Нет! Пускай уж лучше в крепости лежит,  в кустах.

— Там любой дурак найдет!

— Мы оставим его здесь! — прервал спор Игорь.

— Где? – переспросил Женя.

Предводитель на мгновение задумался:

— Знаю. Пошли! — Не дожидаясь пока остальные последуют за ним, Игорь подошел к небольшой жестяной тумбе, установленной поверх одного из надгробий, и достав нож стал разрыхлять землю. Остальные молча следили за действиями предводителя.

Наконец, показался ржавый край тумбы, прямо под ним открылось небольшое пространство.

— Под тумбой пусто, — пояснил Игорь. – Запихнем все сюда, — он кивнул на гору «сокровищ». — А потом присыплем землей. Сейчас уже поздно. Завтра днем соберемся, и поделим. Пусть каждый сам решает, где прятать свою часть.

Они быстро спрятали «добычу» и разошлись с кладбища.

После ужина Женя прошел в сарай. Под козырьком низкой крыши у входа, клацнул выключателем и зажег свет.  Каждый раз, открывая тяжелую старую дверь, мальчишка осознавал, что он на своем месте. Большая часть его маленького мира была здесь. Над старым верстаком, среди пил и топоров, висело оружие. Почти полный комплект рыцарского вооружения. Широкая металлическая шпага с выплетенной из проволоки гардой -  такой не было ни у кого. Женя сам придумал, как превратить лыжную палку в копию старинного оружия. Нагрудник из листа оцинковки не пробивал даже арбалет Игоря, с дугой из толстых пластиковых трубок, предмет тайной зависти всей улицы. Рядом с нагрудником, висел щит. Пока еще не было шлема, но Женя уже придумал, как его сделать из старой кожаной шапки, много лет пропылившейся без дела. Не хватало только чего-то, из чего можно было бы стрелять. Теперь этот недостаток восполнен.

Женя раскрыл лежащий на верстаке журнал, еще раз просмотрел чертежи. Потом залез в висящий рядом шкафчик и достал небольшую жестяную баночку. Обойдя прислоненный к стене шкаф, мальчик легко отодвинул его. Открылась небольшая ниша в стене, полная всякой всячины. Это и был его тайник. Здесь Женя прятал вещи, которые не должны были попасть в поле зрения мамы и бабушки. Сейчас в нем лежало несколько старых гильз, найденных на холме, пара коробков спичек и большая свеча желтого воска. Какое-то время в тайнике хранились карты-порнашки. Неполную колоду с фотографиями голых теток отдал ему на хранение Игорь, отняв их в школе у кого-то из малолеток. Потом он их забрал и променял на набор польских наклеек, которыми украсил велик.

Женю, в его десять лет, не интересовала порнография, его интересовала история. Но не та, что преподавали в школе. Его интересовала история, которую он знал по книгам, которую описывали Дюма и Вальтер Скотт. В книгах история была другой, совсем не скучной, как в учебниках. В этой истории, благородные герои во весь опор мчались вперед, превозмогая опасности и препоны, чтобы спасти друга или наказать врага. Там жизнь была полна настоящих приключений и опасностей. Маленькое королевство на холме, на игру в которое  Женя вдохновил мальчишек, было калькой этого книжного мира. От того Женя вдвойне переживал о каждом проигрыше в своем воображаемом мире. Ведь это именно он приоткрыл остальным дорогу в него. Почему же правила и нормы, почерпнутые им из книг, не приживаются в игре. Неужели, честный, справедливый мир без обмана и предательства – лишь вымысел, фантазия авторов, сочиненная с единственной целью – развлечь читателя. А настоящий мир больше похож на описанный в учебниках. Нет! – мальчик не хотел верить в подобное.

Женя достал из тайника свечу и найденную на свалке у школы спиртовку. Зажег фитиль, и установил над огнем жестяную баночку, раскрошил свечу. Потом, порывшись в углу среди грабель и лопат, вынул длинную заготовку лука и положил на верстак.

