Дроиды. Гелиотроп. Роман. Часть 1. Глава 12

01.12

Мерить их дроид будет... – дроидскую тишину. Не ползать вдоль-над-под измеряемым, а иметь беспрецедентное по скорости и охвату движение как основу бытия, при конкретном исполнении запроса, станет замедляться до найденного результата. Перед найденным – отсутствующим – останавливаться. Останавливать на нём взгляд.
Дракон-уроборос, вчера узнавший про бытие, заметил бы в подобном устройстве несомненную параллель с королевами Августейшего. Гелиотроп, поняв, до чего они дошутились, попытался найти в своей обширной памяти аналогичным образом функционирующие устройства и не смог. Добро, тем интересней.

Дроид нацеленный на то, чего нет в мире... Смелый замысел. Да, и для частностей не бесполезен, для замера того, чего нет в дроидах – активности определённых орбит. Тихих орбит... Счётчик определит продолжительность их молчания, силу влияния на соседние и отдалённые. Её знаки обнаружит в имитационных, малых орбитах формы... Рассчитает природу азимутов, проявляющихся непостоянно. Укажет пределы существования точек фокусировки на орбите при постоянных азимутах... Отследит, к примеру... движение слепого пятна. Упс.
Вероятности-вероятности-вероятности, допущения. Кроме – слепого пятна.


В какой-то мере каждый из дроидов, не исключая Индиго, осмыслил всё это.
Застопорились на форме! Обычное дело – на вкус и цвет!..
Перебрали: геометрию, стилизацию, растения, животных вымышленных и нет, символику разных эпох, надписи, шрифты... И прочее, и прочее. Не столько выбрать, сколько остановиться на чём-то надо решением воли.
Общая форма... На чём отобразятся значения и в какой кодировке: цвет, звук? Вибрация, как среднее между ними?
В числах дроиды не считают, очень уж неточны, они – часть алфавита и словаря, используемая, как степени чего-либо, указатели, как люди используют абстрактные понятия.


Сошлись на элементарном – диск, набранный дисками.
Дроидское волшебство заключалось в том, что при идеально круглой форме зазоров между собой они не имели. И не пересекались, будучи круглыми и заполняя круглую форму полностью.
Изнанка не предполагалась. Диски станут прозрачными, когда улитка достоверно обнаружит пустоту, признав тем самым, что запрос действительно относится к области её компетенции. Дроид увидит сквозь прозрачный счётчик свою ладонь. Люди, господствующие на первой расой, слышат её ответ, таким образом: неравновесно ощущая тепло и холод в руках. Дроид в одной руке услышит итог измерения...
В которой?.. «В левой?.. Пусть в левой». Сошлись без спора. Воспримет итого подсчётов, как вибрацию, пускай по коже течёт... Насколько тёплая или холодная, жидкая или густая – суть результат измерений.
Неполная прозрачность – сигнал приблизительных результатов. Цвет? Не узнать цвет счётчика в покое, пока не измеришь первый раз. Потому оттенкам значения не задавали. На долю Фортуны положили. Измерит, будет ясно, какой цвет – о чём свидетельствует.


Счетчик назвали – Айн. Первый в мире!..
По тонкому ободу на необщем дроидском, обрамляя, круглые и хвостатые, росчерками огибая друг друга, пусть идут слова: «пустота, отсутствие», всяческие синонимы.


Договорились.
Гелиотроп положил топ, над точкой схождения граней в бездонной перевёрнутой вышине, забравшей его без всплеска. Излучение лазурного света утихло. Бывшее как бы огнём, оно стало колебаниями воздуха, по периметру – сильными до миражей. Вдалеке «лапа» спуска на Йош, изгибалась, прибавляла, убавляла побегов.
Из внутреннего кармана пиджака Гелиотроп извлёк объёмный стилус, на средний палец левой руки надел ластик-напёрсток, с начала эпохи не пригодившийся ему, и тем не менее... Во всеоружии.
Топ достиг глубины, сделавшей его податливым, разбитым на координаты, готовым к работе. Но поскольку не Лалу отдана, работа предстоит ручная, он начал всплывать.


Дроиды начали соревнование. Три высших – против одного автономного, конструктора их самих, «высших»!
Виновник торжества, Доминго и владыка Сад поочерёдно, ни слова не говоря, плоскостными стилусами словами необщего дроидского писали задачу на глянце лазурита.
Гелиотроп переводил её, не имея секунды промедления, на язык понятный Лалу. Пока бежит преобразующее указание по стократным граням, сообщает его, фиксирует в координатах, топ воспарит на условную ступень, где время следующей команде...
Слои, слои, слои... Командные, смысловые. Структура веществ, конструкция датчиков, срок отклика, распределение приоритетов замера. И – отбрасывание, отбрасывание, отбрасывание. Того, и того, и того!.. Что бы лакуна образовалась, чтоб счётчик обнаруживал не наличие, а недостачу, как факт. Затем – как явление с замеряемыми характеристиками.


На необщем дроидском, на этом протоязыке никакое понятие дважды не повторяется. Дроид, пишущий «я» тысячу миллионов раз подряд, двух одинаковых слов не напишет.
Технических терминов полно на эсперанто, но владыки же собрались пообщаться, развлечься! Они не проясняли, а запутывали командные строки, протаивающие в лазурь, распускающиеся на нити, расходящиеся кругами.
Кругами стремились стать командные строки от камня брошенной идеи... Пять-семь орбит на одно понятие. Разбежаться до берегов, отразившись, вернуться под стилус Гелиотропа, и тем принести хитрецу выигрыш десять очков.
Ну-ну... Не в этой эпохе!
Объёмный стилус конструктора настигал их легко, примагничивал точкой смысловой фокусировки к зерну острия, и переписывал в окончательную команду.


Взмах конструкторской руки начинался вертикальной спиралью, взлетающей, сужая круги. Прицел. Установление смыслового акцента. Пикирующим зимородком стилуса акцент настигнут и схвачен...
Непрерывную строку держа, стилус не отпускал её в бесконтрольное расширение. Сматывал той же самой спиралью, сужающейся вверх до капли на конце пера.
Затем спешно, но чётко Гелиотроп переписывал команду в схему воплощения. Лишь Лалу понятны элементы кода: четыре варианта по первой расе, два одиночные, два парные, пятый – знак разрыва, шестая – пауза без разрыва.
Гелиотроп успевал ещё и уточнить, усложнить разгадку пойманной мысли!


Результирующей точкой, – визуально, призмой двояковогнутой, – отпустив схему в схожденье лазурных граней, стилус взлетал над поверхностью без спиралей, по-прямой.
Когда стопка из пяти-семи призм бывала сложена, Гелиотроп серьёзно вопрошал задававшего параметры владыку, насмешливым взглядом: так ли понял, ничего не упустил... После чего стопка схем становилась по «надводному» мановению стилуса цельной линзой, двояковыпуклой и тонула бесповоротно.
Всё в тишине.
Опорное чередовалось с расширяющим, динамичное с конденсирующим, пары - с необходимыми препятствующими элементами... Работа шла. По людскому счёту весьма долгая, с их точки зрения – стремительно пролетающие минуты беспечной, дружеской радости.


Дроиды начали придуриваться под конец.
Отдалённо подходящим словом они намекали на характеристику, остальными, к делу вообще не относящимися, пытались сбить конструктора с толку.
Ну, ну... Не в этой вселенной!
Пока рисовали лишние слова, Гелиотроп успевал демонстративно заскучать. Дроидским жестом, барабаня пальцами по губам, с тихим, неожиданным для серьёзного человека в строгом костюме, отрывистым клёкотом – "Тактами Тропа", прочищая горло... Звук, которым зовут Тропа, когда и правда надо, смертельно, жизненно необходимо. Которым Троп упреждает свой приближение. Поёжившись, увлёкшийся дроид улыбался смущённо и убирал руку: готово, записано.
Гелиотроп не только ни разу не ошибся, он из вежливости не замедлился, секундного колебания не изобразил.
Глава Порт, кстати, придуривался менее других. Задавал быстрее, сосредоточенней. Чертил раз за разом – не принципиальные вещи, не костяк схемы, а структуру этих костей, в общем-то, вариативную... Не вёл, но следовал. Сутулый, выпрямится и глянет исподлобья, мельком, иероглиф дописав.


Гелиотроп без предварительной спирали занёс стилус... Нарисовал символ – клещи Августейшего, два параллельные отрезка упираются овалу в бок, – поверх заготовки. Сомкнутые.
Делу конец.


Рукоятки разошлись. Овал разомкнулся.
Топ лазурита, под символом и линзой ему показал готовую схему, посветлел, слился с лазурью, как не бывало.
Схема начала взлетать в надир, к перевёрнутой лазурной вершине. Окончательное воплощение счётчика Айн, грани Стократного Лала взяли на себя.
Рябь волнения пробежала по глади. Дроиды покачнулись на ней, Августейший бесшумно переступил копытами.
Гелиотроп улыбался в ожидании всем сразу, глядя под утихающую рябь. Всегда волнительно... Возникает то, чего не бывало.
Рациональный, холодный ум романтичен. От масштаба создаваемого этот священный трепет ожидания не зависел для Гелиотропа. Был связан с непостижимым, восхитительным фактом преумножения бытия.
Редко кто из дроидской сферы мог сделать Гелиотропу подарок, сюрприз. Да он и опасался, наученный горьким опытом их сюрпризов! Зато сам себе конструктор – сколько угодно. Над Стократным Лалом оба источника соединились.


Из лазоревой бездны Айн поднимался к ним. Уменьшаясь. Взлетел над, и обыкновенным образом, звонко упал на стеклянную поверхность без намёка на волны. О!..
– Айн...
Никто не потянулся к нему. Доминго, Сад и Гелиотроп, улыбаясь, кивками указали тёплому трону: бери, твоё.
На суховатой ладони Айн лежал, словно крупные капли дождя на осеннем листе. Многоцветно-прозрачный вне запроса, удивительный. Итог запроса заставит капли слиться. А процесс обработки - менять их размер.
«Эта улитка весьма цельна, притом, что весьма и сложна, – подумал владыка Сад. – При некоторой доработке она может стать автономным... Да что, автономным, высшим дроидом. Дроидом числа Айн».
Так и есть. Но пока это всего лишь улитка-счётчик.


Капли были и сенсорами, и выходами информации. В покое крупные капли располагались ближе к центру, мелкие – к периферии.
При обработке запроса изменение этой закономерности на противоположную будет сигнализировать о пропорциях первичных и вторичных влияний на небытие некой лакуны, объекта поисков. Грубо говоря: случайна она, как результат совпадения многих разнонаправленных факторов, азимутов. Или же она – продукт факторов выстроившихся в линию, намеренных, закономерных.
Кодировка... Изменение размера капель – первое, миграция их – второе, температура – третье, вибрация – четвёртое, вязкость – пятое, оттенки – шестое... Сложный дроид. Капли, при всех изменениях круглые, заполняли Айн без промежутков, сплошь, удивительно.
Близость оттенков к одному из трёх цветов показывает близость природы... – отсутствующего, да!
Ближе к чему лакуна бытия? К жёлтой устойчивости, к преображающему пурпуру, к рассеивающей синеве? Убывать они должны в некоторой последовательности вплоть до прозрачности конечного итога подсчётов.
Инструмент великолепный, людям бесполезный, дроидоувязанный на девяносто восемь процентов.
Владыка пустил Айн по рукам: любопытствовать и любоваться.


Затем они много шутили про своих подчинённых, подопечных и подопытных, в хорошем смысле слова: у кого чего бы замерить?! В основном – безрассудную решительность. Шутки про знакомых 2-1 были ровно противоположного плана, померить бы им решительное безрассудство!
Оттенки этих не двух, но четырёх противоположностей только дроидам ясно видны, как и оттенки Айн.
Что ж, пора расходиться?


Цокая, скрежетом когтей каждый шаг отмечая, Страж подошёл у Гелиотропу. Владыка Порт не вставал, будто ждал чего-то.
Их дела.
Сад и Доминго тепло распрощались с тёплым троном, а именно - на расстоянии, без холодных поцелуев и рукопожатий. Поклонились Гелиотропу, Августейшему, и радостно удалились, предвкушая время неспешного пути, отданного на личные, дружеские сплетни, без автономных взглядов, пронзающих насквозь.

Похожие статьи:

Рассказы → Последний полет ворона

Рассказы → Портрет (Часть 2)

Рассказы → Обычное дело

Рассказы → Потухший костер

Рассказы → Портрет (Часть 1)