Глава 12
«Нет, Свифт, нет!» – голоса нет. Кричу ещё громче, слова вылетают изо рта, распадаются на буквы и падают вниз. Буквы с печальным звоном разбиваются, их осколки сметает ветер.
Взрыв, вспухает огненный шар. Кулак раскалённого воздуха толкает в грудь, со свистом закручивается огненная воронка. Меня отрывает от пола, и швыряет вверх, в пустоту.
Непроглядная чернота, в полной пустоте нет ничего – ни воздуха, ни движения. Пытаюсь дёрнуть ногами, но тела нет.
Неслышно ору, выдавливаю последнее дыхание из призрачных лёгких. Пар моего дыхания мгновенно тает, поглощённый ничем. Откуда–то сбоку выныривает тень Бати, качает головой: «Эх, Эрнест, я же тебя предупреждал. Не лезь вперёд батьки в пекло!»
Коротко пропела птица. На мгновение вижу себя со стороны. Здоровый синий парень, блестящая кольчуга туго обтягивает спину. Тряпичные шорты, мускулистые ноги в коротких сапогах на толстой подошве. Здоровяк вертит головой, и я вижу его затылок с торчащими кончиками ушей над гривой сизых волос. Он поднимается на ноги, и исчезает.
—Эрнест, просыпайся!
Вскакиваю на ноги. Крепко же я спал. Красавчик Арнольд отшатывается, когда я встаю, обводит меня взглядом:
—Ты в порядке?
Потягиваюсь, с наслаждением разминаю затёкшие мышцы. Чего это он так уставился?
—Ну да.
Делаю взмахи руками, наклоняюсь, достаю ладонями до пола. Эх, хорошо! Боль в мышцах, кровавая шишка на ушибленной голени – всё растаяло, как сон. Шлёпаюсь на пол, отжимаюсь несколько раз. С каменных плит вздымаются облачка пыли.
Вскакиваю на ноги, с силой тру лицо, шею. Жаль, водички тут нет. Холодненькой.
—Ты кричал во сне, – сообщает красавчик. – Кто такой Свифт?
—Не помню. Писатель был такой, кажется. А что?
—Ничего. Просто спросил. У тебя уровень поднялся.
—Где?
—Везде! – с досадой отвечает Арнольд и демонстративно отворачивается. Небось, хочет, чтобы тупой Эрнест попросил о помощи. Ладно, обойдусь без тебя.
Табличка со столбиком цифр назойливо маячит перед глазами. Ну да, она появилась, когда я выбрался из–под газовой атаки. И что теперь с ней делать?
Сосредоточиваю взгляд на одной из цифр, она с готовностью наливается сочным синим цветом, её бока заметно округляются. Так, что дальше? Перевожу взгляд на ряд строчек. Их заметно больше, чем цифр. Они выстроились напротив, и словно ждут, когда на них обратят внимание. Чувствую, что от умственных усилий на лбу выступил пот. Давай, Эрнест, ты сможешь.
Вот оно. Это происходит быстро, будто само собой. Строчка внизу списка, самая короткая. Щелчок, цифра прыгает вниз, строка вспыхивает, радостно округляется. Получилось!
Закрепляю успех. Остальные цифры идут легче, и я быстро раскидываю их по другим строкам. Не знаю, что они значат, но мои ощущения говорят, что это правильно. Просыпается блондинка, радостно щебечет на ухо: «Поздравляем! Вы повысили свой уровень!»
Отираю потный лоб. Что–то изменилось. Сейчас подземелье не кажется таким мрачным. Стены из крупных каменных блоков поднимаются ввысь, их своды смыкаются наверху, образуя симметричный узор. Край узкой лестницы, по которой Арнольд втащил меня за волосы, блестит, будто смазанный маслом. Никаких следов тумана.
