Дроиды. Гелиотроп. Роман. Часть 3. Глава 10

на личной

26 октября 2015 - Женя Стрелец

03.10
Дроидов от первой «ступени» до сотой включительно обуславливает принадлежность к холоду или теплу в первой расе терминально: они отталкиваются или взаимно уничтожаются. Они – базовая подвижность.
Аннигилировавшие, – да, именно так, несуществующие, отсутствующие в пространстве бытия – дроиды вступают во взаимодействие с оттолкнувшимися, порождая следующую ступень. Они же образуют взаимосвязь и с другими аннигилировавшими, но только в присутствии оттолкнувшихся. Через них. Так образуется первая «степень».
Она – базовое восприятие. Начиная с неё аннигиляции нет, если в столкновении дроидов не участвует равное количество исходных оттолкнувшихся дроидов: тепла с одной стороны, холода с другой. Когда взаимно уничтожаются таковые, это называется огоньком дроидов.
Этот процесс шёл бы сплошняком, но за их разнесённостью в пространстве следит общее поле Юлы, а в телах - дроиды регенерации. Рана и смерть нарушают её, в Туманных Морях нарушает постоянное перебирание дроидов первой степени одиночками 2-1.
Выше, в технических дроидах, дроиды степеней разнесены схемой, функцией. Они её осуществляют, она их разводит.
С высшими и третьей расой та же история.
И того: от технических дроидов до первой расы принадлежность теплу или холоду не обуславливает ни функцию, ни само существование. Грубо говоря, дроида можно вывернуть наизнанку, перевести с языка тепла на язык холода и он будет функционировать ровно так же, хоть и чувствовать себя по-другому.

В расах с первой по третью включительно тепло-холод так крепко соединены и точно сбалансированы, чтоб дальнейшее сближение и аннигиляция сделались невозможны. Опять-таки следит за этим общее поле Юлы, частью которого является сама первая раса – глаза Юлы, тот её аспект, который позволяет в общем поле Юлы людям и дроидам не просто существовать, но видеть, воспринимать.
Первая раса, вроде как солнечный свет. Как распространение звуковых волн и запахов. Общее поле. Вездесущее восприятие.
Часть его предаётся «господствующему над первой расой». Поскольку, сотворив что-то новое, не бывшее прежде, он доказал, что ему нужна эта оптика.

Какова же причина называться мельчайшим дроидам первой ступени таковыми – дроидами? А не явлением природы, мельчайшими кирпичиками мироздания?
Причина в том, что если б являлись кирпичиками, идентичными, безликими частицами материи, отторжение и схлопывание их случилась бы за миг! Всех! Потому что являлись бы частицами, как ткани пространства, так и ткани времени.
Пространства и времени не существует фактически, а не в каком-то там отвлечённом философском смысле. Являйся хоть какие-то единицы бытия идентичными, их «судьба» была бы идентична. Без выбора, все бы оттолкнулись, от кого могли, разлетевшись до бесконечности, и схлопнулись, с кем могли. Все со всеми! Без очерёдности. Бумц! Финал!.. Ни о каком броуновском, скажем, движении, хаотичном речь бы не шла.
Но положение вещей таково, что «первоступенные» дроиды имеют личную историю, и взаимосвязи в форме потенциальностей, как ни просты и ни малы. Они движутся в зависимости от силы этих связей, которые условно можно назвать «первоступенными» орбитами, следствием их предыдущего бытия.
Дроиды первой ступени не зародились в морях-океанах, с неба не упали. А были созданы, как части самых первых дроидов, тех, чья функция обозначена, кто отнюдь не безлик. Так же они многократно являлись носителями информации Впечатлений, пребывая в облачных хранилищах, в Собственных Мирах, в Свободных Впечатлениях и наконец, в телах людей
Связи, связи, связи. Прошлое исчезает, но связи сохраняются. Помнишь ты или нет, живёшь или умер, Доминго ты, восседающий на троне, или дроид первой ступени, аннигилировавший миг назад, связи никуда не деваются. Тебя нет, они есть. Ты – они. Принесут плод, снова будешь – ты.
Связи могут путаться, усложнятся, упрощаться. Сливаясь – умножая модуль, делясь – умножая категории. Всё могут, но не исчезать. Они – только – плюсуются. Может быть, поэтому, никогда не оторванная от жизни, дроидская математика оперирует лишь сложением?
Получается, вначале было всё же яйцо. Курица без яйца – не курица, мало ли кто кудахчет. Не вылупилась, не несётся? На звание курицы нечего претендовать!