Горячий воск прилипал к рукам. Золотистая древесина испускала едва уловимый аромат, когда мальчик протирал древко, снимая излишки воска. Плавно сужающиеся окончания плеч он еще вчера вскрыл  лаком.

Закончив с работой, Женя придирчиво осмотрел результаты  и остался доволен. Встав на цыпочки, он дотянулся до висевшей на стене полки, извлек тонкую прямую стрелу.

Зажав руками лук, Женя налег на него коленом. Дерево подавалось с трудом, мальчик ощущал, как напряглись мышцы на правой руке. Левой он сжимал тетиву — кусок синтетической веревки обмотанной ниткой. Петля медленно приближалась к зарубке на конце лука, наконец, вошла точно в паз.

Женя наложил стрелу и обвел глазами сарай в поисках мишени. Он остановил свой выбор на крышке старого деревянного бочонка, висящей на дальней стене сарая. Когда-то ей накрывали огурцы. Теперь же, украшенная изображением стоящего на задних лапах синего льва (другой краски в свое время Женя не нашел), она стала рыцарским щитом, не раз испытанным в битвах.

Сделанное «по журналу» оружие натягивалось совсем не так, как только что срезанная кленовая ветка. Лук тянулся легко и плавно, при этом Женя чувствовал, как с каждым сантиметром растяжения увеличивается мощность в упругих волокнах. Дотянув стрелу до самого наконечника — расклепанного большого гвоздя, мальчик разжал пальцы. Тишину разорвал щелчок  распрямившейся тетивы, практически одновременно с ним в дальнем углу сарая послышался грохот упавшей мишени.

Женя метнулся к щиту.

"Круто! – выдохнул мальчик, рассматривая засевший в дереве наконечник. Щит был пробит насквозь. Без помощи плоскогубцев стрелу было не достать. — Это даже сильнее чем арбалет!"

К тому же, Женя знал, что арбалет Игорь делал не сам. Ему помогал отец, который стрелял из него по голубям, объедавшим в саду вишни. Игорь хвастал, что может и сам бить птиц влет. 

Нет, Женя не станет сбивать птиц. Это не по-рыцарски. Как не по рыцарски все, что делает Игорь. Это он портит игру. Считает себя предводителем, только потому, что старше. Но это не дает никаких прав!

Черный кулон, с древней богиней, который так понравился Жене, Игорь наверняка заберет себе. Чтобы ни говорили, у него всегда найдется аргументы что б присвоить себе то, что ему понравилось. Так уже бывало не раз.

— В этот раз, так не будет! – решил Женя, снимая тетиву. — В этот раз, он, Женя, остановит несправедливость, как поступил бы настоящий рыцарь.

Игорь ни за чтоб не признался, что боится темноты. Он  считал, что давно избыл  неприятные ощущения, охватывавшие его в детстве, когда войдя в темную комнату он  лихорадочно шарил рукой по стене, в поисках выключателя. Или замерев от ужаса, сжав душу в трепетный комок, пережидад неприятные минуты во время зимних отключений электричества, пока кто-нибудь из родителей чиркая в темноте отсыревшими спичками, разжигал керосиновую лампу, воскрешая слабый трепетный огонек. Он привык думать, что «перерос» свой страх, как перерос младенческий говор или неконтролируемое мочеиспускание. Но сегодня ночью, в окружавшей темноте, им вновь овладело забытое чувство. Плотно закрыв глаза, превозмогая предательскую дрожь в руках, Игорь, как спасения ожидал приносимое сном умиротворение.

Сон не шел. Шепотки в голове обсуждали события прожитого дня, словно крошечные молоточки выбивали рванный, сбивчивый ритм на струнах нервов. Радость от победы во время игры перекликалась с горечью от того, что победа досталась путем предательства. Ведь если бы не Сашка, он бы не узнал про «подземный ход» — лаз в кустах. Потом, перед его внутренним взором предстал дом на холме, пересказывал несчастливые истории своих обитателей. Чувство опасности боролось с желанием прикоснуться к их тайнам. Разочарование вытеснялось приобретенным сокровищем. На самом краю сознания, то и дело мелькал черный кулон. Тот самый, что они нашли в доме.

