"17:30 — В Городе Башен дождь. 17:45 — ливень, гроза," — таким был прогноз на этот день.
Дождь шел уже пять минут. И все это время у самой вершины центральной, самой высокой из девяти, башни, на крыше давно покинутого храма, на крыльце небольшого двухэтажного здания, втиснувшегося между огромными статуями божественных покровителей города, под козырьком стоял пожилой джентльмен. Он был одет в плащ и цилиндр и опирался на трость. Он был магом, когда-то не устоявшим перед искушением самой высокой башней в мире, хоть и немного наклонной.
Капелька дождя, повинуясь завихрению ветра, миновала козырек и ударилась о круглое стекло очков старика в тонкой латунной оправе. Маг нахмурился, облокотил трость о поддерживающий козырек столбик. Там она составила компанию нераскрытому зонту. Он поднял ладони на уровень груди, глубоко вдохнул. Закрыл глаза. Все вокруг исчезло во тьме.
"О силы воды и земли! Ибо нет между вами раздора..." — четко, нараспев произнес он. С первыми словами далеко внизу извилистым потоком мерцающего голубого света из тьмы выступила Великая Река. Зажглись Башни. Здесь они походили скорее на исполинские деревья, чем на архитектурные сооружения людей. Внизу пучки пульсирующих красным "корней" сосали энергию земли. Выше горизонтальные "корни", скрещиваясь и переплетаясь, пили из текущей между башнями реки. В реальности же это были просто скважины и туннели, заполненные камнем с высокой магической проницаемостью.
"... До бескрайних небесных просторов вы слова донесите мои," — продолжил маг. В "стволах", роль которых играли центральные столбы башен, энергии смешивались, устремлялись вверх, чтобы на концах вырваться сиреневыми бурлящими потоками, расширяющимися, ветвящимися в вышине, освещавшими темноту той части пространства, где должно было находиться небо. Самый сильный такой поток бурлил всего в тридцати метрах за его спиной, обещая невообразимое могущество тому, кто сможет его взять.
Обычные, магически инертные люди не видели и не чувствовали ничего этого. Как и не задумывались, почему Великая Река в Городе становится в несколько раз уже, чем до и после, и почему ниже по течению она спокойнее и холоднее. Большинство из них и не догадывались, что она продолжает течь под улицами всего исторического центра, отдавая свою силу на поддержание исполинских конструкций башен. Для них выражение "Город стоит, пока течет Великая Река" было просто метафорой того, что он вечен.
"Слушай, ветер. Ты полчища туч погоняешь, силен и могуч..." Наверху сиреневые ветви заколыхались — дергано, аритмично, совсем не похоже на ветви деревьев настоящих.
"... Но сегодня меня не сильней, над строеньями слабых людей..." Маг сжал кулаки. Внутри их нарастал свет. Все сильнее. Между пальцев начали сочиться искры, какие бывают над костром. Все больше. Они летели вверх, кружась спиралью, где-то позади вливались в ближайший поток магии, привнося в него свой цвет.
"... Ты замрешь на десяток минут. Те, кто ждали — еще подождут." Маг разжал кулаки. Вспышка. Все погасло.
Хорошо, что никто всего этого не слышал. Вообще, каждый маг был сам волен выбирать для своих заклинаний слова и форму — главное, чтобы они способствовали закреплению в сознании нужных образов.
Старик открыл глаза, опустил руки, кашлянул и оперся на трость. Снова серость. Судя по флажкам на крыше платформы канатной дороги, ветер не замер, но заметно ослаб, и тросы качались меньше. "Я сделал все, что мог. Ну, по крайней мере, что мог здесь, не поднимаясь наверх. И никто не скажет, что не сделал," — сказал он своим обычным хрипловатым голосом. За долгие годы одинокой жизни привычка думать вслух стала полноправной его частью. "Теперь то посыльный не убоится переправляться в последний момент, не выпадет из кабинки, не поскользнется и не выронит посылку, что бы это ни было. Остается загадкой причина, по которой они решили доставлять именно сейчас. Они что, не читают прогнозов? Или думают, что прогноз может быть не точным? Мои прогнозы точны всегда! И вот теперь приходится ради них задерживать грозу. А еще стоять тут на холоде..."— Мысль о том, что последнее совсем не обязательно и не разумно, заставила его прервать свое ворчание. И вот, когда он уже собирался развернуться и пойти в дом, на другой стороне канатной дороги, на вершине специальной надстройки юго-западной "черной" башни началось движение.
"Ну наконец-то, явился,"— опять вслух подумал маг. Он схватил зонт, раскрыл, еще сильнее нахмурившись, ступил на мокрую ребристую металлическую поверхность дорожки и отошел от дома на несколько шагов. Из-за здания теперь было видно северо-запад, где тучи были еще темнее. Минут через семь здесь будет гроза, да и заклинание усмирения ветра уже рассеется. Он приподнял зонтик, чтобы удостовериться в том, что исполинская статуя Бенората все также тычет обломанным ныне мечом почти в самые облака. Лучший громоотвод. Хоть какая-то реальная польза от богов.
Кабинка сдвинулась с места. Старик удовлетворенно хмыкнул, слыша, как часто скрипит движущий механизм, когда посыльный крутит педали. "Наверное, тоже понимает, что лучше успеть до грозы. Или же увидел адресата на другой стороне и уже чувствует себя виноватым, за то, что заставляет ждать под дождем. Все-таки хорошо быть членом городского совета, даже если появляешься там раз в год ради банкета. До следующего еще около двух месяцев. Интересно, сдержат ли Аликорн и мадам Персенвилль свое обещание удивить всех "совершенно невообразимым и за гранью фантазии" новым меню, и, что даже возможная война им не помешает. Или это окажется просто хвастовством, и они думают, что за год все забудут, что они..." Он вспоминал разные самые-самые блюда, которые ему довелось пробовать за свою жизнь: самое сырое, самое зажаренное, самое кислое, самое экзотическое и даже самое несвежее. Им придется постараться, чтобы его удивить. Эти мысли привели его к осознанию, что время ужина уже скоро.
Кабинка, похоже, остановилась. Нет, поехала снова, но намного медленнее. Маг снова нахмурился, вспомнив, что опять забыл отправить почтовой службе письмо, где описывал, с некоторым преувеличением, конечно, имеющую место проблему провисания канатной дороги. "А им самим, что, совсем нет дела до того, в каком беспорядке находится их хозяйство? Ни почтовой службе, ни департаменту транспорта — никому нет дела! Они вообще, когда последний раз проверяли состояние тросов?"
Он придержал свой цилиндр. Ветер усилился! Вдобавок теперь уже не надо было отходить от дома, чтобы увидеть, что северо-западные тучи уже опустили свой дождевой занавес, чтобы услышать приближение обещанной Франку грозы, чтобы понять, что все это будет здесь уже через минуту. Нахмуриться сильнее было уже невозможно. "Все, что мог," — пробормотал старик, а потом еще раз. Кабинке оставалось еще около четверти пути. Она заметно раскачивалась и двигалась уж очень медленно. Посыльный теперь точно не сможет переправиться обратно, да и сам маг ему не позволит. А то еще случится чего. И кому нужно лишнее внимание прессы? Переждет в тамбуре. Благо все это должно продлиться недолго и завершится еще до темноты.
Но пока ждать нужно было самому ему. "Если все, что можно было, уже сделано, и ничего больше сделать нельзя, то остается только ждать. Или же можно сделать что-нибудь, чтобы ждать с удовольствием." Старик не помнил, кто из великих сказал или написал это, и даже не был уверен в правильности самого изречения, но точно знал, что ждать он не любил. Можно даже сказать, ненавидел. Особенно тот вид ожидания, когда результат зависит не от тебя и сделать ничего нельзя. Так можно ждать важное письмо, ну или вот это сейчас. "Срочная посылка для Вас. Курьер отправлен немедленно," — такую телеграмму он полчаса назад получил от почтовой службы. Сейчас для него большим удовольствием было бы уйти с этого ветра, который уже вернулся к своей изначальной скорости. А станет еще сильнее. "Вообще, надо было другие ботинки одевать." Но нет ничего бесконечного — металлический лязг, сообщающий о том, что кабинка, наконец, достигла платформы, оторвал его от созерцания носков своей обуви.
Дверца кабинки открылась. "Ну вот, наконец-то,"— пробормотал старик. Но посыльный почему-то мешкал, ставил ногу на площадку как-то неуверенно. "Что еще?!"— старик придвинул очки. Они оказались для чтения. Отодвинул, посмотрел поверх. "Другой посыльный? Глупо с их стороны. А с его стороны глупо мешкать, ибо дождь уже вполне можно назвать ливнем. С небольшим опозданием относительно прогноза. Хоть причина и очевидна. Вот и коробка. С виду обычная. Незачем гадать о содержимом", — мысли, наконец, освободились от негативного оттенка, а лоб разгладился, на сколько это было возможно. Посыльный, похоже, заметил старика и, обхватив коробку обеими руками, стараясь укрыть от дождя под плащом, быстрым шагом, почти бегом, направился к дому. Шаги гулко отдавались в металлическом настиле. Старик усмехнулся. Все нужные места были давно выровнены по горизонту, но уж очень глубоко укоренилось в сознании горожан представление о наклонности Центральной башни. Это было видно по каждому, кто оказывался здесь впервые. Да и кто будет жить с наклонным полом? Разве что, отребье с нижних уровней, не способное ничего сделать даже для самих себя.
И все же было что-то странное в этом посыльном. Старик сдвинулся, чтобы дать ему место под навесом. Тот уже поднимался по немногочисленным ступенькам крыльца. "Мальчик мой, это было неразу..." — начал заранее старик самым снисходительным тоном, на который был способен. Пришлось прерваться — это была женщина. Женщина в брюках! Молодая женщина в форме почтовой службы стояла перед ним, и, держа посылку на вытянутых руках, пыталась одновременно дышать и что-то говорить. Капли воды скатывались с фуражки, с выбившегося темно-русого локона, по плащу на чудом бывшую до этого сухой деревянную поверхность крыльца. "Простите, что?"— Старик не расслышал. Она два раза моргнула, видимо сбрасывая капельку с ресниц, и повторила уже более разборчиво:
— Срочная посылка для господина Везера, городского волшебника!
