Будни Хозяйки Часть 3

в выпуске 2016/04/18

6 апреля 2016 - Ли Адость

Вот такая синкопа

Нещадно дымил отсыревший хворост. Он даже не горел толком, трещал и щелкал, изредка позволяя чахлым язычкам огня показывать желтые уши сидящим у костра сталкерам.
- Смотри-ка, полный штиль, - тихо сказал Ларь, провожая взглядом сизые разводы дыма, вертикально уходящие вверх.
- Штиль – это на море, а здесь – безветрие, - так же в пол голоса ответил Егор. Он сидел спиной к костру, смотрел на кривенькие стволики ольховника, сквозь них на подернутое синеватой утренней дымкой дикое поле. «Безветрие и беззвучие. Безжизненное, безлюдное… Все в пределах Зоны с приставкой без- или бес-… Люди бессовестные или бесстрашные или беспомощные. Зверье – безобразное, безмозглое… Житье-бытье – безнадежное… Тоска».
- У меня восемь патронов осталось…
«…тоска…»
- А у меня вообще ни одного…
«…безнадежно…»
- Зато два ствола и три пустых магазина, - вдруг ухмыльнулся Ларь.
- Странный повод для веселья.
- Да анекдот просто вспомнил про верблюдов. Знаешь?
- «И нафига нам все это в зоопарке»? Знаю.
«…бесстрашные или безумные…»
- Слышь, Егор. Харе хандрить. Давай уже решим что-нибудь, или вперед или назад.
«…бесстрашные или безумные? Надо было раньше об этом задумываться. Надо было. А когда - раньше?» Вспомнил вдруг, как на первом курсе консерватории решил бросить классику и играть рок. На колонне у выхода из здания оторвал объявление. Почему именно это? Ах, да. Резануло глаз количеством ошибок: требуитса гетарист… Переделанный под репетиционную базу гараж в какой-то неимоверной московской тьмутаракании. Ударная установка, усилок, колонки от проигрывателя, весь пол в окурках и пустой стеклотаре, старый диван с помойки.
- Ну, чего глазами хлопаешь? Гитара вон. Бери, играй…
- А на партитуру можно взглянуть?
- Партичтобля?
- Ноты…
- Какие нах ноты! Мы рок играем! Да расслабься, мажор. На вот, для куражу.
Курить он, конечно, курил, но обычные сигареты, а это… Один гараж сменял другой, подвалы, какие-то клубы, тусовки, девки. Вылетел из Консерватории, из обычной жизни. Только рок. А потом вдруг рок кончился, иссяк, где-то внутри перегорел усилок. Без него не звучит гитара. Вернее, звучит, но её не слышно, потому что у других музыкантов с усилками все в порядке… Остались только приставки без- и бес-…

- Вперед. Может, повезет, разживемся с трупака какого-нибудь боезапасом. Назад порожними – вообще смысла ноль.
Ларь вздохнул:
- Да. Порожними – ноль. Но живыми. Хотя. Не факт, - убрал пустые магазины обратно в рюкзак.
Если все получится, то все долги будут прощены. Одна ходка – и свободен. Так Трехпалый обещал. Угораздило же в кабалу такую вляпаться.
«…безрассудство…»
Егор активировал ПДА, открыл карту и ужаснулся. Даже половины маршрута не прошли.
- Слышь, Ларь? А ты мультик смотрел про Чипа и Дейла?
- Давно.
- Лозунг у них грамотный.
- Не помню.
- «Безумие и отвага». Прям про нас.
- Ха, похоже. Только отвага – это сейчас. А безумие…
- … идти к Чернобылю-2…
Ларь встал, берцем придушил костер.
- Не раскисай досрочно. Пока нет причин.
Егор кивнул, поднялся с земли. Да, надо идти. Когда на маршруте – в башке меньше бестолковых мыслей. «Бес- или без-?»

- Ух, саднит-то как, - Крот прижал к скуле банку тушенки, подержал и отложил. – Нету толку от твоей народной медицины. Изнутри – оно вернее.
Гуня вздохнул, из-под телогрейки извлек флягу, передал товарищу.
- Только без наглости чур. Мне, может, тоже для здоровья надо. Возраст. А тебе противопоказано.
- С чего это?
- С того это. Нечего в драку лезть потому что.
- Я же разнимал, понимаешь? Не на шутку сцепились ребята, а кроме меня и Жорика некому было промеж вписаться.
- Вписка у тебя что надо получилась. Можно ей ночью путь подсвечивать. Утром на маршрут, а ты… Полезный навык приобрел, нет слов. Из-за чего хоть сыр-бор?
Крот вздохнул, порылся по карманам в поисках папирос, прикурил, поморщась. Все же и по губе прилетело ошутимо.
- Я подумал сначала, что стресс после ходки снимают. Ты же знаешь, Утес с Трехпалым всегда так. Потом вспомнил, что с неделю они уже в деревне, должны бы успокоиться. Вот и подошел поближе, навострил уши. Вдруг информация какая полезная проскочит…
- Ха! И таки не проскочила, а аккурат тебе в табло раскрытое!
- Гуня, я щас обижусь, и флягу порожней верну…
Сталкер быстрым движением вырвал из руки Крота флягу, спрятал обратно под телогрейку.
- Теперь можешь обижаться хоть до утра, - но, взглянув на собеседника, примирительно улыбнулся. – Ладно, я ж шуткой. Во, зацени, чем меня угостили.
Гуня нырнул рукой в рюкзак и, пошкрябав там пальцами, вытащил горстку конфет. Чумазые фантики замялись, затрепались. Видно, долог был их путь до Гуниного рюкзака.
- Барбариски!
- Просроченные, конечно, - Крот взял одну.
- Ишь ты, гурман какой! Мы тут все просроченные…
Помолчали.
- А я, знаешь, в детстве «театральные» все же больше «барбарисок» уважал. Прямоугольные такие, помнишь? - улыбнулся Крот.
- Помнишь-помнишь. Эх, хорошо было там, в детстве…
Снова умолкли, каждый о своем. Гуня встрепенулся первым:
- Ладно. Лучше про драку дорасскажи.
- Тебе как? В лицах или общую картину?
- Да как хошь.
- Из-за Ящера они сцепились. С подачи Утеса тот ушел на Большую землю, а Трехпалый не знал. Заказ взял, чтоб Ящера напрячь.
- Во! Я ж говорил, Трехпалый за так никому не помогает. А что за заказ?
Крот усмехнулся:
- Ха, так он и протрепался. Жди. Могу додумать только: раз сам не взялся, значит, гиблое дельце.
- Угу. И про Ящера не спроста. Видать, для совсем на голову больных работенка. У тебя, кстати, как с головой? Порядок?
- Как и у тебя.
- Значит, если к нам Трехпалый подкатит, сразу - в отказ.
- Ясен пень. Своих забот хватает, – Крот осторожно потрогал отекающую щеку, – например, как в противогаз подарок этот поместить…

