2077. 3

16 марта 2077 года. Юг бывшей России, Ростовская область, город-призрак. Середина дня

Стояли первые дни весны, когда с неба уже не летели «белые мухи», а от зимних сугробов остались лишь мелкие серые кучки грязного снега по тенистым углам. В этот день весна в городе чувствовалась по-особенному, во многом благодаря царившей с раннего утра атмосфере праздника.

Народ прибывал, постепенно заполняя главную городскую площадь. Сегодня Фюрер будет говорить со своим народом, и каждый житель города считал своим долгом находиться здесь. Исключение составляли лишь те, кто работал в свою смену на сталелитейном, автомобильно-техническом и оружейном заводах, а также в пекарнях, на фермах и фабриках.

Население города немаленькое — более семи тысяч человек — новых ариев, и около десяти тысяч рабов проживавших вместе со своими господами.

За городом располагался лагерь, в котором находились еще около пяти тысяч рабов. Их численность постоянно менялась по причине износа «человеческого материала», а также от пополнения, пригоняемого спецотрядами Рейха. От новых ариев рабы отличались внешне оттенком кожи, формой носа и разрезом глаз. Пленникам славянской внешности обычно давалось право выбора — присоединиться к новым ариям и приносить пользу Рейху, или умереть. «Славянин не может быть рабом» — гласит один из законов Рейха. Городские рабы содержались в куда лучших условиях, нежели лагерные, за что служили своим господам с особым старанием, боясь оказаться в лагере. (Бывали даже случаи, когда некоторые рабыни становились наложницами своих господ, но такое поведение в Рейхе не одобряется, и потому такие отношения обычно не афишировались). Лагерные рабы ненавидели городскую прислугу, и оказаться снова в лагере означало верную смерть для городского раба. Те из «лагерных», что старались выслужиться, чтобы попасть в услужение в город, часто плохо заканчивали, становясь жертвами солагерников за свое усердие.

Новый Город, — созданный Рейхом анклав, умещался в уцелевшей после взрыва одной единственной (но зато термоядерной) боеголовки части города, в прошлом «миллионника», и был окружен с одной стороны сплошными руинами с воронкой-озером в эпицентре, и с другой «городом-призраком», обнимавшим анклав полукольцом. Город-призрак был необитаем (по крайней мере, официально, так было принято считать), и его улицы патрулировались «Валькириями».

Люди выстраивались на площади вокруг небольшой сцены со стоявшей на ней трибуной. Во всем чувствовалась организация и железная дисциплина.

Первыми возле трибуны стояли подразделения группы «Молния» во главе с полковником Колояром, — элита Рейха, — бритые наголо мужчины, в строгой форме, со знаками молнии, вытатуированными на правых висках. За плечами каждого война арбалет, на поясе меч и сумка со стрелами.

Немного левее, — три юношеских взвода по двадцать человек из «Школы Мужества». Некоторые сержанты школы уже имели на бритых головах знаки в виде буквы «S». Дисциплина в их отрядах была образцовая, что было свидетельством того, что их не зря удостоили высокой чести получить знак еще до поступления в «Молнию».

Справа от бойцов «Молнии» стояла группа «Валькирия», — тридцать женщин-воительниц во главе с бритой наголо Хельгой, — женщиной способной поражать не только силой, но и красотой. Валькирии были одеты также в одинаковую коричневую форму, каждая имела при себе короткий меч и лук. Длина волос у всех валькирий одинаковая. У каждой валькирии на кисти правой руки был знак, — вытатуированный обоюдоострый меч.

Справа за трибуной, там, где на площадь выходила главная городская улица, стоял плод совместных усилий десятков инженеров-конструкторов и нескольких тысяч рабочих рук, — новый, уже четвертый, боевой сухопутный корабль «Сварог». Парусник стоял в пол оборота к трибуне, и выглядел очень эффектно, несмотря даже на убранные паруса. Отдельно, возле корабля стояла его будущая команда, во главе с бывшим лейтенантом, теперь капитаном Яросветом. Команда состояла из лучших бойцов отобранных лично Яросветом из своего бывшего подразделения, и специально подобранных руководством НСР и командиром «Молнии» полковником Колояром, а также специально подготовленных для службы на боевом корабле специалистов из инженерно-технического отдела Рейха.

За отрядами на площади стояли горожане в разных одеждах, среди которых преобладали серый, коричневый, черный и темно-синий цвета. Это были специалисты с производства, инженеры, домохозяйки с детьми. На площади стоял шум. Люди разговаривали между собой, обсуждали последние новости, дети играли.

На башне здания Рейхстага, бывшего когда-то обиталищем администрации одного из районов города-призрака, а теперь занимаемого руководством Рейха, отремонтированного и местами перестроенного, ударили в колокол. Звук разлился над площадью и толпа притихла. Стоявшие в первых рядах увидели, как из здания Рейхстага, в сопровождении двоих телохранителей, вышел невысокий узкоплечий человек с несколько крупной головой на тонкой короткой шее, неопределенного возраста, одетый в такую же серую форму, как и бойцы «Молнии», и направился к трибуне. Площадь взорвалась приветственными криками толпы, размахивавшей флагами со свастиками и портретами своего Фюрера.

Человек поднялся на трибуну, скромно улыбаясь и маша рукой кому-то из народа. Когда он подошел к микрофону, и приготовился говорить, над площадью воцарилась такая тишина, что в дальнем ее конце можно было услышать слабое потрескивание из четырех стоявших вокруг сцены с трибуной колонок.

— Славяне, русичи, новые арии! — Фюрер сделал паузу, и окинул внимательным взглядом своих подданных. — В этот день, мы собрались здесь для того, чтобы отпраздновать величие нашего Рейха.

Двадцать лет назад, в этот город, полный анархии и беззакония, дикости и безнадежности, пришли мы, славяне, и утвердили на этой земле новый славяно-арийский Рейх. Спустя десять лет, новые викинги, подобно своим нордическим предкам, подняли свои паруса, и двинулись в опустевшие после безумия полувековой давности земли, чтобы утвердить власть ариев на русской земле.

Тот первый корабль, «Степан Бандера», был назван в честь великого человека, героя, мужественно боровшегося против красной заразы коммунизма на земле Украины, земле древней Руси. Второй корабль, названный также именем великого человека, — «Генерал Власов», поднял свои паруса спустя еще два года. Но это были первые соколы… наш Рейх не стоит на месте. Пять лет назад, из цехов нашего машиностроительного завода вышел гигант, — сухопутный крейсер «Адольф Гитлер» — гордость инженерной и военной мысли нашего Рейха. И вот теперь на просторы арийских земель выходит новое техническое чудо, — корабль, по своим качествам превосходящий своих предшественников — «Сварог»!

Фюрер поднял руки вверх, и над площадью взорвался исступленный вопль толпы. Казалось, от этого крика задрожала земля. Он опустил руки, и вопль моментально затих, как будто электрическую лампу выключили из розетки.

— Это особенный корабль. Противостоять ему не сможет никто, из тех дикарей, что обитают сегодня на русской земле. И потому мы решили, что и команда на этом корабле пустоши должна быть особенная… Мы выбрали для этого лучших из бойцов нашей славной «Молнии», лучших рулевых и сухопутных матросов с наших славных боевых кораблей, лучших инженеров, прошедших специальную боевую подготовку в «Молнии», и объединили их в достойную команду. Уже совсем скоро, молодой сокол Нового Славянского Рейха отправится в свой первый полет в далекие земли, чтобы выполнить свою первую миссию, а сегодня в Новом Городе праздник!

Фюрер снова воздел короткие руки, и снова рев пяти тысяч глоток стал слышен в самых отдаленных районах города-призрака.

Вечером того же дня. Рейхстаг, кабинет Фюрера

— Проходите, капитан, — узкоплечий человек в серой форме, чем-то неуловимо похожий на одного из последних правителей, давно не существовавшей, Российской Федерации, прохаживался по уютному кабинету вдоль завешанного тяжелыми шторами окна.

Яросвет впервые находился в этом кабинете, и не ожидал, что его обстановка будет такой по-домашнему уютной. На полу кабинета лежал бордового цвета ковер, под потолком висели три абажура, внутри которых горели настоящие электрические лампы. Вдоль стен стояли шкафы с книгами, среди которых Яросвет заметил названия: «Моя борьба», «Удар русских богов», «Славяно-Арийские Веды» и другие, ранее не встречавшиеся ему названия. Посреди длинного помещения стоял массивный дубовый стол за которым расположились двое, одним из которых был его командир — полковник Колояр. Второго человека капитан видел впервые.

Это был старец, — не «старик», а именно «старец». Внешность старца напоминала изображения, виденные Яросветом в старинных ведических книгах: длинная, белая как снег, борода, такие же длинные волосы, высокий морщинистый лоб, внимательный, колючий взгляд уже выцветших, но поразительно живых глаз. На голове у старца такая же, как и на древних изображениях, тонкая повязка, украшенная вышитыми на ней свастиками, перечеркивающая лоб и удерживающая спускавшиеся на плечи седые волосы. Одет старец был прилично своему образу — в белую рубаху-косоворотку, также расшитую свастиками, — было заметно, что изображения на всех предметах одежды делались со старанием, и одними руками.

— Садитесь, капитан, — Фюрер продолжал расхаживать по кабинету, о чем-то сосредоточено думая.

Яросвет подчинился, и сел напротив своего командира. Садиться с другой стороны стола, попадая под прямой взгляд старца, почему-то не хотелось. Теперь старец оказался через три стула слева, и Яросвету так было спокойнее, тем более что старец продолжал смотреть прямо перед собой, и не поворачивался к капитану.

Хозяин кабинета, наконец, остановился во главе стола, — теперь сидевшие за столом находились от него по обе руки: слева — старец и Яросвет, справа — полковник Колояр. Он внимательно посмотрел в глаза Яросвету, и начал с вопроса:

— Вы знаете, капитан, для чего Вас сегодня пригласили сюда?

Яросвет попытался встать, прежде чем ответить на вопрос, но человек сделал знак рукой, чтобы тот сидел.

— Мой Фюрер, я думаю, это связано с будущей экспедицией «Сварога», — ответил капитан.

— Совершенно верно, Дмитрий! — Вождь назвал его именем, которым его никто не называл уже много лет.

— Вам что-нибудь известно о существовавшей до Войны системе, которую на Западе называли «Мертвая рука», а в России «Периметр»?

— Мой Фюрер, только то, что так назывался автоматический комплекс автоматического управления ответным ядерным ударом, в случае нападения на Россию противника применившего ядерное оружие… Система была создана еще в СССР во время Холодной войны. Система должна была довести боевой приказ до командных пунктов и пусковых установок ракет, при начале…

— Довела, Дмитрий. Система довела приказ, в противном случае, те, кто все-таки успели тогда ответить России, уже давно были бы здесь хозяевами. — Сказал человек Фюрер, и замолчал задумавшись.

Он молчал некоторое время, — собравшиеся в кабинете тактично ждали. Наконец, закончив что-то обдумывать, он продолжил:

— А Вы хорошо осведомлены о той войне, капитан. Не зря Ваш командир… — он перевел взгляд на сидевшего за столом полковника, — рекомендовал именно Вас на должность капитана корабля.

— Задача Ваша, и Вашего отряда, будет иметь непосредственное отношение к одному из объектов системы «Периметр».

— Все, что требуется, до Вас доведет полковник Колояр. Но также Вам понадобятся консультации человека, имеющего непосредственное отношение к Объекту… — при этих словах Фюрера, старец повернулся к капитану, и протянул ему сухую старческую ладонь. — Познакомьтесь, Дмитрий. Волхв Белогор.

— Можно и просто — Андрей Владимирович, — произнес старец далеко не старческим голосом.

Рука старика была крепкая как железо. Дмитрий-Яросвет не ожидал от старца, которому на вид  не меньше сотни лет, такой крепости. Почему-то сразу чувствовалось, что перед ним настоящий военный.

Похожие статьи:

Рассказы → Ханни

Рассказы → Молчун и Океан

Рассказы → Ржавые ленты (Ржавые ленты 1)

Рассказы → Колыбельная

Рассказы → Смертельное оружие