Завтра они разделят «добычу». Игорь уже решил, что кулон будет принадлежать ему. Он предводитель, ему не станут перечить. Ведь это он предложил забраться в дом, и значит, может претендовать на лучшую часть. А если остальные и станут спорить, то что ему мешает просто забрать понравившееся украшение? Кто станет жаловаться? Ведь даже Мелкий понимает: то, что они совершили – нехорошо. Они взяли чужое бес спроса, а значит — украли. Совершили преступление! За это их не погладят по голове.

Кулон его, он знал это в тот самый момент, когда взял его в руки. И в тот же момент, он точно знал как поступит с ним. Конечно же, он подарит его ей. Не в виде извинения за свои колкости и остроты. Нет, он подарит его как знак того, что он на что-то способен. Что он  превосходит тех дебилов — старшеклассников, что рассказывают ей идиотские анекдоты, угощают конфетами, таскают школьную сумку, чтобы по дороге домой потискать  в укромном месте, за стадионом.

Он подарит его и она, наконец, обратит на него свое внимание, не только как на соседа и товарища по играм. Так будет!

Он словно наяву видел, как протягивает украшение Оле, как блестят ее глаза, как вздымается грудь, маленькая, упругая, манящая твердыми бугорками сосков, проступающих через тонкий хлопок футболки. Пальцы рук покалывает, будто бы воздух наполнен электричеством, волоски на теле встают дыбом, как иглы, а внизу живота появляется сладкая, ноющая тяжесть.

Всю ночь Сашка спал плохо. Болело горло. Но сильнее чем боль в горле, его донимала жгучая, как огонь, обида.

Ну как они могут? — думал он, лежа с закрытыми глазами и прислушиваясь к телевизору в спальне родителей. — Как могут так поступать с ним!? Он безропотно принимает установленные ими правила,  старается добиться их благосклонности… Да он готов ради них на все! Для них – своих друзей. Ведь даже сболтнув Игорю о тайном лазе в кустах, он честно сражался на стороне Женьки, хотя и понимал, что  «крепость» обречена. Он старался поступать как взрослый, так почему же они видят в нем ребенка? Почему помыкают им, точно родители. Он не заслужил подобного обращения! Для них он лишь надоедливый малолетка, которого терпят лишь потому, что его некуда деть. Всегда.

Вот и сегодня, пока они играли в штурм, он был нужен. Он строил баррикаду, выполнял Женькины команды, даже зная, что они все равно продуют Игорю с Олькой. Потом, помог им влезть в дом, нашел тот чертов кулон. А что получил взамен? Из того, что им удалось стащить, благодаря ему, между прочим, в лучшем случае он получит лишь какую-нибудь ничего не стоящую мелочь. То, что не приглянулось старшим друзьям.

Друзьям! Да разве друзья поступают, так как поступают они!?

Ну, ничего, он еще покажет им, на что способен Сашка Мелкий.

Это ты взял его! Ты, ворюга!

 Игорь был в бешенстве. Как всегда, в таком состоянии он напоминал разъярившегося кота:  волосы дыбом, глаза неестественно округлились – вот-вот выпустит когти и прыгнет.

Женя до белизны костяшек сжимал в руках подвернувшуюся под руку палку: — Да не брал я! Сам, небось, спер!  Думаешь я не знаю, зачем он тебе так нужен? Для чего ты устроил все это! Хотел покрасоваться перед Олькой.  Думаешь никто не видит, как ты пялишься на нее!

На Лице Игоря выступили красные пятна. Глаза вращались, словно вот-вот вылезут из орбит. Уже не обращая внимания на палку в руках Жени, он зарычал и бросился на него. Женя увернулся от направленного в лицо кулака и с размаху заехал Игорю по плечу. Игорь не обратил на это внимания. Мальчишки сцепились.