3

Как всегда сели повечерить подальше от лишних глаз. Так, будто и не было драки, размолвки. В котелке лениво побулькивала вода, словно оттягивая момент, когда в нее забросят тушенки и еще каких-нибудь гарниров.

- Ты что, всякого с отцовым рисунком спасать теперь будешь?
- Ну не могу, Трехпалый. Не могу. Самому как заноза эти наброски берестяные. Лучше бы отец совсем сгинул, без этих посланий с того света…
- Лучше бы. Не наше дело, что лучше, а что хуже. Фасоль или щи? – сталкер держал в руках две банки, словно взвешивая, какая весомей.
- Обе.
- Тут согласен, - содержимое консервов синхронно плюхнулось в котелок, – а насчет Ящера – нет. Да теперь уж поздняк метаться. Был Ящер, да сплыл. Раз сплыл – значит не про него работенка и с Зоной он в расчете, иначе… Ты и долю ему свою отдал, наверное?
Утес промолчал, и Трехпалый покачал головой. Ему в общем-то было плевать, как напарник распоряжается своим заработком. Так уж повелось с самого начала, в карман друг другу не лезли и вопросов не задавали, хотя Утес отчасти в курсе, на что и куда Трехпалый расходует свой доход и откуда среди сталкеров столько ему по гроб обязанных.
- Мне скажешь, что за заказ?
- Возможно. Но это не для тебя работа, так что не парься. Есть, кого запрячь.

4

Поле «комариных плешей» осталось позади. Ларь устал страшно, не от ходьбы, а от постоянного напряжения, вызванного скудным боезапасом. Егор шел замыкающим и тоже весь на нервах. Когда впереди на взгорке задрожал блеклой листвой осинник, единодушно приняли решение о привале. Хотя всюду в траве виднелись полуобглоданные кости и еще не сгнившие собачьи бошки, датчик аномалий не увидел, и сталкеры, миновав эту странную бойню, остановились.
- Это что? – шепотом спросил Ларь, указывая рукой на какой-то вихрь впереди.
- По приборам – карусель, но выглядит непонятно. Глянем?
Со всеми мыслимыми предосторожностями подошли чуть ближе. Егор смотрел на аномалию и не мог понять...
- Я однажды по телеку передачу смотрел про всякие стихии. Наводнения там, штормы, - зашептал Ларь. –И эта фигня знаешь на что похожа? На смерч. Такие в пустыне бывают из песка.
Егор согласно кивнул. Действительно, это песок и пыль, кружатся как в ловушке, не выходя за пределы аномалии, словно она поймала смерч и оставила его навсегда крутиться внутри. Сталкер не мог отвести глаза, потому что вдруг показалось, что кто-то смотрит на него из этой пыльной круговерти. А еще звук, еле слышный. Егор слегка повернул голову, пытаясь распознать, что же шумит, и вдруг увидел лицо. Оно то становилось отчетливым, то рассыпалось в пыль и появлялось снова. Губы складывались в строгую черту и, спустя миг, превращались в улыбку. Брови хмурились или приподнимались в восторге или удивлении. Словно Она слегка наклоняет голову, чтобы лучше рассмотреть сталкеров, и не может решить - злиться или радоваться гостям. И странный звук сделался громче. Егор не слышал его ушами, а просто чувствовал всем телом, словно когда-то перегоревший внутри усилок снова заработал и погнал в колонки новую музыку. Это был не рок. Это был джаз, неимоверный, абстрактный, многослойный. Сталкеру показалось, что его тело – натянутые струны неизвестного инструмента, и они вторят этой музыке то сольной партией контрабаса, то вывертами капризного саксофона, удивительным образом гармонично вплетаясь в неуловимую мелодию…
- Назад! Назад, Егор! – Ларь почуял неладное и дернул напарника назад, когда тот вдруг вознамерился шагнуть ближе к аномалии, и потянул дальше, к осинкам, подальше от пленного смерча. – Егор!
Тот словно в полусне повернул голову:
- Я все понял, Ларь. Понял! Смотри.
Он сунул в руки сталкера свой датчик и вдруг быстро пошел через поле, резко сворачивая то вправо, то влево. Его движения были похожи на какой-то танец, подчинены странному ритму, уловить который просто невозможно. Не долго думая, Ларь, глядя на датчик, двинулся за напарником и понял, что Егор непостижимым образом обходит опасные места, словно видит. Вдруг он остановился и рухнул на колени. Ларь подошел, сел рядом:
- Егор, что происходит?
- Все. Выключили музыку.
- Какую музыку?
- Джаз, Ларь. Афигительный Джаз. А это все, - сталкер обвел рукой окружающий унылый ландшафт, - это синкопа, понимаешь?
- Нет. Но больше так не делай. Напугал.
Егор стянул перчатки, вытер потные руки о штанину. Пальцы на руках дергались, словно нажимали невидимые клавиши.
- Все, Ларь. Однозначно привал.
- Прямо здесь?
- Прямо здесь.

