Отрывок из романа "Чужие камни Ноккельбора".
- Дед Возгарь, расскажи что-нибудь эдакое! Чтобы про баб, но героическое, - промолвил заплетающимся голосом Урядец, подливая старому Возгарю крепчайшей хреновухи.
Изба постепенно наполнялась народом. Десятилетний Векша тихонько, стараясь не дышать, выглянул из-под тулупа. Он был полностью скрыт – жарко, но оно того стоило.
Векша заранее прибежал в дом Стовита и спрятался на печке, прикрывшись первым, что под руку попало. Охота пуще неволи. Захотелось мальчишке посмотреть, как мужики вместе собираются, горькие настойки пьют и истории сказывают. Детей да баб не пускали. Но уж больно интересно было, о чем взрослые говорят.
- А вот я вам расскажу про то, как предок наш бабу себе искал, – сказал дед Возгарь. Выпил и закашлялся от крепкой настойки. – Давным-давно это было. Удел тогда совсем юным был. Словно шерсть, росли на нем леса, а горы были такими малыми, что некоторые из них можно было перешагнуть. Реки только искали дорогу к морю, а луна и солнце дружили и ходили друг у другу в гости. В те времена все по-другому было - брюкву не сажали, колодцы не рыли, избы строить не умели. Да и некому было. Во всем Уделе лишь один человек жил. Самый первый, вылепленный руками Светлых Братьев.
Звали его Первенем, ибо был он первый и был он мужем. Жил себе Первень спокойно да радостно. Врагов у него тогда не было, звери дикие его уважали, а нечисть ночная сторонкой обходила.
И вот как-то Первеню грустно стало, одиноко. Думает, что же делать? Как себя развлечь? Пошел поохотился – не помогает. Пошел в море со скал попрыгал – снова скучно. Затосковал совсем. Плачет, богов ругает – зачем вы, боги, меня одного создали? Сделали бы для меня подругу, авось не так скучно жить было бы. И все бродил Первень по Уделу, ныл и плакал. Да так, что даже Светлых Богов замучил своими стонами. Думал уж Зварог плаксу этого покарать да стереть в порошок, чтобы перестал человек перед другими тварями позорить своих Создателей. Но сжалилась над Первенем Могильная Хозяйка Мора. Приступила к братьям и говорит:
- Пожалейте Первеня. Придет его срок – я сама за ним приду. А пока пусть живет и размножается. Сделайте Первеню бабу. Сами радоваться будете, видя, как множится и растет род человеческий.
Подумали Братья-боги и рассудили, что права Темная Сестра:
- Что ж, - сказал Зварог. – Сотворим ему подругу.
Сказано – сделано. Взял Зварог глины, а Волос развел огонь. Слепили бабу, обожгли на костре, а затем вдохнули в нее жизнь. Положили ее на землю, а сами Первеню радостную новость передали. Иди, мол, дурень, забирай свою радость. Обрадовался первый человек и побежал невесту встречать.
И вот прибегает Первень к горе, возле которой наказ дали женщину искать, и видит – нет ее! А вокруг трава примята да следы огромадные. Утащил ее кто-то. Рассвирепел Первень, кулаки сжал да по тому следу пошел. Идет и ворчит: «Догоню и вора на куски порву».
Приходит он на вершину горы и видит - стоит шалаш, а рядом с шалашом клетка. А в той клетке три бабы сидят – человечья, гномья да уручья. Рассмеялся Первень: за одной шел, а тут вдруг целых три достанется. Гномиха – низкая, толстая и веселая. Урука - здоровенная, страшная и сильная. А вот человечья – красавица, глаз не отвести. Глазастая, грудастая да умная. И подумал Первень: «Гномья будет меня веселить, урука по хозяйству хлопотать, а та вот, глазастая, мне детей родит».
Только захотел Первень клетку отпереть, как услышал голос грозный:
- А ну не трожь моих баб!
Повернулся Первень и увидел огромного да страшнющего урука, которого звали Баругом. Был тот Баруг первым из народа уруков. И вот стоит Баруг, рычит да дубиной поигрывает. Возопил первый человек Первень и набросился на нелюдя. Бились они, бились, и проиграл Первень уруку, ибо был тот силен и для воинских дел создателями своими сотворен. Поднял урук дубину, чтобы добить нашего предка. А тот чует смертушку свою и молит:
- Не убивай меня. Я тебе пригожусь!
- Чем это ты мне пригодишься? – удивился урук.
- Служить тебе буду, - говорит Первень. – Еду готовить да мух отгонять.
А сам про себя думает - силой ты меня заборешь, но хитростью я тебя на обе лопатки положу. Согласился урук, обрадовался: «Буду теперь целыми днями на солнце валяться, а еду мне человечишко добывать станет».
С тех пор стал служить первый человек первому уруку. Пищу готовит, мух отгоняет, песни да сказки лентяю рассказывает. И все думает Первень, как бы ему урука того прибить. В еду яд подсыпал… не берет яд Баруга. Во сне зарезать урука хотел, а урук одним только глазом спит, а другим – по сторонам зыркает. Уж отчаялся Первак. Решил уходить не солоно хлебавши. Но вдруг подзывают его плененные Баругом женщины да шепчут:
- Ты, Первень, нам всем трем приглянулся. Рукастый ты мужик да головушка умная. За тебя замуж пойдем, если из клетки нас вытащишь.
