№138 Диакогис
- Протей Элкринис, ветеран семи войн в заштатном гарнизоне в чине локагоса командует
десятком разжиревших от безделья стражников. Признаться, ожидал от тебя большего.
Лик замолчал, сцепил руки в замок перед грудью и прислонился к косяку двери, ведущей в
кабинет командира гарнизона. При этом пропылённая одежда, свисающая с его худой фигуры
множеством складок, слегка колыхнулась. Лицо было фигуре под стать: туго обтянутый сухой кожей
череп, пытливый взгляд глубоко посаженных тёмных глаз, жидкая борода рыжего цвета с уже
солидной проседью и такого же цвета шевелюра, далеко назад отступившая ото лба. Да уж, годы не
пощадили его. На лице Лика сияла широкая улыбка, очевидно, он был очень доволен собой.
- Лик Аназитириа, дознаватель из Энгоменея, (не знаю, какие там у вас чины) мальчик на
побегушках у тайной канцелярии. А я-то думал, ты приличный человек, - в тон Лику ответил Протей и
добавил после небольшой паузы. – В общем, я тоже рад тебя видеть, старый друг.
Протей положил руку на плечо дознавателя.
- А я-то как рад! –Лик повторил жест Протея. – Какие ты себе тут щёки наел – бородой не
объять. Горный воздух так хорошо действует на аппетит?
- Так и есть, - усмехнулся Протей. - А ты как был веслом, так и остался.
Посмеялись.
- Приехать в один из сотен городишек на просторах нашей расползшейся на пол континента
империи, - сказал Лик, переведя дыхание, - и встретить там одного из немногих оставшихся в живых
боевых товарищей… Ты ведь из Караниса, так? Каким ветром тебя занесло так далеко от отчего
дома?
- Служба… - коротко ответил локагос. Протею не хотелось ворошить прошлое, поэтому он
решил перейти к делу:
- Итак, синтагматаркис Медон передал мой десяток во главе со мной в твоё распоряжение для,
как он выразился, «оказания всяческой помощи в вопросах расследования пропажи людей». Чем,
собственно, могу быть полезен?
- Всяческой помощи в вопросах… - передразнил Лик. - Твой командир нормально говорить
вообще умеет?
- Раньше умел. Но как синтагматркисом стал и гарнизон наш в подчинение получил –
разучился. А вообще он неплохой человек.
- Все – неплохие люди, пока копать не начнёшь, - пробормотал Лик.
- Что?
Ничего. Так – профессиональное. У вас тут есть какой-нибудь постоялый двор? Желательно,
чтобы кормили там съедобно.
- Почему не хочешь остановиться в гарнизоне?
- Предпочитаю быть ближе к выпивке и свежим слухам.
- Как знаешь. У нас в городе всего одна гостиница.
- Ну так веди.
Локагос и дознаватель вышли из-под тяжёлых каменных сводов главного бастиона, которые
ещё хранили немного ночной прохлады. Со всех сторон на них обрушился горячий и тяжёлый, как
кузнечный молот, полуденный воздух. Мужчины прошли под аркой ворот, минули часового, одиноко
парившегося под небольшим тканным навесом. Гарнизон располагался в самой высокой точке
долины, так что от его ворот весь город был как на ладони. На краю долины в голубой дымке
вздымались к небу зелёные склоны гор. В некотором удалении от жилых кварталов можно было
разглядеть каменное здание высотой этажа в два, увенчанное массивной полусферой купола.
- Обсерватория? –спросил Лик, указав рукой на здание с куполом, с таким выражением, с
котором обычно говорят «это то, о чём я думаю?».
- Обсерватория, - спокойно подтвердил Протей. Вне всяких сомнений Лик прекрасно знал, что
это за «обсерватория» и для чего предназначается. Именно наличие в городе этого строения, скорее
всего и послужило причиной, по которой прислали целого энгоменейца, а не кого-нибудь попроще.