Ночевать пришлось на подходе к лесу, там, где от крайних деревьев прогибала поле небольшая балка. Решили – без костра. Банку консервы по холодному напополам, по глотку воды из пластиковой бутыли. Отужинали. Сели спиной к спине и уставились каждый в свою темноту. Ларь в очередной раз думал о том, как расценивать свою сталкерскую часть жизни. Это улыбка или усмешка шальной Фортуны? А, может, судьба или результат собственных ошибок? Конечно, он сам виноват, что сидит здесь, судорожно сжимая в руках автомат. Чем он думал, когда просаживал бабки в казино? Все просрал. Бизнес, престиж, семья… Все разлетелось разноцветными фишками по зеленому сукну. Только долги, как пиявки, облепили со всех сторон. Долги, с которыми он уже не мог рассчитаться. И все равно опять шел в казино, делал ставки и все глубже увязал, увязал… Как любой игроман искал свою систему, порядок чисел и примет, которые вот-вот принесут удачу и решат все проблемы. Вот-вот, только еще одна ставка, и тогда наверняка. Но Фортуна не улыбается неудачникам. Она вообще никому не улыбается, только дразнит. И вдруг – чудо. Кто-то одним махом погасил все долги. Ларь даже не успел узнать, что за добрый волшебник решил прийти на помощь. Счастливо улыбаясь, лег спать на свою скрипучую старую раскладушку, а дальше помнил только звук шагов в коридоре и укол. Когда проснулся и огляделся, то обнаружил, что находится в каком-то старом деревенском доме. Лежит в комнате на полу, рядом стол и табурет. Бряк-бряк-бряк – человек за столом крутит левой рукой пустой стопарик.

- Очнулся, ларец мой золотой?
- Что… где…
- Не кипишуй. Спешить некуда. Я – Трехпалый, а ты теперь – Ларь.
- Да в чем дело?
- С днем рождения, Ларь, - улыбнулся человек, и от этой улыбки стало до чертиков страшно.
- С-с-спасибо, конечно, но у меня день рождения зимой.
- Сегодня у тебя днюха, милый человек. Сегодня. Так что тащи свой новорожденный зад к столу. Будем праздновать. Вона табуретка, у двери.
Это Трехпалый оплатил долги. Такой вот «добрый волшебник».
- Ты мне теперь сильно должен. Так что трудись, добывай хабар. Отдавать будешь по возможности, а как отдашь – свободен. По документам ты перед законом чист. По долгам – как младенец никому на Большой Земле не обязан, так что вернешься без проблем.
- Это же рабство!
- Дурак ты. Я тебя спас. От тюрьмы, от суицида, от приставов и кое-кого похуже. С возвратом не тороплю, на счетчик не ставлю, а мог бы. А с заработком здесь по всякому бывает. Повезет – и за одну ходку сможешь рассчитаться.
Только Ларь уже пятый год из ходки в ходку. Иногда жалеет, что не на зоне, а в Зоне. Долг - треть от силы вернул. А еще понял, что таких как он, «спасенных» Трехпалым, среди сталкеров некоторе количество присутствует, только в этом никто ни за что не признается. Как-то спросил Утеса:
- А Трехпалый, он бандит? Зачем ему столько должников, если с возвратом никого не торопит?
- Меньше знаешь – крепче спишь.
- Я не хочу знать. Хочу понять. Если это бизнес, то почему Трехпалый как все сталкерит, а не сидит на какой-нибудь роскошной вилле? Тут же такие бабки крутятся.
- Потому что долги, которые ты возвращаешь, вкладываются в таких же дураков, которые места себе не нашли на Большой Земле. Или нашли и просрали. А зачем это Трехпалому – у него и спрашивай.
Хорошо хоть так ответил. А мог бы молча морду набить за любопытство. Конечно, не стал Ларь ничего у Трехпалого спрашивать. Оставил при себе свои вопросы. Сосредоточился на ходках, приучив себя к мысли, что Зона – такое же казино, как и в прошлой жизни, но ставки куда круче, а Фортуна эти земли обходит стороной. И отказываться от ходки, за которую весь долг Трехпалый готов простить – глупо. Ставки сделаны, господа. Ставок больше нет…
- Ларь, первым спишь, - подал голос Егор.
- Уверен? – после пыльной карусели сталкеру очень не нравилось состояние напарника. Всю дорогу прислушивается к чему-то, или рукой словно дирижирует невидимому оркестру. Как бы не натворил чего.
- Уверен. Нормально со мной все, не нервничай.
- А с чего ты взял, что я…
- Не сложно догадаться. Спи давай, пока тихо.
Дважды уговаривать Ларя не надо. Знает он, что «пока тихо» нужно дать себе отдохнуть. Только глаза закрыл, как набежала волной дремота, тревожная и вязкая, а потом отступила, отпустив сталкера в темноту сна.

