Дроиды. Гелиотроп. Роман. Часть 1. Глава 33

01.33
Благодаря растянутому взрослению и особенностям развития, предположительно, трёхфазного, Уррс имел одобрение Гелиотропа на пребывание в имитации человеческой формы. В человеческой же сфере, иначе где и зачем? Дракону – полезное разнообразие в фокусировках орбит, вдруг для следующей стадии пригодиться. Гелиотропу – предлог поглубже в людях разобраться.
Уррс овладевал двумя эсперанто параллельно, отличающиеся непринципиально, словарным запасом и нюансами терминов.
В дроидском – прорва технических и уточняющих. На одно существительное идёт столько прилагательных следом... Ряд их закончится, когда собеседник прервёт возгласом: «Забыл, с чего начали!» Или кратким: «Понял!»
Представления, как последовательно учить эсперанто у Гелиотропа не имелось, так что Уррс бывал на всех рынках, где чешут языками. Положение достойное самых вершин чёрной и белой зависти для дроидов.


Конструктор следил, чтоб и в остальное время уроборос был занят чем-то, помимо кувыркания в небе. Подсовывал ему вирту и обычные книги. Но это без толку.
Уррс не против, но он в упор не понимал, как даты существования государств и сражений помогут ему разобраться в том, что Отто – признанный марбл-асс, а прекрасноокий Халиль не стал игроком за всё время близ Арбы.
– От чего зависят людские способности и предпочтения?
Если б знал это Гелиотроп!
– Как быть с тем, что Отто смертен?
Ему, дракону и дроиду, как с этим быть? Как вдобавок понять факт, что принципиальная смертность не волнует Отто, а волнует позавчера проигранная партия?! Схемы плодов и механизмов как помогут разобраться со всем этим?
Система счислений откроет ли тайну, кто из борцов, утром идущих на правое крыло, выйдет оттуда вечером, а кто никогда? Что в его драконьем сердечнике заставляет на этих хищников издалека смотреть, не приближаясь, не позволяя себе полюбить их легко и сразу, как Отто? Но – смотреть... Едва ли не всякое утро – смотреть?.. И откуда в его рту при этом заводится горькая морская вода: никогда не слышанное ругательство, каким дроиды именуют проклятое правое крыло Южного Рынка? Почему эти незнакомые парни, надменные хищники, в такие моменты ближе дракону, чем его первый, ближайший человеческий друг? Их лёгкий шаг отзывается в нем, как в барабане – гулко. Гневом?.. Но это же – люди?! Горячим гневом, смесью негодования и любви. Подойти не даёт. Что не даёт, что?! Причём тут книжки?! Почему он, Уррс любит их сильней, чем друга? Всех скопом! И избегает, будто любовь может причинить зло? Так бывает вообще, чтобы – скопом?! А с людьми так бывает?..
«Всё это пустое...» – сказал себе Уррс, послушно беря книги, пролистывая от начала до конца, и отдавая Отто, пусть обменяет по своему усмотрению. На лакомства и воду, на игру, на украшения для голубки, ласковой к нему... Благодаря снабжению Гелиотропом дракона литературой Отто чуть не сделался книготорговцем! Но поток скоро иссяк.


Тяга Уррса к людям шла ему впрок, способствовала возрастанию такого недраконьего качества, как терпеливость. Терпение к непонятному... К непоследовательному... К неудобному, такому как смешное, нелепое двуного-вертикальное прямохождение.
Отто и Уррс пребывали во взаимном обожании и немелочной болтовне. А разговаривать на эсперанто драконьей пастью – не лучший вариант... Хохотать, фыркать, да. Кусаться. Петь и молчать на необщем дроидском...
К тому же, они проводили много времени на рынках облачных и земных, а к ним подлетать как-то надо, приземляться... В каком-то виде, не вызывающем вопросов у окружающих. Но тогда Уррсу нужен свой ездовой Белый Дракон?
Вот за чем дело не стало! Ихо-Сю готов катать своего краденого уробороса, переросшего его, день и ночь напролёт. Тройка создателей тем более. Разумеется, они постоянно норовили отнять Уррса, но это не человеком в мячик играть!