Сашка забыв о саднящем с ночи горле и боли в висках, пытался разнять их, но его буквально выбросили из свалки: — Не лезь, мелочь! Соперники закружили по поляне, оставляя на кустах лоскуты  рубах. Женя был младше и значительно слабее, потому не выдержал первым. Врезав Игорю ногой по лодыжке, он добился того, что противник на мгновение ослабил хватку и вырвавшись, бросился наутек. Игорь попытался догнать его. Но боль в ноге заставила отступить.

Игорь остановился у края поляны и схватился за тот самый памятник-тумбу, из под которой они достали спрятанный вчера клад.  Все до последней бусины было на месте. Все кроме черного кулона.

Присев прямо на могильный холм, Игорь яростно растирал место ушиба: – Ну сволочь! Погоди, я до тебя доберусь… Я тебе устрою, падла! Потом он резко окончил поток ругательств и молча уставился в одну точку. Так он сидел, растирая ногу, все больше мрачнея с каждым мгновением этого немого ступора. 

Когда подняв налитый кровью взгляд, Игорь тихо спросил: — Так где у него этот долбанный тайник а, Мелкий? – Сашке  стало по-настоящему страшно.

Мелкий  нашел Женю в сарае. Тот был не в духе. Одежда измазана, на скуле проступал здоровенный синяк.

– Что, послал тебя на разведку?! – зло бросил Женя, не отвлекаясь от изготовления очередной стрелы. Пять уже готовых лежали на верстаке, оставалось только прикрепить к ним наконечники.

— Я предупредить тебя пришел. – сказал Сашка от двери.

— О чем? – коротко бросил Женя. – Что он прибьет меня! Так это мы еще посмотрим кто кого. Или может, ты хочешь рассказать как сдал ему план моей крепости. Женя поднял взгляд, теперь он смотрел прямо на Мелкого. — Думал я не догадаюсь об этом, сопля!

Сашка уставился в пол, чтобы Женя не видел мокрых глаз. – Да пошли вы, с вашими крепостями! – отчеканил он. —  Игорь придет за кулоном. Сегодня вечером. Залезет в твой тайник и заберет! А потом, переломает все твои штуковины – он кивнул на висящее на стене оружие. И ты ничего не сможешь ему сделать, слабак!

Не дожидаясь реакции приятеля, Сашка пулей вылетел за дверь. Через мгновение до  Жени долетел стук закрывшейся калитки.

— Пусть приходит! – запоздало ответил мальчик, приматывая к стреле длинный узкий наконечник.

Когда Сашка пришел домой, матери еще не было дома. Он включил телевизор, но привычные звуки почему-то раздражали его. Выключив «ящик» он прилег на диван. Голова болела все сильнее, в ушах нарастал гул, постепенно вытеснявший все остальные звуки. «Это из-за нервов, — думал Сашка. – Мама всегда говорит,  что у нее болит голова, после ссор с папой».

Мальчик прикрыл глаза и попробовал сосредоточиться на чем-то приятном, но на ум приходил лишь черный кулон.

Богиня вращается на серебряной  цепочке. Словно кружиться в танце, посреди заполненной людьми площади. Змееобразные ноги несут ее все быстрее и быстрей. Наконец, она становиться похожей на игрушку-юлу или небольшой вихрь. И в этот вихрь, одно за одним, втягиваются лица стоящих вокруг людей. Только лица. Знакомые и незнакомые Сашке, они исчезают в центре этого смерча, а обезличенные люди скалятся белозубыми улыбками черепов. От этой улыбки хочется кричать, но горячие, словно обожженные ветром губы не могут не то что закричать, просто раскрыться. В горло словно насыпали горячего песка. Песок душит, не дает дышать.

Смерч становится радужным вихрем. В глазах пляшут цветные круги с черными точками в центре. Калейдоскоп бешено вращается, тянет Сашку к жадным зрачкам – черным как камень кулона. Наконец, темная бездна смыкается, обступает мальчика со всех сторон. Глубокая чернота, словно клубящаяся на дне колодца, отсекает остальные цвета, гасит звуки…

В первое мгновение, после того как он открыл глаза, его поразила царящий вокруг свет. Столь отличный от черной бездны, из которой, он только что вынырнул. Яркая сверкающая белизна потолка, стен, накрахмаленного халата склонившегося над ним человека.

— Где я? — спросил Сашка, и сам удивился своему голосу, — чужому и хриплому.

— Пришел в себя. Хорошо! — сказал мужчина. Его спокойный глубокий голос вселял уверенность. – Скоро пойдешь на поправку, — продолжил он. -  А пока не вертись, я должен сменить капельницу.

В больнице он провалялся целый  месяц и потому только после выписки узнал, что в тот вечер, когда его увезла «скорая» с подозрением на дифтерию, острый расплющенный гвоздь наконечника пропорол грудную клетку забравшегося в чужой сарай  паренька. Небольшой арбалет с тугой дугой из пластиковых труб, стал причиной смерти второго мальчика.

Оля плакала, пересказывая Сашке, подслушанные взрослые разговоры.

– Когда их нашли, Женька был бес сознания, но еще жив. Ему  глаз пробило.  Но он потерял много крови, и умер!

Потом Оля рассказывала о том, как по дворам ходила милиция, как всех расспрашивала о ребятах, но никто ничего не знал. К Сашке не заходили. Ведь в тот день, его увезли в больницу.

Как стало известно к концу лета, дело закрыли. Смерть мальчишек списали на неосторожность. Одним словом — несчастный случай!

Вот такая история. Спустя годы ее позабыли почти все. Но только не я.  Хотя давно не живу в родном городке, много лет назад сменил гражданство.

Людей, что меня тогда окружали, я знаю теперь лишь как страницы социальных сетей. Они не молодеют, у большинства семьи, дети, невинные развлечения. 

Меня тоже знают как одну из страниц сети. Знают где и как я живу, на чем езжу. Могу только представить  себе, как удивились бы многие из моих тогдашних знакомых,  если б узнали,  кем, на самом деле, стал Сашка Мелкий. Чем же я в действительности сейчас занимаюсь, знаю лишь я и люди связанные со мной бизнесом.

Я начинал  еще в Карабахе и Югославии. Потом были Руанда и Сомали, Ближний Восток и юго-западная Азия. Теперь я здесь. Дорогой автосалон в одной из Африканских республик — отличное прикрытие. Запчасти для «Мигов» на таможне здесь не отличат от запчастей для «суперкаров», а под видом «Роллс-ройса» для какого-нибудь очередного принца, в страну спокойно можно ввезти  танк. Тем более, что по цене они практически равны. Это не считая «стволов», которые охотно раскупают от Туниса до Судана. Впрочем, я могу достать и по-настоящему серьезные вещи. Но, пока не заказывают.

В  застроенном мраморными виллами элитном районе столицы, соседи знают меня как одинокого маленького толстячка-иностранца. С высоты своего роста и десятка поколений гордых арабских предков, они относятся ко мне с легким  превосходством. Я не обижаюсь. Ведь в тот день, много лет назад я понял одну простую истину:  тот, кто хитрее, всегда обойдет того кто сильнее. Используя  свою хитрость и их собственные желания, можно повести дела так, что всегда окажешься в выигрыше. Моя маленькая империя – лучшее тому доказательство. Я сейчас везде, где идет война, где льется кровь, где кто-то кого-то ненавидит.

Иногда, глядя в новостях по спутнику на последствия своего вмешательства, когда в кадр попадают жертвы всевозможных «чисток» или повстанцы, восстанавливающие справедливость в ходе очередной «демократической весны», я достаю из сейфа маленькую коробочку. Сидя в уютном кресле, подолгу вглядываюсь сквозь тьму в профиль змееногой Эриды – богини распри и раздора, и снова вспоминаю тот день.

Похожие статьи:

Рассказы → Последний полет ворона

Рассказы → Портрет (Часть 2)

Рассказы → Потухший костер

Рассказы → Портрет (Часть 1)

Рассказы → Обычное дело