Егор слушал тишину. Относительную тишину. Редкие звуки доносились очень издалека, на грани слышимости, а он пытался воспроизвести в голове услышанную сегодня мелодию, нащупать ускользающий ритм и не мог. Почему он решил когда-то играть рок? Почему не джаз? Тогда бы жизнь сложилась иначе. И не бегали бы сейчас по спине мурашки, не ныли ноги от опостылевших берцев, и музыка звучала внутри. «Что толку об этом думать? Бессмысленно. Опять эта приставка бес-, будь она неладна». Когда понял, что рок внутри умер, просто достал с полки старую карту. Кинул монетку. «Куда упадет, туда и уеду. Начну жизнь заново». Старая советская копейка, неизвестно как схоронившаяся на полке, легла аккурат на Зону. Только про нее Егор ничего не знал, а когда узнал, решил не отступать. Подался в сталкеры. Увиденное сегодня в смерче лицо и эта музыка только подтвердили правильность решения. Теперь есть цель. Увидеть и услышать хотя бы еще раз. Чтобы сердце билось в унисон и внутри все пело. Пам-па-па-пам-пам… Синкопа… У нее нет приставок…

По большому счету Трехпалому было фиолетово, ушел Ящер или нет. Еще там, на маршруте, когда среди собачьих трупов наткнулись на полумертвого сталкера, и Утес дернулся, заметив в его руке угольный рисунок, Трехпалый все понял. Понял, что придется спасать подранка, тащить в деревню, потому что напарник из-за рисунка решит, что обязан помочь, и границы этой помощи предугадать невозможно. Так и вышло. Но уход Ящера оказался хорошим поводом, чтобы устроить драку, пустить слух о заказе и приструнить Утеса. Возможно, даже разругаться с ним окончательно и бесповоротно – так будет легче уйти.

На самом деле Трехпалый вел свою игру. Ходка в Чернобыль-2 исключительно его затея. «Ха, затея, как же. Необходимость. Кого же отправить?» Он шел, поглядывая на компании сталкеров у костров, всматривался в их лица, мысленно перебирая досье каждого. У того мало опыта. Тот – трепло. Те не согласятся ни за какие деньги и посулы. Про молодняк и думать нечего. «Глупыши-малыши. Какого хрена вы здесь делаете? Вам еще рано гореть в этом радиактивном Чистилище. Да и вообще, слишком много народу стало в Зоне. Проходной двор. Пора прикрыть эту лавочку. Пора в Чернобыль-2…»
Заметил возле хибары Егора. Вполне подойдет. За ним должок: Трехпалый в свое время выкупил его у бандитов. Даже не выкупил, а так, оказал услугу. Но в одиночку Егор не справится, нужен напарник. Кстати, о должниках. Кто там больше всех обязан? Ларь. Если пообещать списать весь долг, наверняка согласится. Игроку не привыкать идти ва-банк…

- Слушайте сюда. Вот здесь – схрон, - Трехпалый ткнул в карту, - в нем дополнительный боезапас на случай, если потратитесь в пути, и два рюкзака.
- Если наши порвутся? – попытался пошутить Ларь. Но хмурый взгляд собеседника вовсе не располагал к шуткам, и сталкер примолк.
- Свои рюкзаки оставите там, а эти два потащите в Чернобыль-2. Оставите здесь и здесь. Вот и вся работа.
- Что-то темнишь ты, Трехпалый. Как-то просто. Почему эта территория заштрихована? – На распечатке Егор обвел пальцем Чернобыль-2 и часть площади вокруг. – Зона действия «выжигателя мозга»? Так его давно взорвали…
- Верно. А что там теперь знаешь?
Егор отрицательно качнул головой.
- А ты, Ларь, в курсе?
- Не было повода интересоваться.
- После того, как один умник взорвал к чертям установку «выжигателя», сюда ломанулось множество сталкеров и прочих. Только не долго они там шарили. Выброс превратил это место в слепую зону.
- В смысле?
- В коромысле. Не работают там датчики, ПДА, вообще все приспособы с электронной и электрической начинкой. Даже фонарик карманный, и тот тебе не подсветит. Это первая сложность. Вторая – количество аномалий, пройти крайне сложно.
- Значит артефактов много.
Трехпалый отложил в сторону карту, и посмотрел на Ларя как на ребенка:
- Подумай-ка, ларец мой золотой, чуток. Если б там было много артоф, ходили бы туда сталкеры?
- Конечно.
- А почему никто не ходит?
- Ну…
- Да потому, что нет там ни балды. Пустая злая земля. Только аномалии одна на другой. Зверье – и то туда не суется.
Егор опять взял в руки распечатку, нахмурился:
- Фон?
- Как везде. В пределах.
- Что еще?
- Еще? На маршрут идете без ПДА, чтоб ни одна живая душа не прознала о вашем походе. Выполняете работу, и мы в полном расчете. Экипировка стандартная. Хавка и патроны за мой счет.
- Когда выходить?
- Завтра.
- А рюкзаки - тяжелые? – подал голос Ларь. – Если вдруг арт раздобыть для облегчения веса…
- Забудь. В слепой зоне арты или вовсе не работают, или ведут себя не так, как ожидаешь.
«Иначе я бы Утеса к этому делу привлек и без вас обошелся, лошки». Что там, с напарником, а точнее – с артефактом в его нутре случится, Трехпалый даже представить не мог, а рисковать попусту не хотел. Сам-то он много раз проходил на территорию Чернобыля-2, и неработающий датчик аномалий нисколько не смущал, потому что сталкер осваивал Зону еще тогда, когда ни ПДА, ни прочих приспособ еще не придумали.
- Так и что сидим? Идите, отсыпайтесь, отъедайтесь. Только рот на замке держите.

Ларь с Егором ушли, а Трехпалый остался в хибаре. Уперся взглядом в стену. Думал.
Эти двое – не первые, кто идет по его поручению в Чернобыль-2, чтобы перетащить пару рюкзаков к решеткам «Дуги»*, но последние, потому что это крайний схрон. Пока работал «выжигатель», Трехпалый из ходки в ходку закладывал множество таких схронов вокруг недоступной территории и ждал. Дождался. Перетащив первый рюкзак понял, что в одиночку и жизни не хватит, чтобы перенести всю взрывчатку к антеннам. Поэтому стал нанимать сталкеров. Они уходили на маршрут, а он – за ними: встретить их пулей из снайперки после выполнения работы, а после пройти в Чернобыль-2 проверить закладку и затащить еще один рюкзак.
Трехпалый не верил в случайности вообще, а в Зоне - тем более. Поэтому событие, случившееся с ним в первой одиночной ходке, воспринял серьезно и будто уверовал в предназначение и судьбу. Первая одиночная ходка – это как… Нет подходящих слов и сравнений. Сталкеры, имеющие такой опыт, всегда об этом молчат. Настолько это личное, интимное – один на один с Зоной, особенно в первый раз. Среди тех, кого знал или знает Трехпалый, множество ходоков, так ни разу не вышедших на маршрут единолично. Таких он не уважал, считал неполноценными что ли. Только одиночкам Зона открывает свои сокровенные тайны. Будь он в той ходке с напарником, наверняка прошли бы лес без помех, наверняка земля не провалилась бы внезапно под ногами, уберегла тайну от лишних глаз…
Привычно пробросил вперед гайку и внимательно осмотрел место, куда собирался поставить ногу, шагнул. Как только перенес на ногу вес, чтобы сделать следующий шаг, грунт широким пластом просел, провалился. Трехпалый не успел ничего подумать, сделать, как рухнул вниз, застряв в проломившихся подгнивших ступенях лестницы, уходящей в темноту. Сверху повисли обломки деревянной створки люка.
Некоторое время не шевелился: ждал, когда сердце прекратит суматошно долбить по ребрам; слушал, не копошится ли какая тварь в темноте. Глянул на дозиметр – фон обычный. Щелкнул фонариком (свет из пролома подсвечивал только часть лестницы), направил луч в темноту. Кирпичные стены, пол и потолок бетонные. Помещение оказалось не очень большим, шагов десять-двенадцать в длину и такое же в ширину, поэтому мощности фонарика хватило, чтобы осветить место от стенки до стенки. В несколько рядов ящики без маркировки. Один немного выдвинут от стены. Тайник? Трехпалый хотел, было, бросить гайку, но передумал. Слишком темно, чтобы оценить её полет. Тогда взял и кинул на пол несколько обломков доски. Те с глухим стуком упали на пол. Самые обычные доски на самом обычном полу. Рискнуть и спуститься? Или ну его? Выбрался обратно наверх, осмотрел пролом, потом окинул взглядом округу. Все спокойно. «Была не была…»
В ящиках герметично упакованная взрывчатка. Хорошо, что гранат у него нет, и мыслишка швырнуть её в темноту так и осталась мыслишкой. Иначе жахнуло бы так, что эта ходка оказалась для Трехпалого окончательной. В ящике, который в самом начале привлек внимание своим неровным положением, лежали упаковки ОШП**, между ними – кейс. Советский, кожаный, в просторечии – «дипломат». «Уж не ядерный ли чемоданчик?» - проскочила шальная идейка. Трехпалый положил находку на ступень лестницы, так, чтобы подставить идущему из пролома свету, и, дав рукам вспомнить кое-какие навыки из прошлого, вскрыл. Документы. Это хорошо. Любые документы можно продать. Только прочесть сначала. Представил, как будет сидеть посередь Зоны и изучать бумаги. Смешно.
Над тем, как спрятать вход в хранилище пришлось поломать голову. Разобрал пару нижних ступеней, положил одним краем на верхнюю ступень, другим – на край пролома, сверху – проломленную створку люка в комьях земли и травы. Закидал ветками, листвой. Получилось сносно, в глаза особо не бросается. Кейс убрал в рюкзак и ушел, намереваясь следующей ходкой вернутся и замаскировать вход как следует.
В то время еще не было бункера, лагерей и стоянок сталкеров. По завершению ходки путь один - в предзонье. Там, на съемной комнате, занялся изучением бумаг. Документация о «Дуге», расчеты, сноски, результаты, графики… Много чего не понял, но дал себе задание разобраться. Только одно было ясно – антенны планировалось взорвать – отдельно лежали схемы закладки зарядов на антенну 1 и антенну 2, так, чтобы одним махом снести к чертям эти металлические конструкции, отлично видные из любой точки Зоны. Почему не взорвали? Не успели? Или тот, кто должен был это сделать, почему-то не сделал… Вопросы, вопросы, вопросы. И Трехпалый снова перелистывал технические данные, пытаясь хоть что-то понять. Да куда там с его образованием, состоящим в основном из прогулов и срывов уроков. Тут нужна консультация, разъяснения, только прежде продумать вопросы, чтобы никто ни о чем не догадался.
С этого дня Трехпалый между ходками стал наведываться в городскую библиотеку, а заказы брать у научников. Его не интересовали деньги. Он трудился за информацию, медленно, но верно приближаясь к разгадке «дипломата».

Наконец сталкер прервал созерцание обшарпанной стенки хибары. Хватит воспоминаний. Нужно готовиться к ходке.

* Дуга (5Н32) — советская загоризонтная радиолокационная станция для системы раннего обнаружения пусков межконтинентальных баллистических ракет. Антенны построены по принципу фазированной антенной решетки. Поскольку одна антенна не могла перекрывать такую широкую полосу частот, весь диапазон разбит на два поддиапазона, и антенных решеток поставлено тоже две: Низкочастотная антенна: высота мачт от 135 до 150 метров, длина — от 300 до 500 метров. Высокочастотная антенна: порядка 250 метров в длину и до 100 метров в высоту. При таких размерах объект виден почти с любого места Чернобыльской зоны отчуждения.

**ОШП – огнепроводный шнур с пластиковым покрытием.

- А я ему говорю: ты, Леший, совсем дурак, если излома подкармливать вздумал. Так он от нас всю дорогу не отстанет и не ровен час сожрет.
- И сколько консервы вы таким макаром скинули? – Трехпалый сдул пар, идущий из кружки, хотел глотнуть, но кипяток и не думал остывать, дыхнул в лицо сталкера новой порцией пара.
- Банок шесть. Но пока он за нами плелся, ни одной твари близко больше не сунулось. Псины, и те, хвосты поджав, свалили в туман.
- Слыхал я что-то подобное. Говорят, с изломом вроде и договориться можно, - Жора тоже подул на содержимое своей кружки.
- Что-то не встречал я таких, договорившихся…
Подошел Утес, кивнул Трехпалому. Мол, есть разговор, отойдем? И медленно пошел к хибарам. Трехпалый не подорвался следом, а продолжил участие в беседе, неторопливо прихлебывая из кружки горячее:
- Тут, Жора, и с человеком-то не договоришься, что про тварей тогда говорить…
- Вот, Трехпалый, я к тебе уважительно всегда отношусь. Ты про Зону куда больше меня знаешь. Но тут поспорю. Знавал я одного паренька. Отмычкой при Туристе в первую ходку отправился…
- Так Турист сгинул же.
- Вот в ту ходку и сгинул. А парнишка вернулся. Знаешь как?
- Без понятия.
- Увидал он, как псины на плоть напали. Ему бы, несмышленышу, ноги в руки и текать. А он, значит, пальбу учинил. Везет новичкам, это факт известный. Свору положил. А плоть, в благодарность или тоже сдуру, вперед него потом бежала, вывела к Периметру. Так-то.
- И где тот парнишка нынче? – Трехпалый встал, вытряхнул из кружки приставшие капли, сунул за пазуху.
- А кто ж это знает. Давно его не встречал…
- Значит, в другой раз не подфартило… Ладно, бывайте, сказочники. За кипяток благодарствую.

Утес ждал за хибарами, там, где обычно садились повечерить.
- Что хотел? – вместо приветствия бросил Трехпалый, сел напротив на старый ружейный ящик.
- Происходит что, а? Почему в деревне сидим? Я два заказа уже отменил. Очень интересных заказа.
- Зачем отменил? Иди. Или один очкуешь?
Утес хрустнул кулаками, посмотрел зло:
- Провоцируешь опять. В который раз уже. Только я больше не поведусь. Понял, что нарочно ты так. Только не пойму, для чего.
Трехпалый, словно с ленцой, вытащил пачку «Примы», вытряхнул медленно папиросу, помял чуток пальцами. «Думает, что ответить», - Утес хорошо знал этот жест напарника, поэтому молча ждал, что тот скажет.
- Послал бы я тебя, Утес, будь мы меньше знакомы, и разговоры все на том бы кончились. Но расклад таков, что нам, может, и не доведется больше потолковать.
- Помирать, что ли, собрался?
- Помирать - собраться не долго. Раз – и помер, - усмехнулся Трехпалый. - Если слово дашь за мной в эту ходку не идти - скажу правду. Но если я тебя, падла, на хвосте примечу – грохну без всяких сантиментов.
- Обижаешь, Трехпалый. Хоть раз я тебя подводил?
- В том и дело, - затянулся папироской, плавно выдохнул дым. – Ладно, скажу тебе кое-что. Про «Дугу» что-нибудь знаешь?
- Ну, топорщится над Зоной, ориентир надежный, если тумана сильного нет. Огоньки на ней светятся перед Выбросом…
- А зачем её строили?
- Дальнего действия РЛС, на случай, если американцы в нас какую-нибудь дрянь запустят. Чтоб предотвратить своевременно.
- А как работает в курсе?
- Так, в общих чертах.
- В общих чертах… У тебя выпить есть? – ногтем пульнул окурок куда-то в сторону.
Утес отрицательно качнул головой.
- Может, в бар тогда? Посидим, расслабимся…
- Палыч, хорош юлить. На кой тебе эта «Дуга»?
- Демонтаж нужно осуществить.
- Чего осуществить?
- Взорвать антенны к ****и матери, чтоб у сталкеров ориентира не было, и на огоньки не засматривались. А то обленились чего-то совсем.
- Ну тебя к чертям, - сталкер махнул рукой, - гонишь туфту.
- Я серьезно. Такой заказ, – из-за пазухи Трехпалый вынул плоскую флягу. - Точно не хочешь?
Утес усмехнулся, отстегнул от карабина кружку, ногой подтолкнул обломок бревна, сел рядом:
- Почему меня с собой брать не хочешь? Вдвоем проще.
- А ты забыл, что у тебя здесь? – толкнул собеседника в грудину. – Возле «Дуги» арты молчат, а тягать твою бездыханную тушку у меня желания нет.
- Странный заказ.
- Не наше это дело – странный, не странный. За работу платят, а не за рассуждения.
Выпили, помолчали.
- Когда уходишь?
- На днях.
- Ждать тебя?
- Нет. Потому что хуже ничего не бывает, чем ждать или догонять. Да ты сам знаешь.
- Пошел я тогда. Если заказ не перехватили – завтра на маршрут.
- По маленькой еще, на ход ноги. И разбежались.
Просидели в итоге с час, перекидываясь малозначимыми фразами о том, о сем. «Жаль, как батя рисовать я не умею», - вдруг проскочила мыслишка, и внутри заворочалась с боку на бок тоска. Утесу почему-то стало ясно, что его пути в этот момент окончательно повернули прочь от троп Трехпалого.

8

Рюкзаки оказались не из легких. Ларь аж крякнул, когда принял на спину груз. Егор сразу ношу на себя закидывать не стал, подшаманил лямки, закинул на себя рюкзак, попрыгал, примерился. Сносно. Двинул вперед, к антеннам, напарник - вслед.
Датчик словно сошел с ума. Ларь смотрел на россыпь аномалий и пытался прикинуть, где проскочить. Егор тоже тормозил на каждом шаге, нащупывая путь.
- А можно ли вообще здесь пройти? – пробурчал под нос Ларь. Снова посмотрел на датчик и застыл. Серый экран. Вытащил из кармана дозиметр. Взгляд уперся в показания: ноль ноль ноль ноль… «Приехали, блин, за орехами…» Антенны «Дуги», минуту назад казавшиеся такими близкими, словно отодвинулись неимоверно далеко.
- Егор, у меня аппаратура сдо… - но, посмотрев на впередиидущего, осекся.
Подняв правую руку, напарник перебирал пальцами воздух. Левая рука с датчиком опущена вниз. Шаг, другой, третий… Егор шел уверенно. Вздохнув, Ларь след в след поспешил за проводником. Страшно. Если напарник ошибется, то сгинут оба. И никакие гайки не помогут.
- Страшно. Как же, бля, страшно… - прошептал Ларь, и вдруг понял, что слова рассыпаются в окружающей тишине на знакомые звуки – перестук шарика в рулеточном колесе, шелест фишек, сдвигаемых с сукна в сторону победителя.
- Делаем ставки… - донесся строгий женский голос.
Когда он в крайний раз был в казино, то играл по своей системе. На ставку, которая, по его мнению, должна наконец-то выиграть, не хватило фишек. Значит, он должен сделать это сейчас. Проверить число…
- Восемнадцать черное.
- Ставки приняты. Ставок больше нет…
Он слышал, как крутится колесо, когда дошли до первой точки, где Егор должен спрятать рюкзак. Слышал, когда добрались до второго пункта, куда Ларь скинул свою ношу. И к звуку крутящегося колеса прибавился перестук шарика, вброшенного неизвестным крупье.
- Перекур?
Но Егор не ответил, продолжая дирижировать невидимому оркестру. Он был там, внутри музыки и в то же время её частью.
- Я нота… - ответил Ларю, посмотрел на вышки антенн. – Меня играет ветер. Там.
- Егор, хреновые шутки. Нужно выбираться, пока колесо крутится, слышишь?
- Там. Та-та-там –пам –та-та… - не прекращая покачивать рукой в такт неизвестной мелодии, Егор повернулся спиной к мачтам РЛС и пошел прочь.
«Быстрей. Быстрей же», - Ларь мысленно торопил напарника, потому что слышал, чувствовал, как все медленней вращается колесо, как сокращает амплитуду шарик…
Они почти вышли из слепой зоны, когда Егор остановился, стянул с лица платок. Ларь подошел, заглянул в лицо напарника. У того из носа текла кровь, сосуды в глазах так полопались, что не разглядеть границ расширенных зрачков.
- Ля минор или...?
- Что?
- Не слышу ноту. Ля минор или ...? – и вдруг шагнул чуть вправо и назад.
Сталкер обернулся и только успел заметить, как пошел рябью силуэт Егора, и тот исчез. Только звук, протяжный, тоскливый, как приставка без-...
- Вот, значит, ты какая, синкопа, - прошептал Ларь, растеряно глядя на комья грязи, где только что стоял напарник.
И колесо остановилось. Шарик притаился в выемке с числом…
- Восемнадцать черное… - вслед за пулей ворвался в мозг голос крупье. Шелест фишек по сукну…

Спихнул тело Ларя в аномалию. Осмотрелся и опустился на колени. Так надежней. Зона любит, когда перед ней ползают на четвереньках. Двинулся вперед, пробрасывая гайки, по волчьи то прижимаясь к земле, то вдруг высоко поднимая голову. Волк. Волчара. Старый. Матерый. Одиночка. В какой-то момент остановился, чтобы преодолеть внезапное желание задрать к серому небу морду и завыть.

- Не дождешься, - процедил сквозь зубы, тряхнул головой, прогоняя наваждение. Под антеннами будет совсем тяжко оставаться самим собой, а это – так, разминка. Не впервой.

Полз и заставлял себя думать о важном, о сложном, о том, что не доступно волку - только человеку. Например, о влиянии радиации на сплавы металлов. Если бы не близость ЧАЭС, никакой бы Зоны не появилось. Ученые как всегда прошляпили важное, потому что каждый трудился в своей узкой области, особо не распространяясь о своих открытиях и не пытаясь соотнести между собой результаты других научников. Трехпалый так и не смог выяснить авторство документов из дипломата, но был уверен, что этого человека или скорее группы людей нет в живых. Иначе они довели бы дело до конца, и он не полз сейчас через мертвый лес, выполняя их работу. «Почему я?» - на этот вопрос даже не пытался ответить, ограничившись простым «потому что». Никого из первых сталкеров давно нет, а он есть. После находки хранилища Зона словно берегла его. В каких только переделках Трехпалый не оказывался – всегда выходил живым. И внутри росла уверенность, что пока не выполнит задачу – не помрет. Мог бы и не браться за это дело, но если сама Зона делает сталкеру заказ, разве может он отказать? Когда вытащил из хранилища оставшийся ящик, а затем вернулся, чтобы еще раз проверить – ничего ли не оставил, то входа не нашел. Будто всегда росла здесь полудохлая трава, скрюченные тополя, и потрескивал воздух от «жарки». Вспомнилась неизвестно чья цитата: «природа не терпит пустоты», - нет, терпит, пока ей эта пустота нужна. Пустота. Снова захотелось завыть, но нужно побыть человеком еще некоторое время. Волк ни черта не поймет в схеме установки зарядов, не сможет поджечь ОШП. Начал тихо говорить вслух, чтобы справиться с волком, все сильней рвущимся из нутра.

- … излучение оказало на сплав мачт антенн не только типичное влияние, где-то вызвав разбухание, где-то – сверхпрочность. Даже после демонтажа передатчиков антенны продолжают работать на прием. Второй взрыв усилил нетипичные свойства металлов решетки…

Из схрона вытащил пару рюкзаков, распечатал брикеты со взрывчаткой, пополз к ближней мачте.

- …после закрытия проекта «Ноосфера» и уничтожения дополнительного оборудования ФАР 1 и ФАР 2 будут принимать сигнал, который, уходя в землю, будет стимулировать появление все новых аномалий…

Зафиксировать, закрепить шнур…

- ...таким образом можно с уверенностью заявить: металлические конструкции и опоры антенн сами по себе являются необъяснимой аномалией, сформировавшейся под воздействием внешних сил...

Волк заскулил, прижал хвост. Ему казалось, что его загнали ловушку. Вместо аномалий бечевка с красными флажками, заступить за которые он не в силах...

- …если своевременно не демонтировать мачты, то в какой-то момент вся Зона станет абсолютно не проходимой для техники и людей, её площадь будет увеличиваться с постоянной скоростью, в соответствии с расчетами по нижеприведенным формулам…

Волк оскалил зубы, потянул носом воздух, но мешал респиратор. Попытался лапой содрать с морды помеху.

- Заткнись, сдохни… … график а.1 наглядно показывает соотношение энергетических скачков, именуемых «выброс», с изменениями в формировании аномалий…

Следующий рюкзак, следующая мачта…

- …таким образом, рекомендуем как можно скорее демонтировать антенны. В связи с невозможностью доставить в район предполагаемых работ необходимую технику, произведены необходимые расчеты и планировка по установке взрывчатого вещества, детонаторов и порядке активации посредством ОШП…

Все же вдруг сел на землю, уперевшись лапами в сырой грунт, и завыл, глядя на верхушку антенны:

- Су-у... ка-а-а...

Тряхнул головой, и с трудом сквозь зубы продолжил громко, чтобы заткнуть волчару:

- ...в связи с протяженностью конструкций время прогорания ОШП составит... ...расположение зарядов гарантирует завал конструкции в...

Как минировал ФАР 1 – помнил смутно, ФАР 2 - не помнил вообще. Сейчас, глядя на петли шнура, проложенного в обход аномалий, оставалось только надеяться, что все сделано правильно. Возвращаться к мачтам и проверять просто не было сил. Оставить до утра? А если дождь? Трехпалый посмотрел вокруг, на небо, на решетку антенн. Там на самых верхушках заметил чуть проявившиеся голубые огни. Выброс? Наверное, чуть с большего расстояния их и не видно. Значит есть в запасе некоторое время, чтобы найти укрытие… Щелкнул зажигалкой, подпалил кончики шнуров и поспешил прочь, к выходу из слепой зоны к заранее выкопанной ямке схорониться от ударной волны, «если вообще хоть что-нибудь взорвется…»

Жахнуло. Да так, что заложило уши и свело зубы. Досчитав до ста высунулся из ямы. А теперь бегом, бегом, но внимательно. Есть неподалеку старый домишко с погребом. Правда, погребок не настолько глубок, как хотелось бы, но все же…

Вдруг почувствовал, что кто-то бежит рядом. Обернулся. Женщина в камуфляже, лицо прикрыто платком. И сразу узнал её, хотя видел всего пару раз, в крайнюю встречу ей было от силы лет двенадцать… Заметил, что шнурок на её берце развязан, остановился.

- Разве можно с развязанными шнурками по Зоне ходить? Тебе ли не знать?

А у нее в глазах слезы. Опускается на колени, начинает торопливо завязывать шнурок…

- Ладно уж, забыли, - он устало потер лицо, хотел сказать вовсе не про шнурки, сказать ей, что… Но вместо важных слов, говорит совсем другое: - Давай, давай, шевелись! Выброс скоро. Не успеем!

Толкнул её со всей силы к домику:

- Беги! Быстрей!

Трухлявый порог дома… Волку волчья смерть… Красный туман…

Из хибары вышел Крот, лениво потянулся, осмотрелся кругом. Заметил сталкера, сидевшего спиной к деревне. Вокруг него валяются на земле пустые бутылки. Костерок давно погас, но сталкеру все равно.

- И давно он так?

- Второй день уже сидит. И как только печень выдерживает, - Гуня сидел на кольце авторезины, перебирал, чистил автомат.

- Хм. Пёс Утес предано ждет хозяина…

- Дурак ты, Крот. Трехпалый Утесу не хозяин.

- Я же фигурально, типо, выражаюсь.

- Фигуральный ты мой, а сам не сидел бы так, если бы напарник твой сгинул?

- Сплюнь.

- Так-то.

Примолкли. Гуня сосредоточенно завершал чистку оружия. Крот в удовольствие прикурил папироску, затянулся смачно, выдохнул.

- Заканчивай с ружом своим возиться. Пойдем что ли до костерка? Послушаем последние известия…

- Чего там слушать? Все только и толкуют, что «Дуги» больше нет. Надоели уже. Будто других новостей нет. Пойдем-ка лучше в бар.

- Ты премию, что ли получил?

- Ага, щаз! Утес денежку дал, так, на пару стопок, чисто помянуть…

Утес смотрел в сторону центра Зоны вовсе не потому, что ждал: вот сейчас вдруг вернется Трехпалый... Нет. Он просто пытался привыкнуть к отсутствию вышек "Дуги". Опустевший горизонт выглядел непривычно, скупо, словно из ландшафта выдернули или стерли самое важное. Ныло нутро, и он пытался заглушить спиртным это скулящее, назойливое, как больной зуб...

Будни Хозяйки Часть 3

Вот такая синкопа

Похожие статьи: