Порожденные страхом

ПОРОЖДЕННЫЕ СТРАХОМ

Смерть всегда внезапна и нелепа.

Диагноз установлен, врач больше не скрывает, что тебе остается пара дней. Но кто в точности до секунды может сказать, когда это произойдет? Да, она наступит в своих традициях, и считаться с кем-то, конечно же, не станет. Все, как всегда, неожиданно и поэтому нелепо.

Когда Элина (ну или просто Эля, как ласково называл ее парень) появилась в жизни Дмитрия, то молодой человек едва мог предположить, насколько сильно она теперь изменится. Их роман закрутился неосторожно смело и бурно, пропустив конфета-букетный период и перейдя сразу к постельным сценам. Вы скажете: это ненадолго. Такие отношения обречены. Однако любовь с первого взгляда есть, она существует. Что и подтверждала счастливая пара.

После восьми месяцев горячих встреч, они решили, что пора переходить на новую ступень отношений. Их маленькая со старыми ободранными обоями квартирка, которую молодые люди сняли, стараниями Элины превратилась в настоящее любовное гнездышко. В котором паре было светло, легко и уютно, а мир вокруг стал просто не интересным. Все самое важное было здесь, в их личном однокомнатном микромире.

Начавшаяся бытовуха не стала преградой, как это часто бывает. Все финансовые вопросы решались обоюдно, без скандалов и ненужных обид. Доход молодой семьи был невелик, но его хватало вкупе с помощью родителей, что, конечно же, поддержали пару в их становлении.

Вскоре была сыграна свадьба, после которой, конечно же, последовало самое важное событие в семье: рождение ребенка.

Дочку, родившуюся здоровой и красивой, назвали Настей. Счастливые родители были без ума от своего крохотного ангелочка. Появление ребенка, в котором смешались кровь и внешность обоих родителей, еще больше сплотило влюбленных.

Дмитрий, с детства увлекавшийся живописью и даже в начале отношений пытавшийся утаить это от любимой, так как считал свои работы никчемной размазней, обрел второе дыхание. Его холсты, на которых изображались вымышленные герои на фоне иных миров и планет, космические сражения и далекие галактики, поразили до глубины души: сначала Элю, а потом и других людей. Несколько раз Дмитрий занимал первые места на проходивших в их небольшом городке престижных художественных конкурсах, что, конечно же, способствовало его развитию как художника. Появились первые заказы, пусть за них и не платили как за подлинник «Улыбка Джоконды», но и вырученных денег вполне хватало. Финансовое положение улучшалось день ото дня. Сам Дмитрий, сменивший за свою жизнь немало работ и освоив массу профессий, наконец, нашел себя. Стал заниматься любимым делом, которое к тому же приносило весьма немалые деньги.

-Интернет, поистине великое изобретение человечества! — как восклицал иногда мужчина. – Чтобы я делал без него! Смотри, солнышко, новый заказ по «электронке» пришел! Мою «Кровавую бурю на Марсе» хотят повесить в каком-то новом ресторане!

-Я нисколько не сомневалась, эта одна из моих любимых картин! – воодушевленно отвечала Эля, на всех парах несущаяся к сидевшему у монитора мужу. – Ты у меня молодец!

Несмотря на всю идиллию в их жизни, художник нередко думал о том, что все это может когда-нибудь закончится. Жизнь непредсказуемая, стервозная и жестокая барышня. Он боялся потерять то, что стало нормой в его жизни.

-Зачем ты все время думаешь о плохом? — укоризненно спросила женщина. Они лежали на широкой застеленной шелковым бельем кровати, едва отдышавшись от любовных игр, от чего их разгоряченные сердца еще не пришли в спокойствие и норовили выпрыгнуть из груди. Дочка тихо посапывала в своей кроватке: сегодня ей исполнилось два годика. – Если думать об этом постоянно, то можно навлечь на себя беду: мысли материализуются.

-Я не думаю об этом постоянно, — искренне ответил Дмитрий, проводя рукой по горячему животу жены. – Просто, когда мне очень хорошо, то я начинаю бояться потерять все это. Я очень этого боюсь! – возбужденно шептал мужчина, уткнувшись в так вкусно пахнувшие волосы любимой.

