Игрок. Главы 44 и 45

Глава 44

 

Золотое солнце ослепительно вспыхивает и медленно гаснет. Мы барахтаемся в центре круга. Каменные стены без окон, под ногами зелёными кирпичами выложен пол. Над нами мрачный, затянутый паутиной свод, с перекрестья каменных балок свисает на цепи круглая люстра с огоньками свечей.

Всё это я охватываю взглядом в одно мгновение, пока кувыркаюсь по этим самым кирпичным плиткам. Подо мной дёргается, пытаясь оттолкнуться и встать, красавчик Арнольд.

Отпускаю перевязь красавчика, привстаю, озираюсь по сторонам. Что за чёрт. Где это мы? Вокруг зелёного круга, в центре которого мы стоим, на каменном полу нарисованы круги поменьше, как лепестки у ромашки.

Бац! Что–то врезается мне в спину. Арнольд, которого я только что отпустил, таращит глаза, отскакивает на шаг, выхватывает меч.

Чьи–то руки отпускают мою шею, кто–то легко спрыгивает с моей спины.

 —Стой, где стоишь! – кричит Арнольд.

 —Захлопнись, урод, – отвечает смутно знакомый голос.

Да это же тот пацан, с которым мы совсем недавно на пару зарубили одну тварь. Как он–то здесь оказался?

 —Не упускай колдуна из виду, брат, – командует эльфиёнок. – А то удерёт! Хорошо, я тебе за ремень уцепилась, когда ты прыгнул в колдовскую нору. Вдвоём мы его уделаем.

Вглядываюсь в пацана. Тощенький, едва мне по плечо, мордашка размалёвана чёрными полосками краски. Овальное личико, узкие глаза, кожаная безрукавка расшита бисером, в глубоком вырезе – аккуратные девичьи грудки… Вот чёрт. Девка. 

 —Ты притащил с собой моба! – шипит Арнольд. – Кретин!

Успеваю перехватить девчонку за руку, выкручиваю метательный нож. Она шипит, как дикая кошка, сверкает на меня глазищами. Хочет укусить, но я отвешиваю ей здоровую оплеуху:

 —Колдун – моя добыча! Ясно, женщина?

Сперва я вытрясу из красавчика всю правду. А потом убью. Или наоборот. Как получится.

 —Я тебе не женщина, эльф! И ты мне не муж, чтобы указывать, синежопая морда!

В жизни не видел таких злых девиц. Зубки у неё – дай бог каждой кошке. И как мои дикие братья с ними уживаются?

 —Фабий! – кричит Арнольд.

Я отпускаю девчонку. Наш красавчик в таком ужасе, будто увидел призрак собственного отца. Опустив руку с мечом, он смотрит вверх, и мы с эльфийкой тоже задираем головы.

С люстры, подвешенный к перекладине за ногу, свисает свежевыпотрошенный труп. Тихо поскрипывают в наступившей тишине звенья цепи, держащей колесо. Плавно покачиваются огоньки свечей. Мёртвая голова описывает медленные круги, глядит вниз  мокрыми кровавыми дырами вместо глаз. С бессильно повисших рук со скрюченными пальцами, на которых сорваны ногти, сочится кровь.

Вот на среднем пальце набухла капля, собралась на кончике и тяжело упала вниз. Теперь видно ещё, что с тела содрали кожу. Кровь сочится изо всех пор, собирается в проёмах пустых глзаниц, стекает вниз по вытянутым, перевёрнутым ногам, по остаткам гениталий.

 —Твой дружок, колдун? – эльфийка ухмыляется во весь зубастый ротик. Хищно проводит языком по губам, а я невольно заглядываю ей в распахнувшуюся жилетку. Ух.

 —Это Фабий, – тусклым голосом отвечает Арнольд. – Мой человек при дворе. О боже, Гейм Овер…

На стене размашисто намалёваны два слова. Кровь ещё свежая, буквы подтекают со стены на пол красными дорожками. Гейм Овер.

 —Нас должны были встретить, – бормочет красавчик. – Нет никого. Фабий мёртв. Мы заперты, заперты…

И правда, мы в каменном колодце, ни окон, ни дверей, ничего.

Арнольд проводит дрожащими руками по стене, ощупывает камни. Отступает на шаг, тычет в стенку пальцем:

 —Откройся!

Тишина. Только капают на кирпичный пол кровавые слёзы из глазниц мертвеца Фабия.

 —Откройся! Откройся! Откройся!

 —Мы умрём здесь? – спрашивает девчонка. На её разрисованном лице нет страха.

 —Нет. Не умрём, – аккуратно беру красавчика за плечо, разворачиваю к себе. – У крыс всегда есть выход. Правда, Арнольд? И ты его нам откроешь. Только сначала расскажешь, что вам всем от меня надо.

 —Вы не понимаете, – бормочет красавчик. Вид у него жалкий, но мне до сантиментов. – Здесь меня ждали жрецы Чёрного господина. Они должны были провести обряд. Дверь открылась бы сама!

 —Хватит врать!

 —Это правда. Портал так устроен. Он только для экстренных случаев. Это терминал. Если бы ты… то есть Аристофан был жив, мы ушли бы обычным путём. В развалинах замка Забвения есть камера… камера Смерти. Внизу, в самом глухом подвале. Пройти её может только игрок. Любой моб там погибает. Видел бы ты, сколько там лежит костей местных дурачков, позарившихся на сокровища замка… Пойди мы там, твоя подружка уже превратилась бы в пыль. 

 —Мы будем его пытать, или нет? – нетерпеливо спрашивает эльфийка. – Я могу разжечь огонь.

 —Можете меня хоть поджарить, –  огрызается красавчик. – Выйти отсюда нельзя.

Я отодвигаю девчонку. Кажется, она всерьёз собралась снять с Арнольда кожу и повесить сушиться на люстру рядом с дружком. Внимательно оглядываю каменный мешок:

 —Не бойся, красотка. Конечно, мы выйдем отсюда.

 —Я тебе не красотка, урод. На себя посмотри.

Отмахиваюсь от неё. Ещё я не спорил с девицами. Начинаю ощупывать стены. Помню, как я в первый раз выходил из тюрьмы. Там был такой камень. Надо только найти его и нажать. Дверь и откроется…

 —Бесполезно, – вяло говорит Арнольд.

Он бросает меч в ножны, и усаживается у стены, напротив освежёванного тела Фабия.

 —Бесполезно. Терминал очищается раз в несколько дней. Реальных дней, не игровых. Так что располагайтесь. Нам здесь ещё долго куковать. Девчонка, конечно, не выживет. Но ты, как там тебя, доживёшь. И я доживу. А там я тебя наизнанку выверну, подделка.

Девчонка коротко размахивается, и в голову Арнольду летит нож. Красавчик щёлкает пальцами, и нож вспыхивает на лету. Падает к его ногам обуглившейся щепкой.

 —Брат, он назвал тебя подделкой, – говорит эльфийка, не сводя глаз с Арнольда. – Он пророчит нам позорную смерть. Мы должны убить его.

 —Уйми свою подружку, как там тебя… Эрнест. А то я могу и не стерпеть. Эвтаназия – не мой метод.

Смотрю на красавчика. Он не шутит. И правда собирается сидеть здесь три дня. Этих странных реальных дня.

 —А молоток твой Фабий, – говорю. – Сумел до стены дотянуться, аж два слова написать. Без глаз это не каждый...

Арнольд застывает на мгновение. Потом подскакивает, как ужаленный. На лице отражается понимание.

 —Кто–то написал это, и вышел, – продолжаю свою мысль. – Разве что здесь есть тайник, где можно спрятаться.

 —Нет. Нет здесь никакого тайника, – глухо отвечает красавчик.

 —Нас замуровали снаружи? – тут же встревает девчонка.

 —Только двое, кроме меня, имеют доступ, – Арнольд хватается за голову, дёргает свои кудряшки, рискуя облысеть. Потом подбегает к стене, и несколько раз стучит об неё лбом.  —Только двое. Наш админ и мой... не может быть.

 —Ты можешь с ними связаться? – не знаю, кто такой этот Админ, но сейчас я готов ухватиться за соломинку.

 —Мой брат обещал проверять терминал почаще, но… – красавчик трясёт головой. Видно, на братца плохая надежда. – Он очень забывчивый.

