Дроиды. Гелиотроп. Роман. Часть 2. Глава 30

02.30
Ближе к дальней стене Техно Рынка, где его элита, мастодонты его собирались обсудить текущие дела, уделяя этому утренних минут пятнадцать раза два в сезон, в остальное время тишину обеспечивал специальный модулятор, там и Карат отгородил себе уголок.
Отгородил не по-научному, по-разбойничьи, как парни Секундной Стрелки в горах поднимают пирамидки для игры – минимальным из возможных треугольников. Хищник, охотник... Шатра не поставил. Диван под «деревом»... Под ветвистым держателем для аксессуаров и заметок, насаженных густо как листва на шипы, магниты и крокодильчики. Крона из записочек самому себе. К папкам имел нерасположение, таблицы создавал для конкретных надобностей, считал их подавляющими творческое начало. Экстравагантность, которую он мог себе позволить себе, обладая феноменальной памятью.
Диван из пенки. Дешёвый... Просиженный, драный, скособочившийся. И громадный, хоть стол ставь и в марблс играй. Судя по квадратным углублениям от ножек, так порой и делали. Свисающие записочки, частью, как диван, истлевшие, скрывали его целиком, и пирамидки закрывали. Плакучая ива...
Зайти к Биг-Фазану в логово, означало зайти в лес без шороха, – эффект модулятора-заглушки, – в лес, пахнущий химикатами и старой бумагой. Непроглядный лес в несколько десятков шагов. На свой страх и риск заходи.
Кому-кому, а завсегдатаям известно, какой Карат бывает в проекте одержимый технарь, и какой он охотник. Имя его первое, борцовское тоже известно.


Риска не понимал, или страха не имел? Суприори не стал дожидаться Большого Фазана на мощёных дорожках Техно Рынка, прямо нырнул под бумажки, шлёпающие по лицу. Вместо хлопков на входе пощёлкал пальцами.
Модулятор, чётко отделяющий механические звуки от производимых людьми, пропустил щелчки. Пропустил и голос Карата, гнусаво имитирующий звуковые указатели с облачного Техно-Лаба, где впрямь нетрудно заблудиться:
– Дредий повород налево, и вы дришли...
Мрачный Суприори усмехнулся: «Дришли, мим с бубенчиками!.. Фазан щипаный, щаз, поверну за угол и дриду!..»
Однако повернул трижды и всякий раз дальше на шаг, - как положено делать, следуя указателям с Лаба, - и звонко рассмеялся, уткнувшись взглядом в клык ярко светящейся пирамидки. Во всякой шутке комодо есть доля комодо.


Суприори вручил ему пульки цилиндрических палочек, набор экспериментаторских пистонов... - и одно застарелое недоумение. Наконец-то сказал, а то молчанка затянулась сверх меры.
Они посидели на краешке дивана, добивая его, кроша в задумчивости рыхлую пенку, попили братски из одной бутылки, и Карат исчез со словами:
– Вряд ли... Но мало ли...
Суприори остался.
Незаметно вернувшийся Карат мог наблюдать появившуюся у него привычку закусывать губы. В моменты одиночества, предполагающего снятие выражений с лица. Словно кто-то незримый поджидал Суприори в эти моменты, чтобы наедине, только наедине повторять ловкачу, посреднику, жулику от техно что-то, заставляющее его молчать и кусать губы. Взгляд тусклый, волосы отросшие, ёжик – жёлтый дикобраз.
Карат был бы рад помочь ему. Какой ни не есть, Суприори их племени – технарь. Один гуляющий охотник и другой гуляющий охотник, это объединяет? Да, сюрхантеры им общие враги. Выбор темы для исследований и экспериментов их обоих обрёк на противодействие дроидов. Чтоб не сказать прессинг.
Но где один почивает на лаврах, другой терпит поражение за поражением. Биг-Фазан изобретал оружие и был успешен. Суприори, в несчастный день избравший тему кибер-механики, изобилующей лакунами в сведениях, был, мягко говоря, неуспешен. Он старался, компоновал разрозненные факты и предположения, проверял, бесстрашно экспериментируя на себе, но при каждом новом шаге упирался в непредугаданную стену.
Подвели его, однако, не опасные эксперименты, а мелкое жульничество.


Среди технарей много затворников. Всегда имеется шанс для того, кто прижился на рынке, считает себя стариком, всезнайкой, наткнуться на того, кто в Собственный Мир со стопкой альбомов ушёл раньше, чем всезнайка увидел раму Техно Рынка! Чья белая борода всё ещё по дорожкам волочится, когда сам затворник уже в шатёр мастодонтов зашёл!
На беду свою именно такой человек Суприори и повстречался. На Пароле, на входе, где дежурил случайных людей отсекать, богатых отсеивать. Если б внутри, в Пан-Квадрате, если б у Карата в гостях, беды не случилось бы.
Этот незнакомец чётко указал, что ему надо. Их тема оказалась общей – кибер-механика. Время сразу насторожиться, товар искомый, хоть дешёвый, но редкий, а главное - обозначен правильно. Но жулики алчны и азартны.
В глупой башке Суприори на тот момент ничего не крутилось, помимо выгоды. Без колебаний он подсунул покупателю муляж.
Вскоре объявилась с поклонами и возгласами тройка в полном составе: Нота, Ментор, Свасти... Та-да-дам!.. Унцито разноцветноглазый, грубоватый всегда, заявившийся дежурного подменить, гостю едва не в ноги поклонился. Суприори настигло запоздалое осознание своей неправоты...
Он и признал бы, и извинился... Попросил бы Свасти их нормально познакомить... Но покупатель, как назло, едва кивками поприветствовав старых друзей, всё вертел, всё разглядывал этот чёртов недоделок! Рукава широкие, такие карманами служат...
Движением быстрым и незаметным покупатель вложил что-то в муляж, под крышку кальмаровидного веретена, и швырнул в лицо жулику:
– Подавись своей ложью.
Бросил как камень. И лжец подавился.


Вложенное сделало муляж действительным «веретеном». Специфика от этого не появилась, но появился и сработал момент схватывающего контакта. «Бур, винт, поршень...» По всякому называют, в зависимости от конструкции. Вложенный был «крючок», рыболовный крючок. Запретная часть кибер-механики, сделанная в Собственном Мире, незаметно от дроидов. Стечение обстоятельств, Суприори попался.
Отсутствие специфики стало последней каплей неудачных обстоятельств.
Кальмар с крючком пробил голову насквозь, а щупальца раскрылись изнутри в межбровье, без выбора захватывая всё человеческое, все органы чувств.
Муляж из тонких, мега тонких нитей, проволок... Пробив башку, он не торчал из неё. Канул, впитался. Ну, может, секунды три Суприори походил на ктулху, после чего опять на Суприори. Снаружи. Изнутри - на паралитика.


Густава, использованная им, обладающая узкой спецификой, кибер-механика замедлила. Суприори внеспецифичная заготовка полностью остановила. Он сознавал окружающее с невероятной кибер-отчётливостью, но при этом настолько не имел личных побуждений, что не мог даже ходить, шага сделать.
«Бур» и «крючок» от «поршня» отличаются, не правда ли, предполагаемой связью со второй стороной. Заезженной пластинкой в голове Суприори вертелось: «Похищение? Рабство? Грабёж?.." Не-а. «Крючок». Решающее невезение настигло Суприори, когда обидчик оборвал леску.


Кибер травма не вытащила Суприори за жабры на берег смерти, не осталась с ним, как яд. Всё-таки Техно Рынок.
Свасти уговорил жулика простить. Гость показал чертёж. Вытащил кальмара Ментор. Но за нечестность своё Суприори получил.
Пока бродил шагающей статуей по рынку, пока водили его приятели, консультировались, щипчики-магнитики для операции искали, только ленивый не преминул сообщить Суприори, что за дело он схлопотал, заслуженно... Это озлобило его? Нет, он им благодарен был, и с упрёками согласен.


Суприори мучили фантомные боли. Не проходили. Почему? Он не отпускал их. Он побыл киборгом.
Ужас в том, что благодаря вот такому стечению обстоятельств, он побыл полным киборгом, внеспецифичным, тем, кого не бывает, ибо - зачем? И как?
Он помнил невыразимую силу безмыслия. Обычная человеческая страсть к жизни, в норме подобная лёгкому бризу, на пике – тайфуну, из киборга рвалась как радиоактивное излучение, сквозь все органы чувств, вне контроля разума. Ни одно желание ни во что не выливалась, каждое – охватывало с предельной силой. Страсть Шаманийцев к стрижиным «фьюить!..» – ничтожная толика обрушившегося на Суприори. Как человеку ему было порядком страшно, как киборгу – ему было никак.


