С наступлением ночи, когда все огни в Городе гаснут, я выхожу из дома и отправляюсь на работу.
Мне нравится то, чем я занимаюсь, как бы банально это ни звучало.
Большая часть взрослого населения Города работает в офисах, на заводах, в магазинах, в школах. И никого особо не интересует, что делает целый день сосед по дому или приятель с собачьей площадки, потому что все и так очевидно и банально.
Конечно, есть еще сотрудники Службы Наблюдения, члены Высшего Совета: никто в точности не знает, какие секретные и суперважные проблемы они решают в своих кабинетах с окнами от пола до потолка, в высоченном здании в центре Города. Но правительство и секретные службы всех стран – организации загадочные и мистические.
А еще есть мы – ловцы снов. Нас совсем немного: по пять-шесть человек в районном городке, в крупных поселках – два-три, а в мелких деревушках и на хуторах – по одному на большую, но малонаселенную территорию.
Только в Городе нас больше пятидесяти человек. И это разумное решение: Город – столица, народу живет много. И работы хватает.
У каждого из нас свой квартал, поэтому мы никогда не видимся друг с другом. Мы вообще ни с кем не видимся. Потому что днем, когда в Городе кипит жизнь, мы спим. А когда все засыпают – выходим на работу.
Некоторые жители не верят, что ловцы снов вообще существуют. А те, кто верит, все равно толком не представляет, чем мы занимаемся. Но это не так уж и важно: главное, успеть до рассвета облететь отведенный тебе район, и вовремя закончить работу.
Наша работа окружена таким количеством слухов и сплетен, что, наверное, все-таки имеет смысл рассказать о ней хотя бы немного. Это не запрещено правилами: просто никто никогда не спрашивал нас напрямик. Наверное потому, что никто нас не видел.
Когда-то давно, сейчас уже и не вспомнить, сколько веков назад, тогдашний Высший Совет издал закон, согласно которому сны определялись как «вредный, отвлекающий от насущных дел вид мозговой активности… Сны оказывают расслабляющее и разрушительное воздействие на функционирование индивида в течение дня… Могут послужить причиной депрессии, мечтательности, снижения трудовой активности…»
На самом деле, закон этот никто, кроме нас, не читал полностью. И, уж поверье мне, ничего интересного не пропустил. Как все юридические акты, он написан занудным канцелярским языком, в хитросплетениях и закорючках которого прячется истинный смысл, укладывающийся в несколько слов: видеть сны запрещено и наказуемо.
В первый раз — административно, а если попадешься во второй – уголовно. Точно не знаю, но ходят слухи, что злостных нарушителей представители Службы Наблюдения забирают в специальные тюрьмы и дезинтегрируют.
После принятия закона много лет ушло на то, чтобы подготовить специалистов — воспитателей и учителей, которые с яслей обучают детишек сначала контролировать свои сны, а потом и просто перестать их видеть. Были разработаны особые методики гипноза и медитативные упражнения. Конечно, на тесты и проверки ушло много времени, но теперь почти все малыши еще до школы усваивают хотя бы основы науки сна-невидения. Разумеется, совершенствоваться в этом искусстве приходится всю жизнь, но для большинства ежевечерние тренировки — столь же привычная процедура, как умывание или чистка зубов.
Но дети – дети и есть: они еще только учатся. А ведь обучение, несмотря на все старания методистов и специалистов из Образовательного Комитета по Снам, можно начинать только с трех лет. Поэтому ловцы снов каждую ночь облетают отведенные им кварталы и собирают детские сны.
Бывает, что некоторые дети постарше все еще продолжают видеть сны. Если ребенок не достиг двенадцати лет, мы просто сообщаем о недоработках в процессе обучения в школу, куда ходит малыш.
А уж если сон приснится взрослому человеку (признаюсь честно, про такие случаи за двадцать лет работы я только слышал, самому сталкиваться не приходилось), необходимо сообщить об этом сотрудникам Службы Наблюдения. И тогда нарушитель одного из основных законов нашего мира будет наказан по всей строгости.
Город погружен во тьму. Я издалека замечаю бедный голубоватый свет в одном из окошек.
Подлетаю поближе, осторожно прохожу сквозь закрытое окно. Мальчишка лет четырех спит на кроватке в обнимку с плюшевым мишкой. Над головой ребенка витает его сон: голубой переливающийся шарик размером с футбольный мячик.
Возле кровати, положив лапы и голову на детские тапочки, дремлет огромный лохматый пес.
Нужно быть очень осторожным: животные частенько чувствуют мое присутствие и могут разбудить хозяина. Тогда мне уже не удастся забрать сон.
Подлетаю поближе, всматриваюсь в глубины голубого шарика: мальчишка бежит по дорожке парка. Впереди, по песку, в чередовании теней от веток и солнечных пятен, скачет разноцветный мячик. А за ним несется тот самый лохматый пес, который сейчас спит рядышком.
Мне немножко жаль забирать недосмотренный сон, но, думаю, малыш не слишком расстроится: ведь завтра обещают ясный день, и мальчик с собакой смогут поиграть в парке по-настоящему.
Осторожно, чтобы не потревожить пса, открываю ловушку для снов, нажимаю кнопку активации. Шарик превращается сначала в овал, потом в тонкую полоску света, и исчезает в глубине ловушки.
Тихонько отступаю к окну, вылезаю на подоконник. Оглядываюсь.
В одном из соседних домов виден яркий золотисто-оранжевый свет, выплескивающийся на улицу через стекло и растекающийся по темному плотному воздуху.
Девчонка! Такие яркие сны про кукол и книжки с картинками, про мальчишку – соседа по парте, про новое платье и туфельки на каблучках – видят только девочки.
Бесшумно поднимаюсь в воздух и лечу, ориентируясь на источник света.
Под утро, незадолго до рассвета, я возвращаюсь домой. Я живу в престижном квартале, где каждый дом строился каким-нибудь известным архитектором, оформлением интерьера занимался модный дизайнер, а территория приусадебного участка нередко превышает площадь, занимаемую многоквартирным домом в рабочем районе.
Коттеджи и виллы здесь невысокие, всего три-четыре этажа. Практически все окружены коваными фигурными заборами. Во дворах много зелени и огромных деревьев: могучих дубов, старых узловатых лип, стройных сосен, изящных березок. У некоторых домовладельцев есть зимние сады и оранжереи с редкими цветами и растениями.
Если вы сейчас думаете, что ловцы снов зарабатывают огромные деньги, то вы заблуждаетесь.
Наши дома принадлежат Службе Наблюдения, а мы просто арендуем их за символическую плату. Это очень удобно, когда все ловцы снов обретаются неподалеку друг от друга. Потому что раз в неделю специальный автомобиль Службы объезжает наши дома и забирает собранные сны.
К тому же в этом квартале люди настолько заняты собой, что не обращают внимания на образ жизни и привычки соседей. Никто и не замечает, что я всегда днем сижу дома, а на улицу выхожу только по ночам. А даже если и замечают, наверняка считают меня чудаковатым богачом, ведущим эксцентричный образ жизни и безуспешно пытающимся прожить свои миллионы.
Я пролетаю над домом и садом, приземляюсь возле небольшой беседки, окруженной высокими туями и декоративным кустарником. Здесь, в беседке, стоит хранилище снов: место, где они будут ожидать отправки на анализ и последующую аннигиляцию специалистами Службы Наблюдения.
Внутри беседки все озарено мерцающим светом разноцветных шаров, плавающих в похожей на желатин жидкости внутри аппарата. Этот огромный, странной формы прибор из ударопрочного стекла, со множеством трубочек, поворотных краников и вентилей по бокам, занимает почти все помещение, так что мне приходится протискиваться вдоль стенки и очень аккуратно подключать ловушку к вентилю, через который сны всасываются внутрь. Теперь нужно повернуть синий краник.
Первое, чему нас научили на курсах: никогда не путать вентиль забора снов с вентилем, позволяющим выпустить их наружу. Но ошибиться трудно, практически невозможно: второй краник – неприятного, темно-красного цвета, цвета слегка обветренного сырого мяса, разорванного хищным зверем. К нему даже прикасаться противно, не то, что поворачивать.
Раздается мерзкий, хлюпающий звук, похожий на тот, который издает болото, втягивая заплутавшую зверюшку, — и сны уже внутри. Все двенадцать: мой улов за сегодняшнюю ночь.
В последний раз окинув взглядом светящийся прибор, внутри которого беззаботно резвятся, смеются и танцуют детские сны, не подозревая, что им уже никогда не вернуться к хозяевам, я возвращаюсь в дом.
А теперь позавтракать, умыться и спать. До новой ночи.
…Мне очень страшно. Я с самого начала знал, чем все это может закончиться. И мне казалось, был готов к тому, чтобы понести наказание за содеянное.
А сейчас, когда мне уже сообщили: сотрудники Службы Наблюдения в пути, я не могу преодолеть свой страх. Но я должен. Должен собраться с силами и закончить то, что начал два дня назад.
Неужели прошло всего два дня? Мне кажется, миновала вечность.
…Это было уже под утро, когда я повернул к дому, полагая, что на сегодня работа завершена. Но в одном из окон я увидел свет. Это был удивительный свет: за все двадцать лет работы я никогда не встречал такого.
Так трудно описать то, что я увидел. Но я попытаюсь
Свет, струившийся сквозь стекло, был белым. Но не просто белым, как лист бумаги или отбеленный лён. Нет. Это был совершенный белый: тот, который получится, если собрать вместе все цвета радуги; белый, как ангельские крылья, как только что выпавший снег, как шкурка единорога; как древний храм из белого мрамора, озаренный ярким солнцем.
Я осторожно проскользнул сквозь стекло, подошел к кровати, вгляделся в спящего, еще совсем молодого парня. Передо мной лежал и улыбался во сне преступник. Я мысленно отметил, что после возвращения домой нужно доложить в Службу Наблюдения.
Я открыл ловушку и на секунду задержался, вглядываясь в светящийся шарик над головой парня.
По улице, прикрываясь зонтом от косого дождя, шла молодая девушка. В ней не было ничего особенного: русые волосы, веснушки на щеках, курносый нос, пухлые щеки. Да и фигурка, прямо скажем, не очень: ноги коротковаты, бедра широковаты, парочка лишних килограммов (пока она молодая, это не слишком ее портит, но вот лет через несколько…). В общем, обычная девчонка, каких много на улицах нашего Города. Она дошла до кафешки на углу, открыла тяжелую дверь, одновременно пытаясь закрыть зонт, вошла внутрь. И тут ее лицо изменилось. Я даже не понял, что произошло, но она вдруг стала потрясающе, неправдоподобно красивой. Может быть, дело было в улыбке, которая озарила ее лицо, а, может быть, в мгновенно просиявшем взгляде, когда она увидела парня, сидящего за столиком в углу.
Он поднялся ей навстречу, что-то сказал, коснулся ее руки… И тут сверкание сна стало настолько ярким, что я отступил на несколько шагов и прикрыл глаза рукой.
А потом повернулся и вылетел на улицу.
И вот сейчас я сижу на кухне роскошного дома перед чашкой остывшего кофе и жду, когда за мной приедут сотрудники Службы Наблюдения. И мне очень страшно. Я чувствую, что они уже близко. Наверное, это и придает мне сил.
Я вскакиваю и бегу к беседке, а за моей спиной распахиваются огромные кованые ворота. Но у меня еще есть время: участок большой, все строения скрыты деревьями и кустарником. Чтобы найти меня, им придется обойти весь двор, побывать и в главном коттедже, и в оранжерее, и в хозяйственных пристройках.
Аппарат гудит, как рассерженное насекомое, и гадко причавкивает, перегоняя по трубкам жидкость, в которой хранятся сны. Я останавливаюсь и смотрю на него: внутри похоронен детский смех, радость, мечты. Преодолевая отвращение, словно дотрагиваясь до слизняка или полуразложившегося трупа, я открываю кран цвета венозной крови. Потом распахиваю витражные окна беседки.
Сны взлетают в темное ночное небо, озаряя его яркими всполохами голубого, розового, сияющего золотистого, насыщенного фиолетового, нежного сиреневого, весенне-зеленого, серебристого, жизнерадостно-оранжевого и иными красками, для которых в нашем сером мире просто не существует названий. Они понимаются все выше и выше, пытаясь найти дорогу к своим маленьким хозяевам. И все лучше слышны их голоса, смех, музыка их песен.
И это слышу не только я. Где-то в соседнем доме распахивается окно, потом еще одно. И еще. Кто-то выходит на порог дома.
Дверь беседки открывается. Я оборачиваюсь и вижу три темные фигуры, застывшие на пороге.
Но это уже не важно.
Похожие статьи:
Рассказы → Последний полет ворона
Рассказы → Портрет (Часть 1)
Рассказы → Потухший костер
Рассказы → Обычное дело
Рассказы → Портрет (Часть 2)
