Дроиды. Гелиотроп. Роман. Часть 2. Глава 36

02.36
Тут как получилось... Никто ни с кем ничего не разочка не заговаривал про третий угол в треугольнике: Паж, Отто, Буро.
Канун марблс-поединка у Гранд Падре, одинокий, однорукий марбл-асс коротал на Мелоди, внезапно переполнившийся грустными песнями чар.
Босые, вместо красных сапожек красными лентами перевязавшие щиколотки, они разорванной цепочкой хоровода обтекали группы, пары, другие хороводы. И заводили грустную песню там, где умолкала музыка или певец. Лица закрыты масками-бабочками. Увидевший их впервые, принял бы за небесных танцовщиц, что охотницы не поверил бы.
Отто на драконьей спине, качая ногой, кружил посреди медуз, змейкой пролетал между лимонного света шаров, внимал то с северной, то с южной, то с западной, то с восточной стороны Мелоди знакомому припеву из Пяти Прощаний: «Как же мне, как поверить, как мне поверить в это?.. Весь я остался в прошлом, нет меня, нету, нету...»
Лучшие, всеми любимые песни простоваты, да, откровенно просты. «Нету... Нету...» – Нежными голосами пропеваемые, эхом носимые звуки казалось заклинанием и одновременно явлением природы. Они странным образом утешали. Было в них какое-то освобождение.
Тосковал, воображал, как уже следующим вечером уступает у всех на виду, сдаёт партию. Его печать одна на календарной стене до решающего дня зависла.


Паж о встрече Отто с Буро не подозревавший, считал, что уговор, естественно, в силе. Обнаружив телёнка именно там, уговору согласно, откуда и в прошлый раз отправились на Цокки-Цокки, вынырнул зигзагом из-за жёлтого шара, из бенгальских лимонных искр, со словами:
– Ждал? Я вот. Полетели?
Крепкое объятие холодной руки за шею и поцелуй в щёку.
Отто обалдел. Выяснять, спрашивать, ничего не стал. Удачу спугнуть? Кто их знает, какие там отношения, между ними, демонами. Может, поссорились. А может просто Буро знать не обязательно. Или... «Да нет же! Наивный я дурак! Гарантии ради, что не передумаю! Говорили же мне, что Паж прилетает на печати глядеть!»
Отто молча, послушно направил дракона в небо, в сторону Цокки-Цокки.
Чуткий к настроению всадника, дракон летел не торопясь. Едва крыльями махал.
Паж думал: «Может, ему так хочется, растянуть дорогу?.. В тёплый, анисовый Аут...»

В один прекрасный, по крайней мере, пейзажно-прекрасный момент, их Белые Драконы вовсе прекратили движение и зависли крылья распластав. Всадники переглянулись Отто, поднявшись чуть выше, соскользнул на дракона Пажа.
Металлом, воронёной синью отливали волны беспредельного моря... Над половиной горизонта занимался новый день.
По-видимому, нижние тучи оказались сильно плотней верхних слоёв. На месте полосы рассвета восток всей огромностью небес от неба до головокружительной выси разгорался горячим светом, пунцовым, карминным... Зарево кострища величиной с материк.
– Помнишь, – тихо спросил Отто, едва слышно сквозь отдалённый шум моря, – сухую траву кто-то жёг? Это огненный пожар, ты думаешь?
Не перестал добавлять «огненный», и после того, как Дикаря лекцию по лингвистике выслушал.
«Огненный – пожар... Телёнок упрямый, ну, что ты будешь с ним делать!..»
Паж улыбнулся:
– А лисички... Взяли спички... К морю синему пошли, море синее зажгли...
Потрепал отросшую шевелюру.
– Ты серьёзно? Я не слышал этой песенки. Зверодроиды поджигали море?..
Ну, как не смеяться над ним? Не ирония ведь, впрямь настолько доверчив.
– Это не песенка, цокки, это старый-старый стишок! Речь о не живых артефактах – а о настоящих лисицах!..
– И кто его, как его потушили, море?
– Кардинал поднялся из каменного леса, взмахнул крыльями и погасил.
– Большущий...
– А то... Они знаешь, какие бывают!
– Ух... А что такое, кардинал?
– Тридакна в стадии бабочки.
– Ишь...
Синие Скалы медленно приближались, из вертикальной черты на фоне алого горизонта превратившись в узкий, зубчатый треугольник.
– Не тянет в лодочку Цокки-Цокки? – спросил Паж, заранее направляя к скалам дракона.
Отто кивнул. Музыкой он пресытился, публика им не нужна, а скалы уединённей каморки.


На самой вершине лежал туман обычного облака. Редко бывает.
Отто принюхался, прислушался...
Если заключены Впечатления в этой влаге, то неуловимые. Впечатления настроений. Облако рафинированное наоборот: грубая информация ушла, тонкая осталась, грусть какая-то. Зато тут тепло. На вершине Синих Скал всегда тепло.
Паж развернул телёнка лицом к себе. "В непонятном он всё-таки настроении". Обнял, тогда лишь заметив широкий... Пустой рукав...


Однажды из актиньих дёсен, ниже уступа, где Паж собирал кристаллики льда, вырвался шип и ударил его в грудь. На груди висло перекрестье, пучок таких же, загодя обезвреженных, шипов. Очнулся, на волнах качаясь. Удар, полученный им тогда, был во сто раз слабее.
Паж задохнулся, его распорола вдоль, от живота до позвоночника, эта бессильная, обрубленная рука. Огненный Круг замер.
– Дроиды, Отто, светлые дроиды, Отто!!! Ты – нырял?! Один?! С кем?! Цокки мой, Отто, что ты учудил вдруг?.. Зачем, зачем, зачем? Отто, я требую, отвечай, зачем?! Почему ты немедленно, сразу, в тот же день мне не рассказал?!
«Как, почему в тот же день, сразу... Потому – что. А в следующие дни тебя ещё найти надо было...»
Разглядывая регенерацию, Отто поднял культяпку и рукав сполз до локтя.
– Да всё в порядке, Паж, чего ты? Мало ли рук теряют и отращивают. Никуда я не нырял. На Южном с ро-глассами неудачно поигрался.
Регенерация благополучно дошла до кисти и замедлилась, произведя характерный эффект...
Дроиды регенерации по схеме внимания ориентируются. Где нет его, идут по-прямой, а где есть – от главных точек. В результате, при отсутствии кисти руки, те места, где подушечки пальцев уже наметились, горели маленькими созвездиями огоньков дроидов. Двигались, будто пальцы есть. Но взять ничего не могли. Не скоро ещё смогут. Эти пять созвездий, как пять лезвий царапнули Пажа по сердцу, когда с ребяческой непосредственностью Отто ими подвигал: вот, смотри, прикольно регенерирует.
Паж очень ждал, очень сильно хотел Отто. До этого момента. Почувствовав, Отто глубже прежнего провалился грусть.
– Не хочешь с уродом, да? Давай отложим снова. На потом... Надеюсь, мой обрубок забудется, не отобьёт у тебя охоту насовсем.
Как будто уголёк предельного льда из ада Морских Собак доставал, Паж взял его руку и положил на Огненный Круг, под лохмотья жилетки. Прижал пять точек, как пять рогов ача, к Огненному Кругу. До чего же больно может быть от такого, в сущности, пустяка.
– Помолчи, а...
Левая мысль утешительно мелькнула краем его сознания: «Зато уж теперь-то безобманное поле Гранд Падре марбл-асс пролетает со свистом! Одной левой сделать клинча? Даже оливкой опившемуся, марблс-мании такое не приснится».


Кострище зари подёрнулось дымком угасания, началом пасмурного дня. Стало моросить.
Отто лёг щекой ему на плечо, брусочком тёплых губ – в жилистую шею, в худое плечо. Смотрел, как на спектр разбивают свет чёрные с зеленоватым отливом волосы. Как отсыревают пряди, лохмотья. Впечатлений дождя не замечал.
Он думал: «Что мне отдать тебе? Не отталкивай меня...»
Вдыхал, запоминая. Глубоко вдыхал запах кожи, необратимо проникнутой морем.
«Не отнимай у меня этого, Паж, я пропал. Не лишай меня дыхания жизни. Света дроидского ради, незабвенного дроидского манка, Паж, дай мне какой-нибудь выход... Дай послужить тебе. За раз в сезон, за раз в году... Слугой, вещью, приманкой в море. Марионеточным игроком на продажные партии. Фальшивые, заказные, мерзость... Голубем. «Голубем-при-пологе»... Только где твои шатры? В Шамании? Надежды нет... Что мне пообещать?! Во что не вмешиваться?! Не появляться где?! Чтоб ты не отталкивал меня, чтобы оставил себе?.. Паж, оставь меня себе. Оставь меня себе, оставь, оставь... Я не знал, что всё так сложно. А ты знал! Ты знал, но взял. Теперь оставь, это же правильно? Ну, чем, понять не могу, чем я вам помешаю, изредка, иногда прикасаясь к тебе?..»
– Ты мне не доверяешь совсем, – тихо констатировал Отто. – Ты следил, чтоб у Гранд Падре я заранее вышел из календаря. Глупо, некрасиво.


И Паж не различал Впечатлений в дожде. Он таял под моросью тёплой для него, ныряльщика, таял под сопение тёплых губ. Таял и обратно собирался пружиной, готовый защищать своё до последнего дыхания, своего цокки, своё счастье. Жилые шатры на тех и этих рынках поднимал для двоих, фантазировал, защиту придумывал, охрану, от морского и человеческого, случайностей и коварства, от старых своих приятелей и неизвестных разбойников... От всего, что не угрожало отнюдь!.. Как демон, нашедший жемчужину:
«Кто бы ни сунулся, демоном море сделало меня навсегда. Пусть только сунутся. Буро всё поймёт, на остальных плевать, авось наймут себе нырка. Прощайте друзья-заказчики, дьяволы сухопутные, счастливо оставаться! Сахарный цокки, мой Собственный Мир ты превратишь до былинки по-своему, как захочешь, как душа пожелает, мой анисовый цокки... Мой Або-Аут, свет Лакричной Аволь, до последней былинки!.. На Краснобае район отгорожу и ворота поставлю. Личный клуб тебе: арба два. Специфику позаковыристей удумаем, чтоб гостей поменьше, оу, ха-ха! Научусь палками в марблс играть, Восходящим мечтал, да не собрался, как бишь его... А – биллиард!.. Умеешь? Наверняка. А нет, так мы купим вирту и вместе научимся, я плохо, ты сразу... У нас бездна времени впереди. Больше, чем существовал мир, больше чем ему осталось. Есть крутая волна, Отто, волна не ограниченная морем. У него – берега, а у неё – нет. Идёт себе и идёт. Вздымается, падает. Кто запретит ей вздыматься и падать? Выше высокого и ниже низкого. Кто остановит её, идущую сквозь тебя и меня? Чувствуешь, как она идёт сквозь тебя и меня? Юноша Кит на её гребне заплыл через Двое Врат прямо в Аволь, золотой мой, анисовый, за белую скорлупу... Значит, он подчинил её, Отто, превзошёл её, крутую волну, и мы превзойдём... Никто к нам не сунется, я не позволю. Прощайте, тугие змеи на каменных ветвях, пёстрые змеи в фиолетовом мраке, я нашёл объятия крепче ваших, я нашёл Аволь».
– Конечно, не доверяю, – ответил он, – и на безобманное поле, уговор, приду.
– Кто бы сомневался.
– Дай мне, – прошептал Паж, перебираясь поцелуями от уха к склонённому лицу, – дай мне твои губы.
– Бу... – сказал Отто.
Тёплое, примирительное «бу...»
«Дроиды светлые, каково же мне будет не видеть тебя. Уже завтра, Паж, уже сегодня, прямо сейчас. Каково же мне будет видеть тебя на Ноу... Весь я остался в прошлом, нет меня, нету, нету...»

Похожие статьи:

Рассказы → Портрет (Часть 2)

Рассказы → Портрет (Часть 1)

Рассказы → Обычное дело

Рассказы → Потухший костер

Рассказы → Последний полет ворона