Дроиды. Гелиотроп. Роман. Часть 3. Глава 9

03.09

Если разложить в ряд материальные инструменты, возникшие за все эпохи, обнаружится четыре их типа. Разложить по возрастающей сложности и плотности орбит, а не по времени возникновения:
– орудия,
– робото-кибернетические орудия,
– дроиды от низших до высших второй расы,
– и, собственно, люди.


– орудия, вещи, артефакты - столь рыхлы, что их можно брать в руку фактически, манипулировать ими, своей воли они не имеют. Нож с рукояткой.
– робото-кибернетические попадают по плотности в ту неудобную, опасную категорию, которая – обоюдоострое лезвие, а каштан с шипами, не взять, так чтоб не пораниться.
– дроиды попадают в третью категорию: взаимодействовать можно, уколоться они сами не позволят. Это как колючий шарик, чьи шипы слишком плотны, до слияния в шершавую поверхность.
– люди плотны до выхода за пределы того и того. Взаимодействовать можно, не трудно и пораниться о человека. Причём самостоятельно, речь не об его злонамеренности.
Из чего напрашивается вывод, что вещи и дроиды на высоте по сравнению с людишками, и кое-кто с этим от души согласен! Но к делу.


Плотность орбит высших дроидов и людей – опора, обиталище «свободной воли», – которую упоминать без кавычек наивно, не упомянуть тоже нельзя. Эта плотность - управляющий момент, место, где выбирают направление движения.
Тут межа. Водораздел. Скат на две стороны: к кибернетическому либо к дроидскому.


К дроидскому скат таков...
Полудроид, со своим вполне человеческим телом и вполне дроидо-технологичной способностью левой руки превращать, не имеет границы, буфера между принятием решения и его реализацией. Не имеет посредника. Он как решает, так и воплощает – сам. Свободная воля? Где-то да. Крайне-крайне неустойчивое равновесие. Насколько имеет право называться свободной – воля того, чьи действия шустрей осознавания?
Полудроид надумает и передумает в кратчайший момент. Потому что орбиты его сверх допустимого сближены. Они взаимодействуют моментально и спонтанно на самых разных уровнях. Число вариантов превосходит доступное удержанию в уме, рассудочному анализу. В сумме это называется – чувства. Побуждения. Под коими: характер, интуиция, момент, нравственность врождённая и наработанная, влияние момента. Комплекс орбит, дроидскими словами говоря, с азимутом, привязанным к общечеловеческому контур-азимуту, проявляется, как чувствительность к красоте и её пику – человеческой красоте, априори – к её ценности.
Таковая плотность не благо и не зло, а данность. Дроиды приближаются к ней лишь в совокупности второй расы. По-отдельности же дроиды вполне рассудочны. Холодные чуть более, тёплые чуть менее, но не за счёт плотности орбит, а за счёт скорости их вращения.


Что до кибер-механики, она и есть возможная прокладка между намерением и воплощением. Прокладка, впившаяся в тело. Зло. Именно зло.
Пример?
Борец решает: принимаю ставкой жизнь, ставлю свою. Но он может передумать! Может пожалеть, может и струсить. Борец, воспользовавшийся кибер-механикой пред боем, не остановится никогда. Он решил. Она работает. Как огоньки дроидов, как дроиды регенерации она работает в теле, но по-прямой. В пределах своей функции и единственного намерения, с которым было употреблена. Она – перчатка, рукавица, которая не даст почувствовать сквозь себя. Перчатка клинча без ойл.
Разница между кибер-примочеками и дроидоувязанным техно, неочевидная лишь на первый взгляд, огромна, принципиальна. Лишь тому неочевидна, кто на своей шкуре не испытал.
Вонзив в руку медальон, Густав пережил это онемение сполна. Ему требовалось только идти, и он шёл! Кибер-механика великолепно распределила его силы на максимально долгий путь, всё лишнее отсекла. Он шёл и констатировал. Всё.


Дроиды отнимают оружие, не ставшее частью образа жизни. А образ жизни не складывается из чего-то одного, у кого-то одного. Можно отнять купленный, только что изобретённый пистолет, усовершенствованную удавку. У кланов, где все доспехи – и оружие, и щит, как отнимешь? У всех сразу технически невозможно, у одного нечестно. Тем самым, клинчи обошли оружейные запреты.
Тонкая грань пролегает между оружием и всеми остальными артефактами. Оружие от неё по ту сторону, где кибер-механика, артефакты, по ту, где дроиды.
Линейность действия кибер-механики вот предмет запрета.
Лишний раз стоит повторить: множество, невообразимое разнообразие дроидов возникло, как следствие принципиальной неспособности человека сформулировать точный запрос. Невозможности выразить своё желание конкретным, исчерпывающим образом.


Взгляд на водораздел с другой стороны, через вожделение и ненависть.
Первое, алчное побуждение – дроидское, исходно неконкретное. Обладать, подчинять, нравиться. Так или иначе взять себе.
Второе, побуждение отвергнуть – принадлежит человеческой части полудроида.
Первое ничто не удовлетворяет до конца, но самое разное подходит!
Второе воплотить легко, а не раскаяться... Лишь если не выныривать совсем. Кибер-механики не извлекать из тела.


Пример.
Чара, которые, как известно, одиноки и прекрасны, обидела своего почитателя, оттолкнула. Он зол и неудовлетворён. Он по-прежнему и ещё сильней хочет поцеловать чару. Это человеческое желание. Это дроидское желание. Как бы он ни урвал, ни выиграл, ни купил этот поцелуй, ни соблазнил, уведя волшебную танцовщицу из их сословия, он будет чертовски рад! Все поцелуи будут и те, и не те. Понадобятся следующие! Это жизнь.
С другой стороны, он может захотеть мести. Задушить чару, бросить на чью-то пирамидку, чтоб превратили её в медальон, который станет носить напоказ, презрительно и гордо. Пока в море не вышвырнет... И это человеческое желание! Но путь воплощения может быть человеческий, либо нечеловеческий – без колебаний, полутонов... Когда делает зло не сам! Заказать человека охотнику, заказать мастеру превращений, это, – безо всякой материальной основы, без шипов и медальонов, маятников и резаков, – это настоящая кибер-механика.
Технически, строго говоря, при собственноручной мести последние секунды тоже кибер-механика. Она ставит функцию, совершение задуманного выше человеческой жизни. Выше переменчивых, непоследовательных, живых чувств.
Оно имелось в виду, когда произносили с осуждением поговорку: цель оправдывает средства. Оправдывает ведь! Постольку, поскольку достигает. Проблема в том, что неживое целей не достигает никогда. Не имеет их. Оно неживое, бесчувственное.


В эпоху высших дроидов дилемма эта потеряла актуальность даже в кланах латников. Но в прежние эпохи не отпускала человечество: кто виновней во зле, кто совершил его или кто отдал приказ?
Тоже разница между кибернетическим и дроидским. Приказ – кибер-механика в чистом виде. Прослойка.
Для исполнителя командир – кибер-механика, позволяющая делать, но не чувствовать. Для командира исполнитель – кибер-механика. Как сквозь перчатку, не чувствует сквозь него.
Стародавняя строчка и аминь: «... но каждый в грехе, совершенном вдвоем, отвечает сам за себя».
Внутри самого человека, безо всяких примочек и приспособлений, сильная, злая страсть, одержимость тоже будет кибер-механикой. Толкает в слепоту, во мрак. Уплотнение орбит сверх того, что для дроида называется троном. Объятия борца, душащего соперника – не мускулы полудроида с масляной, потной кожей, а кибер-механика, и глаза его – пуговицы, мёртвые глаза.


Негромкий взвизг донёсся до парней. Следом зловещая тишина... Обвал... Тоже негромкий...


