Порой накатывает ностальгия по прошлому. Накатывает на всех нас, независимо от пола, возраста и вероисповедания. Она многогранна и многолика, от нее нет спасения, ни в общении, ни в вине, ни в приключениях...
Каждому из нас хотелось хотя бы раз вернуться в свое прошлое, но нет в него возврата. Здания снесены или изменили свой облик до неузнаваемости и люди изменились, жизнь воздействовала на них и они уже не те, что прежде. Нам остается только вздыхать.
Хотя порой, вернувшись в места, где мы бывали раньше, мы думаем, что попали-таки в прошлое. Есть такие уголки на нашей матушке-Земле, которые не подвержены коррозии от времени. Там все, как прежде. Все та же трава и те же дома, может только чуть-чуть подновлённые, те же улицы, может быть лишь с новым асфальтом, те же люди, только одетые по нынешней моде. Это те места, где прошло наше детство, где живут, или жили, наши родные. Нам приходится бывать там редко, хотя многие люди живут в таких местах всю жизнь, изменяясь вместе с ними, и, потому, не замечая перемен. Мы встречаем этих людей и воспринимаем их как часть пейзажа, часть двора, часть нашего прошлого...
Для нас нет ничего страшнее времени. Мы готовы смириться с трудностями, с непрерывным нервным напряжением, постоянными неожиданностями, но мы терпеть не можем, когда накатывает волна этой ностальгии по прошлому. Нам неприятно думать о том, что прошедшего уже не вернуть, что оно ушло, а мы неотвратимо несемся к чему-то большому и светлому, но уже к тому, что в конце тоннеля...
Наш ум защищается, он не дает нам постоянно думать об этом, ведь иначе наш организм не сможет адекватно функционировать. Наш заботливый мозг имеет много предохранителей. Увидели смерть человека — перегорел один предохранитель, в результате мы спаслись, а предохранитель потом заменили, поменялось что-то и в нас… Так же и с ностальгией, как только она становится запредельной, предохранитель перегревается и перегорает — мы снова спасены и смерть от хандры нам не грозит.
Самые отважные из нас становятся бессильны перед самими собой. Ведь наш самый страшный враг — это мы сами.
***
Игорь Гарин ощутил на себе, что быть космонавтом — это, оказывается, не так просто, как казалось в самом начале, когда он только попал в отряд космонавтов, поддавшись звездной романтике.
Они летели на новом межзвездном корабле, и все в этом корабле было рассчитано только теоретически. Это значило, что то, как себя поведет та или иная деталь, с какой скоростью полетит корабль, как быстро выйдет из строя аппаратура — никто точно не знал. Расчеты, несомненно, были точными… теоретически, а вот на практике проверять их предстояло им.
Игорь свято верил в точность расчетов и надежность оборудования, пока корабль не взлетел… Летать вообще страшно, а летать не в атмосфере, и даже не между крохотными планетами нашей солнечной системы, а между огромными звездами, в которых идут немыслимые нашему разуму реакции и непонятные процессы — кошмар в квадрате.
Даже в компании своих соратников и коллег он не мог полностью забыть, что пол под его ногами сотрясает громада новейшего супер-двигателя, запущенного в первый раз в истории человечества всего несколько часов назад, а несет их этот двигатель к далекой звезде в соседнем созвездии, где по теоретическим же расчётам, существует планета, похожая на Землю и пригодная для жизни.
Страх — защитная реакция, он помогает нам выжить, вовремя убежать от опасности, которая нам угрожает. Но порой он способен нам серьёзно навредить, ведь понятно, что источник опасности не устранить, а страх пожирает нас, сковывает наши мысли и движения, мешает действовать, бороться, побеждать. Страх не разумен, не разумны и мы, находясь под его контролем...