Умножение первоступенных дроидов шло лавинообразно, но личный род имеется у каждого. От кого он произошёл? Чем был? Счётчиком, сборщиком? Улиткой грызущей лазурит?
Если представить, что мельчайших дроидов, кто-то взял в горсть и потряс, они, да, начнут эволюцию. Будут отталкиваться и аннигилировать. Неосуществившейся частью дополнять оттолкнувшихся, образуя дальнейшие ступени и степени. До тех пор, пока не сложатся в автономных дроидов, подобных тем, которые ещё таились от людей. Тем, которые, служа людям, размышляли и рассуждали: «Открыться ли им? Повременить? И как открыться перед человеком?..» Заново будут таиться и сомневаться.
И лететь на зов.

Суприори сбили с ног, на него ориентировались, как на азимут, а под землёй, куда там дракону точно затормозить!
Из необщей формы вышли людьми.
Белая Амаль в языках алого пламени. Бородатая драконесса! Пять оранжевых зрачков прокатываются в каждом глазу, один красный среди них...
Уррс, как Уррс. Бросился к Отто, едва завидев. Осмотрел, обфыркал и встал человеком. Страх какой – обнаружить малыми орбитами внимания, глазами обнаружить всадника в опасном месте, зова не услышав!
Белый Дракон Суприори оказался юношей выдающейся красоты, удивительной для дракона грусти в греческих чертах, и беспокойного характера. Он сразу принял общедраконий облик и нырнул холкой под руку всадника. Не надеялся дождаться зова. Насколько безнадёжны дела, чуял.
Высший дроид Айн, стоящий ближе всего к людям по устройству, оказался дальше всего стоящим в физическом смысле и в эмоциональном. На расстоянии. Холодный дроид, это и правильно, что вдалеке. К тому же, он плохо видел этих людей. Хищники. Азимуты телохранителей не указывают на них. Малыми орбитами глаз смотреть Айн не привык, потрудиться эгоизм дроидский мешал: неприятно. На это время утрачивается проницательность дроида в аспекте его неординарной функции. Айн держался в стороне и ждал. Понадобится, не понадобится? Сюда-то ясно, нужен был – он и держал направление. А отсюда?

Играли в гляделки, лишь Белый Дракон Суприори тёрся об его руку, подфыркивал и скулил, готовый рвануть с места. Но куда?
Матрёшку с человеком сделать легче лёгкого, да зачем она под землёй? Тут сделаешь, тут и останешься. Торгового шатра нет, открытого неба нет. Близость оси Юлы, юбки её, заснеженной степи, беспокоила дроидов. В таких местах, на высшем и нижнем пределах общего поля Тропом пахнет... Драконы переглядывались.
Амаль-Лун прошлась, грациозная и раскованная. Фам фаталь и клоун одновременно, сказалась близость к Августейшему. Оглядела пианино кодировки.
Высокая, пламенная Амаль – свежий, юный дракон. Её пламя, как шубка уробороса, каждый язык огня или обведён чёрным жаром, или заключает его в сердцевине. Первая раса так балансируется.
Уставив всклокоченную, жёсткую бородёнку Грому в лицо, они как раз одного роста, Амаль-Лун фыркнула:
– Тропа не видал?
Обалдев от её специфичной красы и всего происходящего, Гром промычал что-то невнятное.
Толкнув безвольного Суприори, его Белый Дракон вскинулся на дыбы:
– Фррра-чем?! Троп – зачем?!
– Действительно, зачем? – флегматично поддержал Уррс.
Тик огуречно-зелёного глаза его всё же выдал! Не нужно сюда Тропа. Дождутся ещё разборок и неприятностей.
Амаль-Лун презрительно хохотнула на них:
– Мы с Августейшим видели, как канул. Сюда. Примерно... Обо что я бока-то все ободрала? Об чёрнодраконью чешую! А кто мог её столько насобирать? Троп один! Тут нора его! Мостил норный тракт... Но откуда куда?
– Сссматываться сссрочно! – зашипел дракон Суприори. – Экссстренно! А то добавит и белодраконьей чешуи!
– Грррав! Фра-ха-ха! – гавкнула на него Амаль. – Гелиотроп поторопил меня, и я выбрала не то племя! Трусссливое племя!
– На воле поговорим?! В обманке выясним, кто трусливый дракон, а кто и вовсе не дракон!
– И кто же?!
– Ссссс!!!!
– Фрсссссссссссс!!!
– Прекратите! – Уррс призвал с интонацией Гелиотропа. – Давайте подумаем... Принюхаемся что ли. У кого какие азимуты прослушиваются?
– Да хоть бы все! Что толку, когда они через степень, не вырулить! – огрызнулся дракон Суприори.
– Ну, ползком через завалы ползи! Прямиком в море выползешь. А там, кстати, и Троп! Сссс распроссстёртыми объятиями!..
Дискуссия развернулась, перешла на дроидское эсперанто... Вкрапления драконьих ругательств. На общедраконий... Шипение. Фырканье. И окончательно развернулась на необщем дроидском, на языке перезвона Туманных Морей.
Гром и Отто на пару, переглядываясь уже как друзья, разглядывали клокастую бородку пламенной драконессы и думали, что в этом мире никогда не будет скучно.

– Метки! – фыркнул Уррс на эсперанто. – Метки вылетят, им хоть бы хны!
Айн молчал.
Амаль потешалась.
Дракон Суприори отчаивался:
– Кому ты метку пошлёшь?! Чего ты напишешь в ней?! Что мы по У-Гли стосковались? Гелиотроп, забери нас отсюда, мы замёрзли под землёй? Пришли нам угольков из У-Гли?
– Своим напишу...
– Что?
– Э... – фррр... Нууу...
Амаль энергично закивала:
– Браво-браво, текст, что надо! А как лаконично сформулировано!
И разразилась весёлым, заразительным смехом дроида желания! Уррс собрался злиться. Не получилось.

– Люди! – воззвал дракон Суприори. – У вас есть какая-нибудь мысль?
Тишина...
– Чего ты от них хочешь? – недоумённо фыркнула Амаль-Лун. – Я вниз просочилась, мне и наверх карабкаться. Авось вылезу.
– А в какую матрёшку складываемся? Кокон что ли?
Уррс замотал головой:
– Кокон-свит не выйдет.
Амаль уничижительно хлопнула пятизрачковыми глазищами:
– Во-первых, выйдет! А во-вторых, матрёшкой надёжнее – с каждым в отдельности. Полазаю, чего...
Айн поднял лицо и вслушался счёт-орбитами в тракт, пропустивший их.
Покачал головой:
– Не выйдет. Я вижу его, значит, тракт разрушен. Его чинить Тропу под силу, – и добавил, – я ухожу? Я не нужен здесь?
Драконы обернулись.
– Везёт тебе... – кто профырчал, кто подумал.
А Суприори подумал: «Не уходи».

Присутствие этого дроида, высшего счётчика вещей невозможных и отсутствующих, овевало его целительной свежестью. Холодным по холодному. Как вечерний ветерок из сада. Травы росисты, на ночь закрылись цветы. Благословенный ночной покой задувает в склеп – холодный в холодное...
Этот дроид видел его. Дракон услышал, а этот - видел. Ровно то переживание, о котором говорил ушедший док-шамаш: не глаза, покой послезакатного неба смотрит на мнимого киборга, как на песчинку, как на ладони.
Такова его функция: Айну не требуется специальное отождествление с человеком. А растождествление невозможно.
Айн стремился к контактам с людьми меньше, чем какой бы то ни было 2-1. Но он услышал «не уходи», верней, услышал отсутствие намерения человека произнести это слово. Отговорку знал и воспользовался ей на автомате...
– Сформулируй конкретнее, – холодной скороговоркой произнёс дроид.
Чтение мыслей державший за глупую сказку, технарь удивился безмерно. Люди и дроиды вслух-то прескверно друг друга понимают!
Так же на автомате Суприори переспросил:
– Сформулировать что?
Дроид завис. Меж продолжением и непродолжением диалога. Который сам без нужды, неосторожно начал! И естественно, не ушёл, что и требовалось: шах и мат!
Кое-кому, а именно Густаву, в отчаянном противоборстве с августейшим гаером не приходил в голову такой примитивный, такой бесстыдно дурацкий ход: ответить вопросом на вопрос!

