№19 Клятва дракона
Лес расступался медленно и словно неохотно. В густой листве, напоенной солнцем, щебетали птицы. Трели то сливались в единую мелодию, то распадались на десятки и сотни разномастных голосов. Под копытами лошадей шуршала высохшая от летней жары трава.
Элиона прикрыла веки, доверив Звездочке выбирать дорогу самой, вдохнула чистый воздух полной грудью и замерла, наслаждаясь редкими мгновениями уединения. В Изейнвале такого покоя не было.
В столице готовились к войне.
— Как хорошо, Йотилар! — улыбнулась она и повернула голову к мужу. — Спасибо, что уговорил меня на эту прогулку верхом. Леса здесь чудесные!
— Не за что, — хмуро бросил он и подъехал ближе. — Ты обещала, что когда мы останемся одни, ты мне ответишь. Так скажи, почему среди всех ты выбрала именно меня?
— М-м? Что ты имеешь в виду?
Элиона зажмурилась, нежась под лучами летнего солнца, и снова улыбнулась. Мысли в голове ворочались лениво. Думать не хотелось. Да и как можно было? Когда вокруг царило такое безмятежное спокойствие и непривычная уху тишина.
— Почему твоим мужем стал я, а не, скажем, лорд Ардгал? — натянуто произнес Йотилар.
Два месяца супружеской жизни изменили его в худшую сторону: куда-то исчезла обольстительная улыбка, в глазах потух интерес, а между бровей залегла глубокая вертикальная черта. Но даже такой, хмурый и осунувшийся, он продолжал ей нравиться. Никто ведь не обещал, что жить в браке будет легко?
— Нашел время жалеть о случившемся! — фыркнула Элиона и попыталась вернуть себе прежнюю безмятежность, но не вышло: взгляд мужа неотступно следовал за ней и горячим пятном жег затылок, плечи, спину. Пришлось ответить: — Выбирая между принцем Харибским и лордом Ардгалом, я выбирала между судьбой стать четвертой женой в гареме и молчаливой тенью при душегубе-муже. Только выйдя за тебя, я могла оставить за собой право на трон Изейнваля, но это не…
— Но почему не кто-то другой?! Любой дворянин, торговец или мастеровой, даже разбойник с главного тракта подошёл бы. Я не единственный, кто по происхождению тебя ниже.
Элиона скривилась, как от зубной боли — слишком уж скользкая это была тема, ранее старательно обходимая в разговорах. Вот, значит, зачем муж позвал её на прогулку — решил расставить все точки над «i».
Что ж, давно пора.
Она направила Звездочку вбок, прижимаясь к краю тропы. Внезапно на землю упала огромная тень — от стаи птиц или от облака, — лошадь заволновалась, и Элионе стоило немалых усилий её успокоить.
— Я дождусь от тебя сегодня ответа или нет?
— Немедленно оставь этот тон, — нахмурив брови, холодно отчеканила она и выпрямилась в седле. — Или забыл, с кем разговариваешь?
— Я? И вдруг забыл? — Йотилар запрокинул голову и горько рассмеялся. — Да я ни на секунду не могу забыть, что принцесса вышла за меня замуж по прихоти! Заперла во дворце, осыпала милостями. Но так ни разу не удосужилась спросить: хочу ли я быть живой игрушкой?
— Не смеши! Какая, дракону в брюхо, живая игрушка? На твоём месте мечтают оказаться сотни мужчин, а тысячи не осмеливаются даже мечтать! Чем ты вообще недоволен?!
— Не понимаешь? — Йотилар поднял на неё холодный взгляд и, преградив дорогу, обнажил клинок. — Тогда позволь мне биться за свою свободу.
Взглянув на него, Элиона с трудом подавила улыбку: непривычный к оружию, муж держал меч неумело. Длинные и тонкие пальцы придворного барда слишком крепко сжимали рукоять клинка.
— Я не собираюсь с тобой драться. Убери меч в ножны, и поехали домой.
— Почему ты меня не слушаешь?! Неужели я настолько жалок, что моё мнение совсем ничего для тебя не значит? Его можно не принимать в расчёт, да?
Элиона со вздохом закатила глаза. Если бы Йотилар хоть раз подумал не только о себе и своих оскорблённых чувствах, то не задавал бы таких глупых вопросов. Её любовь к мужу была очевидна для отца-короля, придворных, слуг и даже для дворцовых кошек, и только он один не замечал намёков.
