– Августа Витальевна, Феликс Львович! – молодой, но уже с обозначившейся проплешиной на макушке мужчина оторвался от бумаг и приветливо указал вошедшей супружеской паре на ряд стульев перед своим столом. – Присаживайтесь и рассказывайте – каковы ваши впечатления?
– Нам всё очень понравилось, – сразу отозвалась симпатичная блондинка в красном шерстяном платье и, улыбаясь, посмотрела на мужа – невзрачного серьёзного мужчину в офицерском кителе. Полковник неожиданно засмущался, снял очки в роговой оправе и, не глядя на жену, кивнул, щурясь и рассматривая украшенные научными статьями и плакатами стены кабинета. – Мы в восторге, как у вас всё организовано, – усевшись и бросив крошечную красную сумочку на стол, продолжила блондинка. – Жаль, конечно, что только видео. Нам бы очень хотелось увидеть всё своими глазами.
– Это, к сожалению, невозможно. Исключён всякий контакт с внешним миром. Мы делаем это ради безопасности наших жителей и особенно – детей. Если вы решите поселиться в общине, вам нужно будет пройти полное медицинское обследование и длительный карантин.
– Мы всё понимаем и не возражаем, раз это так необходимо. И мы впечатлены тем, как вы заботитесь о людях, Пётр Васильевич.
– Я делаю всё, что в моих скромных силах. – Мужчина устало улыбнулся и посмотрел на часы. – Может быть, у вас есть какие-нибудь вопросы?
– Мы потом никогда не сможем отсюда уехать? – щуплый на вид полковник заговорил неожиданно громким и сильным голосом.
– Вы сможете. Ваши дети, к сожалению, нет. Их ведь у вас двое?
– Да, Андрей и Серёжа, – быстро заговорила Августа Витальевна.
– Сколько им?
– Десять и девять, они погодки.
– Замечательный возраст. Уже вполне самостоятельные, но в то же время ещё дети. Вы уже думали, в какую семью хотите попасть?
– Нет, – они отрицательно замотали головами.
– Ну что же, я постараюсь вам помочь. У нас есть кое-что. Никита тринадцати лет и Егор восьми живут с бабушкой и дедом.
– Тринадцать? – супруги растерянно переглянулись.
– Вы не пожалеете, поверьте. Он хороший мальчик – добрый и отзывчивый, очень любит своего брата. Думаю, он примет и ваших мальчишек и легко найдёт с ними общий язык. Да и вам помощник будет кстати. Жизнь в селе отличается от городской жизни. Вставать надо рано утром, ухаживать за скотиной, работать на огороде. Видите ли, община живёт своим хозяйством и не зависит от того, что имеется за пределами стен. И позвольте спросить, почему вы хотите жить здесь?
– Не волнуйтесь, я родилась в деревне и привычна к тяжёлому труду, – неожиданно заявила блондинка. – Да и мужу общение с животными в радость. Правда, Феликс? – Она ласково посмотрела на супруга, и тот улыбнулся ей в ответ. – Понимаете ли, всё дело в детях. Вокруг множество дурных примеров. Наша соседка долгие годы заботилась о внуке после гибели его родителей, а он вырос, продал квартиру, посадил бабушку на лавочку возле подъезда и уехал на только что купленной машине. А ведь был таким хорошим мальчиком. Просто мы не хотим, чтобы наши сыновья выросли такими же жестокими, а в городе это не исключено. Это так ужасно – бояться за детей, за их будущее. Мы не знаем, какими они вырастут, и это пугает.
– Ну, что же, тогда вы не ошиблись. Если вы переедете в общину, все ваши страхи исчезнут.
– Поэтому мы и здесь. Только немного боимся, что придётся войти в чужой дом, в чужую семью.
– Ну и что же здесь ужасного? Открою вам один секрет – пожилая чета боится не меньше вашего. И вам нет нужды жить в их доме, вам будет предоставлен совершенно новый, просторный дом. Вы будете довольны. Мы предлагаем вам хорошую семью, поверьте. Впрочем, плохих людей у нас нет. Все очень дружны, вы весьма скоро сможете убедиться в этом сами.
– А вдруг мы не поладим? Не понравимся? – продолжала сомневаться Августа Витальевна.
– Бросьте, дети давно ждут родителей. К тому же они уже забыли своих – слишком много времени прошло. Так что проблем с этим не будет. Они будут счастливы, когда вы приедете, они уже вас любят – априори. Что касается стариков… Понимаете, они будут вам благодарны уже за то, что вы будете заботиться об их детях. Поверьте, они сделают всё, чтобы мальчишки приняли вас хорошо, и чтобы вам было хорошо в их доме.
– Мы всё это понимаем. Просто немного странно, что нас будут усыновлять.
– Что же тут странного? Пожилая пара усыновляет вас, а вы усыновляете двух мальчиков. В результате образуется большая, дружная семья: бабушка, дедушка, родители и четверо детей.
– Жалко, что с ними нельзя познакомиться перед тем, как принять решение.
– К сожалению, нельзя. Причины, по которым это невозможно сделать, я вам озвучил ранее. Вы не пожалеете, если решитесь, даже не сомневайтесь. У нас ещё не было случаев, чтобы кто-то потом возвращался в город.
– Дорога в один конец, – задумчиво протянул Феликс Львович. – А разве нельзя будет просто удалить чипы?
– Нет, нельзя. Дети уже никогда не смогут жить за пределами общины. Выход за стену смертелен для них.
– Скажите, а все эти чипы, это не опасно для детей? – вмешалась блондинка.
– Ну что вы, нисколько.
– И ещё. Они будут чем-то отличаться от обычных детей?