Честно говоря, старику требовалось время, чтобы сориентироваться в непредвиденной ситуации, но, с другой стороны, вежливость не позволяла затягивать неловкое молчание. Поэтому он решил, что выразиться попроще будет лучше всего. Собрав все свое спокойствие, он сказал:
— Я вижу. Но сейчас, как видите Вы, у меня заняты руки, и ни взять посылку, ни подписать карточку я не смогу, — сказал он, взглядом показывая сначала на зонт в левой, потом на трость в правой руке. — Поэтому, пройдемте внутрь.
— Но... — она замялась, бросив взгляд в сторону канатной дороги, где дребезжала на ветру оставленная с открытой дверцей кабинка, — мистер Педегри, мой начальник, ждет от меня отчета, и даже не пойдет домой, пока я не вернусь!
— Конечно, он дождется. И я специально для него напишу о том, с какой самоотверженностью Вы доставили мне эту, безусловно, наиважнейшую посылку, и как правила, запрещающие эксплуатацию канатной дороги в грозу, вынудили меня задержать Вас здесь. Поверьте, не будет никаких проблем. Тем более, Вы просто обязаны пожалеть свои ноги. Поверьте, я знаю, о чем говорю. — И он постучал зонтиком по левой ноге.
Девушка хотела что-то ответить, но яркий свет и последовавший сразу за ним чудовищной силы треск ей не дал. Остаточный характерный звон позволил магу сделать вывод, что удар приняла на себя одна из статуй наверху. А вид посыльной, которая, зажмурившись, прижимала к груди посылку, позволил быть уверенным, что больше возражать она не будет.
— Прошу, — сказал он, указывая зонтом на дверь. — А то еще посылку уроните.
Старик открыл толстую, обитую металлическими лентами дверь и встал сбоку, пропуская девушку внутрь. Войдя, она оказалась в небольшом помещении, которое сам маг называл тамбуром. Свет, сейчас особенно скудный, поступал через квадратное зарешеченное окошко слева от входной двери. Под ним был столик, явно пострадавший от того, что на него часто ставили что-то мокрое. В боковых стенах было еще по двери в каждой, а на стене напротив висели мотки страховочных тросов и другие приспособления для работы снаружи.
Старик закрыл дверь, и стало намного тише. Он велел поставить посылку на столик, а сам снял с головы цилиндр и положил на полку, прибитую слева от двери. Снял плащ. Спросил, от кого, все-таки, посылка. Девушка потянулась к вороту своего форменного кителя. Расстегнула пуговицу, вторую, третью. "Ээ?" — старик только собирался сделать замечание о неуместности в данной ситуации снятия верхней одежды, как девушка извлекла из-за пазухи завернутую в вощенную бумагу карточку.
— Отправитель — баронесса Кринтель Хопв из Кантерлота! — развернув бумагу, торжественно прочитала она.
— Ну наконец-то! А что внутри, не сказано? — Уже около трех недель он ждал кое-что важное.
— Высший класс, высшая срочность, — продекламировала девушка. — Это все.
— Ладно, посмотрим. — Маг подошел к столу, где лежал завернутый в вощеную бумагу ящик. Под первым слоем оказался второй, а потом и третий. Старик взглянул на девушку.
— Это от дождя, чтоб не промокло, — пояснила она.
— Похвально, — пробубнил старик и разорвал последний слой.
Ящик обычный, жесткий, из фанеры, укрепленный брусками дерева. "Хрупкое. Не кантовать. Не переворачивать. Магия внутри!" — гласили знаки на поверхности. Это оно! А они отправили в плохую погоду, доверили новичку, да еще и девке! Если она хоть раз уронила... Стараясь, чтобы это прозвучало как можно спокойнее, маг спросил: "А что с Пендлтоном?"
— Пендлтон поскользнулся на рынке и ударил голову, — охотно ответила девушка.
— На чем? — с уже менее скрываемым раздражением спросил волшебник.
— Он пошел на рынок, там поскользнулся и ушиб голову. Ээто все, что я знаю, — в голосе девушки начали проступать извиняющиеся нотки.
— Хммммм... — вздохнул волшебник, подумал недолго. — Я, видимо, упустил момент, когда Вы представлялись, барышня.
— Ой, извините. Хелена Старглиммер, второе городское отделение почтовой службы.
— Старглиммер...Где-то слышал. Замужем?
— Нет. — Она опустила глаза.
— Если б были, то он не позволил бы Вам работать на столь опасной и ответственной должности. Не буду спрашивать о причинах и вашем возрасте.
— Мне 19, — произнесла девушка тихо.
— Я не спрашивал.
— Я...
Старик вздохнул, посмотрел на посылку, опять на девушку, снова на посылку. Он взял ее за шпагат, перевязывающий ящик крест-накрест. Она оказалась легче, чем он думал.
— Знаете, что... Я подпишу карточку позже, после проверки. Тогда и определим, будут ли проблемы у Вас и вашего начальника. А сейчас пойдемте со мной. Плащ повесьте туда, пусть стекает. — Старик взял посылку одной рукой за перекрестье шпагата, оставив бумагу на столе, тростью в другой руке указывая на вешалку рядом со входной дверью. Поковылял к правой боковой двери.
Девушка повиновалась, сняла и повесила плащ на указанную вешалку на крайний крючок как можно дальше от плаща волшебника. Он уже успел понять, что с посылкой в руке не сможет достать ключи чтобы открыть дверь, и ждал, когда она закончит. Пока она стояла к нему спиной, было заметно, что под плащом она промокла: рукава ниже локтей, плечи и немного вниз по спине. Взгляд сам опустился ниже. Она повернулась. Резко поднялся. От расстегнутого ворота и ниже. Итогом стало осознание того, что он уже очень долго не видел женщины, да еще и так одетой.
— Кхе, кхе... Считайте, что Ваша доставка не завершена, — наконец сказал старик и протянул девушке посылку. Достал связку ключей, вдруг вспомнил, что не запер входную дверь, что-то бормоча, пошел к ней. Потом поковылял обратно к боковой двери, нашел нужный ключ, отпер.
За дверью была "станция"
Старик указал связкой ключей внутрь и сказал: "Проходите пожалуйста. Осторожно, ступеньки." Девушка спустилась по трем ступенькам и оказалась в полумраке комнаты, заставленной столами вперемешку с застекленными шкафами, забитыми какими-то папками и журналами. На столах еще были стопки исписанных листов, придавленных сверху разномастными книгами, наверное, чтоб не разлетались от сквозняка. Справа из-за шкафов к потолку поднимались какие-то стеклянные трубки, что-то поскрипывало в частом темпе, где-то там было и окно. Здесь маг проводил большую часть дня: наблюдал за погодой, вел журналы и делал свои прогнозы. Тут же и находилась пневмопочта, один из кранов которой, по-видимому, был недостаточно закрыт и шипел. "Проходите, проходите. Вон туда", — старик указал на промежуток между шкафами, свет откуда образовывал полосу на полу, и принялся запирать дверь. Спустился по ступенькам, пошел по узкому проходу, остановился, постукивая ключом по ближайшему столу. "Да, здесь тесновато", — согласился он, хотя девушка ничего и не говорила. Добавил: "И темновато". Он положил связку ключей на стол, сжал кулак и поднес его к лицу. Прошептал что-то. Кулак вдруг засветился изнутри, все ярче. Волшебник разжал пальцы и комнату осветил желтоватый огонек — размером, может, с монетку. Он медленно поднимался вверх, подергиваясь от дыхания мага. Еще два огонька горели в глазах девушки, двумя руками прижимающей к животу посылку, все там-же между шкафами. Маг взмахнул рукой, и огонек закружился в потоках воздуха, с каждым витком все выше и выше. "Дышать не забывайте", — сказал он и улыбнулся, просияв золотыми зубами. Покрутился в поисках ключей, нашел их на столе и пошел дальше по проходу. Остановился напротив выкрашенной в голубой металлической двери в боковой стене, хмуро осмотрел ее. Вроде запирал. За этой дверью начиналась крытая галерея с множеством площадок и пологих лестниц, взбирающаяся по куполу храма до самой его вершины, заканчиваясь там открытой круглой огороженной площадкой.
Вообще, в комнате было пять дверей. Остальные четыре располагались по две в смежных с этой стенах. Маг подошел к одной из дверей, которой и оканчивался проход, стал боком так, чтобы не закрывать самому себе свет покачивавшегося где-то наверху, ближе к середине комнаты, огонька и стал опять перебирать ключи. Девушка вышла из междушкафья и теперь моргала, видимо, пытаясь избавиться от зайчиков в глазах. Старик нашел нужный ключ, открыл дверь, за которой оказалось еще одно темное помещение. Он поднял руку и, не выпуская связки ключей, поманил огонек к себе. Тот сразу же начал снижаться и проплыл мимо девушки на уровне ее головы, временно зажмурившейся. Он остановился рядом с рукой мага, едва касаясь ладони. "За мной, пожалуйста. Сюда", — сказал старик и переступил порог. Девушка поспешила.
Это помещение было небольшим, с низким сводчатым потолком. Девушка встала рядом с кучей какого-то очень ржавого инвентаря, а волшебник засунул огонек в висящую на стене лампу и принялся запирать дверь. В конце подергал ручку, снял лампу.
— Осторожно, впереди ступеньки. Очень много ступенек. С небольшим уклоном. — Он указал лампой на дверной проем в противоположной стене. К счастью, самой двери не было. За ним оказалась лестница, уходящая куда-то далеко вниз.
— Угу.
Старик начал спуск.
Узкая лестница, каменные стены, каменный свод. И все это под небольшим, но явно ощутимым наклоном вправо. Старик держал лампу слева от себя, девушка за ним. "Если еще этого не делаете, то можете держаться за трос", — проявил заботу маг, указав лампой на веревку, пропущенную через вбитые в левую стену металлические кольца.
Так они шли некоторое время, шли медленно. Стучала о камень трость, снизу поднимался чуть более теплый воздух. "А знаете, что Педегри, Ваш начальник, тоже когда-то носил мне всякое? Давно это было", — сказал старик, опустив лампу. Девушка ответила коротким "нет". Пошли дальше. Вскоре внизу показалась еще одна дверь, которой и оканчивался этот спуск. Старик ускорился, спустился на площадку, но не замедлился, как обычно, чтобы отпереть дверь, а просто толкнул ее, и она поддалась.
За дверью было просторное помещение. Справа было большое, во всю стену полукруглое окно с витражными стеклами. Желтые и голубые, они собирались в изображение солнца на небе, и странным образом делали содержимое комнаты зеленоватым. Пол опять стал деревянным и строго горизонтальным. Стены обиты разноцветными тканями светлых тонов. Потолок невысокий, расчерчен линиями, буквами, цифрами, знаками разных цветов. А в середине него была нарисована огромная роза ветров этой местности. У стен стояли стеллажи с книгами и всякими загадочными предметами. Еще два ряда стеллажей сходились под прямым углом так, что образовывали вдоль стен длинные неширокие коридоры. В конце одного виднелся краешек окна, освещавший его тусклым желтым светом. Конец второго терялся в темноте.
Когда они вошли, свет лампы сразу стал главным в комнате. Маг прикрыл дверь, но не запер — связки ключей уже не было у него в руке. Девушка осматривалась. Старик прошел между двумя стеллажами, девушка за ним. Пространство, отделенное рядами стеллажей, содержало два стола: один, заваленный книгами, другой — накрытый скатертью. Также был диванчик и даже камин у стены. В углу, образованном стеллажом с книгами и стеной, стояла кровать с балдахином.
Вдруг все залило голубым и желтым светом, последовал грохот, дребезжание стекол. "Сюда", — сказал старик, указывая на стол с книгами. Сдвинул одну стопку к остальным. Девушка поставила посылку на стол.Старик поставил лампу с уже ощутимо потускневшим огоньком на стопку книг, поставил рядом подсвечник на три свечи, провел над ними рукой, и они зажглись. Девушка теперь держала только себя и смотрела на всякие блестящие штуки, занимавшие сразу несколько стеллажей. Маг что-то искал на столе, ворошил бумаги, открыл книгу, заложенную ложкой, закрыл. Подергал верхний ящик стола, вытащил из кармана жилета связку маленьких ключей и отпер его. "Вот ты где", — пробормотал он и извлек из ящика лупу и затем маленький ножичек. Наклонился над посылкой, рассматривая в лупу сначала знаки на ящике, потом шпагат, потом сургучную печать особенно пристально. "Я, конечно, верю в Вашу честность и старание, но... почтовая служба это множество рук... да и уже не та, что раньше. Гонятся за скоростью, но отношение..." — объяснял он в процессе. Он положил лупу и перерезал шпагат. Ножичком попытался поддеть крышку, вытащил, пристально посмотрел, нахмурившись. Закинул ножичек в ящик и вытащил оттуда настоящий кинжал: короткий, но богато украшенный, он сверкнул лезвием, зеркальность поверхности которого нарушали только какие-то выгравированные буквы. Он бы замечательно смотрелся на подставочке, но маг принялся им отдирать крышку. Скрипели гвоздики, трещала фанера.
— А Вы неразговорчивы, — сказал старик во время передышки.
— Яа... не хотела Вам мешать, — нашла, что ответить, девушка.
Старик, наконец, отодрал крышку. Девушка подошла ближе. Маг поднес ладонь к опилкам, которые, казалось, заполняли весь ящик. "Хм. Охлаждающее заклятие стазисного типа, несильное", — медленно произнес он. Потом добавил: "Хм. Непонятно". Он сгреб опилки в сторону, секунду смотрел в ящик, потом наклонился к нему еще сильнее так резко, что его очки слетели с носа. Хорошо, что они были на цепочке. В ящике среди опилок была еще одна коробка, картонная, перевязанная шпагатом, под которым была просунута записка. На крышке легко угадывалось контурное изображение усатого мужика в колпаке и надпись: "Веселый кондитер". "Что? Что это?" — Старик вытащил записку, поднес поближе, отодвинул на вытянутой руке, наконец надел очки. Там было только: "Поздравляю с предварительным успехом!"
Девушка стояла на носках своих сапожек, не решаясь подойти ближе. Маг отодвинул от стола стул, сел на него. Со стуком упала облокоченная на стол трость. Старик поднял ее. Другой рукой за шпагат вытащил коробку из ящика, рассыпая по столу опилки, покрутил в воздухе. Без сомнения, это был...
— Тортик! — прервала свое молчание девушка, весьма бодро.
— Мде... — буркнул старик, посмотрел на девушку, на тортик, поднял глаза к потолку и продолжил, — ... и у кого есть проблемы, так это у меня — с пониманием всего этого. — Он поставил тортик на угол ящика. — Как бы то ни было, наша проверка еще не окончена.
Девушка опять погрустнела. Маг смахнул со стола опилки, поставил на освободившееся место тортик и кинжалом разрезал шпагат. Затем покрутил коробку, словно ожидая увидеть какие-то особые знаки на ее сторонах. Наконец, снял крышку. Под ней действительно был небольшой тортик. Ничего особенного, всякие цветочки сверху. Возможно, это был один из стандартных тортов этого "веселого кондитера". Старик вздохнул и сказал, поворачивая тортик за основание коробки:
— Выглядит целым. — Посмотрел на девушку с улыбкой. — Вы справились. Поздравляю.
— Ура! — воскликнула девушка, опять встав на носки, и делая руками движения, будто собирается хлопать в ладоши. Но быстро собралась, встала нормально, руки по швам. — Почтовая служба к Вашим услугам!
— Хм, — усмехнулся старик. — Вы окажете мне большую услугу, если присядете и дадите, наконец, отдых своим ногам. Никогда не рано начать их беречь. — Он указал на диванчик, стоящий у стеллажа, напротив второго стола.
Снаружи сверкнуло, темная часть комнаты осветилась желтым и синим, от грохота опять задребезжали стекла. Старик несколько секунд смотрел наружу сквозь стеклянную стену, где резко потемнело и помутнело, ближайшая башня превратилась в темный силуэт. Дождливый вечер стал походить на ночь много раньше срока.
— Вам повезло. Не зря спешили, — сказал старик.
— Даа... — Девушка поежилась.
— Да, похолодало, — констатировал старик и встал.
Он подошел к камину, который был полностью металлическим и походил на ящик без одной стенки, стоящий на металлическом же листе. Сверху на нем стоял чайник и выходила под наклоном ко внешней стене толстая труба и исчезала в потолке. От нее влево и вправо отходили тонкие медные трубки и сразу собирались в два обмотанных серой тканью пучка. Левый пучок уходил в пол, а правый шел вдоль стены с наклоном вниз к окну, потом распадался на отдельные трубки, которые образовывали что-то типа ограждения на всю ширину окна. Маг заглянул в камин. Там уже что-то было, но недостаточно. Поэтому он взял из штабеля, что был левее, парочку деревяшек и закинул их внутрь. Потом пошел к стоявшему еще левее стеллажу со всякими книгами и стопками пожелтевших от времени газет. Бормотал: "Высшая важность... высшая срочность...". Он взял первую попавшуюся газету, открыл, положил. Видимо, искал достойную, или же ту, которую уж точно никогда не будет перечитывать. Эти поиски не мешали ему говорить: "Нам, определенно, нужно согреться, а Вам еще и хорошенько обсохнуть. Сейчас, только вот я..."
Еще одна старая газета. Заголовок: "Супердевочки не плачут". На странице фотография девочки лет десяти. Старик поднял брови, повернулся к девушке. Она, видимо, совсем не слушала и рассматривала с краешка дивана его коллекцию штучек, расположившуюся на другом стеллаже. Он вернулся к газете, опять посмотрел на девушку. Неужели это она? Хмыкнул, закрыл газету, отложил. Не смотря, оторвал от следующей пол-листа и направился к камину, поглядывая на девушку, пока не дошел.
Маг смял газету, кинул в камин и тростью затолкал поглубже. Отошел на шаг, вытянул левую руку и четким голосом произнес: "Из искры да разгорится пламя!". Щелкнул пальцами, и газета действительно загорелась. Старик обернулся к девушке, но она также рассматривала стеллаж с, несомненно, для нее загадочными, богато выглядящими предметами. Маг вздохнул, заглянул в чайник и двинулся к этому стеллажу.
— Я вижу, Вас очень интересуют мои награды, — сказал он и сделал пригласительный жест левой рукой.
Девушка быстро оказалась рядом. Теперь перед ее взором были медали, документы в рамках, статуэтки, непонятные механизмы. Был даже кукольный домик с часами! Хотя, скорее всего, это были часы в виде домика. Все это висело, стояло, лежало друг над другом на нескольких длинных полках.
— За жизнь у меня было много всяких достижений в разных областях. Если начинать с самого начала, то вот это моя медаль за отличительные успехи в изучении магии из магической школы. — Он взял в руки одну из рамок, в которой под стеклом оказалась золотая медаль на синем бархате. — То было время совершенно диких, как тогда казалось, идей. Но потом оказалось, что они не такие уж и дикие, но не менее уникальные. Мысли о том, что было бы, если бы я развил какую-то из них, как бы это повлияло на магию и жизнь..." — Он прервался, видя, что девушка тянется к одному из предметов.
— Руками не трогать! — выпалил он неожиданно грозно, даже для себя. Но сразу смягчился, добавив, улыбнувшись: — Кто знает, какая магия может в них скрываться?
— Извините, — смущенно сказала девушка, сделав руки по швам.