— Прав был лорд Ардгал… Я не мужчина, а пустое место, — его голос упал до шепота, лицо перекосилось, почти утратив человеческое выражение, меч в руке задрожал, и Йотилар стал по-настоящему страшным. — Для себя ты сделала отличный выбор. Молодец! Но мне-то как с этим жить? КАК?! Просто скажи…
Элиона гордо отвернула голову. Она ездит верхом, фехтует и командует войском, но это ещё не значит, что к ней нужно перестать относиться как к женщине. Это ведь Йотилар – мужчина! Если кому-то из них двоих следует заговорить о любви первому, так это ему!
— Молчишь?! — взвился Йотилар. — Что ж… Ты не оставила мне выбора!
Клинок разрезал воздух и плоть. На землю упали первые капли крови. Отпрянула, пронзительно заржав, Звездочка и встала от страха на дыбы. Элиона едва успела ухватиться за луку седла, как в следующее мгновение лошадь ринулась в лес.
Деревья замелькали перед глазами, сливаясь в одну сплошную золотисто-коричневую полосу. Передняя лука седла взмокла под ладонями. Бок жгло огнем. Выбившиеся из прически пряди волос лезли в рот, прилипали к щекам, повлажневшим от слез. В душе чернильной кляксой расползалась пустота.
Какая глупая ссора, глупая смерть.
Элиона слишком часто бывала в полевом госпитале, чтобы не понимать: с распоротым брюхом уже не живут.
А ведь всего-то и надо было — признаться! Сказать Йотилару, что выбрала его по огромной глупости, по любви, но гордость не позволила. И где теперь она? И где ее гордость?
Она зажмурилась, прогоняя ненужные слезы — сейчас они не помогут, — как вдруг Звездочка споткнулась и резко вильнула в сторону. Руки соскользнули, и Элиона вылетела из седла.
Земля приняла ее мягко, словно перина из лебяжьего пуха — под стволами сосен скопилось достаточно опавших, побуревших от времени иголок. При падении она только локоть ушибла и немного затылок.
Дотронуться до раны оказалось самым страшным: та горела огнем и противно пульсировала, на ощупь была склизкой. Во рту тут же пересохло от страха. По телу пронеслось легкое покалывание. Виски будто обручем сдавило, в голове загудело. Не верилось, что она умрет здесь, одна, в лесу: истечет кровью или будет растерзана диким зверем.
Но они выехали из дворца рано утром и никому ничего не сказали.
Кто будет искать её здесь? Кто успеет прийти на помощь до того, как она истечёт кровью?
Вся её жизнь – теперь, это лишь несколько часов.
А между тем, сосны поднимались высоко-высоко, ветер неспешно шелестел кронами, и птицы вели незатейливую перекличку. В воздухе пахло прелой хвоей, смолой и прохладой. Где-то далеко, на границе слышимости, шумела река.
Тишь, мир и благодать.
И только ей судьба уготовала саму страшную из смертей – смерть в одиночестве.
Вдруг лес над головой потемнел, воздух сгустился, в мысли закралась смутная тревога, и они потекли в иную сторону: «Река, река. Было же что-то связанное с рекой? Такое, важное…»
И тут Элиону озарило — за рекой начинались владения Дракона!
Если она дойдет, если успеет, сможет попросить все, что захочет. Одно желание Дракон выполнит. Должен выполнить. Так, по крайней мере, пелось в легендах.
Так может, хватит уже лежать?
Элиона стянула пару нижних юбок: одну сложила в несколько слоев и прижала к ране, вторую завязала на талии узлом. Это отняло силы, навалилась апатия. Куда она сейчас пойдет? Зачем?
Но отбросив эти мысли, Элиона стиснула зубы и заставила себя встать и сделать первый шаг. Нужно было идти — не думать.
И скоро ей повезло: она наткнулась на звериную тропу. Идти стало легче.
Глаза то и дело застилала белая пелена, будто морозное дыхание трогало стекло — мир по краю исчезал за тонкой паутиной замысловатого узора. Элиона видела лишь небольшой участок впереди: песчаную тропу, покрытые лишайником стволы сосен, островки черники, муравейник, трухлявое бревно, преградившее дорогу.
Она двигалась, как в бреду: сердце колотилось в горле, подкатывала тошнота, боль в боку только усиливалась, и по телу при каждом шаге волнами растекалась слабость. Но голова оставалась стеклянно чистой — ни одной мысли. А ведь затея не стоила и выеденного яйца! Только лечь на тропу и умереть она не могла: не позволяла треклятая гордость.