Обе створки двери распахнулась широко, и на сей раз Докстри захлопывать их не спешил.
Он упал сразу за порогом, за голову держась, перепугав их, особо Грома, хуже, чем бурозубое чудовище. Но его усталый смех, на миг показавшийся ненормальным, звучал всё громче... Усиливаясь, пока снова не начал казаться абсолютно ненормальным, гомерическим хохотом!
– Чёрт-чёрт! Ач-ча!.. – ругался жулан сквозь хохот. – Я уж и подзабыл, как это бывает! Ач-ча!..
– Что произошло? – прошептал Отто.
– Ничего! Вы ничего не пропустили! Это... оно... – решило уйти!.. Не попрощавшись! Нет, кое-что вы пропустили! Стоило посмотреть, как такая громадная жопа исчезает с такой дивной скоростью! Ящерка!.. В завал обсидиановый брык – и нету!..
«Почему-то я не удивлён...» – подумал Отто.
– Эх, хех... Всё за ним осыпалось. Через туда – не уйти.


Отсмеялся. Зал Клыка объяло молчание. Сосредотачивайся – не хочу.
Докстри не хотел и понял почему. Не монстр за дверью, сосредоточится мешал Суприори. В глубине души, Докстри предчувствовал, что они найдут выход. Но совсем не был уверен, что успеет и сможет сказать, этому несчастному существу, мнимому киборгу, всё, что должен. Что должен ему, задолжал.
Откровенное, пристальное разглядывание несостоявшейся жертвы чудовища объяснений не требовало, но у Докстри лишние слова на языке, как это бывает.
– Где-то я видел тебя, – сфальшивил он.
Непосредственный и феноменально неуместный Отто среагировал тут же! Вот оно, вот почему показался успокоительно-знакомым резкий профиль, клещи из двух зигзагов носа и подбородка! В месте исключительно мирном мельком видал! А зная Суприори, как цокки-бая, вычислил мигом, сошлось:
– На Цокки-Цокки! Почтенный жулан, бурозубых монстров прогоняющий, я помню тебя! В гордом одиночестве! Ты ждал кого-то?
Докстри оставалось лишь выдохнуть и головой помотать: ну и мальчик... Не удивительно, что в Шаманию просочился, удивительно, что до своих лет дожил!
Три раза за всю свою жизнь Докстри прилетал на Цокки-Цокки, и вот вам, получите! Отто на память не жалуется. Любитель новизны, он запоминал новые лица и тех, кто не достался ему. Докстри тогда посидел, контрабасы послушал, Мелоди Рынок с кем-то обсудил и вышел. В тот раз, в третий он надеялся имя услыхать, упоминание о том, кто сейчас на корточках стену подпирает... Для жуланов и клинчей в целом упоминание цокки рынков – компрометирующий, неловкий момент. Ну, совсем не принято в их среде, ну, максимум, голубка, заказ приносящая с Техно Рынка, заодно...
Чем тише вокруг, тем Суприори хуже и тяжелей. Он не ответил, ещё сжался и понурился. «Невозможно соотнести, – Докстри изучал сведённые брови, плотно сжатые, обветреные губы, прошлого цокки-бая в которых не читалось. Да и будущего не читалось. Глухое отчаянье во всём. – Неужели он? Этот? Неужели?.. Паж столько говорил про Астарту и ни разу не назвал имя автора сооружения... Теперь понятно кто и зачем... Судьба. Шамаш зовёт тебя в моём лице. Деваться тебе некуда».


Докстри сел на корточки перед глухим гробом, который Суприори представлял собой. Человека не выковырить? Пусть прорастает. Пусть сделается в солёной каштановой скорлупе зерном, корнем Впечатления. Новым докстри.
Как полукиборг снаружи с полукиборгом внутри, Докстри заговорил с ним. На человеческом эсперанто нечеловеческим манером, будто с акцентом... Неудобным для людей, для киборгов подходящим способом говорить слова – через равные промежутки. Докстри излагал Шаманию. Излагал, что каждый каштан, каждый полёт стрижа позволит ожить, а сахар – остаться живым. Что если пройдёт до конца – мучительная глухота обернётся непревзойдённым покоем, когда попадётся и окажется на языке «каштан докстри», сплошная, острая соль... Может быть именно он, Суприори-Докстри перемахнёт стадию светлячка и соблазн суицида, раскроет тайну: что там дальше, к чему способны вывести каштаны, раз уж не позволяют остаться полудроидом.
Отто вопросительно, лишь взглядом взывал к Грому: что происходит? У Грома в квадратных глазах отражался светлячковый неоновый Докстри...
Жулан исчерпал свои силы. Пламя охватывало его. Он умирал не как докстри, как человек. Отшагнув к человеческой природе, избежав суицида. Светлячки и докстри не живут вне Шамании, не зависают в непостижимом, замедленном угасании без светлячковых бродов.


Докстри обернулся к Грому и ему вручил завещание:
– Тебе поручаю. Тебе Суприори-шамаш отдаю. Будь ему док. Про ошибку на раме не знает никто. Оставайся хароном. Будь ему док-шамаш. Рановато тебе, но... Вручаю.
Помолчал, закончил:
– Однажды, Суприори, ты уравняешь в спокойствии «внутри» и «вокруг». Постарайся. Ради... Земли, которая тебя приютит, лунного круга, который тебя примет. Ради наших поисков правды об этой земле... Её природы щедрой, хех, и губительной. Я не успел, не сложилось, может быть, ты сумеешь, как киборг, понять: что заставляет исчерпываться и уходить? В чём порок у природы запретного? Он есть, я знаю, и Паж знал, а ты поймёшь в чём. Лунного круга ради, чтоб он продолжался исправленным или прекратился совсем. Мы старались понять, но жизнь коротка, «фьюить!..» заманчивы. Ты будешь другим, для тебя «фьюить!..» не опьянение, а лекарство. Возымей терпение, и однажды ты первый станешь полным киборгом. То есть... Нет, ну что ты бледнеешь?! Снова полудроидом – на вторую половину – киборгом, человеческое ты уже доломал в себе. Иди дальше. Не пытайся пятиться назад, не выйдет! Могло бы восстановиться, давно восстановилось бы. Значит, регенерация не про нас... Взбесилось, а значит, и утихомириться всё разом, все органы чувств разом. Угадал, да? Ты чувствуешь это? Постепенно и вместе, как беснующийся океан не заплатками успокаивается, весь. Сначала едва, постепенно – до штиля, а ты – до камня, до алмаза. Во всём можно найти преимущества. Ты не влюбишься, не увлечёшься коллекцией, не забудешься ни на какой из гонок... Но ни что и не сможет диктовать тебе. Крепкий как, хех, обсидиан. Астарты не нужно, не умножай зла. Соль хранит всё, что тебе нужно: вираж, «фьюить!..» и горло. Бери! Тебе понравится. И это, будь я проклят, можно! Хотя... Не суть.
– Я где-то встречал тебя... – согласился Суприори.
Лишь эту фразу и сказал, оставшуюся без ответа.


Глубоко под землёй находились они, вплотную к юбке Юлы, от оси недалеко.
Умирая в небе и на земле, человек рассыпается на огоньки, стремящиеся вниз.
Не так получилось с Докстри. Он будто отражался рядом с самим собой, дублировался. Какое-то время огоньков хватало, чтобы ему полупрозрачным стоять, а неуловимый сквозняк, выметая огоньки, чтобы собрал из них второго полупрозрачного Докстри. Стоящего торжественно и твёрдо, подобно своему источнику. Стоя на ногах Докстри хотел умереть. Как клинч.
Успел ещё удивиться живучей силе привычки: как жулан в такой момент он должен остаться без маски. Нет ни маски, ни противника, а чувство сохранилось: порыв снять, приподнять её. Ведь если смерть рядом, а его лицо не обнажено, значит, он победил? Тянется вверх рука. При всей фатальности обстоятельств, обуславливающих этот жест, для клинчей он подсознательно желанен. Чтоб не сказать, долгожданен. Как ойл дарует свежесть, освобождение.