— Это, — старик указал на интересовавший девушку богато инкрустированный золотом ящик из красного дерева, стороны которого украшали якоря и канаты, а на крышке флаги и большая роза ветров посередине, — от Южной Торговой Компании, морской компас. Как видите, очень декоративный. Подарили, когда я уходил. Как сейчас помню, их главный говорил, что это "в честь самых низких потерь от штормов за всю историю компании".
Старик откинул два крючка, а за ними и крышку. Он сдвинулся на шаг в сторону, и в ящике заблестел золотистый металл: искусно сделанный компас, казалось, висел внутри металлического кольца, которое само по себе не касалось обитых синим бархатом стенок ящика. Маг дотронулся до него, и тот закачался. Девушка наклонилась, держа руки за спиной, и полоска волшебного по своей чистоте золотого сияния медленно задвигалась вверх и вниз по ее лицу и одежде. Возможно, секрет был в том, что закрытый ящик не дал компасу покрыться внушительным слоем пыли, в отличии от других экспонатов. Старик любовался. Как только компас замер, девушка спросила:
— Вы плавали по морям?
— Да. И на кораблях, и в портах. Я много, где был. И платили хорошо... — Он замолк, задумавшись о том, помнит ли он какую-нибудь историю, уместную и достаточно короткую, но в итоге сказал только: — Потом все эти путешествия стали тяготить. Впрочем, здесь тоже хорошо.
Пока он это говорил, то боковым зрением заметил, что девушка смотрит на него, но стоило посмотреть в ответ, как оказалось, что на полку выше. Он заботливо закрыл компас и присмотрелся к заинтересовавшей девушку вещице. Это была статуэтка, изображавшая древнего мудреца Старсвирла, задумчиво взиравшего на звезду в своей руке. Тоже позолоченная.
— А это с двадцатого, помнится, юбилейного климатологического конгресса. Дали за разработку теории небесных вихрей. Еще и премию к ней.
Он протянул руку и развернул статуэтку, чтоб девушке было лучше видно. Теперь уж точно девушка как-то украдкой посмотрела на него. По своему опыту он знал, что это значит, а также, что интерес к знаниям надо поощрять, поэтому спросил:
— Вы хотите что-то спросить? Небесные вихри это, конечно революционная тема, но очень специальная. Возможно, Вы о них и не...
Пока он это говорил, девушка вдруг заинтересовалась узором досок пола, схватила себя за руку. Ну точно поза студента, стесняющегося своего незнания. Когда старик замолк с выжидающей вежливой улыбкой, она подняла блестящий взгляд.
— А Вам жена не нужна?
Это было неожиданно. Пришлось медлить с ответом. Голову старика заполнили мысли с разными оттенками чувств: возмущение от легкомысленности шуток современной молодежи, неуверенность от того, что, возможно, сейчас так принято, а он и не знал. Или она, возможно, в каком-то отчаянном положении? Дольше молчать было нельзя. Как раз подоспели нейтральные слова, да еще и соответствующие недавно воображаемой роли:
— Всем известно, что развитая магия несовместима с семейной жизнью. К нашим дням это широко обыграно в культуре... вроде бы.
— Да так, подруга просила узнать...— быстро проговорила девушка и продолжила рассматривать лежащий на краю верхней полки посох.
— Кхе, кхе, — старик покашлял в кулак, поправил очки. Он считал, что преданность девушки, которая ради подруги поставила себя в такую неловкую, смущающую ситуацию, достойна уважения. Впрочем, ситуация смущала не только ее. Проще считать, что ничего и не было. Он продолжил рассказывать:
— А вот здесь награды и памятные знаки от городского совета. Любят они там награждать друг друга".
Маг рассказывал, девушка слушала, не прерывая, пока не засвистел чайник.
"О, уже пора!" — этими словами старик прервал свой рассказ, развернулся и двинулся к камину. Жестом пригласил девушку следовать за собой. В тот момент она старалась не чихнуть — поэтому пошла молча. Старик переставил чайник ближе к краю каминной плиты, и развернувшись, выдвинул ближайший стул из-под накрытого скатертью стола. "Пожалуйста, присаживайтесь," — сказал он со своей золотозубой улыбкой. Она пыталась возразить с помощью жестов, но вместо этого чихнула, и стояла, закрывая руками нижнюю часть лица с вытаращенными глазами и съехавшей вперед фуражкой. Маг не стал создавать неловкое молчание и продолжил: "Очевидно, что Вам нужно согреться и обсохнуть. Иначе Вы заболеете..." Девушка нашла в карманах носовой платок. "... и мистер Педегри будет недоволен и опечален тем, что больше работать некому," — продолжал маг. Девушка за спиной вытирала руки. "Для согрева нет ничего лучше, чем подставив поясницу теплу камина, пить горячий чай". Он подвинул уже стоящий на столе заварочный чайничек и рядом водрузил на подставку только что закипевший. Девушка засунула платок в карман, сначала поправила, а потом сняла фуражку. Она подошла к стулу. Там старик взял у нее фуражку и повесил на стоячую вешалку рядом с камином. Она села. "Особенно приятно это, когда снаружи, за окном такая..."
Бабахнуло, и он не окончил. Некоторое время вглядывался в темную муть за окном, потом произнес: "Хм. Хорошая гроза получилась. Франк, наверное, сейчас со всей силы крутит свои машины". Девушка рассматривала картинки на глазури заварочного чайника. Старик отвернулся от окна и направился к стеллажу рядом с кроватью. "Уверен, что Ваш обеденный перерыв был уже давно, а я также еще не ужинал", — говорил он, протирая чашки. Девушка, видимо, сначала хотела что-то возразить, но потом просто опустила глаза на скатерть.
Старик собрал все, что нужно на поднос и, держа его одной рукой, пошел к столу, медленнее, чем обычно. Молча. Оба смотрели на поднос. В один момент приборы опасно съехали вправо, но все обошлось. Старик, наконец, поставил поднос на стол и снова мог говорить. "Вы бы знали, когда в последний раз я тут принимал гостей. Наверное, еще до Вашего рождения", — вспоминал он, выставляя блюдца с кружками на стол. Они были из того же сервиза, что и заварник. В цветах золота и изумруда, с мифологическими сюжетами на глазури — это был очень дорогой на вид набор, когда-то подаренный магу за границей. Девушка сидела прямо и глазами следила за каждым новым предметом. Закончив выкладку, старик сходил к соседнему столу за подсвечником, а потом и за тортиком, который так и стоял все это время на углу ящика от посылки. "Не такой уж и маленький. Один я не справлюсь — печень заболит", — сказал он, установив тортик посередине стола, рядом с заварником. Теперь, когда все было на своих местах, старик стоял у стола, девушка сидела напротив, он смотрел на нее, она на него. Он начал официальным тоном: "Хелена Старглиммер, с учетом всего сказанного ранее, согласитесь ли Вы..." Девушка резко встала, скрипнув стулом о пол. На лице тревожное выражение. "... стать сегодня моей гостьей на этом внезапном чаепитии в честь "предварительного успеха" старого мага Везера, ответственного за погоду члена городского совета?" — закончил маг. Через секунду, сделав вдох, девушка ответила:
— Да, конечно.
— Отлично! Но прежде, чем мы начнем, надо снять заклинание, иначе он продолжит охлаждаться у нас в желудках. Получится настоящая "магия внутри".
Веселый кондитер, определенно, знал свое дело, а Кринтельхопф знала толк в кондитерах. Ложечка за ложечкой кусок тортика исчезал во рту девушки. Она же всем своим видом показывала, что старик был прав во всем: в том, что у камина греться классно, а с горячим чаем еще лучше, и в том, что ее обеденный перерыв был непозволительно давно. Маг же радовался тому, что наконец сидит и не спешил. Между поднятиями кружки он успевал рассказывать о том, что последний раз так сидел с кем-то очень давно, и, что, вообще, мало кто здесь был. Кринтельхопф была один раз, но поклялась, что в жизни на такую высоту больше не заберется. Да и вообще, мало кто знает, что он живет здесь, а не наверху, на станции.
— Может быть, Вы догадываетесь, почему я забрался под этот купол?
— Уу... нет, — ответила девушка, облизав ложечку, — Здесь теплее? Ветра нет?
— Просматривая старинные записи об этом месте, я обнаружил, что купол вершинного храма строился с учетом возможного падения одной из этих ужасных статуй наверху.
— Ааа...
— В отличии от города внизу, — добавил он, немного погодя.
— Хм...
— Впрочем, не стоит беспокоиться о том, что от нас никак не зависит. Лучше позаботимся о том, что перед нами. — С этими словами он отрезал девушке еще кусочек, обновил в кружках чай. Потом со вздохом встал, взял со стола чайник и пошел к камину. Обойдя стол и оказавшись у девушки за спиной, он украдкой покосился на нее. Возможно, она это почувствовала, или же просто по случайности, но она тут же выпрямилась на стуле. Поставив чайник на камин и обернувшись к окну, он сказал: "Лучше всяких стазисных заклинаний. В нашем случае".
Снаружи было не по времени темно, ветер гнал волны дождя. Громыхнуло совсем близко, наверное, у Франка. "Ого", — послышалось со стороны гостьи. Старик сначала посмотрел на нее, нахмурился, потом на газетный стеллаж, вздохнул и пошел обратно.
— Это продлится еще некоторое время. Может, полчаса, — сказал, он, опускаясь на свой стул. — Ох, ноги...
Девушка отламывала ложечкой кусочки от бисквита с характерным стуком об блюдце. От ее куска осталась только половинка. Наверное, пора. Старик прочистил горло и заговорил:
— Я тут вдруг припомнил, где видел Вашу фамилию.
— ? — Девушка не донесла ложку, которая остановилась на полпути.
— В газете. Может быть это всего лишь совпадение, но я не упущу шанса спросить. Вы ли та, кого раньше называли Звездочкой, медиумом Метеора, духа-защитника?
Ложечка со звоном опустилась на тарелку. Девушка несколько секунд смотрела на нее, потом в окно.