По пути к постоялому двору мужчины вспоминали различные эпизоды отгремевших войн и
многочисленных общих знакомых, многие из которых, впрочем, уже давно обрели вечный покой в
аиде. Протей также поинтересовался новостями из большого мира.
- Жизнь бурлит и нередко при этом характерно попахивает, - ответил Лик. - В мире назревают
большие перемены, и многим это не по нраву. Великие державы расчехлили распадный арсенал и
шлют друг-другу гневные ноты. Если у кого-то не выдержат нервы…
Лик многозначительно замолчал.
- …то история всего мира покатиться по-иному, причем, скорее всего покатится прямо в тартар,
– закончил за друга Протей. – А те, кому посчастливится пережить первый удар, будут обречены
медленно умирать на заражённой пустоши, некогда бывшей нашим цветущим миром.
- Точнее не скажешь.
В небольшой харчевне, что была при постоялом дворе, народу оказалось немного. Лик
уговорил Протея разделить с ним трапезу, и когда мужчины отобедали, положил перед собой на стол
чернильницу, небольшую книжицу в кожаном переплёте, взял наизготовку железное перо,
украшенное причудливой резьбой и попросил Протея рассказать всё, что ему известно о пропавших
людях.
- Я не стал особо мучить расспросами Медона, - прибавил дознаватель. – Он большой
начальник, и ему сверху видно гораздо меньше деталей, чем тебе.
Протей немного помедлил, собираясь с мыслями, и приступил к рассказу. Всё началось три
месяца назад. Первым пропавшим был батрак с одного из виноградников, которыми был окружён
город. Этому никто не придал особого значения, так как семьи у того человека не было, и думали,
что он просто ушёл искать лучшую долю. Забеспокоились, когда бесследно исчезли ещё двое. Другие
пропавшие тоже были мужчинами, иные из них - приезжими. Медон пару раз отправлял в
окрестности города отряды стражи на поиски, но местные горы изобиловали малозаметными
тропами и пещерами, так что в них можно было потерять целое войско, не то что три десятка людей.
В городе нарастало беспокойство, ночью на улицы старались не выходить. Впрочем, беспокойство в
панику пока не переросло, и Диакогис, праздник земли и плодородия, который уже много сотен лет
отмечался в этих краях в середине лета, отменять никто не собирался. Время от времени, Лик
задавал уточняющие вопросы, акцентируя внимание на отдельных деталях истории, и делал пометки
в своей книжице. Когда рассказ Протея был окончен, дознаватель впал в задумчивость, рассеяно
вертя в руках своё резное перо. Наконец, он опустил писчий инструмент на стол и медленно
произнёс:
- Вот что. С городом я не знаком, так что завтра дай мне в сопровождение кого-нибудь из твоих
мужиков посообразительней. А там видно будет.
***
Четыре дня прошло со времени встречи Лика с Протеем в гарнизоне. Был вечер. За окном
сгущались сумерки. Дневная жара отступила, хотя в прогретом за день каменном доме было
душновато. Протей аккуратно собирал только что почищенный и смазанный револьвер.
Отголоски прожитой жизни вихрем кружились пред мысленным взором локагоса. Крики
людей, сгорающих заживо на борту «Гийовронтиса» под обстрелом береговой батареи Авенадона…
Засыпанный свежей землёй ров под стенами Караниса, в котором упокоились жена и дочь Протея
вместе тысячами других, не переживших эпидемию Чёрной плети… Горы трупов на улицах Нут-
Амена… Длинный ряд образов прошлого шествовал мимо локагоса прежде, чем снова кануть в
глубины его памяти. Война, боль и смерть были привычными спутниками Протея, и, наверное, давно
стали неотъемлемыми частями его самого, отражениями его души. И даже тысяча лет тихой жизни
провинциальном городке среди цветущих гор, этого не изменит. Смерть забрала многих из тех, кого
знал Протей, по какой-то неведомой прихоти щадя самого локагоса, отчего ему порой начинало
казаться, что это он несёт горе и гибель всем вокруг. А этот Лик… Он был внезапно ожившим
призраком прошлого, и вместе с ним вдруг ожила какая-то часть самого Протея. Как будто нависший
над локагосом злой рок внезапно дал осечку.
Раздался стук в дверь. Протей несколько удивился, так как он давно ни с кем не водил дружбы
и редко принимал у себя гостей. На пороге оказался Лик. На этот раз дознаватель был мрачен. Он
молча поднял руку с зажатой в ней бутылкой из тёмно-зелёного стекла и вопросительно посмотрел
на локагоса. Протей отрицательно качнул головой и сделал приглашающий жест рукой. В доме
нашлось несколько ржаных лепёшек и немного сушёной рыбы. Всю найденную снедь Протей
выставил на стол перед гостем.
- Так и не женился во второй раз после той эпидемии в Каранисе? – спросил Лик, оглядывая
неубранную комнату.
- Как видишь, - развёл руками Протей. - Как расследование?
- Опросил людей, нашёл пару зацепок, прожарился до хрустящей корочки. Похоже, вокруг
вашей обсерватории затевается какая-то возня.
- Кому может быть интересна обсерватория?
- Простая обсерватория, может, и никому, а вот пусковой комплекс с распадным ядром – очень
даже. Возможно, наша простенькая маскировка не помогла, и о комплексе узнал кто-то, кому не
положено. Пока это только подозрение, нужно копать дальше.
Лик умолк и стал задумчиво жевать лепёшку. Он явно хотел сказать что-то ещё.
- Протей, ты ведь был эпилектом, одним из лучших. Практически героем. Но ты важному и
почётному делу предпочёл прозябанье в этом захолустье. Почему? – спросил Лик дожевав. – Не
верю, что ты просто струсил.
- Нут-Амен, - сказал Протей. – Помнишь, что было после того, как мы его взяли?
- То же, что всегда бывает в захваченных городах после тяжёлого штурма.
- Верно. Мы и раньше сеяли смерть часто и густо, но тогда превзошли себя. Именно там, среди
залитых людской кровью улиц я понял, что больше так не могу.
- А меня после Нут-Амена позвали в Энгоменей, - вымолвил Лик после паузы. – Энгоменейцев
считают мясниками, но я всё же решил пойти к ним. Знаешь, почему?
- Почему?
- Чтобы люди могли спокойно растить детей, собирать урожай или, устав от крови и дерьма,
доживать в покое, у кого-то руки в крови и дерьме должны быть по локоть. И я подумал: как можно
просто жить зная, что можешь быть этим кем-то, что можешь встать между твоим народом и
пропастью? А «можешь» значит «должен».
Повисло молчание. Лик сделал длинный лоток из своей бутылки, потом махнул рукой и сказал:
- Пёс с ним. Лучше расскажи, как в ваших местах празднуют Диакогис.
***
Диакогис! Ночь музыки и песен, ночь вина и безумных плясок. Считалось, что если отметить
Диакогис с недостаточным размахом, то земля, оскорблённая таким непочтением, перестанет
родить. Так что в эту ночь народ веселился с полным самоотречением. Кто не любит Диакогис?
Известно кто – стража. У народа - гуляния, у стражи – усиленные патрули.
Протей и ещё четыре человека из его десятка шли окраинной улицей, залитой бледным
лунным светом. Цветные огни фейерверков взлетали к самым звёздам, отражаясь в начищенных до
блеска касках стражников, а затем грохот разрывов прокатывался над черепичными крышами.
Чёрные тени неторопливо расползались по тёмным углам под напором света от фонарей в руках
стражников. Пока всё было в порядке, но, впрочем, ночь только начинается.
Из одного из домов дальше по улице раздался приглушённый грохот, как будто кто-то упал с
лестницы, пересчитав по пути вниз все ступени. Вероятно, это некий мертвецки пьяный гуляка
пытался добраться до своей спальни, но потерпел досадную неудачу. Грохот повторился, и на этот
раз отчётливее. А через пару мгновений раздались выстрелы. От закрытых ставней одного из окон
первого этажа брызнули щепки, пули ударились в стену здания напротив.
Стражники попрятали безобидные дубинки, в лунном свете сверкнули металлом стволы
револьверов. В этот момент дверь дома, где стреляли, с треском вылетела на улицу, сразу за ней
одна за другой выскочили несколько тёмных фигур.
- А ну стоять!!! – заорал Протей и выстрелил в воздух. Но фигуры не обратили не крик и
выстрел никакого внимания. Одна из них, высокая и худая, резко развернулась и молнией метнулась
к своим преследователям, замахиваясь каким-то предметом, зажатым в руке. Не успел Протей снова
набрать воздуха в грудь, как на ногах остался лишь один из незнакомцев.
- Без команды не стрелять! - гаркнул Протей на своих людей, уже направивших оружие на
худую фигуру. – Стой или ты труп!
Последний выкрик был адресован человеку в темноте, и вторая пуля локагоса красноречиво
подтверждая его слова, отскочила от булыжника мостовой прямо перед ногами незнакомца.
- Протей, не стреляй! Это я, Лик, - раздался из темноты знакомый голос.
- Брось оружие, подними руки и подойди, - потребовал локагос.
Человек подчинился и, сделав несколько шагов, оказался круге света, очерченного фонарями
стражников.
- Опустить оружие! - скомандовал Протей своим людями сам поспешно проделал то же самое.
Это действительно был Лик, только выглядел он неважно: весь всклокоченный, с солидными
прорехами в одежде, лицо его было в крови.
- Врач нужен? – спросил Протей.
- Потом, - отмахнулся Лик. - Протей, беда. Я опоздал, нам нужно скорее попасть в
обсерваторию! Они вот-вот нападут!
- Кто нападут?
Лик на секунду закрыл глаза, собираясь с мыслями. Когда дознаватель снова посмотрел на
Протея, на его окровавленном лице было только спокойное сосредоточение.
- Наши пропавшие люди – теперь они покорные бессловесные орудия. Те, кто подчинили их,
хотят захватить обсерваторию. Кукловоды специально ждали Диакогис, чтобы напасть, когда по
городу будет шататься много пьяных горожан. Стража в обсерватории не сразу почует неладное,
увидав толпу людей у своих дверей. Нельзя допустить, чтобы пусковой комплекс захватили!
Внутри Протея всё похолодело. Если какой-то безумец сумеет заполучить готовое к пуску
распадное ядро, одному Громовержцу известно, что может произойти. После непродолжительных
раздумий локагос выдал:
- Делаем так: мы сейчас дуем к обсерватории, собирая все патрули, какие встретим по пути.
Элиофорос, бегом в гарнизон – пусть шлют подмогу.
Лик подобрал с мостовой свою саблю, прихватил пистолет одной из своих жертв и побежал
вслед за стражниками. По пути им встретился ещё одни патруль, так что к обсерватории подходили
уже вдесятером. Из выбитых окон здания с куполом доносились выстрелы, звон железа, резкие, как
удары кнута, приказы и протяжные вопли раненых и умирающих. Массивная железная дверь была
вырвана из стены и валялась рядом бесполезным измятым куском железа. Протей про себя отметил,
что такое мог сделать только маг, а значит, дело дрянь. Ни одного тела у входа не лежало, очевидно,
уловка нападающих сработала, и стража до последнего момента ничего не подозревала.
- К бою! – скомандовал Протей, и первым бросился в дверной проём.
Пол главного зала был весь усеян телами. Защитников оставалось совсем немного, они
умирали один за другим. Те, кто не нашёл в себе сил стрелять во вчерашних соседей, погибли
первыми.
Локагос почувствовал так хорошо ему знакомый огонь в крови – старые солдаты навсегда
остаются на войне. Схватка была короткой и яростной. Патроны кончились быстро, пришлось пустить
в дело нож, до этого висевший на поясе. Живых оставалось всё меньше.
Протей заметил одного противника, отличавшегося от прочих. Тип в чёрной одежде и
железной маске – похоже, он был главным. Человек в чёрном резко выпрямил руку в сторону
бегущего к нему стражника – того мгновенно сорвало с места и с противным хрустом вмяло в стену.
Брызги крови из раздавленного тела полетели во все стороны вместе с каменной крошкой от стены.
Видимо, это и есть тот маг, что выломал дверь.
Протей сталкивался с подобными специалистами – ближний бой не был их сильной стороной.
Едва ли он сможет быстро перевести дух, чтобы ещё раз ударить с такой же силой в ближайшие пару
минут. А значит, у Протея есть в запасе немного времени. Только бы успеть добраться до него…
Протей сбоку налетел на человека в маске, метя ножом под лопатку. Направленный опытной
рукой клинок должен был достать до сердца. Блёклая красноватая вспышка. Нож, ударив в
невидимую преграду, отскочил назад с такой силой, что вылетел из руки Протея. Проклятье, на маге
штурмовые щиты! Человек в чёрном схватил локагоса а за шею и отшвырнул в сторону. Протей успел
выставить вперёд руки прежде, чем врезаться в груду деревянных ящиков у стены и рухнуть на пол.
Несколько бесконечно долгих мгновений прошло прежде, чем верх и низ вернулись на свои места.
Протей понимал, что он уже ничего не успеет сделать. Захотелось зажмуриться, но локагос заставил
себя посмотреть в лицо смерти. Человек в чёрном уже поднимал руку, чтобы раздавить Протея своей
магией…
Удар сабли Лика был настолько быстрым, что локагос отчётливо услышал свист рассекаемого
воздуха. Оружие дознавателя проскрежетало по спине мага. Человек в чёрном пошатнулся, но не
упал. Ох не прост оказался энгоменеец, раз смог пробить магическую защиту! Ещё раз ударить Лик не
успел – его противник обернулся и толкнул ладонью воздух прямо перед собой. Лик змеёй бросился
в сторону, но полностью уйти от ударной волны ему не удалось. Дознавателя пронесло через весь
зал, и приложило волной об стену. Человек в чёрном поднял лежащую на полу саблю Лика и
двинулся в сторону Протея – добивать. Локагос поднялся на ноги. Тяжёлая мешающая двигаться
слабость разлилась по всему телу. Ещё пара шагов и маг сможет достать Протея саблей. Времени что-
то предпринять почти не оставалось. Локагос подобрал с пола расщеплённую с одного конца доску и
изготовился драться до конца.
Первый удар сабли оставил в руках Протея маленький огрызок доски. Второй удар станет
последним. Замах! Выстрел! Человек в чёрном дёрнулся всем телом, упал лицом вниз и больше не
шевелился. Сабля звякнула об пол.
Стало тихо. Локагос огляделся. Лик на другом конце зала обессиленно опустил руку с
пистолетом. Больше никто не шевелился. Бой был окончен.
Протей, оскальзываясь в крови, побрёл к Лику. Дознаватель сидел на полу, привалившись
спиной к стене, на губах его в такт дыханию вздувались кровавые пузыри.
- Живой? – кое-как выговорил локагос.
- Пока да, как видишь, – отозвался дознаватель, кривясь от боли. – Дышать больно. И ног не
чувствую - видимо, спина пополам.
- Я за помощью, - Протей развернулся к двери, чтобы бежать (быстро хромать, если по правде)
в город за подмогой, но Лик неожиданно сильно схватил его за руку и притянул к себе.
- Нет. Ты должен остаться здесь. Бездельники из гарнизона скоро явятся сюда. А до того ты
отвечаешь за безопасность…
Неприятный визжащий звук, исходящий из забранного решёткой чёрного ящичка-оповестителя
на стене, заполнил собой весь зал, прерывая Лика. Рядом с ящичком горела красным табличка, на
которой было написано всего два слова: «Тревога! Распад!». Протей не мигая уставился на
светящиеся слова. Так приговорённый к смерти смотрит на направленное на него ружейное дуло.