Уже от исходного Докстри осталось меньше, чем от сметённого в сторону. Огненный Круг и резкие, стрижиные плечи, профиль жулана...
Белый дроид на чёрном троне проявился в остановившемся кругу, протянул руки и забрал его изнутри, с последними огоньками вместе, не осыпавшимися...
Отражённый в сторону Юлы Докстри не падал, не пропадал.
Удивительно, но Отто молчал! Гром и Суприори не отпускали из своих зрачков того, кто сделался призраком вполне...
«Призрак» подмигнул, кашлянул: хех...
Тихим, суровым голосом усталого жулана пропел второе из пяти прощаний...
- Надежда положит случаю руки на плечи...
И сразу повторил ещё тише. Шаманийцу тут есть с кем прощаться, но Отто был уверен, что – ему. Знал, что ему.


Вообще-то из пяти песен, это, второе по счёту, наименее возвышенное. Трагедиям чуждое, не капитальное прощание. Поют его при временных расставаниях. Это куплеты цокки-голубятен, случайных связей. Не обязательно в смысле «до свиданья». Его мелодию насвистывают, что б невзначай дать понять о поверхностном интересе, намекая, что ищут мимолётного развлечения. Но сами куплеты нежные, романтичные. Так ведь Фортуне одной ведомо, начавшись с каких куплетов, какими закончится нежданное негаданное знакомство, когда:
«Не предотвратить разлуки,
Не предугадать встречи,
Возложит надежда случаю
Руки на плечи...
 – Ты лучший мой танец... – шепчут,
 - Ты лучший мой вечер».


«Призрак» Докстри кашлянул вновь и усмехнулся: ещё тот куплет! Не подходит к ситуации. Что поделать, с голубками летал, от них и нахватался.
А потом раздался низкий до хрипа, очень тихий лай... Стремительный разворот Докстри, приветственный, манящий взмах неоново-синей руки...
К стыду своему, Гром понял, что зажмурился, когда уже открыл глаза. Ни призрака, ни лая.
Рядом Отто и подопечный. Ах, как рано, насколько же рано Грому становиться доком! Но - без вариантов. Оба парня на шаманийца вопросительно смотрят.
Каждого ошибки сплошные завели сюда, у каждого положение дурацкое, а уж между собой... Ошибки остались в прошлом, а проблемы сближают людей.
– Небо и море, – пробормотал Гром по изгнаннической привычке. – Ни неба, ни моря. Ни Чистой Воды забвения, когда-то я успел возненавидеть её, глотнуть бы сейчас. Докстри сказал, что мы выберемся? Верить можно только плохим новостям...


Точно! Но на этот раз, плохие новости ожидали не людей, а спешащих к ним дроидов по возвращении в дроидскую сферу! Особенно Уррса и Айна, поломавших Гелиотропу улиточий тракт на подходе к Дольке! А Тропу его альтернативный тракт!
Не идти же дроидам пешком через Шаманию? Дракону – пешком?!
Белый Дракон Суприори, независимый навсегда, чхать хотел на любого, кто усомнится в его праве любую возможность использовать, откликаясь на зов. Амаль, предоставившая эту возможность, шкодный характер дроида желания Фавор приплюсовала к белодраконьей шкодности, ей чхать дважды. Амаль-Лун о последствиях задумывалась после их наступления!
Фееричная четвёрка лихо образовала «матрёшку»: Амаль-Лун внешняя орбитой движения, Айном – внутренней, Белый Дракон в промежутке.
Конструкцию для затравки шибануло о панцири Улиточьего Тракта, так как Айн – высший дроид и тракт не может вниз проходить, затем шарахнуло об Шаманию, и уже сквозь жернова бросило на Клык, разрушая тщательное, последовательное мощение тропова тракта. Всё поломали, что могли!
– Ну, привет, люди подземные!

Похожие статьи:

Рассказы → Портрет (Часть 1)

Рассказы → Потухший костер

Рассказы → Последний полет ворона

Рассказы → Портрет (Часть 2)

Рассказы → Обычное дело