Когда ноги налились свинцом, уши забило ватой и перед глазами все поплыло, Элиона поняла, что дальше идти не в силах. В голове нарастал гул. Ей слышались невнятно шепчущиеся друг с другом голоса.
Деревья расступились, и тропинка резко сорвалась вниз, к шумной горной реке. Вода яростно клокотала, тащила по камням упавшие ветки. И вроде бы не широкая — в семь шагов, — а так просто не перейти: собьет с ног и унесет.
Но отступать не имело смысла.
Элиона с замиранием сердца шагнула в реку. Ледяная вода тут же обожгла ногу тысячей миниатюрных иголок, течение потянуло за собой. Скулы свело от злости — столько шагов сделала, а тут сдастся? Никогда!
Ярость придала сил. Раскинув руки, Элиона медленно добрела до противоположного берега. И тут ее накрыла слабость, пришедшая вместе с облегчением. Колени задрожали и подогнулись, земля стремительно приблизилась — сознание ускользнуло во мрак.
Когда она очнулась, тело ломило от усталости. Пересохшее горло мучила жажда. Ступни заледенели и стали совершенно бесчувственными. Рядом чудился звук текущей воды.
Элиона, щурясь, открыла глаза и с трудом, словно сквозь толщу мутного льда, разглядела кусок лазурного неба и верхушки сосен. По щекам потекли слезы отчаянья: Дракон не пришел. А значит, она так и умрет, лежа с заломленной за спину рукой, подогнутыми ногами и лицом, обращенным к бесчувственному небу. И сожрут ее дикие звери…
«Где же ты? Где? — не в силах произнести это вслух, мысленно взмолилась Элиона. — По легенде мы связаны клятвой. Ты и я».
Кроны деревьев сильнее качнулись от ветра. Птицы ненадолго замолкли, а затем разразились жизнерадостным щебетом. Лицо накрыла чья-то тень, и в шуме реки почудились ответные слова.
— Мы связаны клятвой, ты и я, — прошептал легкий ветерок, коснувшись лица и отодвинув с глаз прядь рыжих волос. — Зачем ты пришла и зовешь меня?
Действительно, зачем?
Она подумала об Йотиларе с его старенькой, потрескавшейся лютней. Раньше он мог часами сидеть, перебирать струны и карябать пером новую поэму на огрызках бумаги. Смотреть на него было счастьем.
Но что она увидит в его глазах, если вернётся живой? Ненависть? Страх? Обречённость?
Потом Элиона подумала об отце. Он так любил её, свою единственную дочь, что позволил выйти замуж за барда. Знал, что это приведёт к войне. Что лорд Ардгал не простит оскорбления отказом. И всё равно отец оставил за ней право решать самой.
Папочка-а…
Он так любил её, а она его подвела.
— А-а-а… а-а… гррх… — все, что смогло выдавить охрипшее горло. Губы же беззвучно прошептали: — Отец не должен погибнуть из-за моей глупости… Сохрани ему жизнь. Сохрани Изейнваль…
— Тебе не обязательно умирать. Почему ты не выберешь жизнь? — ласково спросил ветер и принес с собой необыкновенное умиротворение.
Нет. Она решила все правильно. Терзающая острая боль медленно отступала, глаза заволакивала белая пелена, разрастаясь от краев к центру. Зачем неволить собой Йотилара? Зачем держать прекрасного соловья в золотой клетке?
Пусть летит…
— Ну почему я? — спросил привязчивый ветер, и в тоне его послышалось ворчание.
Элиона улыбнулась одним уголком губ.
— Легенды говорят, ты не отказываешь умирающим королям. Одну их просьбу обязательно выполняешь, — все так же беззвучно прошептала она и опустила ладонь, которой зажимала рану. Отпущенное время уходило.
— Легенды не врут, — в последний раз донесся отзвук ветра и смолк.
Проводив Элиону за грань, в небо взмыл Золотой Дракон.
* * *
Войско собиралось в Рокшпосте. Небольшая приграничная крепость, сиротливо жавшаяся к скале, за несколько дней превратилась чуть ли не в базарный город — всюду кишмя кишели люди, кони, повозки с провизией, стук молотков в кузнях не смолкал с утра до поздней ночи, на небольшом плацу без устали тренировались новобранцы.
От тесноты, духоты и жары многие валились с ног. Люди страдали животом от грязной воды, гибли в многочисленных потасовках и проклинали по очереди засушливое лето, богов и его, лорда Ардгала, велевшего собираться именно здесь.
Над городом повисло удушливое облако испражнений, пота, пыли и гари. Ветер словно забыл об этом месте. Все чаще молились Дракону, чтобы крылатый правитель небес вернул движение воздуху или подарил дождь.
Ардгал пребывал в мрачном расположении духа. Завтра нужно было выступать, а половине войска не хватало обмундирования, треть состояла из зеленых юнцов, а его лучшие бойцы валялись в лазарете с желтухой.
Кулак обрушился на стол.
— Да что за напасть! — выместив часть злобы на мебели, Ардгал немного успокоился.
Взгляд остановился на фигуре советника. Тот моментально побледнел. Стало заметно, как у него затряслись пальцы.
Вот всегда так! Стоит только повесить десяток-другой лодырей, как ты уже прослыл душегубом и все немеют под твоим взором. Тьфу ты, пропасть!
— Пленника ко мне, — зло бросил Ардгал.
Советник шумно выдохнул, суетливо утер лоб платком и защелкал пальцами. Стражник по его сигналу снялся с поста и вышел в коридор. Довольно быстро — прошло менее четверти часа — пленник появился в зале.
В оборванной и испачканной одежде Йотилар выглядел жалким. Но он не вжимал голову в плечи и не трясся, как все остальные.
— Элиона мертва? Да или нет?
— Я… я не знаю, — произнёс пленник, опрокинутый стражником на колени.
— Да неужели? — усмехнулся Ардгал, давя вспыхнувший гнев. — И как ты только осмелился прийти ко мне, раз не можешь ответить на такой простой вопрос? А ну отвечай! Как она умерла? Ты связал Элиону, поставил на колени и отрубил ей голову мечом?
— С чего бы мне поступать так с собственной женой? — огрызнулся Йотилар, но следом поник. На измазанном грязью лице проступила гримаса страдания. — Я поступил ещё хуже. Я бросил её умирать с колотой раной в боку. Одну. В лесу. Если она не истечёт кровью, то её загрызут дикие звери. И это… моя вина…
Йотилар разрыдался прямо у него на глазах.
Куда глядела Элиона, выбирая себе в мужья этого слабака? Смотреть же противно.
— Что ты там лопочешь? — грубо окрикнул его Ардгал, отпил вина и отставил чашу.
— Лорд Ардгал, клянусь могилой своей матери, что Элионы больше нет в живых, — пленник поднял на него горящий отчаяньем взгляд и крепче стиснул худыми пальцами цепь от кандалов. — Вам незачем начинать войну.
Ардгал не удержался от ухмылки. Его люди донесли, что обнаружили у реки труп с глубокой раной в боку. Элиона умерла от потери крови. Король был стар, а единственный мужик, который мог бы возглавить армию и оказать ему сопротивление, валялся у его ног.
Ещё никогда победа не давалась ему в руки так просто.
— Напротив. Именно сейчас её и стоит начать.
— Что?! — Йотилар вскочил на ноги, но стражник тут же опрокинул его обратно на пол. — Но зачем?! Лорд Ардгал, вы же говорили, что хотите только Элиону. Что именно она – причина. Зачем же воевать сейчас, когда её больше нет?
— Опомнился? — Ардгал смерил бывшего соперника презрительным взглядом. — Я что, дурень какой-то, начинать войну из-за бабы? Пусть и из-за такой, как Элиона. Эх! Горячая была штучка! Живой огонь в глазах, и до мужика больно охочая. Но, как все бабы, дура! Выбрала не того.
— Как? — пленник не мог оправиться от потрясения. — Вы же раньше совсем другое говорили! Про мужскую честь! Про бабский каблук!
— Говорил, — Ардгал утвердительно кивнул, пряча улыбку. — Врал тебе, поэт недоделанный, лил отравленный мед в уши. А ты вместо того, чтобы своей головой думать, взял и повёлся, — он еще пару мгновений наслаждался тем, как с лица Йотилара одна за другой сходят краски, а потом приказал: — Выбросьте его в окно.
Поняв, чем всё обернулось, пленник взвыл и забился у стражников в руках, пока те волокли его к балкону. Но Ардгалу не было дела до страданий раскаявшегося мужа.
— Зачем только Элиона его выбрала? Вышла бы за меня. Тогда была бы сейчас жива.
Раздраженно вздохнув, Ардгал поднялся. Нужно было поставить точку в этом деле — захватить Изейнваль.
Вдруг с улицы донеслись суматошные крики.
— Дракон! Дракон! — в голосах людей животный ужас смешивался с восхищением.
Нахмурившись, он бросился к балкону. Заручиться поддержкой Дракона было бы неплохо! Если там и в самом деле Дракон…
Выскочив на балкон, Ардгал бросил жадный взгляд на столпившихся внизу людей: они стояли с задранными головами и открытыми ртами. Он проследил за всеобщим взглядом, но ничего не увидел. Лазурное небо было безоблачным и абсолютно чистым — пустым.
— Приказываю первой и девятой тысяче выступать немедленно. Не нравятся мне эти массовые виде…
Он не успел договорить, как что-то подхватило его и унесло ввысь. Ветер засвистел в ушах, обожгло лицо. Рокшпост медленно исчезал, превращаясь в черное пятно на фоне бушующей зелени. Ардгал, до конца не веря в случившееся, нащупал под руками по-металлически гладкую и холодную чешую.
«Не может быть! Я в когтях у Дракона!» — мысль взрезала висок, пронеслась в голове и сменилась страхом, удивлением, а затем радостью.
Легенды утверждали, что королём Изейнваля может быть лишь тот, кого признает дракон. Так неужели?.. Это будет он?
Когти так нежно сжимали тело — без боли и неудобства, — и в то же время могли в любое мгновение раздавить. У Ардгала аж ягодицы сжались от восторга. Он и Дракон — мыслимо ли это? И пусть отец всегда говорил, что удача на стороне сильных, Ардгал не верил. А теперь он чувствовал себя повелителем мира! Земля от восхода до захода солнца раскинулась под ним, как гулящая девка, соблазняя прикоснуться взором к извилистым рекам, лесам и полям, тонкой полосе гор и далекому морю.
Не жизнь — мечта!
Внезапно мир перед глазами перевернулся. Заложив крутой вираж, Дракон камнем ринулся вниз. В лицо ударил беспощадный ветер: заслезились глаза, обдало жаром кожу, щеки складками собрались к вискам.
В Ардгале проснулся дремавший азарт. Еще мальчишкой он мечтал о полете, а теперь Дракон исполнил давнее желание — не сжег в пламени, не раздавил в когтях. Значит, Ардгал был ему нужен! Конечно же, чтобы сделать королём Изейнваля!
— Еехху-у-у! — перекрикивая ветер, проорал он и раскинул в стороны руки. Восторг полета пьянил, добавляя безрассудства и храбрости.
У самой земли Дракон затормозил и перешел на бреющий полет, совсем близко к верхушкам сосен. Они возвращались обратно, к Рокшпосту. Ардгал властно гладил драконий коготь. С таким союзником захват Изейнваля казался делом почти свершенным, проще говоря — пустячным.
Неприятности начались, когда, подлетев к Рокшпосту, Дракон раскрыл пасть.
Длинной обжигающей струей пламя ринулось на землю. Высушенная солнцем трава вспыхнула мгновенно, следом загорелись деревья и стены. Отчаянно воя и размахивая руками, запертые в тесноте люди ударились в панику. Пожар охватывал один дом за другим, а Дракон все продолжал изрыгать из пасти беспощадное пламя.
— Стой! Нет! — заорал Ардгал, молотя кулаком по драконьей лапе. — Это мои люди. Мои! Не смей их убивать!
Он смотрел вниз и не верил глазам. Люди десятками и сотнями гибли в огне, вспыхивая, словно тряпичные куклы. Они кричали, тянули к нему руки, звали по имени — умоляли и проклинали. Рушились здания, исступленно ржали кони, домашняя скотина ополоумела от страха.
Непобедимая армия, которую он собирал столько лет, сгорала заживо, запертая в стенах неприступной крепости Рокшпост — каменного мешка с единственным выходом через ров у главных ворот. Массивные укрепления с узкими окнами бойниц в одно мгновение из спасительного оплота превратились в ловушку.
Ардгал почувствовал, как волосы на затылке зашевелились от ужаса.
Сбор армии и мечта о завоеваниях наполняла смыслом его жизнь. И что теперь? Все труды пропадут в огне?
Дракон пошел на следующий круг, а Ардгал, очнувшись от первого потрясения, бросил ошеломленный взгляд вниз.
Внутри крепости горели уже целые кварталы. Люди в панике лезли друг на друга, стремились выбраться на подпиравшие Рокшпост с севера крутые скалы или же, наоборот, завернувшись в тряпье и куски кожи, пытались пройти сквозь стену огня, охватившего ворота, и выбраться из города. Дракон безжалостно убивал и тех, и других.
Ардгал стиснул зубы от ярости. Никто не смел разрушать его планы. Никто не смел убивать его солдат. Никогда!
— Проклятая ящерица! Ты мне ответишь за это! — зло прошипел он, подтягивая вверх ногу. С огромным усилием дотянувшись до сапога, Ардгал вытащил спрятанный в голенище отравленный кинжал и замахнулся.
Словно почувствовав угрозу, Дракон резко остановился и завис в небе. Ардгала сильно тряхнуло, и кинжал выскользнул из взмокших ладоней.
Подняв голову, он ощутил на себе разумный взгляд огромного глаза, окатившего волной презрения. Дракон развернул к нему пасть и, раньше, чем Ардгал успел что-то сделать, откусил голову.
Барахтаясь и конвульсивно дергаясь в воздухе, из разжавшихся когтей на землю полетело обезглавленное тело. Крепость Рокшпост догорала, превратившись в общую могилу. Золотой Дракон удовлетворенно выдохнул пар из ноздрей. Он выполнил последнюю волю Элионы.
* * *
В небольшой уютной пещере вылупилась из яйца малышка-драконица. Поднялось внешнее полупрозрачное веко, открывая сине-зеленый глаз. Малышка повертела головой, осмотрелась, а затем открыла и второй глаз. На стене солнечный лучик словно играл с ней в догонялки, прыгая с одного места на другое. Драконица долго и внимательно следила за ним, а затем сморщила носик и чихнула: видимо, в ноздри набилась витавшая в воздухе пыль.
Скорлупа яйца еще кое-где прилипала к маленькому тельцу, поблескивающему золотистыми чешуйками на закатном солнце. Лапки с мягкими коготочками неуверенно переступали с места на место, пытаясь выпутать увязшие в охапке соломы пальцы. Кожистые крылья мокрой тряпкой болтались за спиной. Драконица еще не знала, что их можно использовать для удержания равновесия.
— О! Кого я вижу! Проголодалась, да? — закончив любоваться, он вышел вперед. В одной руке болталась корзина со свежей рыбой, другой приходилось придерживать отросшие волосы.
— У-уррр… — ответила драконица и ткнулась мокрой мордочкой в руку.
— Ешь, красавица, подкрепляйся, — он ласково почесал область между надбровных дуг и ловко положил в пасть рыбу, лишь в самый последний момент, когда челюсти почти сомкнулись, успев отдернуть пальцы: — Теперь тебе вместо меня придется жить жизнью Золотого Дракона. Долго жить, почти бесконечно.
На мгновение его сердце тронула легкая грусть: жаль было людей в Рокшпосте, жаль Элиону, — но он быстро собрался и растянул губы в самой широкой, жизнерадостной улыбке.
— Память Крови подскажет тебе, красавица, как сушить крылья, как охотиться, как управлять потоками воздуха. — В пасть драконицы упала еще одна рыба. — Со временем ты вырастешь сильной и красивой. На спине появится радужный гребень. А потом когда-нибудь к тебе придут мои дети.
— У-урр? — малышка рыгнула, заглатывая последнюю из предложенных рыб, и слегка наклонила голову на бок, будто спрашивая.
— Не обязательно дети, скорее потомки, — он мечтательно улыбнулся и с надеждой посмотрел на выход из пещеры. — Я позабочусь об Изейнвале. А заодно напомню людям, с их ужасно короткой памятью, что пытаться захватить нашу с тобой страну бессмысленно. Этими землями от начала времён правили драконы.
Он надолго замолчал, погрузившись в мечты о дальнейшей жизни. Не дождавшись продолжения, драконица попыталась боднуть его небольшими рожками на лбу, но не удержала равновесия и почти упала.
— Тише, Элиона! Тише! — Он едва успел поддержать малышку. — Не спеши! Ты за свою драконью жизнь еще многое успеешь сделать. И только тогда, когда к тебе придет кто-то из моих потомков и скажет слова древней клятвы, все изменится.
Он аккуратно водрузил малышку обратно на соломенный настил, подвинул к ней корзину с рыбой, ласково погладил по голове и ушел.
А Элиона еще долго смотрела вслед необычному юноше с такими добрыми янтарными глазами и водопадом белоснежных волос за спиной. Она не знала, как выразить на драконьем языке охватившие её чувства. Не об этом она просила, только об Изейнвале! Но в то же время какая-то часть её сознания всегда знала, что именно так и произойдет.
Ведь они были связаны клятвой. Он и она. Человек — дитя дракона, и дракон — дитя человека.
Обсудить:https://vk.com/album-164590980_254898378