– Конечно нет! Никакой разницы вы не заметите. Поверьте, вы даже не увидите, что они переменились. Обычные мальчишки, как и другие в их возрасте.
***
– Дорогой, поздравляю! – как только за парой закрылась дверь, к учёному подошла миниатюрная девушка с ребёнком на руках.
– Спасибо. Но это было непросто, – Пётр Васильевич скривил сыну смешную рожицу. Малыш радостно загукал и пустил слюни. – Будем надеяться, что они не передумают и не решат потом уехать.
– О, нет! Могу тебя заверить, что эта парочка не бросит своих детей. Я до сих пор не могу понять, как тебе удаётся пристраивать самых безнадёжных.
– Да, с каждым годом всё труднее и труднее пристраивать подростков. Хорошо ещё, что их было не так много, и это последний. Так что на какое-то время проблема решена. А потом это будет уже не моя проблема. Правда, Лёшенька? Не понимаю я всех этих людей, – с нежностью сжимая крохотные пальчики, заявил учёный. – Как можно лишать детей будущего?
– Я бы ни за что не променяла свою жизнь на жизнь в общине. Так ведь, Лёшенька? Мы будем жить в городе. А все эти тётеньки и дяденьки всего-навсего большие эгоисты. Думают лишь о себе, но боятся в этом признаться. Как будто не видно. Говорят, что хотят счастья своим детям, но думают только о себе. Э-го-исты.
***
Орехи в этом году дорогие – неурожай. Бабушка с дедом будут довольны, если получится выручить за них много денег. Детям приходилось долго бродить по окрестным лесам, чтобы натрясти хоть что-то. Но так даже лучше – в урожайные годы на обратном пути нужно было ещё и тяжёлые мешки тащить. А денег давали мало, бабушка лишь печально вздыхала, подсчитывая выручку. Да и любили мальчишки собирать лещину. Старший, Никита, тряс куст, а малыши ползали по расстеленной на земле тряпице, сгребали орехи в большую кучу и наполняли огромные мешки.
Сбор орехов не шёл ни в какое сравнение со сбором земляники под палящими лучами солнца. И если за орехами мальчишки отправлялись на велосипедах, то за ягодой нужно было идти пешком (благо росла земляника не так уж и далеко от посёлка, занимая своими пышными листьями все пологие склоны). Дед с бабкой всегда встречали их на обратном пути и помогали донести плетёные корзины – широкие, но низкие (укладывали ягоду осторожно, чтобы как можно меньше помять). Их было так неудобно нести: выпирающие прутики постоянно задевали за ноги и натирали кожу. Ранки потом приходилось перебинтовывать, чтобы скорее зажили.
Грибы братья тоже не любили, но уже за то, что приходилось помогать бабушке их чистить и солить (маринованные и солёные стоили намного дороже, да и продать было легче), так как дел у деда было полно и без грибов.
С орехами же никаких хлопот. Мальчишки целыми днями носились по лесам. Увидев куст лещины, налетали, словно саранча, быстро обирали и бежали дальше, торопясь опередить соседских ребят. С раннего утра и до самого позднего вечера в лесу были слышны детские крики и смех. Обычно собирали рядом с домом, но лето в этот год выдалось жарким, засушливым, и в поисках лещины мальчишки потихоньку доходили до глухих и удалённых мест. Пару раз дети видели диких кабанов и отсиживались на деревьях, дожидаясь, когда те пройдут мимо. Довольно часто в густой траве мелькали рыжие лисицы, а вдалеке ревели олени – крик их напоминал детям короткий лай крупной собаки.
В этот день мальчишки уже несколько часов бродили в бесплодных поисках. Лес кругом чужой. Незнакомый. Никита шёл впереди. Время от времени он останавливался и, дожидаясь братьев, оглядывался по сторонам – несколько минут назад начали попадаться молодые, не выше метра, кустарники лещины.
Белобрысые Андрей и Серёжа одинаково высовывали язык, продираясь через ветки, и брезгливо кривили бледные, чуть тронутые загаром лица, выплёвывая паутину. Но та упорно лезла не только в рот, но и в глаза, касаясь кожи и вызывая мурашки по всему телу. Очень хотелось верить, что пауков на ней не было, но иногда те всё же падали за шиворот или, что ещё хуже, попадали в рот или в нос.
– Никитка, давай домой пойдём, – не выдержав, заныл Егор. Самый маленький из них, тёмненький и смуглолицый, был он весь поникший и не похожий на себя. Бросив мешок, он попытался убрать клейкую паутину с лица. – Нет там ничего.
– Откуда ты знаешь? – затрещали ветки, и Никита осторожно вылез из колючего куста шиповника. Андрей и Серёжа, не сговариваясь, воспользовались передышкой и, побросав мешки, улеглись на опавшую листву около трухлявого пенька. Сами они полностью поддерживали брата, но заговорить первыми о возвращении не смели – до вечера время ещё есть, а орехов почти не набрали.
– Эх, надо было с Гончаровыми пойти, – Никита опустился на землю. – Они говорили, что пару лет назад доходили до Барского леса и видели там лещину.
– Так давай домой пойдём, а завтра в ту сторону рванём. – Егор уже устраивался рядом.
– Ну, нет, – твёрдо заявил Никита, – раз уж мы дошли сюда, надо разведать. Всё равно никуда сегодня уже не пойдём. Зачем торопиться?
– Никит, а может, ну их, эти орехи? – робко подал голос Андрей.
– Точно, нет там ничего, – присоединился ко всем Серёжа. – Только время терять.