Тройка носила более традиционные, чем Ихо-Сю, драконьи имена.
Чачо, Фрут и Фуча, если сокращённо. От фырканья происходят имена на «ф». Чачо – от звука складывающихся и раскрывающихся крыльев, наделённых выраженными остевыми спицами. «Ча-чо... Ча-чо...»
В тот день Фрут, дракон большой, среди облаков, однако, умевший затеряться легче самого маленького проныры, так как весь состоял из кругов, облачков, завитков, овалов, нёс Уррса вертикальным путём и выхрюкивал многозначительность своего имени. Курносый... Такого не вообразишь ни на гонках, ни в стычке небесной. На турнирную площадь, ездовым конём он тоже не выходил, по мягкости характера. Фрут первым простил Ихо-Сю и отношения у них с вором были теплей, чем у Фучи и Чачо.
Нёс и хрюкал под нос: «Слива ли... либо ли... долька для Хелия... оранж ли... либо ли... вовсе я дерево...» Песенка! Дорожная, восхитительно дурацкая!


Августейший когда-то, услышав его сокращённое имя в не самый счастливый для дракона момент, прищемившего нос ровно между двух входов у У-Гли, захохотав, переспросил:
– И что ты за фрукт?!
А Фрут не был осведомлён ни в ботанике, ни в эсперанто. Но тут заинтересовался!
Вместо заслуженного наказания, Гелиотроп ему щедро отпустил картинок, схем из атласов и отправил восвояси: изучай на здоровье.
С той поры, во-первых, коваль возрос в его глазах безмерно, за проявленную доброту, - исключительный случай, когда Белый Дракон был напуган до хвостового трепета, – во-вторых, познания Фрута действительно возросли. Хоть и не намного...
Дарённое бережно хранилось в Зыбкой Обманке, время от времени подвергаемое ревизии. Но свободного-то времени у Белых Драконов мало как ни у кого! А драться, а кувыркаться, а вторую расу дразнить?! Но когда находилось время – рассматривал, читал. Вообразить пытался. Вслух напевал.
Он мог бы и дальнейших схем испросить, и у второй расы поинтересоваться, у семейства Сад. Как складывают Восходящие в облачных эскизах эти фрукты? Но дракон на то и дракон, что схемы запутанные ему утомительны.
Фрут решил, так... Суть откроется ему вдруг сама по себе в именах! Снизойдёт, когда он проникнется звучанием их имён, их красивых, сложных наименований...
Она же есть там, в глубине? В названиях?.. Как на необщем дроидском.
Летел... Проникался...


Фрут и Гелиотропа катал. Уррс тогда оказался однажды в размышлениях, непраздных, имя-форма: «фрут» навеяла... А каким будет его самого последующая фаза? Во что ему суждено вывернуться без вмешательства коваля? А вдруг, топ-извёртыш, ведь и такое возможно, в улит-координатор, технический рой, применяемый когда должны синхронизироваться работы разнотипных улиток? Или банально – в грызущую улитку?
Насчёт этого Гелиотроп уже успокаивал его:
– Для грызущей ты сложноват... Часть не может отбросить целое. Реализация этого закона называется чувством равновесия...
– То есть всё-таки может?
– Уррси, сколько раз подряд тебе нужно в небе перекувырнуться, чтоб отвалился хвост?
– Чтооо???
– А ведь он может! Уверяю тебя, может!
Уррс зажал хвост в зубах тем смешней, что безотчётно! Забыв отпустить, шепелявя, уточнил про второй ужастик, навеянный заглядыванием Фортуне через плечо.
И снова был утешен:
– А для рой-координатора – ты недоразвит!
– Йааа???
Дразнить, так дразнить!
– Нет-нет, – отступил Гелиотроп, – ты развит превосходно, хвост – коротковат. Я это имел в виду.
– Так-ссс??? – ощерился Уррс, выплёвывая кисточку и поднимая шерсть на загривке.
Белок на «ссссс...» пробивает от внезапного гнева.
Кончик языка бился между передних клыков и огоньком горел. Плеваться искрами в коваля?.. В смысле искр он и ответить может!
– А что, интересссссуюсь, чуть что, вторая рассссса к нашим хвостам языком цепляется???
- А что вы ими кичитесь, будто сделали что толковое, а не от природы получили? При таком отношении до извёртыша недалеко. Удивительно, что летаете носом вперёд!.. Всё жду, бывало, из дольки глядя, когда стая Лун-Сю пронесётся под окнами задами наперёд, с Уррссиком во главе?.. И вообще, ты забываешь, я не вторая раса. К чему хочу, к тому и цепляюсь, хоть языком, хоть клещами. Страшно?
– Тссссс!!! Кхе-хе... Тьфу!
Слова у дракона закончились, а искрой он поперхнулся. Не везёт!
– Чего расшипелся? Хорошие вещи говорю: не бывать тебе улиткой. А ты? Ссссс, да ссссс... Уроборос ты по сию пору! Для начала не долькой, а полноценным драконом стань, потом загадывай дальше!


Гелиотроп пригладил шерсть на его загривке, и шерсть послушалась коваля, улеглась. Круглые ушки уже не прижаты, и только от переносицы гепардовые полосы разбегаются под драконьи скулы как-то разочарованно, обиженно. Коваль дунул в огуречные глаза, чтоб не щурились больше, не косили, встретив добродушную ухмылку, о которой успел заскучать.
«Не, по типу братишки Августейшего семейство держать, я не смог бы... – подумалось ему. – Не люблю дразнить малышню, и мозги пудрить не умею».
– Гелиос-топу-тропус! А если во что-то всё же, ну, непутёвое, ты переделаешь, а? Сможешь?
– Смогу и обещаю. Но если попросишь тогда, сейчас беспокоиться рано. Межфазовый близящийся промежуток, ты, в общем-то, прав, воплощённая непредсказуемость. Но имеется характерная, непременная черта... Древняя черта... Прежде людей, от зверей она происходит. Технарями для роботов как приём позаимствованная, нам доставшаяся в наследство... Замкнутость. Черта – замкнутость. Кокон. Неуместно, мой милый уроборос, постороннее при автономном фазовом переходе, а постороннее тогда – всё. Вмешательство извне – неуместно. Ты станешь избегать меня, ага, точно говорю, Уррс. Если наш теперешний разговор всплывёт в уме, понять не поймёшь: для чего была твоя просьба, зачем моё согласие. В том-то и суть, ты будешь видеть что-то крепко закрытое от меня... Твоё, личное.
– Ладно-ладно, Гелиос-тропус, допустим. Притворяться не стану, что понял. Но если не захочу? Но если вдруг, скажем... Проясниться, что за следующим кувырком – бытие одиночкой 2-1, неведомого имени?..
– Учи слова, учи! Не всё тебе кувыркаться! Тогда имя и окажется ведомым! – рассмеявшись, назидательно воскликнул коваль.
– Ссссс...
– Опять! Что не так?
– Вссссё!.. Гелий, Хелиос-тропус, дорогой всей дроидской сфере, - дракон повилял хвостом преувеличенно, изображая вторую расу, заискивающую пред автономным ковалем, – а нельзя ли попросту, заранее лишнее убрать? Если от чего угодно лишнее убрать, как раз дракон и останется... То есть – я!
– Неужели тебе не интересно? – смеялся Гелиотроп. – Совсем ни капельки не любопытно?! Белый Дракон не рвётся сделать ещё один широкий кувырок? Удивительно!
– Нет! – рявкнул дракон, утрихомирился и заурчал. – Не кувырок, а вывернуться! Извёртышем наизнанку, вшиворот-навыворот... Видишь, сколько слов я выучил?
– Ха-ха!.. Уррси, ты забыл выучить, что они значат! Не «вшиворот», о Фавор, какой же ты смешной!
– А как?
– В вашем случае... Если бы вы как змеи шкуру меняли бы... Шкирку-на-носопырку!
Гелиотроп щёлкнул уробороса по ней и, за его крыло уклоняясь от его же зубов, прячась, расхохотался.
Зубы щёлкали. Раздвоенный язык перебрасывал искру с кончика на кончик.
– Да никем я не хочу, кроме как драконом! И никогда не захочу!.. Можешь ведь, можешь, Гелиос-топу-тропус, дорогой всей...
– ...да! Я сказал, да!.. На пороге, с условием, решим то, что решается на пороге. Сколько в проём ни гляди, ты тут, а дорога там... На дороге, когда принюхаешься, пыли нюхнёшь, дольку прошедших лет вспомнишь... На пороге станет ясно: ключ повернуть лучше снаружи или изнутри. Никогда не думай, что выберешь дольку. Не дольку, а сколько? Плод оранж разламывается на конечное число этих самых долек, а жизнь - на бесконечное. Вопрос, когда остановишься мельчить...


Дольку свою и У-Гли вспоминал Гелиотроп, когда летал на Тропе...
В космической бездне, где нет Юлы, нет опоры... На каждого дроида произвело бы неизгладимое впечатление. Летал с целью: понять хотел про себя, про слепое пятно... Солнце вблизи увидеть, место от луны оставшееся, переделанное Тропом себе под гнездовье...
– Я – Абсолютный Марблс! – говорил Троп о себе
Шутил, на рынки налюбовавшись, гулял и играл там порой.
– Без руки и без поля. В Абсолютном Лунном Гнезде!
Полёты их совместные прозрения Гелиотропу не принесли, как и насмешки Тропа:
– В головном сердечнике мысли думают, Хелий, извилинами орбит пораскидывают, а не в космических далях! Ещё же лучше – друга послушать, ведь не враг я тебе! Забудь ты беспокоиться про то слепое пятно!
Забудь... Легко сказать.
А затем Троп стал вдруг отказывать, не звал в гнездовье...
«Сам-то в Дольку, как к себе домой... Да, Фавор его благослови, пусть, если не хочет».


– А когда правильно? – нетерпеливо повторял дракон.
– Что?
– Переставать всё на дольки мельчить! Начинать беспокоиться, когда правильно?
– Я не знаю...
– Но когда-то ты сам перестаёшь?
- Обыкновенно в десять раз позже, чем следовало! Поэтому так тяжеловато, медленно мне даются конструкторские дела. Я перестраховщик Уррси, мой чудный уроборос. Не бери с меня пример, не драконий стайл это.
Огуречный, огромный как блюдце глаз с коньячными, солнечными крапинками, в задумчивости уехал куда-то наверх... Задумчиво вернулся... Оба блюдца лучились на коваля одновременно рассеянностью и вниманием.
«Как интересно и приятно слушать тебя, – говорили они. – Если бы я понимал хоть что-то из твоих интересных, загадочных слов, я бы непременно поразмыслил о них».
Округлые ушки развешены по сторонам. Усы распрямлены... Знак полного доверия.
Очень старые существа почему-то склонны поразглагольствовать о главном наедине с малышнёй... С теми, от кого их отделяет наибольшая бездна прожитого времени... Не за подобострастие избирая, драконы непосредственны, Уррс притворства не имел в себе. За что-то иное, вроде свежей, приглашающей чистоты исходно пустого сосуда...
Не очень-то пустого. Уррс имел вторую тему, не отпускавшую его.


– Но, значит, и человек? – внезапно утвердительно сказал он. – Значит?
– Что, милый? – ласково переспросил Гелиотроп, быстро устававший от пикировок.
– Если лишнее убрать, и человек станет Белым Драконом?
Вот что значит свежий взгляд...
– Но для него-то оно – не лишнее! А чисто технически да, вне сомнений. Путём отсечения, прореживания люди становятся дроидами.
– Тогда почему?
Гелиотроп вздохнул:
- Уррс, милый, пользуйся, пожалуйста, хотя бы теми словами, которые освоил уже. Эсперанто не необщий дроидский, где можно заскулить и вся твоя стая слетится почесать тебе за ушком!.. Что – почему?
– Почему они умирают? Почему ты и вторая раса давным-давно не сделали их бессмертными? Фазовый, да, переход называется?
«При всей наивности, хороший вопрос! По-настоящему белодраконий, непосредственный».
– Нууу... Интересные у тебя представления о бессмертии. Человека-то не станет... путём прореживания! Прекратится он, как человек, это к вашему племени образуется прибавка.
Уробороса ответ не устроил. Пол ответа. И не о том.


От задумчивости Гелиотроп забыл держать малые формы, канул в простор необщих орбит и собрался из них обратно со словами:
– Вот что, Уррс... Слов ты знаешь на данный момент всё же не достаточно, чтоб я ответил, а ты понял меня. Но может быть, оно не главное... Может быть вещи, орбиты на вырост даже важней. Как тот азимут, что молчит до времени, что пока не азимут вовсе. А заговорит и закрутит по-своему. По себе... Непременно закрутит...
Будь Гелиотроп высшим дроидом, понял бы хоть отчасти, насколько его академическое разъяснение далеко от актуального драконьего беспокойства: Отто! Очевидно: друг же!.. О нём речь, а не о ковальских делах!
В чём заключался вопрос...
«Не может ли Хелиос, дорогой всей покрываемой Юлой сфере, сделать Отто, как Уррс, Белым Драконом? И желательно загодя? Чтоб уж на сроки не смотреть и никакого беспокойства?»
Гелиотроп же ответил как технарь, коваль и конструктор:
– Запомнишь, однажды поймёшь, нагонит тебя... Бессмертными... Пойми: человек – конечное неустановимое число связей между орбитами, упакованными настолько плотно, что границы и взаимные переходы их также неустановимы. Бессмертными... Орбиты – название составных частей в статике. Фактически, то есть в динамике, одна частичка двуедина: образование связи и её разрушение. Из них состоит всё, в том числе человек. Пока ему есть что связывать, он молод. Пока есть что высвобождать, он жив. Выбор – « да, нет» – его собственность, его воля. Быстро ли, медленно ли... К добру ли, ко злу... Его жизнь. Нельзя изъять одну дольку. Только две вместе. Все вместе. Я столько раз вам, дроиды, это повторял! Как Фавор чирикал на разные лады! Невозможно... Воля человека желать и отдыхать от желаний простирается, Уррс, далеко за границу исчерпания бытия. Далеко за ту грань, на которой можно убрать «лишнее» и останется Белый Дракон. Она дотуда простирается, где и технических дроидов в помине нет! О, лови наглядный пример: завещание! Видел ты правое крыло, стоял пред ним, как пришибленный? Так вспомни малую деталь: борца нет в живых, Доминго забрал контур-азимут Коронованного, а последняя воля борца на белом листе в нескольких строчках передо всеми лежит! А ты говоришь, обкорнать вовремя! Воля обогнала его. Минус это, понимаешь? Чистый минус! Из него уже не вычесть. Да и не прибавить к нему...
Последнего Уррс не услышал, перебил:
– А если я поделюсь?
«Гениально! – подумал Гелиотроп. – Просто гениально!..»
– Не выйдет. Орбиты – не ракушки и шарики для рыночных мен. Скорей – пазлы. Подойти должны.
– Эээ, погоди! - подфыркивая, затараторил дракон, – Для первой-то расы... когда в тучу сливаются... видел я, облачные миры... когда пара людей становиться первой расой... подходит само! Без конструктора промеж ними! Я видел первую расу, выходящую из кувырка, я видел!
– Да видел ты, видел! А что было прежде того кувырка, тоже разглядел? Нет? Так я тебе расскажу: совпал отдалённый момент, совпали контур-азимуты их орбит во взаимной любви, вся дальнейшая жизнь на подгонку ушла! Без коваля... Ну да, без коваля. Но удивительно ли, что кувырок в первую расу случился вольготен?
– А можно нарочно? Я смогу!
«Совершенно гениально!..»
– Не знаю. Это не моя компетенция, не ковальская работа, дружба крепче любви. Про саму любовь, про кувырок между фазами, когда уже поздно... Не знаю... Августейшего спроси!
Это вырвалось случайно, заболтал коваля уроборос.
Два огромные глаза-блюдца хлопнули... По светло-зелёной, прозрачной глазури брызгами разлетелся тёплый, чайный свет.
Перед мысленным взором Уррса возник трёпаный облик паяца. Угловатый – Стража, суровый, сухой. Не вяжется...
– Не спрашивай, – оговорился Гелиотроп. – Только гигантомахии на панцире нам, мне лично, и не хватало! Разнесёте турнирную площадь к чертям. Публику заденете.
Ну вот, теперь стало совсем любопытно... Не вяжется... С четырёхруким, четырёхногим, копытами преступающим, когтями скрипящим Стражем – никак...
Гелиотроп прикусил язык.

Похожие статьи:

Рассказы → Обычное дело

Рассказы → Портрет (Часть 1)

Рассказы → Последний полет ворона

Рассказы → Портрет (Часть 2)

Рассказы → Потухший костер