— А... я уже и забыла, — таким голосом, будто о чем-то совсем не важном. Притворство, конечно.
— Хм. Спешу признаться, рад, что Вы в добром здравии.
Настенные часы забили шесть. Старик подождал, пока они закончат.
— Знаете, я бы и тоже, наверное, не вспомнил, если бы Вы мне не напомнили. Благо, события, связанные с этим "феноменом", меня не сильно касались. В отличие от Вас. Мы ведь с Вами тогда не встречались, а сейчас Вы здесь, передо мной — часть того мира, по большей части воспринимаемого мной со страниц прессы. Интересное чувство.
Он отодвинул приборы ближе к центру стола, чтобы неловким движением не опрокинуть чашку — иногда при разговоре жестикуляция могла быть излишне размашистой.
— Ее же я узрел одним из первых, наверное. Помнится, тогда я, наконец, смог сосредоточиться не работе после того переполоха, связанного с тем взрывом. Тогда еще думали, что я причастен, но я им объяснил, что это не так, что звезды не падают, да и вообще это не моя сфера. И вот только я возобновил работу, как пришла телеграмма странного содержания: "Что у Вас происходит?". Я хотел уже потребовать изъясняться конкретнее, как пришел пневмоцилиндр: "Господин Везер, дозорные докладывают, что над Вашим домом, рядом со статуей Бенората, в воздухе висит горящая женщина". Это, конечно, показалось невероятной чушью, но и шуткам в официальных письмах явно не место. Поэтому я вышел проверить и увидел... конечно, я ничего там не разглядел — женщина там, или мужчина, но она, похоже, меня заметила и унеслась ввысь, покинув поле зрения. Тогда я поспешил писать ответ, в котором изложил, что никоим образом не причастен к наблюдавшемуся феномену, и что феномен этот не подпадает под определение ни одного из известных мне метеоров, и ... Хм. Получается, я был, возможно, первым, кто ее так назвал. Неожиданное открытие.
Старик остановился, посмотрел на девушку, ожидая какой-то реакции, может, комментария, но она отвлеклась на очередную вспышку. После грохота еще некоторое время дребезжали стекла. Маг, конечно, когда-то занимался укреплением служащей ему окном части огромного витража, но тот уходил далеко вниз, являясь одним из окон пустого уже не одно столетие храма. А ведь он уже привык к завыванию ветра в пустом зале, к эху хлопанья крыльев залетевшей птицы, или от падения кусочка облицовки на далекий пол. Старик произнес:
— Будто сама стихия говорит: "Прервите свой бег, уступите мне эти улицы. Сгрудитесь в своих домах, взгляните друг на друга и благодарите... что все это у Вас есть". Что-то вспомнилось. И, хоть Вы и не дома, но чувствуйте себя, как будто так и есть. Не давайте чаю остыть. Кушайте, кушайте сколько захотите. Я много не смогу — печень заболит.
Он откинулся на спинку стула, промочил горло тремя глотками из своей кружки, в процессе припоминая, о чем говорил ранее.
— Потом подхватила пресса, — начал он. — Все писали: видели там, пролетела туда. Пошли слухи о связи со взрывом, что упала с неба. Какие-то фанатики объявили о скором конце света. Спорили о смысле наготы. Стоило ей появиться здесь наверху, как шли телеграммы. И что надо было отвечать? Да, я вижу? В общем: работать было невозможно. Как явилась эта комиссия, так, вообще, выдернули меня на свои заседания. Я им десять раз говорил одно и то же, а им все не надоедало. В итоге клерикалы объявили, что признают ее способность к бескрылому полету чудом. Я бы назвал это феноменом. А летающую обнаженную женщину объявили посланницей небес, воплощением некоего духа-защитника. Как уже было ранее в случае с "Безбрежной крепостью". Умно. И всем хорошо в той ситуации. Особенно им самим — расчет на укрепление веры и увеличение пожертвований. — Он сделал еще глоток из чашки, оперся на край стола, как на трибуну, широко расставив руки. — Но, если мы стремимся к истине и учтем историю, современные факты, изучим все несостыковки, то таким ли однозначным будет ответ на вопрос: была ли в самом деле та, кого называли Метеор, тем...
— Была!
— ??
— Была, — еще раз, но тише и сдержаннее. — Может, с высоты этой неприступной башни люди там внизу кажутся совсем маленькими — не разглядеть. А с высоты Вашего ума их дела и заботы кажутся ничтожными в сравнении с величием небесных вихрей. Если вообще о таком напишут. А тогда писали о том, какая наша армия непобедимая, и как храбры ее солдаты. А по дороге мимо нас шли повозки с ранеными, и ехали те, кто покинул свои дома, кого они не смогли защитить. А завтра на их месте уже могли быть мы. Оставалось только ждать защиты от небес. Мы молились небесным девам: Йерр, Аксе, Ирам — всем сразу. И когда... кхе! — она кашлянула, схватила кружку правой, пила большими глотками, прижимая левую к груди.
Старик воспользовался заминкой:
— Во-первых, Вы не дослушали. Во-вторых, я не говорил и даже не думал того, что Вы мне приписали. Домыслы. В-третьих, интересно Вы назвали небесных дев. Вы из Свидетелей?
Девушка поставила кружку. Хмурое выражение сменилось растерянным и даже немного испуганным.
— Нет, — сразу же ответила она. — Мама так называла.
— Ну чтож, тогда продолжайте, закончите свою мысль.
Она села ровно, по примеру мага отодвинув чашку и блюдце.
— Когда пришла Метеор, мы поняли, что небо услышало нас и покарало врагов. Спрашивали священника — он говорил, что надо верить. Когда объявили, что у нас теперь есть защитник, мы полдня простояли в церкви. Когда сказали вспомнить о щедрости и жертвовать одежду, я готова была отдать свое платье. Многие складывались, чтобы сшить хорошее, и кто-то один ехал в Город, чтобы пожертвовать. И, хоть мы ее и не видели, но знали, что теперь нам не нужно будет никуда уходить. А еще я видела других защитников на картинках в книжке. И ...
—??— старик приподнял бровь.
— Когда я попала в Город и увидела ее, она была именно такой, какой я представляла. Встретила меня так, как будто ждала. Это ли не доказательство высшей силы, проведения? Чуда?
Старик откинулся на спинку стула, начал:
— Может я чего-то не улавливаю. — Небольшая пауза. — Но... Впрочем, сейчас не время и не место для диспута. Да я и не хотел. Просто вспомнилась одна моя статья. Непрофильная.
Старик уселся поудобнее. Взгляд обращен на поднимавшийся от свечей дымок.
— Если просто обратиться к памяти, то сразу вспоминается день, когда резко прекратились полеты, — заговорил он. — К тому времени я уже пересмотрел свое отношение к этому раздражающему феномену, и счел его достойным регистрации и систематизации. Я записывал количество, направление, в одежде, без, с возгоранием, без возгорания и тому подобное. Поэтому отсутствие полетов после полудня привлекло внимание. Помню, записывал в журнал. Потом из газеты я узнал, что найден медиум. Им оказалась девятилетняя девочка... сиротка, случайно оказавшаяся на рынке, куда после столкновения с одной из башен рухнула Метеор. Конечно, подумал я, это мог быть просто громкий зазывающий заголовок, которые так любят газетчики. Это даже был не первый подобный. К тому моменту я нашел время и ознакомился с историей вопроса, и знал, что ребенок становился медиумом лишь единожды и очень давно. Правда, единственное сохранившееся свидетельство — это "История" Панталона, а широко известен этот случай стал благодаря "Халдейским песням" Барта. Правда, там принцу Ролану приписывались выдающиеся качества. — Он призадумался.
— Я читала. Я перечитала про Духов-Защитников все, что смогла найти. Но это потом. А тогда медиум был просто маленьким человечком на картинках рядом с Духом-защитником. Вроде как его друг. Когда там на рынке кто-то закричал про медиума, я начала искать его глазами. Оказалось, что указывают на меня. Сначала пыталась возражать, но потом вспомнила эти картинки, где они на некоторых даже держались за руки. А ведь этот человечек — самый защищенный из всех людей. А потом был новый дом, невиданная еда, куча новой одежды, отношение, как к принцессе. Как тут не поверить, что впредь все будет хорошо. А сколько одежды приносили! Тюками был завален весь амбар. И на меня тоже. Можно было хоть каждый день носить новое. Научила Метти нормально одеваться. Я для краткости начала так ее называть. Сняли с нее точные мерки. И ей наконец стало идти. Ну, пока она новое платье не сжигала. — Проблеск улыбки. — Тогда я пригрозила, что она будет носить только самые уродливые, если не перестанет сжигать красивые. Ну, или вообще, свои разбитые доспехи. И она научилась. А когда увидели в журнале форму команды воздушных кораблей, то решили, что у нас обязательно должны быть такие куртки. А еще были летные шарфы.
Девушка смотрела за окно, держа двумя руками чашку, поднесла ко рту, глянула на нее и поставила на блюдце. По звуку можно было понять, что чашка пуста. Она продолжила:
— Что значит быть медиумом? Для меня это значило получать подарки в обмен на обещание, что дух-защитник Метеор что-нибудь сделает. Разные люди приходили: от Города, церковники, военные. Я быстро узнала, что можно говорить им, что принести в следующий раз. Им нужно было, чтобы Метеор где-то поприсутствовала, даже что-то сказала, применила свою силу или способность к полету с пользой. Только с военными не получалось. Сколько ни пыталась, я не могла уговорить ее помочь им отогнать врагов от Города. Ее ответом было всегда, что война — это плохо и людей убивать нельзя.
— Хм. Это проливает свет на то, почему, когда им надоело ждать, и они явились сами, она не стала бить их на месте, а побросала в реку. Тогда я посчитал это очередной причудой, еще одним несоответствием в список несоответствий канону.
— Да, я сказала ей, что все люди умеют плавать. — Она прикрыла рот ладошкой, хотя по глазам все и так было видно.
Девушка смотрела на свою кружку.