Лик выругался. Протей молча подошёл к разбитому окну и вгляделся в пронизанный звёздным
светом прозрачный ночной воздух. Шум веселящегося города высоко взлетал над черепичными
крышами и опутанными лозой колоннадами, то распадаясь на раскаты хохота, задорные выкрики и
гудение дудок-авлосов, то снова сплетаясь в многоголосый праздничный гомон.
- Протей, что там? – раздался из-за спины голос Лика.
Теплый влажный ветер врывался в разбитое окно и трепал волосы Протея. Дознаватель ещё
несколько раз окликнул локагоса прежде, чем тот ответил.
- Ничего. Должно быть, что-то не так с оборудованием. Может, пуля попала, – Протею самому
очень хотелось в это верить.
Дрожащий росчерк разделил звёздное небо пополам и ударил прямо в освещённую
праздничными кострами городскую площадь. От места удара во все стороны рванулось облако
непроницаемо-чёрного тумана. Словно нерадивый школяр не уследил за пером и поставил жирную
кляксу на бумаге. Заняв всю городскую площадь, облако замерло, как хищник перед прыжком.
Праздничный гомон сменился криками ужаса.
- Распад, – одними губами прошептал Протей. Локагос почувствовал страшную слабость.
Казалось, что из него выдернули позвоночник, и тело сейчас расползётся по полу бесформенной
массой. Пришлось грудью навалиться на стену, чтобы не упасть.
Меж тем облако начало вращаться вокруг своей оси, щупальца чёрного тумана обманчиво
медленно поползли в разные стороны. Жатва началась.
Протей растерянно обернулся к Лику, указывая за окно.
- Лик, там… распад….
Распад. Это тяжёлое как топор палача слово повисло в воздухе. Лик никак не отреагировал, его
стекленеющие глаза были неподвижны, и только натужное дыхание и подрагивающая на губах
кровавая пена давали понять, что сидящий на полу человек ещё жив.
- Лик?
- Протей, - дознаватель приподнял голову, его взгляд стал осмысленным, - там у лестницы
лежит командир расчёта. У него должен быть ключ. Посмотри на шее. Забери его.
Протей нетвёрдой походкой приблизился к телу у лестницы. На шее у мертвеца в форме с
командирскими нашивками действительно оказалась потемневшая от времени серебряная цепочка,
на которой висел тонкий медный стержень, с прозрачным синеватым кристаллом на конце. Кристалл
был весь испещрён хитрой резьбой.
- Вставь ключ туда. Поверни. Надави, - дрожащей рукой Лик указывал на металлическую
стойку с небольшим отверстием в верхней части, как раз по размеру кристалла.
- И что будет?
- Ты исполнишь свой долг.
Щупальца распада, наконец доползли до пускового комплекса, но к зданию прикоснуться так и
не смогли – на их пути с гудением появилась полупрозрачная мерцающая жёлтым полусфера.
Одновременно с этим Протей услышал, как в недрах здания что-то заскрежетало. Пол под ногами
едва ощутимо задрожал. Облака чёрного пепла, завывая как зимняя метель высоко в горах, неистово
бились о тонкий купол, но ничего сделать не могли.
- Что это? – Протей удивлённо глядел в окно на подрагивающую под ударами черного шторма
жёлтую плёнку.
- Противораспадный барьер. Его надолго не хватит. Но пустить ядро успеешь.
Вот и всё. Скоро распад прогрызёт защитный барьер, и тогда конец. На этот раз спасения нет.
Протей не ощущал страха, он столько раз за свою длинную жизнь оказывался на самом краю могилы,
что она давно перестала пугать его. Только усталость навалилась на плечи необоримой ношей.
- Протей, - раздался откуда-то издалека голос Лика, - не стой столбом, времени мало!
Локагос подошёл к железной стойке и вставил ключ в предназначенную для него скважину.
Над скважиной загорелось маленькое табло, на котором проступила надпись: «Цель – Авенадон.