Мальчишки дружно убеждали старшего брата вернуться домой, но каждый делал это по-своему – Егор тихонько ныл, вывернув нижнюю губу, Андрей, не останавливаясь, бормотал, что всё это зря, а Сергей сидел с несчастным видом. Посмотрев на их умоляющие мордашки, Никита засомневался. Он молча вглядывался в просвечивающуюся сквозь густые деревья поляну, не зная, на что решиться. Почувствовав его слабину, ребятня в голос начала жаловаться на усталость.
– Давай вернёмся, – не отставал Егор. – Сколько мы уже здесь ходим, а ничего нет.
– Ладно, мелкота, – сдался Никита, – выходите из леса и ждите меня на поляне. А я пройду чуть дальше и посмотрю, что там.
Мальчишек не надо было уговаривать, они мигом вскочили на ноги, забыв, что минуту назад жаловались на усталость.
– Мешок мой возьмите, налегке я быстрее управлюсь. – И он скрылся в густых зарослях.
Мальчишки выскочили из леса. Далеко внизу жёлтые поля перемежались с зелёными лесами. В нескольких десятках метров впереди, на пологом склоне холма, одиноко стояла высокая береза. Толстый ствол почти у самой земли разделялся надвое. Была она нереально высокой. Раньше они не встречали таких деревьев. Мальчишки обошли облепиховые кусты и, увидев справа от дерева стену, остановились, переводя взбудораженные взгляды с берёзы на стену. Та была в высоту метров тридцать и шла по вершинам холмов, убегая далеко вперёд и вправо от берёзы. Вдоль стены, на небольшом расстоянии от неё, тянулся лес.
Ребят поразила не стена, к ней они уже давно привыкли. Берёза. Хотя, кроме гигантской высоты, в ней тоже не было ничего необычного. Мальчишек заставил задержать дыхание тот факт, что дерево было выше стены. Не намного, на пару метров всего, но выше! И это было очень хорошо видно с того места, где они стояли.
– Ух, ты! – выразил общее мнение Егор. – А если на неё залезть? – возбуждённо прошептал он и его слова сработали, словно спусковой механизм, заставив ребят с секундной задержкой сорваться с места.
Через мгновение мальчишки уже ходили вокруг ствола и задирали головы. Нижняя ветка была слишком высоко, до неё не смог бы достать даже Никита. Вскоре всем стало ясно, что осуществить задуманное будет не так просто. Сомнений, кто должен залезть на дерево, у них не было – только Егор. Никто лучше него не умел карабкаться вверх. Ни плотному коротышке Андрею, ни худощавому Сергею, который был на год младше него, но на голову выше, не удалось бы добраться до макушки. Оба были довольно неуклюжи.
Когда Никита подошёл к дереву, братья даже не заметили его. Немного поспорив, кто должен быть внизу (Сергей отказывался, говоря, что ему не удержать Андрея, тяжёлого, как слон, а если ещё и Егор залезет к нему на спину, то он точно упадёт!), они пытались выстроить пирамиду. Андрей, выпятив зад и ухватившись для надёжности за ствол, упёрся в него лбом и подгонял ребят. Мальчишки стояли у него на спине, и Егор пытался залезть на Сергея.
– Да присядь ты хоть немного, – пыхтел Егор, ухватив брата за шею и повиснув на нём.
– Не могу, ноги не могу согнуть – колени в ствол упираются. И не души ты меня.
– Давайте быстрее, – торопил их Андрей. У него от напряжения дрожали ноги. – У меня спина уже отнимается, а вы всё топчитесь, как слоны.
Никита скептически смотрел на их усилия. Он уже видел со стороны, что даже если Егор заберётся на плечи Сергею, то не сможет дотянуться до ветки – слишком она высоко.
– Ничего у вас не выйдет, – он усмехнулся и сел на траву.
У Андрея сразу же предательски согнулись ноги, и троица рухнула на землю.
– Мне вот интересно, что вы там хотите увидеть? – откровенно смеялся над ними Никита. – Забыли, что бабушка с дедом рассказывали? Стену построили, чтоб защититься от зверья разного. Раньше волки овец драли, а медведи и на людей нападали. Вот и построили стену. А больше там ничего нет. Наверное, лес разросся, ведь поля тысячи лет никто не обрабатывает.
– Неужели тебе не интересно посмотреть, хоть одним глазком? – обиженно надул щёки и без того круглолицый Андрей.
– Да на что там смотреть? – веселился Никита. – Лес и лес кругом. И ничего, кроме леса. Бабушка рассказывала, забыли?
– Да помним мы. А всё равно хочется глянуть, – Андрей тёр ушибленную коленку.
– Так ты всё равно не увидел бы ничего, Егор же полез, – резонно заметил Никита, – Лес и здесь есть. Мало тебе деревьев вокруг?
– Я не увижу, так хоть послушаю, что Егор расскажет. Никит, ну недолго ведь. Он мигом до вершины доберётся, ты же знаешь, как ловко он лазает. Ты только помоги нам его подсадить, – попросил Андрей.
Три пары глаз вопрошающе уставились на Никиту, и тот сразу сдался:
– Фиг с вами. Быстрее согласиться, чем потом всю дорогу слушать ваше нытьё. Егор, вставай на Андрея, а ты, Сергей, лезь на меня. – Никита присел у ствола, дожидаясь, пока брат встанет ему на плечи. Затем Егор с лёгкостью перебрался на Сергея. Никита одним рывком встал, поддерживаемый Андреем, Егор сразу же ухватился за нижнюю ветку и, подтянувшись, закинул на неё ногу. Через мгновение он уже лез вверх, перескакивая с ветки на ветку, словно обезьяна. А ещё через минуту скрылся в густой листве.
– Егорка, ну что там? Ты где? – нетерпеливо орал Андрей, но брат не отзывался.
– Вижу его, – издалека прокричал Сергей. Он додумался отойти от дерева и разглядывал берёзу издалека. – Почти долез.
Никита и Андрей присоединились к нему и, усевшись неподалёку на поваленном бревне, прикидывали, на каком уровне от верха стены находится Егор. По всему выходило, что он уже должен заглянуть через неё.
– Ну и что там? – нетерпеливо выкрикнул Андрей. – Чего ты молчишь?
Вначале мальчишки вяло переговаривались и ждали, не сводя напряжённых взглядов с дерева. Минут через десять Никита зевнул и растянулся на траве, подложив под голову полупустой мешок. Андрей тут же устроился рядом и положил голову ему на живот. Расслабившись, они наблюдали за парящим над стеной коршуном. Сделав пару кругов, тот перелетел через стену и скрылся в облаках. Никита пригляделся и, заметив, что надвигаются тёмные тучи, встревожено приподнялся:
– Быстро бегут. Не мешало бы поторопиться.
– Кто бежит? – завертел головой Сергей.
– Дождь, говорю, может начаться. А я мокнуть не хочу. Да и Егор только недавно болел. Надо его поторопить, чего он там застрял?
– Егорка! – заорал во весь голос Сергей и, вскочив на ноги, побежал к берёзе.
Никита с Андреем не спеша пошли следом. Как только они приблизились к дереву, ветки затрещали, и Егор сначала повис на нижней ветке, а уже через секунду мешком свалился вниз. Братья окружили его и помогли подняться, одновременно пытаясь понять, всё ли с ним в порядке.
– Да нормально всё со мной, отстаньте! – вырвался он из их рук. Схватив мешок, побрёл к лесу. – Домой уже пойдёмте.
Ребята переглянулись и побежали за ним.
– Что там хоть было-то, нам расскажи, – допытывался Сергей, но Егор молчал. – Почему так долго? – не отставал Сергей. – Что ты там увидел?
– Ничего, – пробурчал Егор. – Нет там ничего.
– Что, один лес, как бабушка рассказывала? – разочарованно протянул Сергей.
Егор мрачно кивнул.
–Ну, а я что тебе говорил! – Никита тащился позади. – Бабушка же говорила, что там лес кругом, а в нём полно диких зверей, особенно волков. Они выглядят, как обычные собаки, только злые. Человека запросто могут загрызть. Если бы не стена, они давно бы нас всех съели. – Никита оглянулся. В этом месте стена казалась прочной и неприступной. Сверху выглядывали освещенные заходящим солнцем макушки деревьев, а в одном месте, в метре над землёй, из стены рос большой куст. В последний раз бросив взгляд на стену, Никита поспешил за ребятами, недоумённо поглядывая на младшего брата.
Егор был самым озорным не только среди них, но и, наверное, среди всех детей общины. Одна только бабушка имела на него влияние. Егор её очень любил и из каждого их похода обязательно приносил что-нибудь необычное – то цветок сорвёт и сунет в карман, то листики, то веточку. Другим было сложнее с ним сладить. Несносный мальчишка минуты не мог усидеть на месте, ему постоянно нужно было быть в движении. Именно Егор выдумывал бесчисленное количество игр с самыми разнообразными правилами. Он просто не умел скучать, находя игру во всём и всегда.
И вот сейчас их заводила брёл, опустив голову, задумчивый и несчастный, и не желал отвечать на вопросы. Сергей с Андреем понуро шли за Егором и выглядели разочарованными. Никита плёлся последним и всматривался в кусты по краю леса.
До дома было ещё далеко, но за ещё одним холмом их ждали велосипеды. Последний отрезок пути шли молча, думая об одном и том же. Когда они уходили, бабушка положила им в дорогу остатки шарлотки, а сама пошла в огород. Так что к их приходу на столе, отлёживаясь под толстым одеялом, будет лежать румяный пирог со щавелем, и наверняка ещё не успеет остыть. А ещё в печи будут стоять чугунки со свежими щами и кашей. Каждый вечер, когда они возвращались, их прямо втягивал в дом дурманящий запах. После долгой прогулки аппетит был у всех отменный и каждый съедал по тарелке супа и каши, а затем, прихватив по куску пирога, ребята бежали на улицу, к друзьям.
От одной мысли о предстоящем ужине мальчишки, не сговариваясь, ускорили шаг и вскоре уже были у велосипедов.
– Поскорей бы родители приехали, – заявил вдруг Сергей. – Что-то долго их нет. Я соскучился.
– Бабушка сказала, что они скоро будут. Ангелина уже поправилась. Может, даже на следующей неделе приедут, – заулыбался Андрей.
Егор вытащил из кармана несколько смятых цветов и вдруг отшвырнул их от себя подальше, словно что-то мерзкое. Это заметил один Никита. Он лишь удивлённо посмотрел на брата, но ничего не сказал.
До дома добрались уже затемно. Наспех поужинали и, уставшие за день, улеглись спать. Младшие заснули быстро, а Никита всё ворочался и смотрел в окно, на полную луну в окружении звёзд.
Спали мальчишки в просторной комнате. Дом, хоть и старый, но большой, в два этажа. Бабушка говорила, что когда приедут родители, они переедут в новый дом. Никита не разделял восторгов братьев по поводу скорого переезда – он успел привыкнуть к этому дому, он стал для него родным. Мальчишку не покидало чувство, словно они всегда жили в нём, но, одновременно, он помнил и прежний, совсем маленький. Никита почему-то не помнил бабушку с дедушкой в том доме, впрочем, как и Андрея с Серёжей. И сестру – ту он почти забыл за долгое отсутствие. Он вообще мало что помнил, скорее, он просто знал, что они долго там жили с Егором и родителями, а потом родители повезли Сергея и Андрея на лечение и появились бабушка с дедом. А когда родители с братьями вернулись, то они сразу же и переехали в этот дом. Никита помнил всё это очень смутно. Иногда он даже путал воспоминания со снами. Ему казалось, что он что-то вспомнил, и он быстрее рассказывал об этом бабушке. Но та смеялась и говорила, что такого не было, что ему приснилось. Никита не возражал и не спорил – он любил свои сны, и ему казалось странным, что остальные не видят ничего подобного.
Вот и этой ночью Никите приснился их старый дом, длинная ограда из прутьев ивняка тянулась вдоль всего огорода и доходила почти до самого холма, на котором возвышалась стена. Он отчётливо видел, как они с Егором сажают берёзу, как таскают воду из колодца у дома, как выливают её в ямку с подвязанным к колышку саженцем. Кадры менялись быстро, они были короткими и обрывочными, всего лишь в несколько секунд. Вот Егор довольно смеётся, открывая рот. У него не хватает верхнего зуба. А вот он же. Но уже рыдает возле сломанной берёзы – кто-то переломил её ствол пополам. А вот они сидят в кустах и подглядывают, как взрослые заделывают дыру в стене, пробитую упавшим во время грозы могучим каштаном. А тут они в спешке собирают вещи. Егор надутый, а бабушка торопливо хватает вещи из комода и с силой толкает в мешок, набивая его до отказа. С её лица не сходит довольная улыбка – давно он не видел её такой счастливой. Перекинув мешавшуюся косу через плечо на спину, она вытирает рукавом пот со лба.
Утром Никита проснулся раньше всех и сразу же поспешил на кухню. Бабушка раскатывала тесто.
– Бабуль, а у тебя была раньше коса? – сразу же спросил Никита, усаживаясь за стол.
– Коса? – удивилась бабушка. – Отродясь не бывало. Опять, что ли, приснилось?
Никита вздохнул и грустно кивнул.
– Коса! – усмехнулась бабушка. – Ну и приснится же такое. А ещё что видел?
– Да так, ничего. Дом наш прежний.
– Ты помнишь наш дом? – скалка замерла в воздухе.
– Плохо. И как выглядел, не помню. Если что и приснится, то быстро забываю.
– Да что там вспоминать, – бабушка вновь заработала скалкой, – рухлядь одна была, с этим домом и не сравнить. Родители как вернутся, новый купим.
– И уедем отсюда?
– Уедем. А может, и нет. Может, строиться захотят. Места много, можно и построить. Решать им.
– Не надо никуда уезжать! – с жаром заговорил Никита. – Нам и здесь неплохо. Рядом ещё один поставим, и будет у нас два дома.
– Можно и так сделать – один вам для забавы отдать. Только ты меня не уговаривай, мы с дедом ничего не решаем. Давай сначала родителей дождёмся, и как они скажут. А сейчас бегом умываться! Ишь ты, расселся тут, с грязными руками за стол. Думаешь, я не вижу?
Никита, смеясь, побежал во двор. Около бочки он увидел Андрея. Тот, зевая во весь рот, лишь слегка касался ладонями поверхности студёной после ночи воды и мочил щёки. Никита зачерпнул полные пригоршни и, наклонившись, начал быстро тереть лицо.
– Ты здесь не один, вообще то, – пробурчал Андрей. Сняв с гвоздя полотенце, он прикрылся им от брызг.
Никита рассмеялся, зачерпнул в ладонь воды, резким движением вырвал у брата полотенце, плеснул в него, и сразу же побежал в дом, не обращая внимания на возмущённые крики.
На завтрак бабушка поставила на стол молочный рис в чугунке. Каша вкусная, сладкая – всю ночь в печке томилась, даже остыть ещё не успела. Ребята переговаривались и шутили, один лишь Егорка молчал и мрачно ковырялся ложкой в тарелке. Ел он медленно, словно нехотя, время от времени вздыхал и растерянно поглядывал на бабушку. Та заметила его косые взгляды и даже участливо спросила, не заболел ли он. Тот пробурчал, что просто не выспался.
– Ничего, отдохнёте за два дня, успеете отоспаться, – бабушка погладила его по голове. – Всё равно орехов в лесу уже нет. А послезавтра поможете нам с картошкой, мы с дедом не успеваем копать, да и наклоняться ему уже тяжело. Что-то совсем ослаб наш дед. Надеюсь, что хоть родители ваши пораньше приедут и помогут урожай собрать.
Позавтракав, ребята побежали во двор. Весь день Никита присматривался к Егору. Тот в общих играх не участвовал, а, чтобы его не доставали с расспросами, залез на крышу сарая, стоявшего в тени от дома, и угрюмо на всех смотрел. Допытывать его при всех Никита не хотел. Он ждал подходящего момента.
Вечером из стада пропал бычок и всех детей отправили на поиски. Никита сразу, не дожидаясь, пока их разобьют на пары, схватил Егора за руку и потащил в лес. Убедившись, что поблизости никого нет, приступил к расспросам. Поначалу Егор держался. Но от Никиты не так просто избавиться, уж если он что захочет узнать – вцепится, как клещ. Сдался Егор неожиданно. Стоял нахмурившись, молчал – и вдруг заплакал. Горько и безнадежно, словно потерял дорогую сердцу игрушку. Смуглое лицо сразу стало красным, а его и без того большие глаза стали просто огромными – такими, что казалось, что они занимали половину лица и ничего, кроме этих глаз, и не было.
– Ты чего? – Никита подскочил к брату. – Болит где-нибудь? Покажи, где? – Он метался, ощупывая Егора, а тот ревел всё громче и громче, в его широко открытый рот стекали слёзы и сопли. Никита не выдержал и, схватив за плечи, затряс брата, заглядывая ему в лицо: – Что случилось?
Егор резко замолчал, сделал глубокий вздох и, словно поперхнувшись воздухом, закашлялся.
– Она всё врёт. Врёт, врёт, – он твердил это хриплым голосом, в каком-то исступлении, ударяя кулачками в грудь Никиты. Затем неожиданно повернулся и хотел убежать, но Никита схватил его за руку и попытался обнять. Егор, отчаянно вопя, вырывался.
– Да что с тобой? – Никита крепко обхватил Егора и сжал в объятиях, не давая возможности даже пошевелиться. – Кто врёт?
Поняв, что ему не вырваться, Егор вдруг перестал сопротивляться и разом обмяк. Слегка всхлипывая, надрывно затараторил, уткнувшись носом в грудь брата:
– Бабушка врёт. И другие тоже. Придумали, что там ничего нет. А там есть. Есть другие люди. Наверняка есть. Я видел. И про родителей врут. Они уже не вернутся. Они там, за стеной. Бросили нас и уехали.
– О чём ты говоришь? – Никита отпустили брата, тот сразу же шлёпнулся на траву и сел. Никита опустился рядом, не сводя с него взгляда.
– Что ты там видел?
– Там вода, – всхлипнул Егор. – Много воды.
– Озеро, что ли? Ну и что? Как будто у нас озёр мало.
– Нет, – Егор отрицательно мотнул головой, – это не как наше озеро, а больше. Намного больше, как миллион тысяч наших озёр.
– Как это?
– А вот так. Там, далеко-далеко, много воды. Так много, что сливается с небом. А перед озером много домов. Высокие, выше той березы. А уж сколько окон в тех домах – не сосчитать. Стёкла на солнце светятся, блестят, аж глазам больно смотреть. И дороги среди домов, но не как у нас, а много дорог, а по ним повозки движутся. И быстро так, ни одна лошадь не сможет так бегать. Кто в них запряжён, я не понял, далеко очень. А на воде много лодок. И у берега стоят, весь берег ими усыпан, и по воде плывут. Не могут же они сами по себе плыть, там наверняка есть люди. Значит, бабушка нам всё наврала. – Егор растерянно посмотрел на брата: – Почему они нас обманывают?
– Ну, может, и не обманывают, – задумчиво протянул тот, – может, правду говорят. Мало ли что ты там увидел и нафантазировал.
– Ничего я не придумал! Просто ты не видел, вот так и говоришь. А я видел.
– Да я не говорю, что ты выдумал всё. Просто не так подумал. Мало ли.
– Тогда сам залезь да погляди. И посмотрим, что тогда скажешь!
– Делать мне больше нечего, лезть куда-то. И я бабушке верю, она нас любит и добра желает. Если она говорит, что там опасно, значит, так оно и есть. И нельзя нам туда соваться.
– Но другие ведь живут?
– Ну и что? Может, они какие особенные, не такие, как мы. Они могут там жить, а мы, значит, не сможем. Вот и всё. Забудь ты про всё, что видел и, главное, никому не проболтайся. Незачем об этом говорить, мало ли, что твои братья надумают.
Егор кивнул и Никита решил, что он не будет болтать – ведь ему самому с таким трудом удалось всё узнать. Но на другой вечер, увидев взбудораженных братьев, сидевших на траве перед баней, сразу понял, в чём дело. Лица у всех были раскрасневшиеся, в пятнах, они недоверчиво и даже с каким-то страхом смотрели на Егора, а тот оживлённо им что-то рассказывал, размахивал руками, и явно пытался в чём-то убедить.
Покачав головой, Никита подошёл к ним:
– Егор, а ну прекрати всех будоражить! Сказал же тебе – забудь!
Мальчишки, нахохлившись, смотрели на Никиту и молчали. Тогда он присел рядом на большой камень.
– Да поймите вы, даже если всё так, как рассказывает Егор, даже если там и вправду есть люди, мы не знаем причин, почему нам соврали. Значит, они были, эти причины. Надо просто обо всём расспросить бабушку, она…
– Не вздумай ей ничего говорить, – перебил его Андрей. – Она нас отругает за то, что на дерево лазали, а берёзу точно тогда срубят, и мы не сможем тогда … – он вдруг осёкся и испуганно посмотрел на братьев.
– И кто тебя только просил, кто за язык тянул, – пробурчал Сергей. – Ничего ему доверить нельзя. Так и знал, что трепаться начнёт. Зря мы ему всё рассказали.
Мальчишки замолчали и гневно смотрели на притихшего Андрея.
– Так. Что вы ещё задумали? А ну, говорите, а иначе сейчас же к бабушке пойду и всё ей расскажу.
Ребята переглянулись.
– Сначала дай слово, что никому ничего не скажешь, – ответил Егор.
Поразмыслив, Никита пообещал держать всё в секрете. Он уже догадывался о том, что ребята решили ещё раз сходить к берёзе и залезть на неё. Ему самому было любопытно посмотреть на бескрайнее озеро. Или что там увидел Егор.
– Мы хотим перелезть через стену, – едва слышно прошептал Егор, и у Никиты перехватило дыхание. – Переберёмся на ту сторону и дойдём до домов, сами всё посмотрим, что там и как.