— Как я уже говорил, Вы можете чувствовать себя свободно и самостоятельно налить нам еще чая. Ноги разболелись ото всей этой беготни, — объяснил старик.
Девушка кивнула, встала, аккуратно отставив стул. Пока она занималась чаем, старик наблюдал. Свет камина золотом переливался по ее головке, по стянутым в узел волосам. Она закинула за ухо выбившийся локон. Старик мысленно заключил, что без фуражки лучше.
Когда девушка села, старик сказал:
— Признайте, такая миролюбивость выделяет нашего духа-защитника из ряда предыдущих воплощений. И нам всем очень повезло, что она ограничивается людьми. Помните нападение этих жутких, черных, огромных магомеханических птиц этого, как там его, Танцующего Графа?
Девушка кивнула.
— Помню, тогда я проснулся от того, что эти твари громили станцию, — вспоминал маг. — Благо, я еще не поднялся наверх. Благо, тот, кто их послал, не знал, что я живу здесь, а не там. Да и зачем ему было меня убивать? Мы были знакомы давно, еще с магической школы. Не близко — он был младше и еще не был графом, а я уже занимался выпускной работой. Его особенностью было то, что он мог направлять магическую энергию всеми частями тела. Он вращал глазами, высовывал язык, крутил головой, становился на одну ногу, и делал всякие движения второй. Помню, очень раздражало, когда читаешь и опять слышишь за окном эту дразнилку: "Глянь, опять Вондерболт ходит, кое-чем трясет! Раз, два, поворот — так и шею свернет!". Как дети прям. Или то и были дети?
Старик усмехнулся и заметил:
— В старости все чаще приходится удивляться тому, что из молодости вспоминаются всякие незначительные события и детали, а сейчас порой и не можешь вспомнить, что делал вчера. Впрочем, в моем случае, это, скорее всего, то же, что и обычно.
Так вот, позже я натыкался на его статьи, где он объяснял преимущества своей техники. И демонстрации свои он, очевидно, сделал более благовидными, иначе бы его называли по-другому. Но какой смысл в том, что появляется возможность творить более сложные заклинания, если круг практикующих сужается буквально до нескольких человек. Мне вот, всегда и рук хватало. Мы, также, несколько раз встречались на мероприятиях, посвященных магии, и я не могу припомнить, чтобы между нами была какая-то вражда или даже соперничество. Наши сферы и интересы просто не пересекались. Хотяяя... если принять, что он поступил на службу, и все это нападение полностью заслуга командования Лиги, то все станет на свои места. Возможно, им просто надоели непрекращающиеся ливни на их позициях, или же такая же засуха в юго-западных регионах.
Так вот, я стоял вон там у двери с револьвером и слушал, не пробились ли они на лестницу. Но они, к счастью, похоже не умели взламывать двери. То, что, наконец, появилась Метеор, было понятно по резко усилившемуся грохоту. Она с ними разобралась, правда, полностью разрушив станцию при этом. Я так говорю, потому что по моим расчетам, размер этих птиц был явно недостаточен для того, чтобы сносить стены. Все мои записи были в страшном беспорядке, а некоторые уничтожены. С тех пор я делаю копию и храню ее здесь. Это был кошмар — хуже я не чувствовал себя, наверное, никогда. До приведения всего в порядок я не осмеливался делать прогнозы.
— Мне кажется, что это было для горожан даже страшнее самого нападения. Всегда, когда у нас намечалась вылазка, я бежала к охране спросить о погоде. Они всегда отвечали что-то вроде: "Мудрец Везер сказал, что завтра будет солнечно". Тогда же они показали мне газету, где большими буквами было: "Сенсация! Мудрец Везер ничего не сказал. Это конец?".
— Хахаха. Нуу...
— Я всегда думала, что Вы мудрый волшебник, который знает будущее наперед.
Маг наклонился к столу, отпил из своей кружки.
— Во-первых, я не волшебник, а маг и будущего не знаю. Прогнозирование строится на опыте наблюдений и предположений. В метеорологии объем данных слишком велик, чтобы полагаться на память. Поэтому записи так важны. Мудрец? Не мудрец? За долгую жизнь накапливаются разные наблюдения, что называют опытом. И я не только небо имею в виду. Ведь Вы уже знаете, я далеко не всю жизнь провел, сидя на вершине башни. Например... могу дать вашей подруге совет, как нравиться мужчинам и выйти замуж.
— Аа...
— Испокон веков мужчины хотели видеть женщин лучшими, чем они сами, более чистыми. Те, кто своей красотой обещают светлое будущее, должны были быть прекрасными во всех отношениях. Некоторые даже придумали небесных дев. Но реальность в том, что этой чистоте неоткуда взяться. Ответом было заставить женщин быть лучше. Отсюда и различные запреты, и особенности воспитания женщин в разных культурах. Так вот, перейдем к конкретным советам, которые помогут вашей подруге выглядеть лучше в мужских глазах. Во-первых, важна чистота и женственность речи. Если женщина говорит как братан, кореш, или как там сейчас говорят, то и воспринимается соответственно. Во-вторых — скромность в одежде. Если женщина выглядит как портовая девка, то создается впечатление, что она годится только для удовлетворения сиюминутной похоти, да и сама хочет лишь этого. В-третьих — высокая норма морали. Мужчина, приходя домой, хочет оказаться в пространстве, свободном от грязи внешнего мира. Правда, тут есть загвоздка, состоящая в том, что таким образом от женщины требуется быть еще и духовно сильнее. — Старик замолчал и задумался, помешивая свой чай. — Но если подумать... — начал было он, но заметил, что с девушкой что-то не так: напряженная поза, руки на коленях, и даже цвет лица изменился. Или это освещение?
Он поспешил объясниться:
— Я вижу, Вы смущены. Спешу заверить, что это не являлось ни моей целью, ни желанием. Все вышесказанное лишь выдержка из еще одной моей статьи, неопубликованной даже, и никак не относится к Вашей... одежде или к чему-либо еще.
— Не стоит беспокойства, — произнесла гостья самым мирным и чистым голосом. — Этот румянец от горячего чая. Ваши мудрые советы я обязательно передам.
— Эм... Ладно. Стоило, наверное, ограничиться своим профилем, — сказал маг и несколько секунд молча собирался с мыслями. — Наблюдая за небом столько, сколько я, обязательно узнаешь, увидишь что-то невиданное никем. Вот видели ли Вы, как начинается дождь в кучевом дождевом облаке?
—- Отнюдь нет.
—- Представьте большое кучевое облако, скажем, в виде пирамиды или конуса. Белоснежное у своей вершины, оно клубится, расширяется к низу, где цвет резко переходит в темно-серый. Это подошва. Она плоская снизу. Вы любуетесь зрелищем, возможно, даже в закатных лучах — особенно красиво. Как вдруг, без видимых причин верхушка начинает оседать. Вниз по склонам устремляются потоки. Можно их сравнить с лавинами в горах. Они катятся, сглаживая склоны, все ниже и ниже. Как только достигают подошвы, в ту же секунду внизу опускается пелена дождя.
— Нее. Такого я точно не видела. — Голос снова сделался обычным.
— Вот еще. Если утром до восхода при низкой слоистой облачности и большой удаче смотреть на восток, то может так случиться, что еще не взошедшее солнце отразится о волнистую поверхность облаков, формируя солнечную дорожку. Это как смотреть вверх и видеть перевернутое море. Видели ли Вы что-нибудь подобное?
Девушка помотала головой, так как во рту торчала ложка.
— Вот это простой. Знаете ли Вы, как получается радуга. Уж ее то Вы видели? Можете не торопиться, — сказал Маг и поднял кружку, чтобы промочить горло.
— Уу... — Девушка проглотила остатки тортика. — Знаю! Когда после дождя выходит солнце, крылатая лошадь Дэши радуется и взлетает в небо. След от ее разноцветных хвоста и гривы и становится радугой.
— Кхе! — старик поперхнулся чаем. — Кху!
— Что с Вами? — воскликнула девушка, порываясь встать.
Старик жестом показал, что все нормально, прокашлялся, и, наконец, заговорил:
— Надо бы, все же спуститься в городской совет, напомнить им о важности образования. Хе! Надеюсь, Вы не скажете мне, что еще и верите в эту, как ее там, Аква...нострию?
Девушка теперь уж точно выглядела смущенной.
Старик промакнул салфеткой подбородок, а после скатерть, кашлянул в кулак.
— Признаюсь, я давно столько не разговаривал. Надо передохнуть. Расскажите теперь Вы что-нибудь. Пожалуйста, пока еще время есть, — сказал он, кивая в сторону окна.
Снаружи уже стало немного светлее, и максимум грозы прошел и по расчетам теперь находился южнее, над рекой.
Девушка глянула куда-то мимо старика, возможно, на часы, висевшие на стеллаже над диваном. Старик удержался, чтобы не обернуться, да и в этом не было смысла, так как часы были на каждой из сторон комнаты. Если смотреть левее девушки, то часы рядом с каминной трубой показывали половину седьмого. Если все будет по графику, то гостья успеет уйти до времени заката, и ни у кого не будет повода распускать всякие слухи.
— Ну тогда, — начала девушка, — я расскажу о том, что не чувствовал никому: чувство полета. Ну, или почти никто?
— Я абсолютно точно уверен, что никто не делал этого в возрасте десяти лет.
— Вот! В один день я сказала Метти, что она должна помогать людям, защищать их, и чтоб ее видели. Тогда она стала пропадать в Городе, и мне стало скучно. Тогда я придумала, что можно совместить, если мы будем летать вместе. Ну и должен же был быть смысл в моей летной куртке. Тогда я хваталась всеми руками и ногами, она хватала меня, и мы летали сначала низенько только над поместьем. Сначала было страшно, а потом нет. А потом мы полетели к городу, кружили вокруг башен, стояли на вершинах всех.
— И здесь? То есть, и на этой башне были?
— Да. Мне особенно хотелось, а то говорили, что эта башня наклонная, а когда приземлились туда, на самый верх, — девушка подняла палец, — оказалось, что все ровно.
— Вообще, башня наклонная, а площадка ровная. Если говорить о причинах, то это длинная история.
— И вот я опять здесь, снова могу посмотреть на мир с этой высоты. Знаете, я ведь много раз просила господина Педегри назначить меня на самый высокий уровень, пыталась как-то доказать, что не боюсь высоты, умоляла, но он всегда отказывал. И только благодаря несчастному случаю Пендлтона и срочности Вашей посылки я оказалась здесь.
Оба посмотрели на тортик, от которого осталась половинка.
— Ну, с высоты башни я тоже вижу мир каждый день, и это мой максимум. А ведь есть птицы, которые летают намного выше.
— Вы никогда не были на воздушном корабле?
— Нет. Я считаю их конструкцию ненадежной.
— А мы как-то полетели к воздушному кораблю поприветствовать, а получилось, что незаметно высадились на палубу и сошли в городе как пассажиры. Было так весело. Мы пытались залететь еще выше и коснуться облака, но там было слишком холодно и трудно дышать.
Маг подумал, что не стоит пускаться в нудные рассказы о связи высоты над уровнем моря с температурой и давлением воздуха. Да и пусть она продолжает. Но вдруг вспомнилось кое-что.
— И из-за этих полетов Вас стали называть Звездочкой. — помолчать не удавалось. — В газете тогда писали: "На небосводе стало одной звездочкой больше". Я считал, что это глупо, когда дух-защитник сам подвергает опасности своего медиума, и боялся, что в один день прочитаю, что звездочка стала метеоритом.
— Но... Метти ни разу меня не роняла.
— Вы знаете, что такое метеорит? Удивительно. Впрочем, Звездочка намного лучше этой ужасной, режущей слух Супердевочки. Эти журналюги не только присвоили себе право давать прозвища, но и еще делают это с использованием слов священного языка, чтобы казаться образованнее, чем они есть.
— Аа... мне нравилось. Я думала, это значит, что я лучшая из всех девочек. Еще можно было убеждать себя или других в чем-то: "супердевочки не плачут" или "супердевочкам не надо учиться". Ну, в этом роде.
— Ладно. Это просто стариковское бурчание. Вернемся же. Я скажу Вам по секрету: я тоже летал однажды.
— Как? Вы умеете?
— Нет. Также как Вы. Как Вам известно, я занимаюсь корректировкой погоды, для чего нужно выходить на площадку, что на самом верху. С некоторого времени, как только я выходил со станции, стала появляться Метеор и спрашивать меня, все ли в порядке, не нужна ли помощь и тому подобное. И как она узнавала, когда я выходил? Следила? Хотя... Возможно дело в том, что я всегда выходил в одно и то же время. Так вот, так как она являлась изучаемым феноменом, я старался минимизировать свое воздействие на объект и ничего не отвечал. Но в один день у меня с самого утра разболелись ноги, и я имел неосторожность в ее присутствии сказать, что неплохо было бы тоже уметь летать чудесным образом, чтобы миновать эту длиннющую лестницу. Так она схватила меня и мигом перенесла прямо на площадку. Я чуть не обосрался! Хахаха! Кхе, кха, кхррр... — старик закашлялся. — Извините. Все, замолкаю. Расскажите еще что-нибудь. Мне нравится Ваш голос.
Последняя фраза лишь отчасти соответствовала действительности и была добавлена с целью отвлечь собеседницу от его внезапного проявления несдержанности в выражениях. Правда, судя по ее виду, девушка сочла этот эпизод скорее забавным, чем отвратительным. Ох уж эта современная молодежь.
— Ааа... Ладно, — медленно проговорила девушка и подняв глаза к потолку, начала усиленно вспоминать. — Ааа... знали ли Вы, что однажды Метеор спасла Город от конца света, когда сектанты похитили меня, чтобы ... устроить конец света?
Старик покачал головой с вежливой улыбкой, демонстрируя, что готов слушать. Девушка начала рассказ о том, как одна злая девочка обманом выманила ее из поместья одну, как ее схватили, связали и засунули в мешок, как везли куда-то, как привезли и несли на плече. Потом она очутилась в темном подземелье при свете свечей. Было сыро и холодно, где-то текла вода. Было страшно. С одной стороны она верила, что Метеор ее обязательно спасет, а с другой — очень сомневалась, что Метти может видеть сквозь толщу земли. А еще, если не смотреть на свечи, то можно было заметить, что там было что-то типа подземного озера и из него торчала огромная, вся в светящихся голубоватым светом узорах, колонна. В итоге, конечно, появилась Метеор и всем задала.
Старик слушал и вспоминал, что тогда писали о дерзком похищении медиума фанатиками Свидетелей Очищения, что в этом был замешан один из охранников, которого потом поймали с поддельными документами в одном из фронтовых подразделений. Фанатики намеревались убить девочку с особой жестокостью, чтобы разгневать богов и вызвать их долгожданное очищение. Ему тогда пришлось быть присяжным на процессе над теми оставшимися фанатиками, которые не утонули, когда там в подземелье Метеор покидала всех в реку. Издержки репутации мудреца. Ну и очевидно, что мерцающая колонна — это центральный столб. На таких держатся все башни.
Как только девушка закончила, он покивал, сказал, что припоминает — писали о чем-то таком.
После недолгой паузы, взглядов в разные стороны девушка вспомнила, как заинтересовалась, куда течет река, и они полетели на юг смотреть на море.
И чего он не знал о море? Он смотрел на девушку, рассказывающую о том, как первый раз увидела море, что это как река, только не видно второго берега, и думал, что очарование молодости не только в красоте и здоровье тела, но и в том, что имеющий ее имеет и будущее, полное открытых путей и удивительных открытий на них. А еще молодость полна заблуждений, и самое обычное из них — заблуждение о собственной исключительности. Сколько неоправданных надежд оно рождает. Сейчас перед стариком был тяжелый случай: девушка, вещающая, что, оказывается, вода в южном море теплее, чем в нашей реке и при этом считающая себя избранницей богов. И куда это ее привело? Такая красивая, а без мужа и на мужской работе. А ведь, чтобы развеять свое заблуждение, ей достаточно честно и до конца рассказать свою историю.
— Мы когда улетали, никому не сказали, и был такой переполох! — вздохнув, она замолкла.
— Если не ошибаюсь, это тогда выяснилось, что Метеор может отдаляться от Города?
— Ну... да.
— Помнится, считалось, что она не может покидать окрестности, так как мистическим образом связана с людьми, вера которых и призвала ее.
Девушка хотела что-то ответить, но опустила глаза, перевела взгляд на окно.
— Ой! А дождь уже кончился! — нарочито наивно-удивленно воскликнула она. Отодвинула стул, хотела встать, но не успела.
— Не спешите. Ветер ослабел — вот Вам и кажется. Дождь просто перестал попадать на стекла. Он закончится точно по графику. Уж я то знаю, — сказал маг со всей доброжелательностью. — Вы же не хотите, только высохнув, промокнуть снова?
— Я очень благодарна Вам за гостеприимство и заботу, но долг заставляет возвратиться к работе. Начальник, наверное, уже в ярости.
— Заверяю Вас, Педегри отнесется к ситуации с пониманием. Он начинал с самых низов. Вы же можете переждать в комфорте. Кстати, как Вам тортик? Заодно дорасскажете. Говорят, что старый, что малый. Поверьте, я сегодня как ребенок, не засну, если не узнаю, чем закончилась Ваша история.
Не подействовало.
— Я думаю, в газетах писали, а мне действительно пора, — сказав это, девушка встала.
— Сядьте, — приказал маг изменившимся голосом. — Ваша карточка у меня, а там три запертых двери.
Девушка медленно села.
— Что Вам нужно? — с напряжением в голосе спросила она.
— Только то, о чем я и говорил: услышать законченную историю. — К нему вернулась доброжелательная улыбка. — Напомню, Вы остановились на том, как в последний день лета отправились на юг, посмотреть на море.
— Я не говорила, когда это было.
— Неважно. Это был первый раз, когда Метеор отдалилась от Города, но ведь не последний?
Девушка опустила взгляд ко своей чашке, взялась за нее, покрутила на блюдце. Старик смотрел на нее со все той же вежливой улыбкой. Можно было слышать тиканье разных часов со всех сторон. Наконец она прервала молчание:
— Осенью что-то изменилось. Она стала очень много времени проводить в городе, сидя на башнях. Говорила, что смотрела на небо. Мне стало так скучно, что я даже согласилась учиться. Поэтому я обрадовалась, когда военные пришли после долгого перерыва. Они всегда сначала как бы просто приходили в гости с подарками и историями, а потом в последний раз просили уговорить метеор им помочь. Так было и в тот раз. Только тогда Метти согласилась. Я обрадовалась, но стало только хуже. Она исчезала утром и появлялась уже ночью. Чтобы ее увидеть, нужно было дожидаться в амбаре. Она говорила, что не знает, сколько это еще продлится. А без нее я ничего не могла: ни выйти за ограду, тем более полететь. Некому было приказывать. И чем, вообще, я была лучше других девочек? А зимой она исчезла на неделю. Даже тогда мне стало очевидно, что она все это время сама общалась с военными. Значит и как медиум я уже была не нужна. В один день вдруг заговорили о большой победе, и я ждала, что теперь то Метти должна вернуться и больше не покидать меня.
— Это, наверное, тогда, когда снабжение вражеской группировки было перерезано необычайно сильной и долгой снежной бурей, — вставил маг. Извините, что перебиваю.
— Когда она вернулась, то пообещала, что не покинет меня. А после праздников в одну ночь она ушла. Тогда я побежала за ней, а проснулась в больнице. Единственное, что я помнила, это, что я ее нашла, и она сказала мне не плакать. Казалось, будто это был сон. И сейчас, бывает, кажется, будто все, что тогда было это просто детский сон.
— А, да. Именно эта статья, "Супердевочки не..." — воспользовавшись паузой, вставил старик, но не договорил. Он заметил, как заблестели ее глаза. Хоть его слух уже не был таким как в молодости, до него дошел звук, с которым она шмыгнула носом. Он вытащил из кармана часы. — Сейчас у нас... дождь окончен, определенно точно. Вы уверенно успеете до темноты. Ах да! Карточка.
Он встал и направился к письменному столу. Уселся. Карточка лежала на стопке книг. Он вытащил ручку, потряс ее. "Воот так. Сейчас," — говорил он, ставя роспись.
Девушка убрала платок и продолжила:
— Потом... мадам Флаттершай была очень добра ко мне.
— Эм... А, еще письмо для Педегри, — старик вытащил из ящика лист бумаги, начал писать.
— И вот я здесь.
— В связи с обстоятельствами... в соответствии с пунктом... — бормотал старик. Дописав, он встал и пошел к столу, где они пили чай.
Девушка смотрела на догорающий подсвечник, пока маг не сунул в пламя сургучную палочку. Поморгав, она со вздохом произнесла:
— Конец.
— Что? Эм... — он поставил печать. — Я надеюсь, Вы меня простите за эту ... задержку. Я никоим образом не имел целью Вас ... опечалить. Я только хотел, чтобы Вы кое-что поняли. Но неважно. — Он протянул ей бумаги. Задул свечи.
Девушка встала.
— Не забудьте свою фуражку. Там, сзади. — Маг указал в сторону камина.
Он пошел к выходу. Девушка было последовала за ним, но тут маг вдруг остановился между стеллажами, что-то буркнул, развернулся и поковылял обратно к столу. Взял с него лампу. Огонек, уже давно бывший лишь колеблющимся тусклым светлячком, разгорелся с новой силой, заставив все тени в комнате сменить свои направления. И вот, с лампой в одной руке и тростью в другой маг смог покинуть внутреннее, ограниченное стеллажами, пространство комнаты. Девушка за ним.
— Вот увидите, завтра будет отличнейший денек! — сказал старик, пока они шли по коридорчику из стеллажей — внутренних и тех, что у стены.
Он остановился у двери, ведущей на лестницу, открыл ее, и лампа осветила уходящие вверх ступени.
— Будьте осторожны на лестнице, — предупредил он.
Повернувшись к девушке, он увидел, что она стоит на половине пути с фуражкой в опущенных руках.
— ??
— Я много прочитала о духах-защитниках прошлого, — начала она, — и все истории похожи. В час великой нужды приходит посланник небес. Из мира людей он выбирает себе проводника. Когда предназначение исполнено, они уходят вместе. Может то, что я еще здесь, значит, что Метеор просто отлучилась на время? Просто где-то она нужнее .. пока.
Ее взгляд, полный вопрошающей надежды, заставил старика отвести глаза.
— Может быть, — быстро проговорил он.
Сделав два шага к лестнице, старик остановился, повернулся к девушке.
— Я Вам скажу мысль. Не знаю, слышали ли Вы ее и поймете ли сейчас. Потом — обязательно. Боль любых потерь со временем ослабевает и стирается, оставляя после себя теплые воспоминания о проведенном вместе времени. Поверьте, и у Вас так будет. А... — он собирался что-то еще добавить. — Ладно, пойдемте.
Они поднялись по узкой каменной лестнице с неуютными наклонными ступенями. Стучала трость, кряхтел старик. Все было медленнее, чем при спуске. Наверху маг повесил на крюк лампу и отпер первую закрытую дверь на их пути. На другом конце шипящего полумрака станции их ждала еще одна дверь. Тогда старик пожалел, что не взял лампу сюда, но из упрямства не стал призывать огонек и с ворчанием смог найти нужный ключ и вставить его в скважину. В тамбуре они забрали плащи и цилиндр, и старик отпер входную дверь. Пахнуло остатками грозовой свежести. Спустились с крыльца на пупырчатый металлический настил выровненной площадки. Девушка наконец вырвалась вперед. Через несколько шагов остановилась и повернулась к магу.
— Я до сих пор не поблагодарила Вас за гостеприимство, за то, что согрели и накормили меня. Тортик был отличный.
— Не стоит.
— За Ваши мудрые советы.
Старик кашлянул в кулак.
— Мне и самому следовало бы быть признательным Вам, или судьбе, пославшей Вас, или, скорее, Педегри, пренебрегшему правилами. Обязательно передайте ему мое письмо. Очень редко выпадает шанс поговорить с живым человеком. Временами кажется, что я даже думаю на языке газетных статей.
— Ну... — девушка переминалась с ноги на ногу.
— Пока Вы не убежали, позвольте задать один вопрос, совсем не личного толка.
— ??
— Современные джентльмены, случаем, юбок не носят?
— А это... — девушка раздвинула полы плаща, чтобы видеть свои ноги, — это для лестниц, и чтобы крутить педали. Многие оборачиваются.
— Понятно. Тогда желаю Вам успеть благополучно добраться до темноты. Прощайте.
— До свидания.
Девушка развернулась на пятках и зашагала к платформе канатной дороги. Ее быстрые шаги гулко отдавались в металле настила. Не было смысла ее провожать — сама она дойдет намного скорее. Порыв ветра чуть не снес цилиндр с головы старика. Пришлось придержать рукой. Он посмотрел вверх. С части неба облачная серость уже отступила. А на севере у горизонта даже сияла освещенная вечерним солнцем полоса осенних полей.
Металлический лязг означал, что девушка добралась до кабинки. Она что, помахала ему? Захлопнулась дверца, и, немного погодя, кабинка дернулась и с ритмичным скрипом, покачиваясь, стала отдаляться. "Хорошо, все же иметь здоровые ноги", — подумал старик, вздохнул и пошел обратно к дому.
Внутри он проверял и запирал все двери, как и должно делать на ночь. На станции проверил телеграф и плотно закрыл шипящий кран пневмопочты.
Перед лестницей огонек в лампе поприветствовал мага миганием. На самом деле просто мимолетная нестабильность окружающего магического поля. А ведь гостья никак не отреагировала на мощнейший поток магической энергии, извергаемый центральным столбом всего в каких-то 30 метрах отсюда. Ни малейшей склонности к магии. Типичная представительница большинства. События десятилетней давности становились еще более загадочными. Он взял лампу и начал спуск. В процессе думал, какое название будет лучше: "От медиума к почтальону" или "Воспоминания избранницы небес". "Избранница небес" в кавычках, конечно.
Внизу камин уже прогорел и только тлел. Со своей работой он справился на отлично, и после наружного здешний воздух можно было даже назвать жарким. Старик собирался присесть на диван, но увидел недоеденный тортик на столе. Когда-нибудь, может быть он его доест, а сейчас надо было опять наложить охлаждающее заклятие. Маг подошел, осторожно опер трость на стул. От тортика осталась треть, и стало заметно, что под застилающей дно коробки вощеной бумагой есть что-то плоское. Какая-то карточка? Сложенный листок бумаги? Записка от мадам Кринтельхопф. Благо ее почерк, как всегда, крупный и четкий.
"Дорогой друг! Спешу поздравить с тем, что твоя теория подтвердилась, и полученные на практике образцы соответствуют рассчитанным почти по всем параметрам. В честь этого посылаю тебе этот замечательный тортик. Тебе обязательно понравится. А пока ты не набросился, спешу предупредить, что на него наложено заклинание связи судеб..."
— Чтооо? — возмущенно-недоуменно протянул старик.
"... человек, с которым ты вкусишь его, будет связан с тобой до конца ваших дней."
— Как? Такое... такое мощное заклинание! Не может...
"И это, конечно же, шутка. Во-первых, чтобы удержать заклятие такого высокого класса, нужна кристаллическая структура. А во-вторых, с самим собой ты и так неразрывно связан. Приятного аппетита! С другими наилучшими пожеланиями, твоя дражайшая коллега и подруга Сам-Знаешь-Кто.
Постскриптум. Образцы по расчетам прибудут через два дня грузовым поездом. Как только завершите приготовления, телеграфируй мне, и я немедленно прибуду."
— Вздорная баба! — Он бросил листок на стол.
Маг поднял руки, глубоко вдохнул. Потом еще раз. Произносить заклинание лучше со спокойным дыханием.
Вдруг в комнате стало светлее. И маг, и стол оказались в части, освещенной голубым.
Старик опустил руки, взял трость и пошел к окну. Радиатор был еще теплым. Старик повернул маленькую ручку на перемычке витража, что-то щелкнуло, и большой треугольник желтого стекла отклонился внутрь комнаты, впуская поток прохладного свежего воздуха. А на юге, между уходящими вдаль оранжево-розовыми облаками и темной, спокойной рекой, внизу горбатым мостом изогнулась радуга, начинаясь где-то за крышами пригорода. Старик ухмыльнулся. "И где же волшебная лошадь?" — спросил он пространство, глубоко вдохнул, развернулся и пошел вглубь комнаты. Ответом ему было разнесшееся в небесах вечернее, протяжное, закатное, игривое, заливистое ржание.
КОНЕЦ.
Стихотворное дополнение.
Да, супердевочки не плачут —
Им некогда грустить совсем.
Смеются, да по небу скачут,
Без сожалений и проблем.
Нам непосильная задача —
Остаться чистыми внутри,
Для них пустячна, не иначе —
Вдали от суеты Земли.
Пока мы вертим твердь ногами,
Во время бодрости и сна,
Они невидимы, годами
Нас защищают ото зла.
На дальних точках обороны,
Где треск космических лучей,
Никто не слышит, если больно,
За много миль от всех людей...
Но даже если что-то трудно,
И даже если зло сильно,
Зачем печалиться? Абсурдно!
Мы в этом с ними заодно!
Жить надо на мажорной ноте!
Все, что плохое — позади.
Печалит, разве что, погода —
Опять соленые дожди.
Похожие статьи:
Рассказы → Потухший костер
Рассказы → Портрет (Часть 2)
Рассказы → Портрет (Часть 1)
Рассказы → Последний полет ворона
Рассказы → Обычное дело