Вероятность подобного несчастного случая - косвенная вина дроидов.
Ища спасения, Суприори нашёл выход на них, редко контактирующих с людьми. Не сразу.
Суприори уже готов был искать морской помощи, когда через Олива вышел на Беста. Густав, старый знакомый в Архи-Саду оказался сюрпризом...
Но вердикт был тот же:
– Дроиды регенерации сработали полностью, отлично. Человек, ты здоров и цел.
Бест поинтересовался, как такое может быть.
– Очень просто, – ответил дроид, как две капли воды похожий на владыку Там. – Огоньки дроидов текут ритмично и верно, правильно захватывают влагу. Но человек ими помнит. Держит азимут. Не даёт растечься в иные пути.
Густав глядел мимо.


Перекодировав человеческий организм из белковых структур в «огоньки», каждую деталь дроиды сделали совершенной. По силе, по производительности, так сказать. И лишь затем положили ей нормальный, человеческий предел.
Сверх того они сбалансировали триаду: восприятие-усвоение-преображение.
Без такового баланса и ограничений, органы чувств выдавали бы атомный взрыв на всякий коснувшийся их импульс. Память хранила бы абсолютно всё воспринятое. Воображение предлагало бы все возможные варианты времяпрепровождения на следующий день, час, миг. Наконец, каждая мышца сжималась бы и расслаблялась полностью. Такой организм нежизнеспособен. Человек – это сумма ограничений. Кибер-механика – это таран, осадная машина под стенами его крепости. Суприори воспользовался ей, к сожалению, успешно.


Кажется, ну, испытал ты разок нечто сверхъестественное, радуйся и живи себе дальше. Байки трави, важности напускай.
Обнаружился подвох: дроиды регенерации следуют воле человека, производя работу. Утраченная рука восстанавливается, начиная с подушечек пальцев, с чувства хватания. Человек, лишившийся глаза, видит на следующий день, а друзья его глаз через четверть сезона увидят. Мускулы клинчей, борцов соответственно наращиваются.
Как же начал меняться организм человека пережившего состояние киборга, побывшего вне дроидских ограничений? Лишь изнутри поймёшь, снаружи можно дать количественную характеристику – весьма радикально. Безо всякого морского яда Суприори быстро пришёл к состоянию, когда из Огненного Круга не проливается песня, он звал Белого Дракона, но сам не слышал зова... Вскоре не сможет и звать.
Пороговое восприятие взлетело на нечеловеческую высоту и осталось там. Низлежащее утратило вкус, цвет, запах. Не представляло малейшего интереса. Вровень и выше лежащего не находилось для Суприори-киборга.


Незаметные для постороннего взгляда, но жуткие и характерные, приметы скрывая, Суприори пребывал в трансе от единственного штриха... Сравнительно эфемерная потеря, для него - катастрофическая. Суприори утратил вкус к цокки. Напрочь.
На этих рынках, при звуках контрабасов и виолончелей, при виде партнёров, действительно близких ему, на пороге всегда утешительных радостей он чувствовал столько же, сколько робот. Или меньше. Он думал, что меньше. И даже свою бесчувственность Суприори не ощутил, а увидел в чужих глазах. Он был не нужен, непонятен. Когда последний раз долетел дотуда, он понял, что стал на Цокки-Цокки чужим. И на Южном Рынке ему не улыбались голубки.
Малейшие происшествия, всякая минута каждого дня болезненно фиксировались памятью, обретшей за короткое время страшную силу. Суприори помнил всё, как машина самописец. То есть, сплошную боль отчуждения. Как она перемещается в оболочке его тела с Техно, на Мелоди, с Мелоди на Краснобай.
Эволюция предыдущей эпохи повторилась в технаре следующей. Он начал искать выход, изобретать. Смоделировал то же самое, даже форма похожа: резак. И ощущения вернулись.


Тема, некогда избранная произвольно, стала вопросом жизни и смерти, делом каждого дня.
Суприори искал обход дроидских запретов, конструировал сверхмалые «винты», «крючки»... Что-то проходящее сквозь частую сеть дроидских фильтров.
Чёрные Драконы уже заметили его и держали в поле зрения, когда Суприори пришёл к идее Астарты.
Если ему не удавалось сделать кибер-механику столь малую, что можно в теле спрятать, не удастся ли противоположный ход: построить гигантскую и отдельную? Мнимо отдельную он него? Связанную слегка? Наделённую элементами распадающимися, «поршнями» не просто малыми, но сразу исчезающими?


