Изгнанники. Роман. Часть 2. Глава 16-1
на личной
— Не беспокойтесь… Всё будет таять последовательно, как создавалось, — таковы были последние слова, услышанные изгнанниками от Монстра, произнесённые сиплым, свистящим голосом чудовища.
Следующим утром его уже не обнаружилось в башне. Она ещё стояла.
На нижней галерее, окружив Беста, изгнанники встречали рассвет, и шестеро не покорившихся присоединились к ним, впервые почти за три года утолив жажду водой связных Впечатлений. Опьянённые и жаждущие мести. Феникс, Кондор, Клад, Сота с шестигранным перстнем на указательном пальце, Чертог, в прошлом обладатель самого большого тайника на континенте, и Альбатрос, ещё один приятель Беста по гонкам, пару раз обошедший-таки его дракона. С покорившимися Архитектору изгнанниками они как-то пока не перемешались… Держались в стороне. Соль издали, через чужие спины поглядывала на Альбатроса, чувствуя себя виноватой. Размышляя, тревожно и беспорядочно, обо всём сразу: жажде и ужасе, плодах и Впечатлениях, трусости и продажности, пределах возможного… Они с Альбатросом не были особо близки, изредка около берега вместе ныряли за артефактами. Хотя, если судить по тому, что всё выловленное оказывалось не нужным ему и доставалось Соль, то были… Альбатрос тоже поглядывал на неё, переменившуюся, большеглазую, в синем бархате до щиколоток… И думал только одно: "Жива".
Феникс и Клад выговаривали что-то Бесту. Он кивал, и каждый кивок означал: нет, нет и нет. Я вас понимаю, но сделаю по-своему.
— А вам не кажется, — подвёл черту Бест, — что это моё право, причём, дважды?
"Ты не один из нас, — подумал Кондор, — причём, трижды". И отошёл от спорщиков. Ясно, за кем останется последнее слово, уж чего-чего, а упрямства Бесту не занимать.
Тучи остановились. Это произошло внезапно. Остановились и слова, и споры. Серая пелена неба разбилась на мозаичные осколки. Мозаика наоборот: осколки грязно-серые, а швы между ними розовые и голубые… Посветлело.
— Уходим отсюда, — сказал Мираж.
— Но куда? В нижние залы, обратно в темень? — Амарант посмотрел на парадную лестницу, волны шли по её исчезающим струнам. — Снаружи снег.
— Спустимся во внутренний двор, побудем в саду, — негромко предложил Дикарь. — Если что будет таять сверху, дотуда не долетит, по стенам скатится.
Так они и сделали. На радость шести освобождённым коллекционерам, еще не пробовавшим змеевых плодов. Валяясь на спине, за всё более и более лёгкой, дружеской болтовнёй, сквозь кроны и жёлтые яблоки они вскоре любовались на беспредельные облачные миры… Как можно было не ценить это чудо? Пусть, навеки недоступное, но такое прекрасное...
Невдалеке от башни, лицом к ней на узкой тропинке, где однажды поднялся на поверхность Сократ, стоял незнакомый изгнанник. Одетый в чёрное. Прозрачный, как битое стекло. С глубокими синими глазами. С золотой цепью на шее, кулон — капля янтаря. Мокрый насквозь от водопада забвения. Высокий как Изумруд, он впервые, первый и последний раз смотрел на свою башню, на своё тающее творение. Повёл в воздухе рукой, обводя её силуэт. И силы в его руке хватило только на это. С другой тропинки к нему перепрыгнул Гром. Он вздрогнул, отступил, заслоняясь невольно:
— Кто ты?
— Твой Черный Дракон. Бест прислал, будь ты проклят.
Змей узнал голос.
— А… В чём проблема? Прокляни. Собственноручно.
— Пошли. Идти можешь?
— Медленно.
Гром пропустил его перед собой. Гуськом подошли они к чистой площадке на месте парадной лестницы. Ухаха, пасясь мохнатой коровой, выел порядочно проплешин в снегу. Змей отшатнулся и от его широченной улыбки.
— Не узнаёшь? — спросил Гром.
— Узнал уже.
Из-за бока Ухаха показался красный в белом одеянии Олеандр, заметил Змея, крикнул другим, махнул рукой. В беспорядочных каменных руинах, среди поваленных статуй, неповреждённых строений кладовых первыми показались Бест и Фанатик. Шестеро коллекционеров шли за ними. Олеандр подбежал, взял Змея за руки, провёл до горы обломков, и не дал рухнуть на последних шагах… Усадил.
— Тьфу! — Сота отошёл от группы.
— Феникс, пойми, — убеждала Мурена, — это почти невозможно, то, что он сделал! Вы не приняли одолжения, вы молодцы. Но ты лично мог бы оценить хоть сложность задачи! Такую громаду единолично создать — и самому уничтожить… Вырвать из тела тысячелетиями присущие ему тени! Он злой, но гениальный. Это великое существо.
— Хищница ты, — беззлобно отвечал Феникс, — и защищаешь своих. Не старайся, лишнее. Против Беста никто не пойдёт. Он победил. Вчистую. Ему и решать.
Бест присел на корточки рядом со Змеем:
— Архитектор...
— Бест?
— Ты не помнишь меня?
— Я не видел тебя. Никого из вас не видел.
— А, ну да. Позови дракона. Можешь позвать?
Змей откинулся назад. Птичья песня, свистящий нежный щебет распространился из груди. Змей сощурился, улыбнувшись лишь глазами, и пробормотал: "Не зря..." Белый Дракон расправил огромные крылья. Застившей небо бабочкой предстал в полёте. Сложил эти крылья волной, гребнем от хвоста до головы и пал на четыре лапы. Бесподобный. Ни одной гонки у такого не выиграть.
— Держи за загривок, чтоб не исчез, — сказал Бест и позвал своего.
Теперь они стояли рядом, равно крупные, нетерпеливые. Змей приподнялся. Его остроносый дракон повернул ухо, скосил глаз, недоверчивый, счастливый зовом, и прислонил голову к руке.
— Давно не виделись… — прошептал Змей.
Бест на нечеловеческом языке сказал что-то своему дракону, название какое-то. Тот кивнул, фыркнул. И оба дракона согласно кивнули.
— Мой дроид проводит тебя.
— А если когда-нибудь он проводит и меня, то мы сможем повидаться, — сказала Мурена, разглядывая преображённого Змея, как и прочие, не веря своим глазам.
Похожие статьи:
Нет комментариев. Ваш будет первым!
 |
Добавить комментарий |