-Все у нас будет хорошо! – Эля резко крутнулась в постели, садясь верхом на улыбающегося мужа. Глаза ее блестели, Дмитрий знал этот взгляд, он сулил безумно страстную ночь. – Во всяком случае, сегодня!

Кошмар вырвал его из сна. Дмитрий, вздрогнув, вскочил. Дурак! И это взрослый мужчина?! Так ведь дочку с женой можно напугать. К счастью, его самые дорогие люди на земле не проснулись. Он с облегчением выдохнул, посмотрел на мирно сопящую жену. Совсем как маленькая. Спит, подогнув к груди колени, и куда делась в ней та чертовка, совсем недавно вытворявшая такое...

Дмитрий осторожно чмокнул ее в щеку. Эля сонно промямлила нечто непонятное, невольно вызвав улыбку на поросшем недельной щетиной лице мужчины.

Художник тихо встал с кровати, первым делом проверив дочурку. Настя была тихим, спокойным ребенком на радость родителям, но забота лишней не бывает. Мужчина поправил сбившееся в комок одеяло, на что наигравшаяся днем в различные игры девочка даже не отреагировала.

Включенный ночник мягким светом освещал просторную спальню. В новую трехкомнатную квартиру семья переехала полгода назад. Все это время продолжался ремонт, который они делали сами, собственными силами. Хотя давно могли позволить себе нанять бригаду рабочих и сделать все в считанные дни. Однако не хотели доверять столь нелегкий процесс никому, так как вся планировка нового жилища и его интерьер были их личным вымыслом. И тут уж в Элине сполна проявились все ее скрытые дизайнерские таланты. Женщина даже подумывала о том, чтобы пойти учится заочно и стать профессиональным дипломированным дизайнером.

Мужчина присел на мягкий пуфик; на стеклянном передвижном столике, что стоял недалеко от их кровати, расположилась не доеденная с вечера трапеза. Дмитрий налил красного вина в стеклянный фужер, сделал глоток. Что же ему приснилось? Как только он ни пытался вспомнить — ничего не получалось. Ни секунды из того, что оставило неприятный, холодный и липкий осадок в душе.

Он вгляделся в черную космическую даль, где холодно поблескивала россыпь далеких звезд. А сверху на всем этом великолепии расположился противень с зажаренным гусем и картошкой, салатницы, блюдца, стаканы и наполовину съеденный торт, с розовой циферкой «2» из крема посередине. Стеклянную столешницу он разрисовал давно с обратной стороны, и теперь сам столик был чем-то вроде дизайнерского креативного решения.

Осушив стакан вина и налив себе еще, Дмитрий понял, что просто неистово, до дрожи в руках хочет взяться за кисть. Память вспыхивала от проступивших откуда-то из глубины сознания фрагментов ночного кошмара. Почему-то мужчина не сомневался, что стоит ему взять чистый холст и краски, все непременно вспомниться.

-Спите, мои девочки, — тихо произнес он, оглядев спящих, и выскользнул из спальни.

В одной из комнат, где ремонт практически не коснулся ничего, Дмитрий устроил свою художественную мастерскую. Туда-то он и прокрался, не включая в коридоре свет, захватив с собой непочатую бутылку вина из холодильника. Обычно молодой, но талантливый художник работал, что называется «на сухую». Но сегодня он с неожиданностью отметил, что непременно хочет выпить в процессе написания. Однако самым необычным было то, что до последних мгновений, пока кисть не коснулась белой глади холста, Дмитрий абсолютно не знал, что именно будет рисовать.

— Дима, милый, ты что меня бросил? – услышал он сонный, обиженный голос жены. – Я проснулась, тебя рядом нет… я испугалась: ты никогда так рано не вставал...

Дмитрий разлепил невероятно тяжелые веки глаз, пошевелился. Затекшее в неудобном кресле тело отозвалось болью. Эля стояла напротив, смешно уперев одну из рук в бок, а во второй вертя пустую бутылку из под вина.

— Напился тут в одиночку, — продолжила она укоризненно, нахмурив бровки. – Что с тобой, ты на что-то обиделся?

«Что я тут делаю? Блин, а что бошка-то так болит?» Эти вопросы вертелись в голове, когда мужчина вставал из кресла.

Мольберт с наброшенным на него покрывалом удивил и даже очень. Дмитрий застыл, открыв рот. Так значит, это ему не приснилось, он и вправду рисовал? Вернее сон был, но до этого, кошмарный такой, он-то его и разбудил. А после он оказался здесь, с жутким желанием изобразить что-то… или кого-то. Странно — ничего не помню. Даже то, что нарисовал.

— Дима! – в голосе Элины проступили нотки недовольства. – Ты что молчишь, я с кем тут разговариваю, по-твоему?

— Подожди, не заводись, — осипшим голосом вымолвил мужчина. Как же раскалывается голова! Вино дорогое, всегда одно и то же брали. Неужели паленку подсунули? – Я тут вчера начудил немного.

Дмитрий сдернул с подставки заляпанное красками покрывало и, не сдержав эмоций, выругался.

— Что это… какой ужас… вернее сказать, она прекрасна… но там… там изображено что-то ужасное! Дима, это Люцифер? Дьявол? И как тебе пришло такое в голову?

Поток вопросов обрушился на ничего не понимающего художника. Он смотрел на картину с не меньшим удивлением, что и жена, будто впервые видел ее. Да, Эля, конечно же, была права, когда говорила о том, что ему не надо думать о плохом. Такое изобразить на картине, да как он мог? Мрачные мысли, засевшие глубоко в подсознании дали себе волю, выплеснувшись на холст.  Но одно Дмитрий знал точно, это лучшее, что когда-либо удавалась ему написать.

Крылатый исполин, восседавший на вырубленном в скале троне, по краям которого струились реки раскалившейся магмы, смотрел с насмешкой и презрением. Зубастая пасть его была вымазана в крови, которая заливала почти все пространство каменной преисподней с пылающими повсюду пожарами. Напротив Люцифера (только это имя ассоциировалось с изображенным на картине гигантом), стоял огромный чан, до краев заполненный кровью, внутренностями и кусками растерзанных тел, в котором плескались, топя друг друга, десятки несчастных людей. В одной когтистой длани хозяин ада сжимал молодую женщину в разорванном платье, которое почти не скрывало аппетитных форм. Женщина кричала, вцепившись в сомкнувшиеся на ее бедрах пальцы. Как же она похожа… О, боже, ему никогда не удавалось изобразить жену настолько достоверно! Вторая же рука, покрытая буграми до безобразия огромных мышц, держала мужчину, в котором трудно было не узнать самого художника. Пусть и изображен он раненым и истекающим кровью.

-Что на тебя нашло? – теперь в голосе Элины чувствовался страх. – Зачем было изображать нас, в таком месте?

-Не знаю, Эля, честно говорю: не знаю! – обрел дар речи встревоженный художник. Привлек жену к себе, обнял. Она еще была невероятно теплой, едва покинувшей нагретую за ночь кровать. А его знобило, только вот не понятно: замерз ли он в своей мастерской, или это похмелье дает о себе знать. – Я проснулся от кошмара, а потом пришел сюда...

Новый заказ был приятной и сулящей немалую финансовую выгоду неожиданностью. Дмитрию позвонили и попросили разрисовать стены нового байкерского бара. Позабыв о своем ночном «приключении», художник, позавтракав и проглотив несколько таблеток аспирина, поспешил на встречу. День явно удался. И тому подтверждением стала внушительная сумма денег, что согласились заплатить крутые ребята в кожанках. После того как Дмитрий осмотрел помещение и назвал свою цену.

— Солнышко, привет, как у вас там дела? – широко шагая, художник быстро шел в сторону ближайшей остановки и громко, стараясь перекричать шум города, говорил по телефону. Выезжать сегодня на собственной машине он не стал — права дороже. – А-а-а-а, кушаете значит! Как там мой маленький мышонок, все ест, не капризничает?

Говорят, эта судьба сводит людей. Сводит и разводит: это все она — злодейка! А иногда эти встречи бывают роковыми, и от этого уже не куда не деться.

Вот и сейчас, выскочив на проспект Ленина, тонированная «наглухо» «Audi Q7», с неминуемой быстротой приближалась к ничего не подозревавшему Дмитрию.

-Ну как вам, пацаны? Крутую мне тачку батя подогнал? – пьяный несовершеннолетний детина с явными признаками ожирения, довольно ухмыляясь, посмотрел на двух своих товарищей, – Сейчас за телочками, а потом в сауну рванем!

… — они согласились и даже предоплату дали! – радостно рапортовал Дмитрий об удачной сделке. — Ну ладно я пешеход перехожу, скоро дома буду, пока!

… – да срать я хотел на этих мусоров, что они мне сделают! — ерепенился пьяный детина, от всей души «топя» педаль газа. – Я и при них так же проеду!

— Пешеход, Колька! Стой, тормози! – надрывно взревел один из его друзей.

Так же, как когда-то жизни Дмитрия и Элины пересеклись в одной точке. Так же случилось и здесь, сегодня, но эти жизни соприкоснулись лишь для того, чтобы исчезнуть навсегда. Нелепая ситуация, нелепая смерть!

Последнее, что успел услышать Дмитрий – скрежет тормозов, увидеть – мелькнувшее небо.

Со свойственным его творческой натуре взглядом, он неоднократно представлял, что будет там, после смерти. Но все его представления, основанные в большей степени на кинематографических образах и литературе, были ничем по сравнению с тем, что он увидел.

Люцифер, сидевший на своем троне, с безразличием глядел на него. Его картина — она была жива, и он находился в ней. По-прежнему пылали костры и текли реки магмы, только вот котел, где должны были утопать в собственной крови люди, был пуст.

Еще через мгновение мир вокруг подернулся серой мглой, чтобы спустя миг ударить в лицо красным марсианским песком. Дмитрий узнал знакомый ландшафт: это его «Кровавая буря на марсе», и он находился в самом ее центре. Где на рогатом монстре, напоминающем быка с крокодильей кожей, седел диковинный гуманоид, одетый в доспехи из шкур и панцирей различных животных.

-Ты можешь остаться здесь, — сказал неожиданно громко и ясно его оживший персонаж. – А можешь отправиться в любой другой из своих миров, благо у тебя их предостаточно.

— Я не хочу!!!– осознание того, что он никогда не увидит своих любимых, было сейчас самым страшным. – Почему я? Я ведь не делал ничего плохого?! Я безумно люблю свою жену, свою маленькую дочку! Как я теперь без них, как они там без меня?!

— Да, ты не делал ничего плохого, но так устроен ВАШ мир, вы в ответе за те злодеяния, что когда-то сотворили предки!

— Бред! Просто бред! Это что получается: я теперь должен отвечать за то, что мой дед в войну перешел на сторону врага и расстреливал своих?!

— И за это тоже.

-И это мне говорит мой собственный нарисованный персонаж, плод моего воображения?! – Дмитрий кричал от возмущения, щурясь от летящего в лицо красного песка. Он стоит на Марсе! Кто бы мог подумать. А как же скафандр, разве он здесь не нужен? – А как же ад или рай, куда попадают все души умерших?

— После смерти человек попадает туда, во что больше всего верил, — невозмутимо продолжил инопланетянин. – Вот ты верил в ад или рай? Что после смерти твоя душа отделится от тела и предстанет перед судом божьим?

— Нет.

— Зато, как творческий человек, ты верил в то, что создавал. В свои миры: они жили для тебя, они были реальны, ты чувствовал их! В этом плане творческим людям везет куда больше обычных. Писатели, поэту, художники – они вольны выбрать любой из созданных ими миров и остаться там.

— Я не хочу здесь больше находится.

— Скоро ты научишься мысленно выбирать любое из своих полотен и переносится туда, а пока я, конечно же, сделаю это за тебя.

В один миг пропало все, наступил полный мрак, после чего пространство вокруг заиграло новыми красками. «Рассвет на далекой планете», как не узнать столь дорогую ему картину! Он рисовал ее специально для жены, это был подарок на ее двадцатипятилетние.

Прекрасная дева, сидевшая на бирюзовом берегу, свесив ноги в розовую мирно протекающую речку, встала, отряхивая длинное платье. Несмотря на цвет кожи, а он у нее был светло-голубым, выглядела она совсем по-земному. Ну и, конечно же, напоминала Элю, пусть это и не совсем удачная копия его жены...

Дмитрий почувствовал, как защемило сердце. Сердце? Но как, он же умер!?

— В своих картинах ты будешь жить вечно, — как будто читая его мысли, произнесла девушка, приближаясь. – Вернее, в одной из них, а пока у тебя есть время, чтобы побывать в каждой и сделать правильный выбор, – к счастью, голос девушки остался прежним, она говорила так же, как и гуманоид. – А после мы расстанемся, и ты никогда не вспомнишь обо мне.

— Но я не хочу так! Я хочу домой, к родным, к семье! – закричал Дмитрий, чувствуя, как слезы покатились по его щекам. – Так нелепо уйти, не видя, как вырастит твоя дочь, не узнав будущих внуков… — тихо зашептал он, садясь на сочную траву. Траву, которую сам рисовал, а теперь она стала реальностью, и капельки расы на ней быстро пропитали его одежду.

— Смерть может показаться нелепой, случайной, глупой, но только для вас, людей. На самом же деле это не так. Смерть — это закономерность, и она наступает тогда, когда надо.

— А ты… вы… кто вообще со мной разговаривает? Откуда вы все знаете?

— Я ангел. Твой ангел-хранитель.

Девушка вдруг засветилась, заставив Дмитрия зажмурится, а потом на ее месте возникло абсолютно нагое существо. Да, оно напоминало человека, черты белого как новый холст лица сочетали в себя как женскую, так и мужскую красоту, другие половые признаки просто отсутствовали. Ангел взмахнул крыльями и опустился на траву.

— Ангел-хранитель, говоришь?! А что же тогда не уберег меня? Почему не остановил ту машину? Меня же сбили на переходе, правильно?

— Да, тебя сбила машина, после чего врезалась в столб, и все, кто в ней был, покинули ваш мир, — не обращая на резкие реплики художника, ровным голосом продолжил ангел. – Ваша жизнь, это череда совпадений, и не всегда хорошо заканчивающихся, поэтому я всегда был рядом, с самого твоего рождения, не давая уйти раньше положенного срока. Твоя смерть наступила ровно тогда, когда и должна была наступить, я всю жизнь вел тебя к ней.

Мысли в голове Дмитрия заплелись в тугой узел. Такого просто не может быть...

— Я не хочу жить в созданных собою мирах. Лучше бы меня совсем не стало, — поняв, что не в силах ничего изменить, спокойно заговорил мужчина. – Как я могу жить спокойно, зная, что моя семья там, без меня.

— Ты забудешь о них, забудешь обо всем, что сейчас было, и отправишься в один из своих миров, где начнешь новую жизнь.

— Но я не хочу забывать! Неужели нет способа что-то изменить?

— Способ, — задумчиво протянул ангел, на его бледном лбу возникли морщинки. – Способ есть...

— Я снова смогу увидеть семью?! – мужчина аж вскочил. – Мою семью?!

— Ну не совсем «свою», — невозмутимо поправил ангел. – Не перебивай, прошу, дай все разъяснить, а потом ты решишь, как поступить.

— Хорошо, говори.

— Существует масса параллельных миров. Миров-клонов — среди них не мало. В одном из них живет твоя семья, та, в которой ты еще не умер. Абсолютно те же люди, только судьба у них другая. С помощью меня твоя энергетическая составляющая, ну или дух, душа — я называю лишь те слова и термины, которые тебе известны, другие ты просто не поймешь; вселится в твоего клона. Учти, это все временно, у тебя есть сутки. С той минуты ты будешь под защитой другого хранителя, того, что оберегает тебя там. Не наделай глупостей, или навсегда останешься в том измерении, став его призраком. Большего я не просто не могу сделать, выбирай?

— А что я, собственно говоря, теряю? – спросил мужчина, обращаясь скорее к самому себе. – Согласен!

Шанс увидеть свою семью, пусть и из параллельного мира, был единственным утешением.

— Согласен! – еще раз более смело выкрикнул художник. – Что для этого надо сдел...

Дмитрий почувствовал, как горло сдавил спазм, не дав ему договорить. По телу, — только сейчас он обратил внимание на то, в чем был одет: рубашка и джинсы, в которых уходил утром из дома, — пробежала дрожь. Яркий свет ударил в глаза.

Боль. Мрак. Свист ветра в ушах и...

— Диман! Ты что, поник? – кто-то ткнул его в плечо. Дмитрий встрепенулся. Наверное, сейчас он выглядел, мягко говоря, неадекватно. Судя по тому, как вытянулись физиономии двух дворовых забулдыг: Стаса и Сереги. Художник огляделся. До боли знакомый двор, цветочки, клумбочки, шумевшая детвора, даже бабуси на соседней лавочки возле его подъезда. Дом! Но что он делает здесь, в беседке, среди местных алкашей, с которыми раньше и рядом бы не встал. Да к тому же в этом старом, заштопанном трико и заляпанной майке. – Опять белочку словил, что ли?

— Ты что пялишься-то? – испуганно проскрипел Стас, отсаживаясь подальше. – Опять башню сорвало? Серый, ты вон, если что бабкам скажи, пусть скорую вызовут!

— Не надо! – резко оборвал его Дмитрий, поняв, что язык его заплетается. – Все нормально, мужики! – немного совладав с собой сказал художник, чувствуя во рту застоялый запах перегара и табака. Стоп, но он же никогда не курил!

— О-о-о-о да ты совсем плох, братан! – приобнял его за плечи Сергей. – Стас, начисли мужику «стопарь», а то стоит тут бледный как смерть.

Отказываться Дмитрий не стал, да и кто откажется после всего пережитого! За порцией спирта последовал надкушенный помидор, который любезно протянул Серега.

— Вот щас поправишь здоровье и начнешь нам трещать про то, какой бы из тебя вышел отличный художник, если б не твоя Элинка! – краснолицый Стас подмигнул Сереге. – Давненько ты в наш двор не захаживал, соскучились!

«Наш двор», это что получатся, я здесь не живу больше? Эля, а она-то в чем виновата?

Начавшийся сумбурный поток мыслей в одно мгновение просто иссяк. Потому как из подъезда, цокая каблучками, вышла его Эля, нагнулась к дочке, поправляя платьице, поздоровалась с бабушками, а потом их глаза неожиданно встретились.

Дмитрий готов был заорать от счастья, но жена быстро отвела взгляд и повернулась к нему спиной, заслоняя Настю.

Художник вскочил. «Твоя семья… абсолютно те же люди, только судьба у них другая», — всплыли слова ангела в его сознании.

Что я тут успел натворить? Что вообще происходит?

Он бросился из беседки, не обращая внимания на оклики собутыльников, и в один момент оказался возле жены. Без умолку тараторившие бабки замолчали, готовясь получить новую порцию сплетней. Элина обернулась, в ее глазах стоял страх!

— Зачем ты пришел? – холодно спросила она.

— Да, зачем ты пришел? – вторила ее словам дочка, выглядывая из-за подла незнакомого Дмитрию платья. – Когда ты приходишь, маме всегда плохо, она плачет...

— Настя, дочка, не надо, — мягко оборвала ее жена. – Уходи! – это уже к Дмитрию, жестко, с неприязнью.

— Эля, солнышко, что произошло?

— Ой, какие слова мы умеем говорить, последние полгода я слышала только «сука» да «шлюха»! Что на тебя нашло, очередной приступ белой горячки?

— Как же так, Эля? Настенька, дочка, — мужчина протянул руки, подходя ближе, чувствуя, как слезы бегут по лицу.

— Не подходи! – выставив вперед руку, на безымянном пальце которого больше не было кольца, выкрикнула Эля. Настя захныкала, прижимаясь к матери. – Она боится тебя. Оставь нас в покое! Сейчас приедет Денис! Забыл, что он тебе в прошлый раз обещал сделать, если еще раз увидит рядом с нами?

— Денис? – заикаясь, переспросил художник. – Что еще за Денис?

Шум мотора заставил обернуться. Совсем рядом остановился внедорожник «Land Cruiser», из которого поспешил вылезти бритый наголо здоровяк, в руках его самым волшебным образом возникла бита.

— А вот сейчас узнаешь! – прокудахтала одна из старух.

Громила с самым что не на есть серьезным выражением на квадратном лице бросился, занеся орудие над головой. А потом вдруг резко остановился, улыбнулся и сказал самым чудесным голосом на земле: «Дима, милый, просыпайся...».

Дмитрий резко открыл глаза, рывком встал из кресла. Боль, всколыхнувшая голову, накатила тошнотворной волной.

— Ушел посреди ночи, бросил меня! – уперев руки в бока, нарочно обидчивым голосом говорила жена. – А если бы нас с Настей украли? А ты спишь тут в мастерской, да еще и пьяный, — катнув ногой пустую бутылку из-под вина, сердито спросила она.

Сон! Это всего лишь кошмарный сон! Но до чего же он был реальным! Душа Дмитрия ликовала.

Он метнулся к жене и крепко ее обнял.

— Мне приснился сон! Ужасный сон, — зашептал он, покрывая ее шею поцелуями. – Как будто я вас потерял...

— Колючий, — отстранилась жена, проводя рукой по его подбородку. – Да и перегаром от тебя несет, будь здоров! – она нахмурилась. – Говорю тебе прекращай думать о плохом, тогда и сны будут хорошие!

Элина быстро чмокнула его в губы, заглядывая куда-то за спину Дмитрия.

— У тебя было вдохновение? Ты рисовал? – от ее слов вся спина художника в одно мгновение покрылась потом. – Покажи!

— Нет, нет, солнышко, — несколько запоздало ответил мужчина. – Она не закончена, ты же знаешь, незаконченные картины я никому не показываю.

— Ну и ладно, жмот, — надулась она. – Я завтрак пошла готовить, пока Настя спит. Если захочешь есть, тебе придется показать картину.

Она быстро упорхнула из спальни, не дав Дмитрию возможность для ответа.

Он обернулся: мольберт с накинутым на него покрывалом казался чем-то безумно страшным. Как же он вчера надрался, что не помнит практически ничего. Будь что будет! Рука скинула скрывающую картину ткань.

Прекрасный ангел из сна парил в глубинах синего неба, и не было здесь ни Люцифера, ни крови и ни убийств.

Не успел художник подивится тому, что за ночь смог закончить картину, да еще в нетрезвом состоянии, как на пороге возникла жена. В руках ее был его телефон.

Дмитрий заслонил мольберт. Пусть для нее это будет сюрпризом.

— Тебе звонят, из какого-то байкеровского клуба, хотят, чтобы ты приехал, — выполняющая роль секретарши Эля вопросительно посмотрела на мужа. – Что им ответить, подъедешь?

— Солнышко, ну посмотри на меня, какой из меня сегодня водитель, — Дмитрий развел руки в стороны, показывая всю свою неготовность. – А на маршрутке я не потащусь, где бы их бар ни располагался. До завтра подождут?

— Але. Да. Муж подъедет завтра. Вас устроит? Да. Ну, хорошо, — она отключила телефон, лукаво взглянула на мужа. – Там твои любимые блинчики с мясом. Показывай картину!

Похожие статьи:

Рассказы → Проблема вселенского масштаба

Рассказы → Белая вьюга (Часть 2/3) [18+]

Рассказы → Проблема планетарного масштаба

Рассказы → Белая вьюга (Часть 3/3) [18+]

Рассказы → Белая вьюга (Часть 1/3) [18+]