Наш Игорь был не из робкого десятка, иначе, он бы не смог оказаться на этом корабле, но страх присущ всем существам человеческим, даже самым отважным. По расчетам в пути им предстояло провести 3 года. Даже это было невероятной скоростью, опровергавшей теорию относительности, но Игорю было не до этих подробностей — он был врачом, биологом, ксенологом и планетологом в этой утопической экспедиции. Его родная страна возлагала на их маленький, точно рассчитанный и подобранный экипаж большие надежды, первыми открыть пригодную для жизни планету, основать на ней колонию, и стать первой межгалактической державой. Советскому Союзу это было чрезвычайно важно. Ну кто, как не мы первыми полетели в космос!
Для 1984 года это была чрезвычайно смелая миссия. Вы о ней ничего не слышали? А как много вы слышали о войне Эфиопии с Эритреей, или о других войнах, где сражались Советские воины и о других секретных проектах? Эта экспедиция имела уровень секретности куда выше. Откуда вообще мы получаем информацию? От радио, газет, телевидения, из интернета. Они всегда говорят правду? Они всегда говорят всю правду? Кто знает? Кто видел её, эту правду?
Видели они — те, кто выходили в космос. И те, кто стал героями своего народа, и те, о ком ничего не писалось и не показывалось, которые погибли в горящем облаке ракетного топлива, которые умерли на Марсе, из-за неправильно рассчитанного пайка, просто от голода. О них мы ничего не узнали. Мы все любим свои удачи и ненавидим провалы, а для огромной страны это было просто непозволительно, рассказать, что у нее что-то не получилось.
Засекретить можно что угодно — ракетную базу в тайге и здание в центре Москвы, и, конечно, собранную на обратной стороне луны и летящую теперь невесть куда в бескрайнем космосе сверхскоростную межзвездную ракету...
США развалили СССР, неправильное ведение экономики разрушило его… Да вы постройте такую махину и запустите ее, да ещё так, чтобы никто не увидел! А еще обеспечьте ее топливом и запасами на полет и колонизацию целой планеты! А если это мероприятие в итоге еще и провалится — тут любая страна впадет в коллапс и рухнет!
Расчеты ученых. В чем же их прелесть? Да в их точности! Они всегда точны, но только при определенных условиях. В космосе трения нет, это же всем известно. А как далеко вы летали в космос? Вы уверены, что приданная звездолету скорость останется стабильной, господа теоретики?
Для маленькой команды из 7 человек все только начиналось, им предстояло проверить на практике то, что считали лучшие умы страны, даже не зная, в чем цель их расчетов. В корпусе корабля была камера анабиоза, где спали 260 человек, которые должны были стать колонизаторами новой планеты. Вы спросите, где найти 260 дураков для межзвёздного полёта и как сохранить все это в секрете? Как их уговорить? Тоталитарная система здесь ни при чем, ни при чем и самосознание советского человека. Просто опыт по погружению в анабиоз плавно перетек в опыт по перевозке людей в состоянии анабиоза на другую планету, зачем говорить людям о таких пустяках, как место пробуждения? Да и кто об этом спрашивает...
Первые неприятности начались к концу первого года полета. Слегка отставала от расчетной скорость, не на много, но поправку в расчетный срок прибытия это вносило, всего на пару лет, конечно, но все же. Игорю было довольно скучно, людей набрали здоровых и психически устойчивых, потому они почти не болели и редко ссорились. Анабиотические камеры работали автономно, он проверял их только раз в месяц, а потому он в основном изучал научные труды из богатой корабельной библиотеки и к концу путешествия стал еще топографом и астрономом.
***
Прилет на место не мог не стать событием в их жизни, даже скорее событием всей их жизни. Проснулись спавшие в анабиозе колонисты, узнали куда летят, словом, экипажу (а особенно его врачу) работы на последние дни полета хватило с лихвой. Возникшее волнение удалось унять к моменту выхода корабля на орбиту планеты. Исследования планеты заняли два дня и не из-за совершенства аппаратуры, просто продуктов было строго в обрез, расчёт то делался на куда меньшее время, а остальное пропитание колонисты должны были добыть на месте, да и места в маленькой посудинке едва хватало. Анализы обнадеживали гораздо меньше, чем данные, которые были получены на Земле. Космонавты очень пожалели, что не было связи — так многое хотелось сказать ученым на родной планете!
Высадка прошла успешно. Температура + 45 в тени, непрекращающаяся буря и какие-то местные твари, уносившие колонистов одного за другим в свои норы. По расчетам учёных тварей не должно было быть, а потому у экспедиции с собой не было тяжелого оружия, не было боеприпасов в достаточном количестве. Сборные укрытия не выдерживали местных ветров и палящего зноя. Если бы слово "ад" еще не было бы придумано — колонисты и команда корабля придумали бы его сами, глядя на условия, окружавшие их.
Спустя три месяца с большинством трудностей удалось справиться. Сделано было это ценой десяти человеческих жизней и неимоверного труда. Найдены были логова ужасных тварей, губивших людей, твари были изгнаны или уничтожены. В конструкцию типовых сборных жилищ были внесены усовершенствования, сделавшие их более прохладными и крепкими. В развернутых мастерских научились изготавливать оружие и боеприпасы. Бури оказались явлением сезонным и спустя месяц после прилета они стихли. Оставалась жара и пресловутый человеческий фактор. Колонистам здесь не нравилось, мягко говоря. Экипажу нужно было лететь обратно, но у командира корабля хватило ума не говорить об этом колонистам. Они терпеливо трудились вместе с ними, руководили их работой, исполняя роль и ученых, и властей, и милиции.
Но не выполнить приказ руководства на Земле они не могли — нужно было вернуться и донести информацию о результатах колонизации планеты партии и правительству Советского Союза. По итогам этой информации колонию должны были поддержать и направить в нее новых колонистов. Спустя полгода после высадки колонистов корабль ночью покинул планету и вышел на ее орбиту. Не реагируя на проклятия, несшиеся из радиопередатчика, командир направил корабль обратно к матушке — Земле. Колонисты остались в бездне космоса. Обратный полет занял еще семь лет. Семь по корабельному времени.
***
Матушка — Земля, из космоса ты кажешься такой маленькой! Твои океаны и материки, облака над твоей поверхностью. Как мала ты сверху, и как малы мы по сравнению с тобой, когда стоим на твоей поверхности!
Спускаемый аппарат приземлился в заданной точке, но их никто не ждал. На Земле прошло 30 лет. Материалы об их экспедиции давно затерялись, а Казахстан, где они приземлились стал отдельным государством. К счастью, местные власти не приняли их за сумасшедших и доставили на Байконур, который был Российской базой. Сведения о возвращении экспедиции засекретили и сдали в архив. Отправлять колонистам помощь не было ни средств, ни желания, проблемы были другие. Деньги в дело, тело в землю, как говорится. Всем провели полугодовой курс адаптации к окружающей действительности и отправили в отпуск "до особых указаний".
Игорь вернулся в родной город, на автобусе доехал до своей остановки и пошёл по направлению к дому. По дороге от остановки к дому его родителей было одно место, которое ему особенно нравилось. Многое изменилось, но это место время почти не тронуло. Дома здесь образовывали квадратный двор и стоя посреди двора, задрав голову вверх Игорь ещё ребёнком любил смотреть на звёзды. Именно здесь он решил стать комонавтом. Звёзды притягивали его, завораживали, им овладевало желание увидеть их поближе.
Сейчас же, после стольких лет среди звёзд он остановился посреди двора и поднял голову в небо...
Столько пережить, столько сделать, столько создать и столько потерять, так измениться и всё же остаться тем же...
Он смотрел на звёздное небо в квадрате домов и понимал, что нигде и никогда, даже в далёком космосе, звёзды не могут быть ближе, чем здесь, в этом дворе. И как бы далеко он ни ехал, ни плыл, ни летел, звёзды будут оставаться для него такими, какими он видел их здесь, в квадрате этих вот домов...
Похожие статьи:
Рассказы → Сеть. Часть 3.
Рассказы → Унисол XXI века
Рассказы → Они слышали это!
Рассказы → Сеть. Часть 2.
Рассказы → Барбосса Капитана
Кем бы мы были, если бы не было в наших сердцах, в душе такого необъяснимого и порой непонятного, как ностальгия! :)