Астарта дала ему пережить нечто невероятное.
Шаманийский стрижиный восторг, когда резак острым «фьюить!..» забирает инфра-ультра, полный спектр поддерживающей жизнь энергии, «пар», состояние вещества – между влагой и огоньками дроидов. Исчезающий на резаке тотальный импульс жизни. Контур-азимут всех людей. Гибнет один, весь мир гибнет – это не образное выражение.
Когда моток перевязывают посредине и, затянув, разрезают по сторонам, выходит помпон, пушистая звезда.
Стрижи и Астарта так и резали, не по груди, где сам узел жизни затянут, а по шее. Раскрывалась «звезда наоборот», лучами внутрь, в резак, в Астарту, в Суприори, пробивая, наконец, броню его кибер-бесчувствия. И только. Ничего кроме.
На лицо главный закон: ужасающей бессмысленности злодеяний.
Ни на какой мечте не коренился архитектурный кибер-шедевр Суприори, Астарта. Даже на мечте, подобной амбициям Карата, об умной отододи, новой удавке... Никакой нацеленности в послезавтра. То, что нацелено в завтра – просто голод. Астарта – просто зуб.
Ошибки растут без корней, иначе сказать: в отсутствии корня заключается ошибка. Закон «сухой ветки в песке» – трудом, кровью, талантом её поливай, инфра-ультра, всё заберёт песок, но ветка плода не даст.


Да, Астарта питалась людьми. Верней, тоже киборгами, невольными, ставшими таковыми на время полёта... Ничем она не питалась, она неживая. Астарта делала полудроида полукиборгом и забирала все три несовместимые половины... Так не может быть, три половины? Не может. Вот она и забирала.
На гибельные мгновения между киборгом за секунду до смерти и киборгом у подножия пролегала не то, что прямая связь, образовывалось единство. Суприори был стриж, Суприори – его жертва. Когда очередной летун разбивался в лепёшку, разбивался и он, злорадно, неукротимо счастливый в самоуничтожении...
Остатками воли и рассудка возжелав спасения, Суприори пришёл к Карату, угадав родственную душу, полную избыточных страстей. Пришёл очень поздно.
На этот момент Бутон-биг-Надир уже решил, куда технарю следует отправиться с его помощью, чем скорее, тем лучше.


Ну, Буро-то хоть от Пажа в общих чертах знал про Шаманию и ту эпоху. Ауроруа же, платиновый гений с надчеловеческим умом, пребывая в неведении относительно скучных закидонов истории, поняла исходя из пары бесед в Архи-Саду. Что случилось, поняла, и что такое Астарта.
Суприори ещё пару раз появлялся среди и изгнанников, когда поднималась тема кибер-механики.
Хмуро встречал хмурого Суприори гостеприимный Архи-Сад. И только Рори вдруг, улыбнувшись безмятежно, спросила:
– А сколько стоит билетик? На «чтоб полетать»?
Соль отрыла рот и, не обнаружив рядом с сумасшедшей девушкой, её Дабл-Пирита, устремила к Бесту жалобный взгляд, невозмутимому, точно каменная кладка за его спиной. Биг-Буро твёрдо обещал ему, что из Архи-Сада никто на эту штуку не ступит. Буро он верил и не напрасно.
Нервно дёрнув бровью, Суприори ответил грубо и резко:
– Дорого. Не для изгнанников.
Почему самолюбивая Рори так весело рассмеялась? Реакция безумна под стать вопросу.
«Ауроруа сошла с ума. Я так и знала, – подумала Соль, – нельзя постоянно думать о математике и абстракциях».


Ауроруа видела лицо Беста, отправившегося с изгнанником на Южный, но вернувшимся без него... Поиграть, в игровые ряды зашли. Проклятые! Заколдованные ряды для Беста. Возненавидел их хуже правого крыла.
О дальнейших успехах технаря-жулика-вельможи Суприори на Южном Рынке, речи быть не могло, вопрос лишь в том, кто кого опередит.

Похожие статьи:

Рассказы → Обычное дело

Рассказы → Последний полет ворона

Рассказы → Портрет (Часть 2)

Рассказы → Портрет (Часть 1)

Рассказы → Потухший костер