Палач. Я тащил его за ногу, напрасно стараясь спасти. Он лежит у подножия лестницы. Торчат кверху ноги в сандалиях, бессильно откинута рука с зажатым в пальцах мечом. Палач мертвее мёртвого, широко открытые, пустые глаза смотрят в никуда.
Спускаюсь к нему. Бедняге уже не поможешь, а моя сабля разлетелась на куски. «Ты не спасал ему жизнь, ты хотел узнать о ней» – шепчет голос внутри.
С трудом разжимаю его закоченевшие пальцы, беру в руку чужой меч. Длинный клинок, серая сталь. Рукоять удобно ложится в ладонь.
Обшариваю карманы покойника. Какой–то свиток, пузырёк с зельем, пара монет. Разворачиваю свиток. Это короткая записка. Тонкие буквы, красиво выписанные пером. Клякса вместо подписи.
Арнольд нагибается над моим плечом, читает вслух: «Когда чёрная Госпожа взойдёт на трон, посмотри ей в лицо. Небесный Господин отвернётся, а ты узришь истину. Да сохранят боги твой разум!»
—Что это значит? – верчу записку в руках. Тонкий пергамент, вытянутые буквы с изящными завитушками.
—Не знаю, – красавчик протягивает руку за свитком. Сворачиваю пергамент и кладу себе в мешок. Пузырёк с надписью: «Укус змеи» и две монеты летят туда же.
Пытаюсь сложить покойнику руки на груди. Ничего не выходит. Труп уже окоченел. Вытаскиваю обратно из мешка две монеты, кладу мёртвому на глаза. Хотя бы так.
—Зачем это ты? – Арнольд уже спустился по лестнице, и оглядывает зал.
—Человек всё–таки. Жалко.
—Это не человек, – красавчик принюхивается. – Газа нет. Можно идти.
Смотрю на покойника. Руки–ноги на месте, клыков и хвоста не видать. Бритая голова, круглые щёки, нос картошкой.
—Как это – не человек?
—Это моб. Ходячая функция. Я тебе говорил. Возьми деньги, пригодятся.
Снова смотрю на тело. Что же это, если не человек? Отворачиваюсь и спускаюсь по лестнице вслед за Арнольдом. Покойник провожает меня золотым взглядом. Две монеты – не деньги.
Ядовитый туман рассеялся без следа. Огромный зал пуст. Жаровни давно погасли. Решётки на полу закрылись, только вокруг колонн чернеют скорчившиеся тела в балахонах.
Арнольд кидается к трупам, переворачивает тела, шарит по карманам. Я подхожу к постаменту. Его обрушившаяся верхушка торчит, как обломанный зуб. Никого.
Вблизи видно, как стара эта крепость. Куски камня вывалились из кладки, у основания колонн ветвятся трещины. По стене, на высоте вытянутой руки, тянется орнамент из переплетённых треугольников. Орнамент обветшал, в его затейливой вязи мерещатся буквы неведомых слов.
Иду вдоль стены, напрасно пытаюсь угадать их смысл. Вхожу в тень крайней колонны. За спиной слышно, как Арнольд обыскивает трупы. Шуршит ткань балахонов, звякает металл, бренчат монеты. Под моим сапогом вдруг что–то щёлкает, уходит вниз плита.
В безумном прыжке взлетаю вверх по колонне. Вцепляюсь когтями в щербатый камень, повисаю на высоте своего роста. Сердце колотится где–то в горле, мгновение ничего не вижу от страха.
Наконец в глазах проясняется. Кидаю взгляд вниз.
Нет, решётки не открылись, и ядовитый газ не свистит из отверстий. Там, где я только что стоял, провалился участок плиты. Ровный квадрат камня ушёл в пол на ширину ладони. На что я наступил?
Будто в ответ на мой вопрос, стена глухо заскрежетала, её часть напротив моей колонны с грохотом обвалилась. Выворачиваю шею, смотрю, как вниз медленно уходит кусок стены, открывая узкий проём. Дверь. Потайная дверь.
