Изгнанники. Роман. Часть 2. Глава 8-2

на личной

25 ноября 2014 - Женя Стрелец

Мурена не боялась за себя, не опасалась стать вторым Сократом. То, что у тени есть верх и низ, стало решающим открытием. Если ты создал хищную тень, и она погубила кого-то, всё, ты — хищник. Но она не станет такого создавать. Первая тренировочная, для себя. Каковы бы ни были свойства, она заставит стоять на ногах, не на голове. А следующие тени будут присущими, внутренними. И каждый, кто рискнёт, кто наденет такие доспехи, сделает это сам, под свою ответственность. С Чёрным Драконом или без, намеренно становиться хищницей Мурена не согласилась бы никогда. Дело не в дроиде… Если задуматься, удивительно, сколь многие изгнанники обожают своих ездовых драконов, а телохранителей никто. Ну, ходит и ходит, дерётся, так и должно быть. То ли дело полёт на Белом Драконе! Получается, они любят тех, с кем влипают в истории, а не тех, кто вытаскивает из них...
Что же на данный момент в ней есть? Мурена отпила глоток воды Свободных Впечатлений, скопившийся у подножия витой колонны, и опустилась в тени бассейна. Закружились узоры. Немного. Ладно. Теперь внимательно, медленно. Кто однажды посмотрел их так, может впредь безо всяких теней наблюдать в своём уме беспрепятственно. Но Мурена раньше не видела все, только пару-тройку, из любопытства к процессу. Второй глоток. Конечно, это блаженство, да. И как нарочно, Впечатления одно к одному, нет противостоящих Впечатлений! Хозяин угощал… Не ради теней, ради удовольствия. Как плавно они переходят, как вьётся просёлочная дорога, перепрыгивает мостиками через ручьи, поднимается дым над крышами, дымом пахнут деревеньки, белёные стены низких домов, плетёные ограды… Коровы белые с рыжими пятнами заходят в распахнутую калитку… Белое молоко, белый сладкий дым, белая пыль дорожная, звёздочками простые цветы по обочинам… "Дроиды, из шестипалых когтястых лап!.. Ладно, что же противоположно пилигриму? Свободе? Покою, гостеприимству, парному молоку?" Мурена поднялась, незамеченная никем, выскользнула из бассейна.
Определившись с накопленным, она теперь втихаря опускала пальцы во всякий сосуд, попадавшийся в поле зрения. И ещё… Форма. Какую придать ей форму? Дело третье, но всё-таки первая собственная тень. "Так. Пилигрим идёт наружу, снаружи, он — та часть будущей тени, которая смотрит, например, за Впечатлениями в теле. Различить и показать не может, но может видеть сам факт: есть ли они. Что же станет второй частью, схватывающей или рвущей, противоположное… Что?.. И почему? Очаг? Нет, странник, ты идёшь от очага к очагу, от привала к привалу. Идёшь к завтрашнему костру, и далёкий костёр тебя греет. Что же?"
Наступил день, когда Мурена, задумавшись, оглянулась рефлекторно, сунула руку в кувшин, глиняный, с тонкой белой эмалью, и отдёрнула. "Фу!.. Что это? Тоже очаг… Но давно потухший, холодный, пахнущий стылой, отсыревшей золой… Родной очаг. Ужас странника, останавливающая тень… Ура!" Она выпила залпом. "Гадость!.." Поставила на место и живо удрала играть на флейте. "Ничего не было, тра-ля-ля!"