Подтвердите пуск». Дальше вниз уходили длинные ряды цифр. Рука локагоса замерла над ключом.
Осталось только надавить, и остров Авенадон превратится в голый кусок скалы посреди океана.
Мужчины, женщины, дети, старики – большинство умрёт в своих постелях, даже не успев понять, что
происходит. Кто-то в ужасе побежит, но распад настигнет каждого.
- Протей! Чего ты ждёшь?! – окликнул Лик неподвижного локагоса.
- Сколько человек живёт на Авенадоне? – спросил Протей, повернув голову. – Шестьдесят
тысяч? Восемьдесят? Убийство скольких ты называешь моим долгом?
- Не говори ерунды, началась большая война. Теперь мы с тобой снова солдаты. И наш долг
ответь ударом на удар.
- Мы-то с тобой солдаты, а как насчёт жителей Авенадона?
- А как насчёт твоего народа? – прорычал Лик, начиная выходить и себя. - Как насчёт людей,
только что умерщвлённых у дверей своих домов? Людей, которых ты клялся защищать! Ты оставишь
их неотмщёнными?!
Протей не стал отвечать. Одно движение руки, и десятков тысяч не станет. Одно движение, и
один из древнейших университетов мира превратится в изъеденный распадом безмолвный
каменный призрак. Сколько знаний будет утеряно навсегда?
- Это ведь на Авенадоне придумали распадные ядра, Протей. Это из-за них весь мир сейчас
погружается в тартар. Будет справедливо дать им почувствовать на себе их же дрянь. Они заслужили
такую участь!
Протей молчал. Его рука в страшном напряжении зависла над ключом. Одно движение… Лишь
одно лёгкое движение, но локагос не мог заставить себя сделать его.
- Протей! – закричал Лик, и сгустки крови полетели из его горла, падая на подбородок и грудь, -
Не предавай свою страну! Не предавай тех, кто погиб за тебя!
- Скорее всего, Лик, к рассвету от нашей страны и нашего народа ничего не останется, -
мёртвым голосом проговорил Протей, - как и от многих других. И пока лишь одно место на планете
наверняка не постигла эта участь: то место, куда нацелено наше ядро - Авенадон. Я бы хотел спасти
всех, Лик, но могу лишь не убивать, возможно, последний осколок нашей цивилизации. Сегодня
Авенадон уцелеет.
Протей вытащил ключ из скважины и швырнул его в окно.
- Предатель, - прохрипел Лик и попытался поднять лежащий рядом револьвер. Ему это удалось
с большим трудом. Дуло глядело в сторону Протея. Щёлк! Ничего не произошло. Щёлк-щёлк! Снова
ничего. Чрез шесть холостых щелчков Лик уронил револьвер и тихо заплакал.
Протей подошёл к дознавателю и сел на пол рядом с ним.
- Прости, Лик. Мы слишком долго сеяли смерть. Пора хоть что-то сделать по-другому.
Лик не отреагировал на слова Протея. Его всхлипы делались всё тише пока, наконец, не
затихли совсем.
- Прощай, друг, - прошептал Протей и закрыл глаза.
Барьер с тихим печальным звоном лопнул, и это было последним звуком, что слышал Протей.
***
Над Авенадоном разгорался рассвет. Поседевший за одну ночь инженер Ианарим сидел на
большом валуне у входа в станцию наблюдения за распадным фоном, слезящимися глазами смотрел
диск солнца, наполовину показавшийся из-за горизонта, и тщетно пытался унять дрожь в руках.
Сегодня ночью как минимум половина мира стала прахом, и Ианарим сам был тому свидетелем –
приборы станции беспристрастно и беспощадно поведали ему эту историю.
Рядом с инженером устало опустился на камни его напарник.
- Я думал нам всем конец, - сказал напарник, потирая виски. - Как думаешь, почему
нотиосийцы не ударили по Авенадону?
- Не знаю, - ответил Ианарим. - Но надеюсь, что мы этого хоть немного заслуживаем.