Подбегает Арнольд, волочит в охапке рогатые посохи и несколько мечей, обмотанных чьим–то балахоном. За ним тянется дорожка из выпавших из–под мышки свитков. По полу со звоном катится пара пузырьков.
—Там выход!
—Сам вижу. – Соскакиваю с колонны, отряхиваю штаны. Я не испугался. Просто мне захотелось осмотреться с высоты. Но красавчик и не думает смеяться надо мной:
—Надо идти, Эрнест. Он может закрыться. Ты не положишь себе в мешок эти посохи? У меня уже нет места.
Вот ведь запасливый парень. Беру у него посохи, кладу себе в мешок. Туда же отправляются мечи и несколько пузырьков.
—Спасибо, Эрнест, – Арнольд, пригнувшись, лезет в проём. – Я их потом заберу. Чтобы тебе лишнее не тащить.
***
В прохладной темноте тоннеля плавают яркие огоньки, похожие на крохотных светлячков. Белые комочки света клубятся над землёй, но ничего не освещают. Разгоняю их ладонью. Где–то капает вода, капли звонко стучат о камень. Поворот, ещё поворот, плавный спуск, за ним – от стены до стены – прямоугольник воды. По гладкой чёрной поверхности вьётся лёгкий дымок. Где–то я такое уже видел.
Рядом шумно вздыхает Арнольд, из его руки выпадает посох. Твёрдая деревяшка со стуком падает у моих ног, прокатывается по камням и плюхается в воду.
—О, нет!
Стук посоха и плеск воды многократным эхом отражается от потолка и сводчатых стен.
—Здесь нет другого выхода, – бормочет красавчик. – Мы сделали круг!
Под сводом разгорается зелёный огонь, и сверху к нам пикирует огромная картофелина. Призрак. На этот раз он не тратит время на разговоры. Вздымаются над шишковатой макушкой тонкие прозрачные руки, между ладоней вспыхивает изумрудная искра. Крохотный огонёк мгновенно распухает, призрак размахивается, и в меня летит огненный шар размером с футбольный мяч.
Краем глаза вижу, как Арнольд рыбкой ныряет в чёрную воду. Бросаюсь за ним. Поздно. Успеваю заслониться лезвием меча.
Трах–бабах! Огненный шар разлетается изумрудным фейерверком. Лезвие издаёт странный тонкий звон. Холодные брызги зелёного пламени впиваются мне в лицо. Там, где они попали, кожа мгновенно немеет. Открываю глаза. Призрак уже прямо надо мной, глаза – как две свечи, беззубый рот широко распахнут. В занесённых руках набирает силу изумрудная искра – зародыш нового огненного шара.
Пытаюсь достать мечом клубневидное тело. Мой клинок густо покрыт инеем. Он тихо звенит и рассыпается от замаха. Ледышками стучат о камень зазубренные осколки металла.
Швыряю в призрачный рот рукоятью. Привидение рычит, отплёвывается зелёной слизью.
Сую руку в мешок, торопливо шарю в поисках оружия. Пальцы натыкаются на рукоять. Не глядя, выхватываю меч из мешка, тычу остриём вверх.
Истошный вой ввинчивается в уши. Призрак отлетает назад, роняет в воду свой огненный шар. Тот ударяется о чёрную поверхность, шипит и гаснет, разбрызгивая зелёные искры.
Призрак колышется над водой, явно собирается с силами. Его клубневидное тело кренится набок, ладони судорожно лепят новый шар.
Бросаюсь к нему, рублю по круглым бокам, по отросткам рук, по разинутому рту.
—Йи–аа–аа! – чёрная поверхность вспухает, раскалывается, из–под воды выскакивает Арнольд. Широко размахивается, и в призрака, крутясь и сверкая полукруглым лезвием, летит топор.
Топор пронзает туманное тело насквозь, и едва не сносит мне голову.
Привидение кричит, изрыгает проклятия, вертится волчком, тая на глазах. Чувствуя себя мясником, добиваю съёжившуюся в комок нежить.
Шлёп! В воду падает зелёная лепёшка, и, плавно покачиваясь, уходит ко дну. Окунаю руку по плечо, ловлю лепёшку в ладонь.
Арнольд тяжело дышит, мокрые волосы облепили лицо, в руках уже новое оружие – рогатый посох.
Красавчик подходит ко мне, смотрит на то, что осталось от призрака. Зелёная клякса дрожит в моей ладони диковинной медузой. Она ледяная, и тихо светится изнутри, как мягкий изумруд.
—Чем это ты его? – хрипло спрашивает Арнольд.
Взглядываю на своё оружие. Это не меч. Длинный кинжал, костяная рукоять, по металлу клинка вьётся затейливая надпись. «Вечная жизнь». Кинжал, снятый с тела незнакомца в балахоне.
—Вот так вечная жизнь, – с расстановкой произносит красавчик.
Пожимаю плечами. Бережно убираю светящийся комочек в мешок:
—Что человеку жизнь, то призраку – смерть.
Арнольд, не отвечая, задумчиво провожает взглядом останки призрака.
Молча переходим вброд чернильную воду. Туман, лишившись предводителя, расступается перед нами, прячется по углам.
Выбираемся на ступеньки перед площадкой. Тяжёлая деревянная дверь, выход из крепости, задвинута на широкий засов. Тускло блестит металл угловых накладок.
Арнольд перехватывает посох, бренчат на рогульках связки мелких костей. Вынимает из мешка свиток, суёт за пояс. Другой свиток зажимает под мышкой.
Я встаю по одну сторону двери, он – по другую. Секунду глядим друг на друга.
—Кто бы там ни ждал нас снаружи, гоблины или люди – мы выйдем, – говорит красавчик. – Ты готов, Эрнест?
Молча киваю в ответ. Кто бы там ни был, я готов.
Глава 13
—А–а–а! – Арнольд вылетает вслед за мной и замирает с открытым ртом. Я, с мечом наизготовку, пробегаю по инерции несколько шагов. Никого.
— Ослепительное солнце горит алым пламенем на обломках стен, за ними – покрытые лесом верхушки холмов в синей дымке. Двор пуст, ни гоблинов, ни людей. Тишина. Только птички поют.
Двор внутри крепости густо зарос травой. Обломки обрушившихся зубцов лежат у подножия стен, их обвивает вьюн. Над синими цветами–граммофонами размером с тарелку жужжат мохнатые пчёлы.
Вдыхаю полной грудью. После подземелья воздух кажется слаще мёда. Подставляю солнцу лицо. Век бы так стоял и дышал. Хорошо–то как. Лёгкий ветерок шуршит листьями, где–то скрипит кузнечик. Огромная стрекоза, сверкнув металлическим телом, пролетела у меня перед носом, и уселась на камень. Свистнула и смолкла птица.
—Никого, – мой спутник разочарованно опускает посох. Кажется, местные красоты его не трогают вовсе. – Где гоблины?
—За ночь пустили корни и превратились в куст. Вон, видишь, стоит – весь в бутонах?
—Не смешно, – Арнольд озирается по сторонам. Крадучись обходит двор по кругу. Выглядывает в пролом в стене.
—Эрнест!
За стеной, как на ладони, покатый склон холма, весь утыканный молодыми сосёнками. В густой зелёной траве алеют маки величиной с кулак. Жёлтые ромашки с чёрными сердцевинками плавно колышутся на ветру. Аромат от этого цветника такой, что пчёлы должны падать в обморок ещё на подлёте.
—Смотри. Вот они, – красавчик указал посохом.
То, что я принял за поваленный трухлявый ствол, имеет ноги и ушастую голову. Тёмный, вытянутый силуэт неподвижен, как может быть неподвижным только мертвец.
Подходим ближе. Этот гоблин уже никого не разделает на шашлыки.
Вблизи их оказалось пятеро – зеленокожих, лопоухих существ. Они веером лежат вокруг погасшего костра. Босые ноги с когтистыми пальцами уткнулись в кучку остывшей золы. Тощие тела вытянуты, длинные узловатые руки закинуты за головы, судорожно скрючены тонкие пальцы. Похоже, какой–то шутник выложил из мёртвых гоблинов лучи диковинной пятиконечной звезды.
Арнольд нагибается над телами, будто что–то вынюхивает. Переходит от одного к другому.
—Странно, странно, – бормочет себе под нос. – От чего они умерли, Эрнест?
Подхожу ближе, смотрю. Не люблю я любоваться на покойников, но делать нечего.
Да, зрелище не для слабонервных. Бедняга ушастик умер неприятной смертью.
Посредине груди, там, где у любого существа должны быть рёбра, зияет дыра. Круглая такая дырка, можно два кулака просунуть. Края кожи висят кровавыми лоскутами, весь ливер, что был внутри, вывалился на траву. Ох, мама дорогая, что–то мне нехорошо.
Над костром на двух рогульках подвешен котелок, из котелка торчит рыбий хвост. Ещё одна рыбина лежит, зарывшись в золу. Крупная рыбина, с хорошую щуку. Хищный рот разинут, и видны загнутые острые зубы. Тускло блестит круглый рыбий глаз.
—Ядрёная у них уха получилась. Аж до печёнок припекло, – пытаюсь пошутить, но голос предательски срывается. Слишком много смертей за последнее время.
Арнольд вытаскивает рыбу двумя пальцами за хвост из котелка. Задумчиво вертит перед глазами. Серьёзно отвечает:
—Не думаю, что дело в супе. Похоже, нас опередили. Надо уходить отсюда.
Он деловито снимает с ближайшего гоблина пояс с кинжалом. Вертит кинжал в руке, хмыкает, и запихивает в мешок. Переходит к другому, берёт с тела круглый щит, морщится и отбрасывает в сторону. Деревянный кругляш откатывается под куст.
Подбираю рыбину, оттираю ладонью золу. Рядом с костром из травы выглядывает розетка крупных листьев. Из центра лиственного пучка на тонком стебельке торчит лиловый цветок.
Срываю парочку цветочных листьев. Бережно заворачиваю рыбью тушку, опускаю в мешок. Пригодится.
—Интересное сочетание, – загадочно произносит Арнольд. Наклоняется над цветком, и одним движением выкручивает его из земли вместе с корнем. Отряхивает о колено, и кладёт к себе в мешок. Цветок тут же вываливается наружу, красавчик шипит от досады.
—Чёрт, места нет. Эрнест, ты не?..
—Гербарий собираешь? Дай–ка лучше лопату.
—Я её выбросил. Тебе зачем?
Указываю на трупы:
—А этих мы так оставим?
—Эрнест, – красавчик говорит сквозь зубы. – Я же тебе говорил – это не люди. Это мобы. Пойдём отсюда.
—Что значит – мобы? Давай лопату, она у тебя в мешке.
—Нет у меня лопаты! – рявкает Арнольд. – Ты что, совсем тупой? Оставь эту падаль!
Молча смотрю на него. Потом несильно размахиваюсь и хлопаю открытой ладонью парня по уху.
От моей затрещины красавчик летит кувырком. Бренчит опрокинутый котелок, потрошёная рыба вываливается в траву.
Арнольд вскакивает на ноги. Его пошатывает, ухо заметно опухает и наливается багрянцем.
—Ты! Синий урод! Я… да я…
— Падаль, значит, – чем громче он кричит, тем спокойней мой голос. Делаю шаг к раскричавшемуся красавчику. Тот внезапно замолкает и тычет в меня посохом. Машинально отскакиваю в сторону.
Но посох не стреляет. Арнольд опускает оружие, молча разворачивается, и уходит прочь. Он идёт, не разбирая дороги, прямо через костёр. Взлетают в воздух мелкие угли, поднимается облачко золы. Трещат ветки куста, парень ломится через него, как лось, по дороге с досадой отрывает и швыряет на землю сиреневый бутон.
Смотрю ему вслед. Потихоньку остываю. Вот придурок. Чистоплюй. Сам виноват.
Наклоняюсь над мёртвым гоблином, берусь за тощие лодыжки. Надо оттащить в кусты, что ли. Не дело покойникам так лежать.
Против воли мои уши шевелятся, чувствую, как подрагивают острые кончики. Хороший у меня слух, звериный. Слышу, как шелестят крылышки стрекозы на лету. Как влажно хлюпает цветок под тяжестью шлёпнувшегося на него шмеля.
Красавчик уже где–то внизу, под холмом, издали различаю отзвук его шагов. Сначала глухой, потом звонкий. Видно, вышел на дорогу. Грунт там утоптанный…
Почему–то птицы умолкли. И опять эта музыка на грани слуха: флейта и барабан.
Что–то хлопнуло там, внизу, за склоном холма, куда ушёл Арнольд. И сразу резкий звук ввинчивается в уши, как будто взвизгнула огромная пила. Снова хлопок – выстрел из посоха. Ещё, и ещё.
Роняю гоблина, его холодные пятки стукаются о землю. Подбираю меч, в несколько прыжков слетаю по склону. Из–под ног разлетаются испуганные птицы.
Дорога, серая гладкая лента. У обочины что–то тёмное, лежит, как брошенная тряпка. Арнольд отмахивается посохом, как дубиной. Стражник в блестящих доспехах машет мечом, как мельница. И тварь, как в страшном сне. Паучьи ноги, шарниры суставов щёлкают, стучат о грунт изогнутые когти, каждый – нож. Над шаровидным телом возвышается человеческий торс. Суетливо снуют тонкие руки, из хищно растопыренных пальцев струится серая невесомая сеть. Пародия на лицо человека застыла в радостной ухмылке.
Сеть взмывает в воздух, расправляется, трепещут полупрозрачные нити. Блестят на солнце капельки чего–то липкого.
На мгновение зависнув в полёте, сеть падает на головы Арнольда и стражника. Раздаётся истошный вопль. Красавчик рвёт паутину пальцами, кожа его там, где её коснулись липкие нити, чернеет на глазах. Стражник рубит нити мечом, они упруго растягиваются, вибрируют, но не лопаются.
Чувствую, как на затылке дыбом встаёт моя сизая волосяная грива. Перехватываю в руке меч, и швыряю, как копьё. Остриё ударяет в узкую грудь монстра между ключицами. Застревает там. Паук поворачивает ко мне узкое лицо, и я вижу, что это женщина. Кроваво–красные губы, влажный рот причмокивает, раскосые глаза с жёлтым зрачком во всю радужку. Выскакивает неожиданная мысль – какой же у неё мужик?
Женщина–паук хватается тонкой рукой за рукоять моего меча, легко выдёргивает из груди. Моё оружие звякает о землю. Невесомо перебирая суставчатыми ногами, тварь поворачивает в мою сторону. Её голова на уровне моей, шарниры коленей двигаются с обманчивой медлительностью. Дробно стучат по дороге кинжальные когти.
Торопливо шарю в мешке. Выхватываю сразу несколько предметов. Кинжал с костяной рукоятью, свиток и пузырёк.
Сжимаю рукоять кинжала в зубах. Швыряю пузырьком в женское лицо.
Жёлтые глаза расширяются, когда стекляшка брякает в узкий лоб. Тонко звенит стекло, зелёная жидкость разбрызгивается по гладкой коже.
Тварь шипит, красный рот изгибается в гримасе, на свет вылезают кривые клыки. Разворачиваю свиток. Так делал красавчик. Буквы, похожие на те, что я знаю. Незнакомые слова, но их можно прочесть.
Выкрикиваю, давясь и хрипя, странную, дико звучащую фразу. Тычу растопыренными пальцами в паучье лицо.
Ничего не происходит. Женщина–паук застывает на мгновение, её глаза, не моргая, смотрят в упор.
Ладно, не удалось взорвать, так хоть удивил. Перехватываю кинжал в руке. Прыгаю вперёд, рублю по шаровидному суставу передней ноги.
Тварь визжит, шарахается в сторону, неуловимо быстро разворачивается. Трах–бабах! Прямо в грудь монстра врезается сверкающий шар, взрывается облаком морозной пыли.
Это Арнольд. Красавчик тычет посохом, коротким, узловатым, с цветными тряпочками на прихотливо изогнутой верхушке. С хрустальным звоном разлетаются осколки льда. Выпуклая паучья грудь покрывается инеем.
Тварь шипит, как дырявый чайник, заваливается назад, тонкие руки беспорядочно машут в воздухе.
Подрубаю одну за другой суставчатые ноги.
Наконец, с глухим шлепком округлое серое брюхо ударяется о грунт. Судорожно скребут землю кинжалы когтей. Тонкий человеческий торс с еле видными бугорками грудей выгибается, скручивается в странной позе и застывает. Окидывается к небу женское лицо. Желтые раскосые глаза смотрят удивлённо, из уголка багрового рта вытекает серебристая струйка, и густыми кляксами капает на дорогу.
С трудом отвожу взгляд от застывшего лица паучихи. Громила–стражник, облепленный клочьями паутины, шатается, поднимает руку к горлу и медленно валится на дорогу. Арнольд делает шаг к нему, вяло, безнадёжно машет рукой, топчется на месте. На щеках его и на лбу набухают чёрные, будто обугленные, полосы.
Красавчик дрожащими пальцами вытаскивает из мешка пузырёк, торопливо опрокидывает в рот. Летит на дорогу пустая стекляшка. Второй пузырёк. Третий.
Чёрная сетка на лице постепенно бледнеет. Арнольд со всхлипом вздыхает, отирает пот со лба.
—Боги, Эрнест, я чуть не умер. Если бы не ты…
Хочу ему ответить и давлюсь словами. Тёмная кучка у обочины внезапно шевелится и обретает форму. Тонкая фигурка вскакивает на ноги, и вертится на месте, будто не зная, куда бежать.
— Стой! – рычу. От пережитого голос у меня хрипит трубным басом, аж сам пугаюсь. Неожиданно понимаю, что не могу спокойно смотреть, как кто–то от меня бежит. Почему–то хочется поймать и прижать покрепче. Мотаю головой. Нет. Ты человек, а не зверь, Эрнест. Просто вид у тебя такой. Синий и ушастый.
Фигура застывает на месте. Она трясётся так, что лохмотья драной одежонки мотаются в воздухе, как флаги.
Подступаю к нему, существо поднимает голову. Оно мне по грудь, лохматые волосы, похожие на воронье гнездо, торчат во все стороны. Тощие ноги густо покрыты пылью.
Овальное, гладкое лицо, на серой от пыли коже – неожиданно светлые глаза. Ребёнок?
—Не ешь меня, незнакомец, – тонким голоском произносит существо, и разражается громкими рыданиями. Оно трясётся, всхлипывает, заливается слезами.
Из вороха тряпья выныривает тощий кулачок, размазывает пыль по щекам. Арнольд вдруг фыркает. Я застываю на месте. Чёрт меня побери. Девчонка.
Похожие статьи:
Рассказы → Последний полет ворона
Рассказы → Портрет (Часть 2)
Рассказы → Обычное дело
Рассказы → Потухший костер
Рассказы → Портрет (Часть 1)