Если зайти в глубину сада, то может показаться в какой-то момент, что ты совсем и не во дворе. Стен не видно, над головой пасмурный день, безветренный. Вдоль стен же Сократ раскидал когда-то артефакты — семена растений не плодовых, Монстру не нужных. Теперь, то там, то тут вился плющ, цепляясь за каменную кладку, за перила лестниц, ведущих к гнёздам, комнаткам изгнанников. Где-то листья зелёные, где-то покраснели до алого и бордового. Ручейки, питающие сад сбегают между ними по стенам и уходят в землю. Вода не ценных, случайных Впечатлений, обильно разбавленная морской. Но так даже интересней, не угадаешь, что получится, что задержится в плодах. На противоположной, дальней стороне от железной двери стены густо-густо обвиты плющом, и несколько кустов роз, роскошных, благоуханных. Слишком тяжёлые в расцвете для своих стеблей, они клонились немного и покачивались от неуловимого дуновения.
Пред этими розами, закутавшись в белую, узорчатую ткань сидел новый изгнанник и смотрел на них… Как в окно за решётку. Как на молчащего дроида после утраты. Как в тающий облачный эскиз… Он сидел, подобно изваянию, совершенно неподвижно. Потому что боялся шевельнуться, встать, вздохнуть. Только здесь, где розы склонялись к нему, улыбаясь полураскрытыми лепестками, он остановился, пал за землю, затих. Здесь и оставили его… Оставили в покое. Монстр посмотрел издали, не пытаясь приближаться больше, и уполз тоже. Пусть сидит. "Принеси ему воды, Пурпурная Рыбка".
Три полных дня провёл Архитектор наверху своей башни. По его словам: "Почистил кое-что. В небе. От яда". Результат не заставил себя ждать. Его тени захватили живыми обитателей той стороны серых туч, доставили, с кручёных рогов, мотнув ими, сбросили внутрь башни. Рёв двух Чёрных Драконов раскатился в её стенах. Один замолк сразу… Другой постепенно. За спиной изгнанника, среди роз покараулил и стал невидим.
Утрата. Континент. Атака. Падение. Как же он мчался по залам, по лестницам!.. Жуткое чудовище с безгубым лицом возникало отовсюду, прямо из стен! Куда мчался? Наверх? В светлые облачные миры? В Собственный Мир, обернувшийся миражом? И крепость и тучи, разящая винторогая тень, Монстр со змеиным хвостом, люди в парче и бархате, всё и все казалось ему видением ада — тёмным, тягостным, убийственно-материальным, плотным, душащим своей тяжкой плотной несомненностью, враждебным, насквозь враждебным… Как он бежал!.. Но невозможно бежать вечно. Змей набросил на обезумевшего сеть и выпустил его в сад. Правильное решение.
Бест тоже решил повременить со знакомством, пусть сидит. Отправился к Архитектору. Розовые раковины с драгоценной влагой выплывали из стен. Змей распределял её по кувшинам, направляя к Олеандру, нюхая, но не касаясь. Изредка, когтями. Олеандр уносил часть. Некоторые ставил на тени и отправлял кружиться в условном пространстве стола, перед сидением, заваленным подушками. Соль трогала новую воду, иногда отталкивала покачивающийся кувшин к Бурану и Аре, посмотрите, мол.
— Кажется, их было двое? — спросил у Змея Бест.
— Кажется… — просипел тот.
— Где же второй? Я хотел бы его увидеть.
— Кажется, было… — повторил Змей.
Буран, слышавший разговор, нахмурился и вышел их зала. Ара не обратил внимания. Ровно ничего не отразилось на отрешённом лице Соль.
— Понятно...
Бест провёл рукой по лбу. Раковина, подплывавшая к Монстру, разлетелась вдребезги от удара ногой, окатила обрывками песен, дымком благовоний, пиками далёких гор… Не шевельнув бровью, Монстр на это ответил:
— Он был ранен. Тень заражена. Смысла не было.
— Насколько ранен?!
— Намного...
— Но ты мог хотя бы...
— Гость мой, Бест!.. Всё ценное я сохранил. Его Впечатления — в тридакне. Я ничего не скрываю от тебя. Можешь их посмотреть. Можешь забрать.
Бест взвыл, разбил следующую раковину, умылся обрушившейся на него водой Впечатления, тонкой, невыносимо грустной песней на незнакомом языке, и взял себя в руки.
— Архитектор… Я имею просьбу к тебе. Я хотел бы видеть изгнанников или хозяев, всех попадающих сюда. Первым. Вместе с тобой… Прошу.
— Пожалуйста, — ответил Змей.
Оттолкнул красную раковину, из целой вереницы розовых, к Олеандру. Уполз, оставив другие кружить по залу. Соль сидела, опустив руки, и шептала тихо: "Не я… Только не я… Это буду не я..."
Мурена тем временем встретила в тихом, безветренном, безлюдном саду главный поворот своей жизни. По сравнению с ним путешествие в морские глубины было так, прогулкой… "Пурпурная Рыбка, принеси ему воды..." А ведь она сделала тень, свою первую тень к этому моменту!

Изгнанники. Роман. Часть 2. Глава 8-2

Похожие статьи: