«Герои или погибают в великой битве, или уходят на Сэвеллон».
Старая пословица билась в голове Тамейна всю дорогу. По пути к порту, на пристани, на палубе корабля – она не оставляла его в покое. Но это и справедливо, ведь сама пословица и погнала его далеко от дома.
Он нечасто разговаривал с командой. Только несколько раз, когда корабль попадал в шторм, были нужны все руки, и Тамейн исправно подчинялся приказам. Таков морской закон, на борту капитан – король.
Даже если сам корабль входит в королевский флот.
Даже если пассажиром на борту – принц.
В конце концов, паруса «Странника» несут его туда, куда приказано. Не стоит мешать. Лучше в который раз обдумать то, что он будет делать, если доберется до Сэвеллона…
Когда. Когда доберется. Нельзя в этом сомневаться! Слишком многое поставлено на кон.
– Земля!
Тамейн вздрогнул, отвлекся от раздумий. Неужели?.. Да нет, туманная Пелена видна у горизонта. Они и близко к ней не подошли. Значит, это... Принц напряг память. А, да! Имхалла. Последний остров перед туманами.
Последняя земля на дороге к Сэвеллону.
Он подошел к борту, окинул остров взглядом. Имхалла утопала в зелени, и лишь гора в центре возвышалась над лесом. Маленькая бухта пестрела домами, уходящими прочь от берега.
– Ваши приказания? – спросил капитан.
– Правьте к берегу, – негромко распорядился Тамейн. – Пополним припасы, может, что-то узнаем.
Не может быть, чтобы здесь, так близко к туманам, ничего не знали об Острове Героев.
«А тут пестро», – с легким удивлением подумал Тамейн, глядя на людей на берегу. И впрямь, сложно было выделить какой-то общий тип – светлокожие и смуглые, темноволосые и рыжие, статные и хрупкие... Как будто на Девять Архипелагов попал, куда стекаются люди со всего мира.
Хотя что дивиться? За века многие плыли к Пелене. Здесь наверняка полно потомков тех, кто сошел на берег, сбежал или потерпел крушение.
Шлюпка приблизилась к берегу, матрос бросил канат, и крупный рыжебородый человек ловко поймал его, привязал ко врытому в землю столбу.
– Добро пожаловать! – весело сказал он на торговом наречии с заметным акцентом. – Надолго к нам?
– Не думаю, – пожал плечами Тамейн, выбираясь на песок и придерживая меч у пояса. Поколебавшись, он добавил: – Мы плывем на Сэвеллон.
По собравшимся пронесся шепот. Бородач удивленно поднял брови.
– На Остров Героев?
– Да, – кивнул Тамейн.
– Скрытый за туманами? Куда уходят величайшие?
– Ну да, – ненужные уточнения начали раздражать принца.
– Созданный Мириасом Великим из костей и сердца древней драконицы Карраг?
– Да!
– Удачи в этом деле.
Тамейн раздраженно отвернулся. Даже не стал приказывать матросам – те и так знают, что делать. Уже делают, завязав беседу с местными и обсуждая припасы. Бывалые моряки, это его собственные таланты здесь бесполезны!
Усилием воли принц взял себя в руки. Нет. Вот как раз сейчас – его время. Конечно, никак не воителя, а придворного, потому что о главном говорить с имхалльцами надо ему. Насколько получится.
– Мои извинения, – сказал он, поворачиваясь. – Я Тамейн из Касситерии.
– Я Драфен, здешний кузнец, – рыжебородый протянул руку. Пожатие оказалось крепким и уверенным. – Не обижен, но и ты не обижайся. Знаешь, сколько искателей Сэвеллона здесь проплывало?
– Догадываюсь, – усмехнулся Тамейн. Открытая улыбка кузнеца поневоле располагала к себе. – Но потому и спрашиваю – где еще, как не здесь?
– Это не к нам, – покачал головой Драфен. – Это к бабушке Хидеке. Знаешь же – говори со стариками, если ищешь древности.
– Где ее найти? – быстро спросил Тамейн. Кузнец показал в сторону горы.
– Она у подножия живет, на окраине. Там тихо и спокойно, суеты особой нет. Я покажу потом.
– Спасибо, – искренне поблагодарил принц. Почему-то внутри надежда встрепенулась с новой силой.
Драфен не подвел. Как только на берегу все было улажено, он провел Тамейна по деревне, перебрасываясь фразами с другими жителями. Тут оказалось больше семей и домов, чем виделось с моря; похоже, поселение расползлось по всему острову. Чем дальше они шли, тем старше выглядели дома. Занятно, основатели боялись к морю ходить, что ли?
У одного из самых старых домов сидела старушка. Приземистая, совершенно седая, в наброшенной на плечи легкой шали; рядом стояла толстая светлая трость.
– Бабушка, – уважительно наклонил голову Драфен.
Хидека подняла глаза: темные и блестящие, словно кусочки полированного камня. Ни капли старческого слабоумия; взгляд напомнил Тамейну о канцлере королевства.
– Да, Драфен? – скрипуче сказала она. – Я вижу, у нас гость.
– Так, – кивнул кузнец. – Он о Сэвеллоне хотел поспрашивать.
Хидека слегка улыбнулась.
– Ну почему нет. Садись, гость.
Она хлопнула по скамейке рядом с собой, Тамейн помедлил, но сел. Драфен кивнул им обоим и двинулся прочь.
– Ну и что спросить-то хотел? – с едва заметной иронией сказала Хидека.
– Все, что вы знаете о Сэвеллоне, – честно ответил Тамейн.
– Ну как же, – протянула старуха. – Остров, который сотворил великий маг Мириас. Остров, где герои лежат в хрустальных гробах и спят, пока не придет их время. Остров за Пеленой…
– Да это я и сам знаю! – перебил ее принц. – Это каждому известно.
– А чего же ты еще ждешь-то? – Хидека подгребла к себе палку. – Точную карту, как туда плыть?
Тамейн снова почувствовал нарастающий гнев, и вновь подавил его. Опять-таки, нет смысла сердиться на местных.
– Ты мне скажи, – продолжила Хидека. – А зачем тебе вообще Сэвеллон? Ты же вроде пока не великий герой, гость?
Этот вопрос ему задали впервые. Команда «Странника» знала, зачем принц взошел на борт, другие не интересовались. Тамейн внезапно понял, что к такому вопросу он не готов.
Он медленно вдохнул, выдохнул и посмотрел на Хидеку.
– Я из Касситерии, – сказал Тамейн. – У нас сейчас дурное положение. Очень дурное, наши враги сильны, и их подпитывает темная магия. Мы собираем все, что можно, и…
Он замялся.
– И великие герои были б очень кстати, а? – хмыкнула Хидека.
– Да. Хотя бы Аркен Золотой Меч! Он ведь обещал вернуться, когда королевство будет в опасности!
– Это же ваш великий король? – покосилась на него Хидека. – Хорошее «хотя бы».
Тамейн невольно смутился: в запале слова и впрямь прозвучали… не очень.
– Все равно кто, – он взял себя в руки, пристально глянул на старуху. – Знаю, как это звучит! Знаю, что мы хватаемся за соломинку!
– Соломинки иногда бывают железными, – отозвалась Хидека. Опершись на трость, она встала. – Давай сделаем так, гость. Я погадаю для тебя на пламени: приходи в полдень туда.
Она указала тростью на гору, ближе к вершине.
– Отсюда наверх одна тропа, не ошибешься. Там и поговорим о том, что видно. А пока посиди, отдохни.
Сказано было так безапелляционно, как умеют лишь знающие себе цену старцы. Тамейн остался сидеть, а Хидека неспешно двинулась к краю поселения, к едва заметной отсюда дорожке, уходящей вверх.
«Погадаю на пламени», – мысленно повторил Тамейн. Он слышал о таком искусстве. Для него не требовалось много волшебной силы, важны были опыт и мастерство. Но чему удивляться? Очень часто в таких далеких уголках старейшины и занимаются любой магией.
Нетерпение жгло изнутри, но принц помнил, что для любых чар нужна подготовка. Не стоит мешать. И вообще, редко он отдыхал за последние годы.
Тамейн попытался расслабиться, потом понял, что просто так сидеть все равно невыносимо. Он резко поднялся, огляделся, пожал плечами. Почему бы и не пройтись?