 —Кто ещё? Этот твой… Админ?

 —Мой брат и есть администратор. – Арнольд тяжело вздыхает. Проводит ладонью по лицу. – Ты сказал, что Аристофан умер. Значит, больше никто. Он был вторым. Вернее, первым.

Опаньки. Приплыли. Так вот кто этот мой неведомый предшественник, за которым все так гонялись. Видно, важная птица, раз без него тут ни одну дверь не откроешь.

 —Он что, этот Аристофан, вроде бога? Был…

 — Дурак, – беззлобно ответил красавчик. – Бога нет.

 —Красотка, – говорю эльфийке ласково. – Как тебя зовут?

Девчонка зыркает на меня своими раскосыми глазами. Если к ней приглядеться, она даже ничего. Только уж очень тощая. Не в моём вкусе.

 —Я Айрис. Дочь Эйлиота Милосердного.

Ага. Так вот кто такая Айрис. Дочка нашего вождя.

 —Отлично, Айрис. Сейчас я буду жарить нашего колдуна на костре. А ты его подержишь. Надо же шкурку снять, чтобы не попортить.

Девчонка радостно ухмыляется. Я вытаскиваю нож, и верчу им перед носом у красавчика:

 —Кажется мне, что ты врёшь, мил человек. Сейчас мы тебя поджарим, и ты нам расскажешь всё, как на духу.

«И ты нам всё расскажешь» – внезапно звучит голос в моём мозгу. Словно наяву, вижу, как батя держит над огнём свой боевой нож, и говорит кому–то: «Кажется мне, что ты, мил человек, засланный казачок. Ничего, сейчас ты всё расскажешь…» Этот кто–то, за углом зрения, заливается жутким воплем и плачем. Раскалённый нож шипит, воняет горелая кожа, истошный крик ввинчивается в уши. Потом взрыв, комья земли летят вверх, чьё–то тело летит вместе с ними, нелепо вывернув ноги…

 —Эрнест, Эрнест!

Поднимаю голову. Мой нож валяется на каменном полу. Я стою, зажав уши руками. Звенит, резонируя, цепь на люстре, в ушах ещё звучит затихающий крик. Это я кричал?

 —Ты спятил? – синее личико эльфики передо мной, испуганные глаза. – Он навёл на тебя порчу, проклятый колдун?

Поднимаю голову, оглядываюсь, будто вижу всё в первый раз. Руки трясутся, как у паралитика, меня качает.

 —Это не порча, – красавчик тоже стоит рядом, смотрит на меня, как на расчленённую лягушку. – Он вспомнил. Ведь это Бонифаций был там с тобой, в зале? Он поверил, что ты настоящий, и сказал тебе слово Забвения?

 —Заткнись, – встаю на ноги. – Это неважно. А важно вот что: кто–то убил твоего человека и ушёл. Значит, здесь есть выход. А ещё, что этот кто–то может вернуться в любой момент. Это ловушка, ясно? И мы с тобой три дня здесь не проживём. Мечтаешь вывернуть меня наизнанку, гадёныш? Тогда найди способ выйти отсюда, да поживее. Не то с нас обоих спустят шкуру. 

 

Глава 45

     

 —Когда с человека снимают кожу, он может прожить ещё немного, – с видом знатока замечает эльфийка. – Некоторые сутки живут…

 —Когда эльфа съедает заживо громкодрил, тот ещё час живёт в у него в желудке. Пока не переварится, – рассеянно отвечает Арнольд. 

Он вытаскивает из мешка рулончик чистого пергамента, раскладывает его на полу. Разглаживает листок ладонью. Ставит рядом чернильницу, окунает перо в чернила. Задумывается ненадолго, потом выводит несколько слов.

 —Думаешь, твоё жалкое заклинание поможет, колдун? – Айрис разглядывает коротенькую записку.

 —Сделай одолжение, убейся об стену, – холодно отвечает Арнольд. – Будет больше пользы.

Он берёт пергамент, подходит к телу Фабия, сворачивает записку в рулончик и аккуратно засовывает её мертвецу в пустую глазницу.

Айрис фыркает. Красавчик поправляет рулон, впихивает его поглубже в череп:

 —Этот склеп существует на самом деле. Он стоит между холмов в часе ходьбы от Нетополиса. Жрецы чёрного господина используют его для своих обрядов раз в год на новолуние. Никто живой не может проникнуть за стены склепа, когда он используется как терминал. Но мёртвое тело… Я не могу выйти отсюда, зато могу попробовать переместить наружу тело Фабия. Раз уж он здесь. Жрецы увидят пергамент. Они помогут.

 —А если не увидят? – девчонка трогает пальцем кончик рулона, торчащий из глазницы покойника. Кровь её ничуть не смущает. – Новолуние ещё не наступило.

 —Тогда мы можем найти другое тело, – красавчик меряет эльфийку взглядом.

 —Может, сам попробуешь? – шипит девчонка. – Засунь себе пергамент в жо…

 —Хватит! Заткнитесь оба! – от их спора головная боль вернулась с новой силой. Кажется, голова сейчас треснет и разлетится на куски. Будто внутри черепа ворочается проснувшийся медведь, которому тесно в берлоге.

Закрываю глаза, пережидаю особенно яркую вспышку. Мотаю головой. Уфф, отпустило. Я ещё жив. И даже стал лучше видеть.

Смотрю на стену склепа. Вон там, в рисунке старой кладки, в щелях между камней, куда не просунешь даже острие ножа, виден контур дверного проёма. Значит, здесь всё–таки есть выход. Облегчённый вздох – или мы с моим внутренним голосом вздыхаем одновременно?

«Привет тебе, приют священный… – неожиданным тенорком поёт внутренний голос. Он смеётся, и вдруг рявкает, как сержант на плацу: – Открыть шлюзы!»

Поднимаю руку, указываю пальцем в контур, нарисованный старой штукатуркой между камней. Вспыхивает красным табличка, строгий голосок моей блондинки укоряет: «Нужен максимальный уровень допуска – маг–эксперт… Ваш уровень недостаточен…»

Картинка меняется. Человек в камуфляже достаёт нож, и проводит лезвием по руке. Чёрт. Беру кинжал: «Ты уверен?»

«Боишься уколоть пальчик? Или хочешь подождать душегуба?» – приходит ответ.

Ладно. Чиркаю себя по ладони. Из пореза сочится кровь. Припечатываю ладонь к стене, убираю руку. Кровавый отпечаток прямо посреди контура двери похож на замочную скважину.

Мой внутренний бог хохочет, речитативом бросает слова, и я повторяю за ним замысловатую фразу. Так даже наш батя не выражался, а поводов было сколько хочешь. Пара сочных слов завершает дело.

Тело будто окунают в кипяток. Рука, указывающая в стену, горит огнём, пальцы вспыхивают, как в топке, кровь брызжет из раны огненными искрами. Видный только мне контур вспыхивает в ответ. Огненный шнур обегает каменную кладку, рисует дверной проём. Замочная скважина – отпечаток моей ладони – раскаляется добела.

Ба–бах! Огненный контур вспыхивает, взрывается замочная скважина. От взрыва дверь выносит наружу, как кусок картона.

Девчонка прижимается спиной к стене, но лицо её расплывается в кошачьей ухмылке. Не успевает осесть пыль, как Айрис отлипает от стены, проскальзывает мимо застывшего, как столб, Арнольда, подкрадывается к выходу.

Кто движется тише, чем дикий эльф? Только его подружка. Эльфийка замирает у проёма, контуры двери ещё дымятся, так что девчонка должна быть почти незаметна снаружи. Вижу, как дрожат кончики её тонких ушей, как она втягивает в себя воздух, принюхиваясь, будто кошка.

 —Там люди. На два полёта стрелы, – говорит Айрис. Её узкий глаз косит в мою сторону, уши напряжённо дрожат. – Вниз и вправо. Много людей.

Красавчик изумлённо таращит глаза, смотрит то на меня, то на дырку в стене. Судорожно вздыхает. Кажется, ему всё равно, что мы свободны.

 —Ты. Ты…

 —Подожди. – Мне в голову приходит идея.

Запускаю руку в мешок, вытаскиваю пучок трав, пару пустых склянок, ещё что–то – ненужную дребедень. Складываю на пол у стены. Бутылочка, пучок травы. Сломанный нож. Корешок в форме человечка. Старые сапоги. Обрывок пергамента. Ещё. Три кучки хлама.

Сосредоточься, Эрнест. Как тебя учили? Это твоя цель. Самая главная в жизни. Сейчас ты, пусть даже временно, маг высшего уровня. Раз уж смог на раз–два вынести стенку терминала, сотворить обманку тебе раз плюнуть. Память услужливо подсказывает нужное заклинание.

Три кучки мусора у стены вздрагивают, по ним пробегает волна. С пола поднимается облачко пыли. Бугорки хлама преображаются. Теперь это три тела – одно человеческое, и два – диких эльфа. Они лежат, привалившись к холодным камням, и сами недвижимы, как камни. Иссохшие, потерявшие надежду, обессиленные игроки и один полумёртвый моб. Немногим отличные от хлама, из которого я их создал. Отлично.

Вот теперь можно идти. Если тот, кто выпотрошил беднягу Фабия, придёт сюда, он найдёт, чем заняться. Это займёт его на какое–то время. Уж я постарался.

Айрис уже выскользнула лёгкой тенью наружу. Выбираюсь в проделанную мной дыру вслед за ней. Я уверен – девчонка знает, что делает.

Шуршит обугленный камень, Арнольд выбирается наружу, стряхивает пыль с волос. Дожидаюсь, пока он выйдет, и поднимаю руки. На остатках магических сил произношу слова заклятия.

Вздымается сухая земля, жалкие кусты у подножия склепа сдвигаются с места. Подножие склепа обволакивают клубы пыли, по краю обугленного пролома бегут огоньки. Склон холма под ногами еле заметно вздрагивает. Дверь затягивается, будто её не было. На месте дырки – каменная кладка. Неотличимая от настоящей. Да она и есть настоящая.

Опускаю руки. По лицу течёт пот, ноги подгибаются, как будто я отмахал марш–бросок по пересечённой местности. Торопливо выпиваю бутылку зелья. Перевожу дух и озираюсь по сторонам.

Сколько мы здесь пробыли? Солнце, кажется, даже не сдвинулось с места. Золотистый свет лежит на холмах, горит на каменных башнях далёкого города. Облака, сверху белые, как сказочные барашки, снизу нежно–голубые, парят над синей гладью воды – там край морского залива.

Красотища. Отвожу взгляд. Всё это неправда. Настоящая реальность вовсе не здесь. Твой мир, твоя настоящая жизнь – совсем другие. Ты сам другой. Сжимаю зубы до хруста. Ушёл бы я отсюда, если бы знал, как? Не знаю. Известно: если есть вход, значит, найдётся и выход. Вот только я почти ничего о себе не помню. Как отрезало. Помню, как Батя пришёл, слишком весёлый, бросил на ящик свёрнутую в рулон газету, и сказал… что он сказал? «Собирайтесь, парни. Дело не ждёт!» Потом был огонь, огонь и смерть. Больше ничего.

Мотаю головой. Хватит. Нечего думать о том, чего не можешь изменить. Если тебя убьют здесь, парень, это будет смерть. Ты умрёшь, а потом вновь будет бродить по кругу беспомощным новичком, снова и снова, и не факт, что тебе опять повезёт. Так что возьми себя в руки, салага.

Айрис уже отошла от склепа, она крадётся вниз по склону холма. Вот её лицо выглядывает из–за цветущего куста, усыпанного синими цветами. Эльфийка скалит мелкие зубки. Тонкие руки в кожаных браслетах делают жест, понятный всем диким братьям: там, вниз по склону, много людей.

Пробираюсь вслед за ней. За спиной тёмной грудой возвышаются стены старинного склепа. Снаружи он ничуть не привлекательнее, чем внутри. Обветренные камни, обломки ограды, пожухлые деревья вокруг. Тлен и запустение.

Красавчик шуршит позади. Вдруг радостно вскрикивает, и несётся вниз по склону, обгоняя меня и Айрис.

Эльфийка шипит, вскидывает лук, я её останавливаю взмахом руки. Вот диво – она слушается. Может, надо пристрелить крысёныша, но мне ещё много нужно узнать. Бегу вслед, догоняю его в несколько скачков.

В прыжке сбиваю красавчика с ног, и мы пропахиваем по траве изрядную дорожку. Проклятье, нас наверняка уже заметили. Арнольд барахтается подо мной, сипит:

 —Это наши, наши!

 —Кто у тебя наши?

 —Отпусти его, сизарь.

Выпускаю красавчика из захвата. Поздно. На груди стоящего над нами человека светит алым огнём ромб – амулет перемещения. Только так он мог перепрыгнуть так быстро и бесшумно к нам сюда от подножия холма. И притащить с собой дюжину стрелков. Вот они, расположились полукругом, луки натянуты, длинные стрелы, не чета эльфийским, нацелены мне в лоб. Тут ничего не успеешь, только «мама» сказать. Вмиг превратишься в решето.

 —Господин велел мне поставить здесь метку. Как это мудро, – говорит человек с амулетом. Теперь я узнаю его. Это Север, друг моего бывшего командира. 

Встаю на ноги. Не меньше десятка стрел нацелены на меня. Друг Гая стоит, положив ладони на пояс с дорогим мечом, блестит новенькой кирасой. Под холмом, поднимая пыль, маршируют солдаты. Много солдат. У нас что, война?

 —Север? – Арнольд встаёт, отряхивается. – Что происходит?

 —То же самое я могу спросить у вас, господин советник. Прошу следовать за мной.

Север разворачивается, лучники окружают нас, и понукают идти следом. Внизу, в долине между холмов, у дороги виднеется россыпь походных шатров. Туда мы и направляемся.

Иду, не оборачиваясь. Айрис осталась где–то там, среди травы. Её никто не заметил, и главное, чтобы девчонка не сделала какую–нибудь глупость.

Центральная палатка отмечена штандартом. У входа – парочка часовых. Нас пропускают внутрь, и Север сам заботливо закрывает клапан входа.

 —Что случилось, полковник? – резко спрашивает Арнольд. Удивительно, но ему удалось придать своей перепачканной землёй физиономии суровое выражение. – Когда я покинул двор, всё было…

 —Многое изменилось с тех пор, как вы оставили двор герцога. Вы смещены, господин советник. Верховный маг говорил с богами. Он обвинил вас в измене. Кстати, он сказал, что вы виновны в смерти его секретаря Фракассия.

 —Жреца Фракассия убили люди капитана Фроста, – и кто потянул меня за язык? 

Север поворачивается ко мне.

 —Вот и свидетель. А может быть, сам убийца?

 —Север. Ты меня знаешь. Измена – это смертный приговор. Игрок не может…

 —Правила игры изменились, Арнольд. Давно изменились. Мы говорили с богами, и они дали нам шанс. Бог пришёл к нам во плоти. Он сказал: убивайте без жалости. Ибо нет смерти, а есть круговорот, где лучшие поднимаются вверх, а неудачники превращаются в пыль под ногами. Лишь избранные получат главный приз – вечную жизнь. Жизнь в вечно юном теле и полном знании бытия. За такой приз можно убить сотню игроков, дружище.

 —Вы говорили с богом? – на красавчика страшно смотреть. – С каким богом?

Север, отвечая, понижает голос. Кажется, ему тоже не по себе:

 —Сама Чёрная госпожа явилась к жрецам во время обряда. Она сошла с алтаря во плоти, рука об руку со своим Господином, и явила знаки своей божественной силы.

 —Чёрная госпожа не могла явиться во плоти! – кричит красавчик. Тени часовых у входа тревожно покачиваются. –  Ни она, ни Чёрный господин!

 —Насчёт него не знаю, – в голосе Севера проскальзывает сомнение. – Но она точно была живая.

Он прикрывает заблестевшие глаза, а руки его невольно очерчивают в воздухе изгибы женского тела.

 —И завтра вы умрёте на её алтаре.

 

Похожие статьи:

Рассказы → Обычное дело

Рассказы → Последний полет ворона

Рассказы → Портрет (Часть 2)

Рассказы → Портрет (Часть 1)

Рассказы → Потухший костер