Уррс неисчерпаем!
– А если послать метку – улитке?!
Амаль, в технических дроидах не разбиравшаяся, как дракон, а как дроиду желания, ей они и вовсе ни к чему, стрельнула десятью зрачками на Айна... «Дело он говорит или как?»
Спокойно-преспокойно Айн, творение и подопечный двух выдающихся технарей уточнил:
– Уррс, ты состоишь в переписке... с улитками?
– Нет! – оскорбился дракон, стеганув по полу хвостом
Искра на языке загорелась.
Амаль расхохоталась.
Айн педантично продолжил уточнения:
– Тогда кому и кто метку пошлёт?
Спокойствие высшего счётчика непробиваемо.
– Я!.. Ссслушайте... Ты выходишь через необщую форму, так?
–Так, – кивнул Айн.
– Амаль-Лун без матрёшки и кокона легко просочиться так?
– Ди, – кивнула Амаль.
– Один из вас оставляет мне личную пустую метку. Там на воле кто-то из вас хозяина метки перекуёт в улитку. Ведь ты, Айн, умеешь ковать? В Амаль огня хватит. Я выпускаю метку. Улитка ловит мой азимут и прогрызается к нам. Без никаких дроидских штучек мы выходим!
Смеялись уже и люди! Не зря столкнула их судьба – с непосредственностью Уррса может сравниться лишь непосредственность Отто! Но и он не предложил бы так, походя Белому Дракону стать улиткой грызущей!

– Ссславный, хорошшший мой уробороссс, – прошипела Амаль-Лун в его же стиле, – ошибка природы и трёх тупых белок... Не насссступило ли время, ведь ты скольки-то-там фазный, для следующей фазы?..
Прошипела так выразительно, что великанский дракон отпрыгнул! Уши прижаты, морда в сторону, как от огня, хотя Амаль-Лун искрами не плевалась.
– ...давай прямо тут изссс тебя улиточу сссскуём?.. Отсюда прямо наружу и грызи... Авоссссь сссс направлением не ошибёшьссся... Знай, от Юлы в зенит забирай!..
«Топ-извёртыш, действительно...» Уррс дальше попятился, сворачивая за Отто невзначай. Друг расправил плечи и мужественно заслонил его! Символически. Всерьёз.
Смеялись поголовно, Суприори и Айна не исключая!
Однако, в самом деле, пора что-то предпринимать.

Айн сел на пол, пластилиновую пыль размел в тонкий слой. Чертил что-то пальцем...
Драконы и люди ждали.
– Фавор поёт в тишине... – задумчиво произнёс он.
Пословица эквивалентная человеческому: ночь темнее всего перед рассветом.
– Владыка Порт, – упомянув покровителя, он поклонился слегка, – многажды говорил: орбитой к трону, радиусом с трона. Он ругался так на грубость и спешку, на торопливость... Но у нас ситуация противоположная... Нам и требуется – с трона... Из этой плотности... Как на вашем эсперанто топ, из которого создано вот это помещение?..
– Обсидиан? – догадался Отто.
– ...обсидиан... Неживая порода, от морской недалеко отстоит... Значит, улитка должна быть проще, чем для сухого лазуритового топа. Уходим радиусом за улиткой вослед. Уррс, – Айн поклонился дракону, – ты решил. На улитку грызущую, бескарманную, незапасающую, топ у меня есть, а в у вас есть огонь. Её делаем и следом за ней выходим.

Испортили они, конечно, зал. Опалили. Драконий огонь не шуточки. Пока дроиды улитку ковали, люди прятались в соседнем зале.
Получившаяся улитка, ни на какую улитку и близко не походила. На винт корабельный, на вентилятор. Она вгрызалась в обсидиан с лёгкостью и яростью.
Драконы прониклись трепетом к счётчику-конструктору, написавшему схему без вспомогательных дроидов сходу и без ошибки, а люди прониклись к дроидам вообще. Они редко видят, да крайне редко и происходит это: подчинение дроидами непосредственно материального мира, артефактного. Полюбоваться же улиткой в работе им почти не удалось. Приходилось держаться в отдалении.
Продвигались спиральным, круглостенным тоннелем со скоростью прогулочного шага.
Периодически, разрушенные Ухо, промежутки сменялись уцелевшими помещениями Стриж-Города. Дааа... Тут есть чего отнимать Чёрным Драконам... Но куда ж это надёжней-то спрячешь?
Улитка вывела точно по архитектуре, в последнюю - парадную залу и остановилась перед неодолимым для неё препятствием... Айн зарделся, коваль, узревший неудачу своего творения. Агрессивный вентилятор большим мотыльком бился в парадную дверь.
– Как-то улиту бы остановить и перенаправить?.. – осторожно фыркнул дракон Суприори, заметив смущение конструктора.
Мудрствовать не пришлось. Уходящий Докстри оставил ключ будущему докстри...
Гневный вентилятор был собран Айном в горсть, пойман за лопасть и смят как фольга от шоколадки. Дроиды могущественны...