Странное ощущение оставляла Имхалла. Нет, ничего тревожного или угрожающего: напротив, поселение словно окутывал ореол безмятежной доброжелательности. Тамейн сам удивился, что неплохо понимает местный акцент, потом сообразил, что смесь народов наверняка и побудила имхалльцев выплавить наречие, понятное всем. Торговый язык появился точно так же, а его собственная привычка к полудюжине языков помогла легко разобраться в местных словах.
Он утолил легкий голод куском хлеба с мясом – поделился корпевший над записями светловолосый силач. Понаблюдал за играми детей, смутно удивившись тому, что они не играют в героев; потом укорил себя – это его-то мысли направлены на Сэвеллон, детям-то с чего только о легендах и думать?
Большинство разговоров вокруг были совершенно обыденными: хозяйство, обсуждение незнакомых ему людей, погода, ковка… Тамейн поймал странную мысль – здесь он сам себя чувствовал пришельцем из легенд, чуждым нормальной жизни.
Он остановился неподалеку от скал, обрамлявших уходящую к вершине горы тропу. Отступил в сторону, пропуская высокую и крепкую женщину: та без видимого напряжения тащила на плечах оленя, и темно-рыжие волосы смешивались с короткой шерстью зверя.
«Крепкий здесь народ», – с уважением отметил Тамейн. Охотница прошла мимо него, оказалась у ближайшего дома, позвала:
– Лери!
– Хилеста! – на пороге возникла невысокая пухлая женщина и буквально просияла. – Ну как успехи?
– Сама погляди, – охотница сбросила оленя, размяла плечи. – Верткий, слушай! Едва его стрелой достала.
– О-отлично, – отозвалась Лери. – Приготовим сегодня. Поможешь?
– А то! – улыбнулась Хилеста. – Я же сколько лет обещаю показать, как в Скельтере готовят, вот и повод.
– Молодец! Эй, Корас, огонь разведи!
Тамейн замер. Медленно повернул голову, глядя в спины женщинам, на крепкую фигуру и темно-рыжие волосы Хилесты.
В памяти сами собой зашелестели страницы книг и ожили старые картины. Принц поднялся, пытаясь поймать смутное ощущение, заплескавшееся внутри. Снова поглядел на женщин, повернул голову к горе. Солнце уже почти коснулось ее вершины.
И бросился бежать по тропе.
Несколько раз Тамейн чуть не споткнулся об острые камни, едва не зацепился рукавом за колючую ветку, но каждый раз успевал сделать верный шаг. Испуганные птицы вспархивали прочь, и принц мимолетно отметил, что чем ближе к вершине – тем их меньше.
Он не мог понять, что именно разбудил в нем краткий разговор женщин. Нет, мог, но догадка никак не перешагивала порог неверия. Словно боялась всадить клинок в надежду, которая не угасала внутри.
Задыхаясь, Тамейн остановился у темного провала – входа в пещеру. Помедлив пару минут и успокоившись, он решительно шагнул внутрь.
Пещера оказалась огромной – не меньше сотни шагов в ширину. Но их было не пройти: ровно посередине ее рассекал широкий черный провал, будто кто-то взял и обрушил удар топора на каменный пол.
На этой половине горело пламя в старой темной жаровне размером с обеденный стол. Языки пламени метались отблесками, разрывали одни тени и сгущали другие.
Хидека стояла рядом с жаровней, недалеко от входа и лицом к провалу; разожженный огонь освещал ее в профиль. Она задумчиво смотрела в черноту, и лишь едва заметное движение головы показало, что старуха вообще обратила внимание на вошедшего.
– Я услышал, как охотница говорит о Скельтере, – сказал Тамейн.
– Говорит, – согласилась Хидека. – Бывает такое.
– Только вот Скельтер уже триста лет так никто не зовет, – бросил принц. – Его переименовали в Адрейен, потому что именно Рыжая Адрейя, Адрейя-Ветер его и спасла. Даже те, кто говорят о городе, каким он был в древности, называют это имя.
– Называют, – повторила Хидека.
– И только сама Адрейя, как говорят, всегда называла его по-прежнему, – Тамейн прошел вперед. – Только она и никто иной!
– Верно. К чему ты ведешь, гость?
Тамейн застыл. Он и сам не мог облечь в слова это чувство, понять, почему подслушанный разговор его так подстегнул. Благословение и проклятие касситерского рода: понимать многое, но не уметь выразить словами.
Осознание ворочалось где-то в глубине разума, всплывало на поверхность разрозненными кусочками витража.
– Но ты же уже догадался, хотя никак не можешь признать даже себе, – Хидека словно прочла его мысли. – Ты мне назвал три факта – доведи идею до конца. Назови четвертый.
– Хилеста – это Адрейя.
Слова прозвучали настолько обыденно, что Тамейн сам себе удивился.
– А пятый? Продолжающий эти? – голос Хидеки сейчас был похож тоном на голос ученого, рассуждающего о любопытной теории.
Принц помедлил.
– Тогда… Это Сэвеллон.
Ничего не сотряслось. Не рухнуло. Просто Хидека слегка улыбнулась и стукнула палкой о пол, словно подтверждая удачную фразу.
А в душе принца заплескался гнев. Если это так, если безумная догадка права – то что же ему тут все морочат голову?!
– Расскажи, что все это значит! – рявкнул Тамейн.
– А если не захочу? – старуха чуть заметно покосилась на него. С интересом. И тут же снова уставилась в пропасть.
– Ты расскажешь, – Тамейн порывисто шагнул к ней, выхватывая оружие. Гнев смыл робкий укор совести. – И не думай, что защищена. Право, пусть ты и волшебница – мой меч быстрее!
– Да? – Хидека по-прежнему смотрела в провал.
– Я – один из лучших мечников Касситерии, – совершенно искренне сказал принц. – Мало кто из людей способен опередить мой клинок.
– Мало кто из людей, – задумчиво повторила Хидека, и прямо посмотрела на Тамейна.
Казалось, гора рухнула ему на плечи. Невидимая тяжесть бросила принца на колени, вдавила в шершавый камень; меч словно сравнялся весом с целым островом. Дыхание перехватило, кости словно затрещали.
Хидека стояла спокойно и неподвижно, опираясь на трость. И во вспышке внезапного озарения Тамейн осознал, что пальцы на набалдашнике сжимаются подобно костям. А отблески огня выхватывают тень Хидеки на каменной стене – и она куда больше старухи.
И вместо шали на плечах она расправляет исполинские крылья, пронизанные серебряными отблесками.
– Карраг, – прошептал пересохшими губами Тамейн. – Карраг де Хирийохт.
– Умный мальчик, – скрипуче похвалила Хидека. – И даже имя произнес почти правильно, молодец.
Она не отрывала взгляда от принца, и тот чувствовал, будто его сжимает океанская пучина. С огромным трудом он смог выдавить:
– Но ведь Мириас…
– Убил меня? Построил Сэвеллон из моих костей и сердца? Так говорят. Так говорит любая легенда об Острове Героев.
Хидека – Карраг – негромко рассмеялась.
– И это даже почти правда. Почти – потому что, вздумай мы и впрямь сразиться, моря бы кипели, а горы обращались в прах. Нет, Мириас в самом деле встретил меня. И остановил. Только не клинком или волшебством, а словами.
Она наклонила голову – странным, нечеловеческим движением, вытянув и наклонив шею.
– Мы, драконы, чувствуем чужие истории и видим их. И Мириас был из таких – человек-история, человек-легенда. Я не могла этого не увидеть, не могла не заинтересоваться. Не могла не заговорить с ним, желая сокрушить его историю своими словами и волей.
Повисла тишина, нарушаемая лишь треском огня.
– У меня не получилось, – упали слова. – Я не смогла подавить его дух, хотя от моего взгляда падали на колени многие.
Она смерила Тамейна взглядом. Сквозь тяжесть пробилась обида, но тут же угасла. Все-таки не зазорно быть слабее Мириаса Великого.
– Была битва. Не огня и волшебства, другая. Когти парадоксов и посох доводов. Огонь аргументов и плетение воли. Гром и взрывы идей. И этот бой изменил нас обоих. Впервые в жизни я поняла, какой силой духа может обладать человек, а Мириас… А Мириас создал новый замысел. Иногда мне казалось, что он способен черпать вдохновение откуда угодно, – Карраг сухо рассмеялась – будто затрещал камень. – Я до сих пор не понимаю, как именно он мыслил. И как из противостояния с одной из Древних он вынес идею убежища для героев.
Язык едва ворочался, слова казались острыми камнями во рту, но Тамейн все же сумел выдохнуть:
– Так Сэвеллон…
– Никаких хрустальных лож и долгого сна, – хмыкнула Карраг. – Это жизнь. Спокойная жизнь, которой героям так не хватает. Дом. Семья. Радость, которой никто не угрожает. Да, они здесь – и Адрейя-Ветер, и Этрик Пламенеющий, и ваш Аркен Золотой Меч, и Джетанна Свет, и многие другие.
– Мириас…
– Нет, – в бездонных глазах Карраг на миг мелькнуло сожаление. – Его здесь нет. Кости и сердце, да? Так и было. Я остаюсь на этом острове, я – его кости, его сила, часть и опора его истории. Мириас же вдохнул в Сэвеллон суть и дух, расстался со своей силой и жизнью ради того, чтобы он возник. О, он не умер мгновенно – он был слишком умен для того, и слишком хорошо понимал правила историй. Сделал все, что нужно, и ушел в странствие, из которого не вернулся. А вот многие другие пришли сюда, следуя снам, которые посылали оставленное им волшебство и моя мощь.
– Но почему? – Тамейн сумел приподняться. – Ну и что толку, если они здесь просто живут крестьянской жизнью?
– Крестьянской? А ты попробуй оценить эту жизнь, когда вся остальная состоит из битв, крови и опасностей. Ты еще молод. Ты еще не понял, сколько шрамов на каждом герое.
Карраг отвернулась и посмотрела на огонь. Тамейн ощутил, как тяжесть постепенно спадает с плеч. С трудом поднялся, почти не чувствуя сжимающих меч пальцев.
– И они здесь живут вечно? На твоем острове, в твоей клетке, «спокойной жизнью»? – принц шагнул вперед. – А если я не позволю этому длиться?
Карраг резко повернулась.
Взгляд швырнул Тамейна на стену, распластал по ней и вдавил в острые камни. Задохнувшись, принц ощутил, как снова трещат кости, едва ли не рвутся мышцы, а кожа разогревается.
– Не позволишь?
Старческий голос налился силой, рокотом лавины и бешенством бурной реки, отдаваясь по пещере многократным эхом.
– Ты мне не позволишь? Ты – мне? Мне, четвертой из детей Отца Драконов, первородному огню?
Казалось, она стала выше. Тень на стене выгнулась, расправляя крылья; сверкнули темные клыки.
– Мой взгляд крушил армии, мой огонь плавил горы, самые могучие заклятия разбивались о мою чешую! И ты – кто ты, чтобы мешать мне?
– Тамейн Касситерский, сын короля Ферглеса! – выдохнул принц, напрягая все силы, пытаясь оторваться от камня. – И я приплыл, потому что мое королевство в беде! Ему нужны герои! Надежда! И делай что хочешь, но лучше сгореть, чем отказаться!..
Он снова задохнулся, но во взгляде Карраг блеснуло странное выражение.
– Молодец, – ровно сказала она. – С таких слов начинаются истории.
Она медленно моргнула; Тамейн только сейчас понял, что веки Карраг опустились впервые с начала разговора. Он почувствовал, как давившая на тело незримая плита постепенно рассеивается.
– Но я тебя поправлю, – сказала Карраг. – Я никого здесь не держу, моя сила хранит это место и длит жизнь обитателей. Однако они вольны покинуть Сэвеллон, когда хотят.
– Так отчего же они этого не делают? – Тамейн сумел отлепиться от стены, медленно, глубоко выдохнул, чувствуя боль в груди.
– А почему ты решил, что они не делают? – спросила Карраг.
– Но…
– Герои уже сплели свою историю, и новые появления ее и расстроить могут, – прозвучали в ответ слова. – Поэтому они уплывают, когда нужно – чувствуют это. И делают свое дело. Без блеска, без пышности – но сражают чудовищ, вдохновляют людей, защищают крепости. И как-то никогда не попадают в летописи.
– А потом приплывают обратно?
– Да, – кивнула Карраг. – Мы с Мириасом сочинили этот остров не для того, чтобы люди здесь лежали и спали. Понимаешь, принц, приплывший ради своего королевства.
Тамейн застыл. В третий раз вспышкой ясности блеснуло понимание – то, о чем он раньше даже не думал.
– Сэвеллон – это не остров, где герои укрываются от мира, – медленно сказал он. – Сэвеллон – это место, куда они возвращаются.
Пещеру наполнил каменный смех Карраг.
– Умный мальчик. Да. Так и есть.
Она сдвинулась с места, стала поближе к огню.
– Выходя в мир, они помнят, что их ждет дом. Семья. Хорошие друзья и добрые места. То, ради чего стоит сражаться, ради чего стоит жить и помогать другим. Здесь же бывает немало кораблей. Одни просто пристают к берегу, делятся новостями и ничего не понимают в местной жизни. Другие даже не обращают внимания на незначительный островок и уходят в Пелену, преследуя великие цели. А третьи – как ты – начинают смотреть, слушать и понимать.
– И никому не рассказывают? – сорвалось с губ Тамейна.
– Смотря как себя поведут, – лицо Карраг трещиной тронула улыбка. – Награда за невежество – спокойствие. Награда за смелость – жизнь. Расплата за наглость…
Несказанные слова повисли в воздухе. Тамейн невольно снова сжал меч.
– Секрет Сэвеллона не выходит в мир, – тихо сказала Карраг. – Когда-нибудь он разойдется по свету. Когда-нибудь об острове точно узнают и приплывут сюда – все, кому не нужны герои, кто хотел бы их силу и души, кому хочется забрать их себе. Тогда моря вспыхнут, а ветер заплачет кровью, потому что их встретят лучшие воины и маги мира и я, вторая дочь Отца. Но время для этой истории еще не пришло.
Они встретились взглядами, и Тамейн ощутил, что не может оторвать глаз.
– Награда за смелость – жизнь, – повторила Карраг. – Но не память.
Черный взгляд поглотил принца, швырнув его в бездонную пропасть.
Тамейн задумчиво следил за тем, как матросы готовятся к отплытию. Жаль, что приходится повернуть обратно. Очень жаль. Но явленное ему в пламени было однозначно: сейчас Сэвеллон недоступен, скрыт за туманами и все тропы к нему растворились.
Придется обойтись своими силами. Может, годы спустя он снова попробует…
– Тамейн!
Принц обернулся. К нему шел улыбающийся Драфен в дорожной одежде; за плечами висели мешок и длинный сверток.
– А меня на борт не возьмешь?
– А тебя-то почему? – искренне изумился Тамейн, даже забыв о мрачных мыслях.
– У меня в Касситерии родные, – Драфен шагнул к шлюпке. – Я давно хотел попробовать навестить, а тут такой случай. Не поможешь?
Тамейн хотел было отказаться, но что-то внутри толкнуло, заставило осознать – стоит помочь человеку. Почему-то это казалось правильным.
– Почему нет? – пожал плечами он. – Но в Касситерии сейчас неспокойно, тяжелые времена.
– Ну, так хороший кузнец в такие времена не помешает, а? – усмехнулся Драфен.
Принц не нашел доводов против и молча указал на лодку.
Пока они добирались до корабля, Драфен безмятежно улыбался, перешучивался с матросами; Тамейн невольно почувствовал, как поднимается настроение.
И в конце концов… ну да, он не нашел Сэвеллон. Но новые герои всегда приходят в такое время, правда же?
Касситерия выстоит. Сама. Она уже не раз порождала великих – породит и сейчас.
По трапу Тамейн взобрался уже в хорошем настроении, объяснил капитану новую задачу. Тот принял ее флегматично и бесстрастно, и Тамейн даже не смог понять, рад он или сожалеет.
– А это кто? – уточнил моряк, кивнув на Драфена.
– Местный кузнец, у него в Касситерии родня, – пояснил принц. – Мы его довезем до столицы, дальше сам доберется.
Капитан кивнул и подозвал матроса.
– Проводи в кубрик, там место есть, – приказал он, матрос поспешил к гостю.
Сходя вниз, Драфен поправил сверток на плече. Ткань на миг распахнулась, открывая тускло блеснувшую золотом рукоять длинного меча.
Но Тамейн смотрел в море и ничего не заметил.
Похожие статьи:
Рецензии → Рецензия на рассказ Ермаковой М. "Барбосса Капитана"
Рассказы → Спасибо не надо
Рассказы → Тело вод
Рассказы → Выстрел
Рассказы → Анюта