Еще больше пригорюнился Первень. Говорит:
- Я бы вас вытащил да женился. Только как мне с Баругом справиться?
Пошушукались бабы между собой, а потом рассказали Первеню, что ему сделать придется. Удивился первый человек, но согласился. И вот, на утро, подносит он Баругу еду и говорит:
- А давай-ка с тобой, достопочтенный Баруг, состязаться!
Засмеялся урук да так, что чуть с каменного стула своего не упал.
- В чем же, - говорит. – ты, человечишко, можешь меня забороть? Я сильнее, быстрее и умнее тебя.
И вот тут Первень и сказал то, на что его женщины надоумили:
- А вот в одном ты меня не одолеешь! Давай, кто бабу дольше сношать будет, тот и победил.
Тут и вовсе со смеху покатился Баруг. Видано ли это дело, чтобы человек с уруком в таком деле состязались? Но согласился, лишь условие поставил:
- Победишь ты, отдам тебе бабу твою, и иди с ней на все четыре стороны. Проиграешь, оторву тебе голову, а тулово запеку на костре и съем.
Вздохнул Первень - а что делать? Сам же состязаться предложил.
- Тогда ты, Баруг, первым начинай!
Усмехнулся урук, подошел к клетке, отпер ее и за волосы вытащил урукову бабу. На землю ее швырнул и давай сношать! Да так, что пыль поднялась. Проходит час, второй… все никак не может угомониться Баруг. А вот на третий уставать начал. И только хочет с бабы своей слезть да над Первенем посмеяться – мол, ты-то так сможешь? Ан нет, не пускает его баба. Кричит: «Еще хочу!» Дело нечего, подналег Баруг. Снова сношает он свою бабу. И вот через два часа, когда выдохся урук и взмолился о пощаде, отпустила его уручья жена. Как рухнул тут Баруг, так и заснул мертвецки от усталости.
Вышли тогда к Первеню из клетки человечья женщина и свергиня. Взяли все припасы, что у Баруга были, а с ними - камни драгоценные, золото и оружие, чем первого урука его боги одарили. Все подчистую забрали. И только собрались уходить, как вдруг говорит урука:
- Идите, - говорит. – И живите душа в душу, а я с дурнем Баругом останусь. Жалко мне его, совсем он без меня одичает. Проснется, скажу, что съела вас. Может, поверит мне.
Попрощался с ней Первень и пошел с двумя своими бабами прочь из гор. И вот спускаются они в лес. Запрятали драгоценные камни - тут и на ночевку устраиваться пора. Возлежал тогда человек и со своей женщиной, и со свергиней. Сам утомился и спать стал, а по обе стороны от него задремали его бабы.
Этой же ночью набрел на их стоянку первый в своем роду сверг, а имя ему было Дарри. Был он жадный и злой, ибо был одинок и голоден. Увидел первого человека, а с ним - его баб, и думает про себя:
- Сейчас человека убью, а баб и припасы его себе заберу.
И только Дарри топор над спящим Первенем занес, как проснулась свергиня. Любила она Первеня всем сердцем, а потому решила его спасти. Схватила она Дарри за руку и взмолилась:
- Не убивай человека. Пожалей его, а я с тобой уйду и женой твоей стану. Да еще покажу, где он драгоценные камни зарыл.
Услышал про камни жадный гном и топор опустил. Забрал он и бабу, и камни, и ушел с ней под гору. А Первень утром проснулся и обнаружил, что рядом с ним только его баба лежит. Не долго грустил он, ибо в сердце его была любовь. Так и начался род человеческий. Первень своей жене имя дал – Рожана, ибо родила она ему без малого сотню детей.
Посмеялись мужики. А кто-то задумчиво сидел, подперев хмельную тяжелую голову рукой.
- А что с уручьей да сверговой бабами потом сталось? – забыв обо всем, звонко спросил Векша, высунувшись из-под тулупа.
Недоумение отразилось на лице деда Возгаря, пока вокруг вновь зашлись от хохота мужики из Лукичей.
- С тех пор и уручья, и свергова бабы жили с мужьями своими и рожали им детей, положив начало своим великим народам. Да только обе они любили Первеня и вспоминали о нем с тоской до конца жизни, а перед смертью завещали детям своим уважать и дружить с людьми. Забыли об этом их потомки… А вот тебя, Векша, я хворостиной отхожу так, что ты год сидеть не сможешь! – вдруг гневно загремел его голос.
Мальчик вжал голову в плечи, чувствуя, как, под общий мужицкий смех, схватила его за ухо крепкая дедова рука. А про себя ухмыльнулся: «Выпорешь – так выпорешь! А я еще приду сказки подслушивать».
Похожие статьи:
Рассказы → Последний полет ворона
Рассказы → Портрет (Часть 1)
Рассказы → Потухший костер
Рассказы → Обычное дело
Рассказы → Портрет (Часть 2)