То, что задумали ребята, не умещалось в голове у Никиты. Но вместе с тем он облегчённо вздохнул – им вовек не перелезть через стену.
– И как же вы перелезете? – с усмешкой спросил он.
– Видел деревце, что растёт из стены? – спросил Егор, и Никита кивнул. – А помнишь, как деда ругается и заставляет нас убирать все побеги, растущие у дома? – Никита, не понимая, куда клонит брат, снова кивнул. – Мы возьмём молотки и ломы и пробьём там дыру. Это будет нетрудно сделать, ведь корни наверняка ослабили кладку. Дед говорит, что если дать дереву расти у дома, то через несколько лет его корни проникнут глубоко в кладку и стена может в этом месте рухнуть. А ты сам видел, какое там дерево, ему уже наверняка много лет.
Никита обдумал слова Егора и понял, что тот прав. В том месте и вправду будет легко проделать дыру.
– Но вы не знаете, что там, за стеной, может быть.
– Вот и узнаем, – заявил Егор. – И не забудь: ты слово дал, что никому не скажешь.
– Но это же безумие. Это очень опасно! Вы можете умереть, – простонал Никита.
– Ничего с нами не случится. Мы возьмём дедушкино ружьё! – с вызовом заявил Сергей. – Я тоже умею с ним обращаться. Так ты с нами?
– Нет. И вы не должны туда ходить. Как же мне вас убедить, что это опасно?
– Ничего не опасно. Дойдём до домов и узнаем, кто там живёт, почему между нами стена и кто построил эту стену. Так ты идёшь с нами?
– И когда?
– Через два дня. Мы сначала подготовимся хорошенько, скажем бабушке, что Красновские нашли орехи и нам по секрету сказали, где их искать. Бабушка тогда нас обязательно за ними отправит. Завтра мы картошку будем докапывать, так что завтра точно не отпустит, а вот послезавтра и пойдём. Так ты с нами?
Ребята смотрели на Никиту с надеждой, но тот твёрдо отказался, да ещё принялся и их отговаривать. Так и прошёл день – ребята уговаривали Никиту идти с ними, а тот не соглашался и убеждал их не делать глупостей. Но те в ответ лишь отрицательно качали головами и ничего не хотели слушать. Никита же не соглашался, потому что у него была надежда, что без него они не пойдут. Поняв же, что переубедить братьев не получится, сразу от них отстал и начал сторониться, выбирая такие дела, которые можно было делать в одиночку. При бабушке с дедом он был прежним, постоянно шутил, они и не заметили, что с внуком что-то неладное творится. А утром Никита пожаловался на плохое самочувствие и попросил разрешения остаться в доме и не идти в огород. Бабушка сразу всполошилась и начала его расспрашивать, но он сказал, что просто переел яблок и немного крутит живот.
В итоге все ушли на весь день на дальний огород, оставив Никиту одного. Бабушка выложила на стол мешочек с сушёной корой дуба и строго-настрого наказала Никите заваривать и не забывать пить.
А ближе к вечеру, когда они вернулись, Никиты нигде не было. Пропал и его велосипед. Егор сразу побежал в сарай. Выскочив оттуда через несколько минут, возбуждённо сообщил братьям, что не хватает самого большого молотка и одного ломика. Андрей шепнул в ответ, что на кухне нет остававшейся ещё утром, перед самым их уходом, половины мясного пирога. Не мог же больной Никита его весь съесть.
Дед, подволакивая ногу, бегал по двору вместе с бабкой и звал Никиту. Сознаться во всём ребята не решились и носились по дому, делая вид, что ищут брата. Но они уже знали, что в доме Никиты нет. Он ушёл, да ещё и один.
Уже в темноте бабушка убежала к старосте. Укладывал их дед. Мальчишки долго лежали и шептались. Заснули поздно.
Утром их никто не разбудил. Проснулись уже ближе к обеду, побродили по пустому дому, и отправились завтракать, потирая глаза. Умываться пошёл один только Андрей. Не было его долго (мальчишки уже успели решить, что как только вернётся бабушка, обо всём ей расскажут), а когда он ворвался в дом, лицо его было таким белым, что под кожей просвечивали синие вены.
– Никитку нашли, – сдавленным голосом сообщил он, замерев на пороге и обводя всех безумными глазами.
Все сразу замолкли и выжидающе уставились на него.
– Он в стене дыру пробил и вылез. Там его и нашли, по другую сторону. Мёртвым. Не успел и десяток шагов сделать, прямо у стены и рухнул.
– А ты откуда знаешь? – округлил глаза Егор.
– Там староста бабушку привёз, а дед её у ворот караулил. Староста и сказал деду, а я подслушал. Они только не понимают, зачем он туда пошёл. И вправду, зачем пошёл, ведь не хотел же?
Все испуганно переглянулись.
***
– Что скажете? Будем менять чип и возвращать мальчишку в общину?
– Нет, отправляйте его в город. Вы подыскали этой семье новых родителей?
– Да, нашлась одна пара. Они так хотели мальчика, а родилась дочь. Женщина больше не сможет родить, так что они были рады сразу трём сыновьям.
Двое стояли посреди лаборатории и с интересом рассматривали лежащего на столе подростка. Молодой, но уже начинающий лысеть мужчина в дорогом костюме задумчиво приблизил лицо к ребёнку:
– И ведь не подумаешь даже, что ему уже больше ста лет. Наконец-то мы от него избавимся. В наше время найти новую семью для подростка невозможно, все хотят детей помладше. Грудничков, и то охотнее усыновляют. Перед тем, как его вывезти, приведите в чувство и убедитесь, что он ничего не помнит. Нам не нужны лишние проблемы.
– Да не вопрос. Через час придёт группа и удалит чип. – Дородный мужчина с красным лицом аккуратно промокнул белым шёлковым платочком пот со лба.
– Проследите потом, чтобы его как можно быстрее усыновили. Заплатите, если нужно. И понаблюдайте за ним первое время. В таком возрасте корректировать память сложнее, могут быть накладки. Мне докладывали, что время от времени он вспоминал кое-что из ранней жизни. Единственный из всех детей.
– А вам их не жалко?
– А чего жалеть? Глупые, невежественные существа. Пацану ещё крупно повезло – он сумел вырваться. Я наблюдаю за всеми этими людьми из общины, и такое впечатление, что они скоро в каменный век вернутся.
– Вполне возможно. Если бы мы их постоянно не опекали, то так бы и было. Я вам даже сочувствую – недёшево они обходятся вашей семье.
– Что поделать, такова воля отца. Чёртов ублюдок! Он всё пытался открыть секрет вечной жизни. Говорил, что скоро завершит то, что не успел доделать дед, что скоро найдёт ответ. Но, как видишь, не смог. А мне теперь исполнять его волю – заботиться обо всех этих людишках. Не пойму, что он на них зациклился? Зачем они ему были нужны? Подумать только – это какими же ненормальными надо быть, чтобы до старости возиться с детьми, которые никогда не повзрослеют?
– Ох, как вы правы, Алексей Петрович!
За дверью послышался детский плач. Мужчины сразу смолкли, а затем, ещё раз взглянув на подростка, торопливо вышли в коридор. К ним приближалась раздражённая девушка, таща за руку упирающегося мальчика двух лет. Тот отказывался идти и тянул руку в противоположную сторону, оглушительно вопя при этом. Алексей Петрович с брезгливостью посмотрел на ребёнка.
– Интересное дело – я так ждал рождения сына, а теперь даже не знаю, какие чувства он во мне вызывает. Странный ребёнок, да к тому же так похож на отца – такой же упрямый. Впрочем, по слухам, и дед такой же был. Да ещё приходится терпеть, что отец всё переписал на него, как будто не доверял мне.
***
– Мама приехала! – Егор кинулся к женщине, в нерешительности застывшей на пороге. Рядом стоял мужчина и держал за руку маленькую девочку. – А это наша сестрёнка? Правда? Вот здорово! У нас теперь есть сестра! – завопил он, с интересом разглядывая девочку, тут же спрятавшуюся за ноги отца. В холл прибежали Андрей и Серёжа и сразу же кинулись к матери, шумно обнимая и целуя её. Их личики светились от долгожданного счастья. Женщина уже не робела, а довольно смеялась, немного удивлённая таким тёплым приёмом. Дети всё не могли отпустить мать и поначалу не обращали особого внимания на отца и девочку, лишь бросали на них короткие взгляды, и крепче прижимались к женщине. Они висли на ней со всех сторон, и тогда она присела, обнимая их. Егор осторожно потрогал кудряшки у неё на голове. Дети заглядывали матери в лицо и не хотели отпускать.
– Задушите ведь маму, сорванцы, – весело заговорил отец и, схватив Егора, высоко подкинул его. – Большой какой! На рыбалку с братьями уже ходишь?
– А то! – с вызовом заявил тот и засмеялся в ответ на щекотку в бок, показывая беззубый рот.
– Ну, наконец-то дождались, – послышался взволнованный женский голос, и в холле появились бабушка Августа и дед Феликс. Старушка шла медленно, опираясь на две клюки, которые ритмично стучали по кафельной плитке. Рядом семенил, шаркая тапочками, дед. Глаза стариков были влажными от слёз, но счастливо сияли. – А мы уже потеряли дням счёт, когда же вы приедете. Всё ждали и думали, что и не дождёмся уже. – Старушка рукавом вытерла слезы.
– Мама, ну что же ты, – женщина сразу поспешила к ней, и они крепко обнялись. Затем она обняла деда. Мужчины пожали друг другу руки.
– А кто же это у нас такая красивая? – старушка обратилась к девочке. – Кто это у нас здесь стоит, стесняется?
– Я Ангелина!
– Иди ко мне, моя милая, дай я тебя обниму! – женщина выронила из трясущихся рук палки (они гулко ударились об пол) и протянула руки к девочке. Та сразу же подбежала и обхватила старушку за колени.
– Бабуля! У меня теперь есть бабуля.
– А как же, и бабуля, и деда, и три брата. Ах, ты, моя хорошая. Осторожно, не урони бабку!
– Августа Витальевна, давайте я вам помогу, – мужчина поднял палки и, пододвинув стул, помог ей усесться.
– И Феликсу Львовичу помоги, его вон тоже ноги уже не держат. Стоит, качается, словно берёза на ветру.
– Да ничего, я продержусь, – беззубым ртом прошамкал дед, пытаясь унять дрожь в тощих ногах. – Это ничего. Это от радости всё.
Мужчина метнулся к лестнице за табуреткой и молниеносно усадил деда.
Взрослые смущённо застыли, разглядывая друг друга. Мальчишки окружили Ангелину и предлагали ей кто конфетку, а кто игрушечную машинку. Егор восхищённо смотрел на два огромных лиловых банта, украшавших короткие жиденькие косички.
Августа Витальевна вытерла рукавом уголок глаза:
– Добро пожаловать домой, родные мои!
Похожие статьи:
Рассказы → Портрет (Часть 1)
Рассказы → Потухший костер
Рассказы → Обычное дело
Рассказы → Последний полет ворона
Рассказы → Портрет (Часть 2)