За дверью последние несколько сотен метров они прошли, озираясь в тревожном восхищении. Обсидиановые пещеры блистали смесью огоньков обычных и кроваво-красных, пульсировавших, бессильных исчезнуть, соль, соль, соль.. Искристый иней на чёрном обсидиане. Дышать трудно и людям, и дроидам. Но те не обгоняли и Айн не ушёл.
На поверхности им открылись Горькие Холмы.
Полоска побережья вдали, туманного. Серый, светлый день. Неживое, необитаемое место. Ни для кого не подходящее, от дракона до самой тупой тени. Соль, соль, соль... Горькая соль. Под землёй, на земле, в воздухе...

Как-то им захотелось на этой соли присесть. На пороге скалистого холмика входа. Не поговорить. Посидеть.
– Что ты за дроид? – спросил Суприори Айна.
Тот механически среагировал:
– Сформулируй вопрос конкретнее.
Дальше молчали.
Пейзаж. Горькие Холмы. Белизна, благородный минимализм пейзажа... Если б не воздух, не горечь, вдыхаемая глоток за глотком.
Посидели на дорожку и разлетелись каждый навстречу своей судьбе.

Потеряв дока, Гром стал именно таким, каким и задумывалось. Ради чего доком избирается тот, кому уходить скоро... Каким становился каждый в лунном кругу, при всей разнице характеров, от разбойничьих до коллекционерских. Равностным, невозмутимым, утратившим голодный блеск надежд в глазах.
Он заново взглянул на лунный круг. Всё, что у него осталось. Углов не обнаружил в этом кругу.
Гром вырос разом. Ответственность и сосредоточение.
На каштаны, на экстатические видения в лунном кругу тратилась звериная страсть. Хватало. С покрышкой. Вне его шаманиец спокоен, как киборг, выдержан, как холодный дроид.

Суприори сломался. Ему оставалось - безоговорочно поверить старому шаманийцу, который ушёл у него на глазах, который по крайней мере, умел высказать, непостижимое обычным людям. Суприори подчинился Грому беспрекословно, и это лучшее, что мог он сделать.
Гром не спешил. Несколько лет они провели на правом крыле, чтоб Суприори элементарно набрал массу и увеличил рост. Приблизился в крепости к требуемым стандартам.
Правое крыло спонтанно, опасно в любом случае. Но все бои, которые назначал и курировал, прошли без сюрпризов. Некая аура распространялась вокруг Грома-шаманийца, соперники принимали его условия или не приближались. Нахождение рядом Чумы окончательно отбивало охоту дерзить у самых безбашенных.

Чуме досталась голубятня Суприори.
Неожиданно для всех, знавших его, особенно для разбойников Секундной Стрелки, Чума стал хорошим распорядителем голубятни-сокки... Вроде не любитель... Да и слава про голубятню, как про сокки для сокки...
Говорили, что по ночам изредка приходит, хлопает в ладоши перед пологом дама, чьи шали и юбки оторочены красным сиянием... Говорили, что по утрам уходит не одна. Говорили, что не поймёшь, идёт ли за ней голубка или плывёт по туману?.. Как отравленные тенями по мелководью плывут... Болтали, ясное дело.
Голубок среди сокки прибывало. Чума оказался щедр, приветлив, надёжен. Строг: его голубок не обманывали с оплатой.
Но и убывало... Несколькие единоличницы строптивые пропали куда-то.
А бывало, и это уже не болтовня, днём приходила дама в полной птичьей маске. Пока шла, в центральных богатых рядах шептались: «Галло, галло...»
Галло прогуливалась по Оу-Вау с какой-нибудь сокки-голубкой... Как все делают, как обычно. Но затем не находили клиенты и друзья именно эту голубку в тесном лабиринте сокки-голубятни... Наверное, плохо искали.

Дроиды. Гелиотроп. Роман. Часть 3. Глава 10

Похожие статьи: