№106 И их осталось трое
Каблуки утопали в расплавленном асфальте: в самый разгар лета, когда столбик термометра упрямо стремится к отметке сорок градусов в тени, это и неудивительно. Сейчас бы радоваться долгожданному солнышку, которого так не хватало зимой, но человек есть существо противоречивое, а значит, теперь самое время для разговоров о том, как прекрасен снег, лёд и, конечно же, истинная Земля обетованная – районы вечной мерзлоты.
Я сделала неуверенную попытку выбраться из асфальтовой западни. Левая нога с поставленной задачей не справилась. А вот правой это удалось, и в недрах аккуратного круглого отверстия, оставшегося от каблука, по всей видимости, пробившего земную кору, взору открылся завораживающий свет текущей лавы. Но любоваться этим фантастическим зрелищем пришлось недолго: из вышеупомянутого углубления во все стороны расползлись трещины, которые, разрастаясь всё шире, поглощали машины, здания и безмолвных людей-манекенов, ещё минуту назад вполне живых и ругавших жару, на чём свет стоит. Вырвав вторую ногу из западни, я попятилась, пока не наткнулась на стену магазина, преградившего путь к отступлению, в то время как земля, не в силах больше терпеть сдавливающую оболочку, продолжала разрывать асфальт, как подобранную не по размеру рубашку. Трещина зигзагом проползла прямо под ноги, лишив опоры, и я рухнула вниз.
- Девушка! – Вроде обращались ко мне. Я приоткрыла глаза – Вам плохо? – Перед глазами маячило слегка размытое лицо женщины средних лет, работавшей в булочной рядом с остановкой, на которой мне посчастливилось ненадолго расстаться с сознанием.
В ответ я сделала неопределённое движение головой, которое при желании можно было расценить и как утвердительный кивок, и как отрицательное покачивание. Придерживаясь за стену магазина, которая теперь была надёжной опорой, а не препятствием, я, наконец, поднялась на ноги. Окружающие с любопытством посматривали на меня, пытаясь при этом сделать вид, что заняты своими делами и совершенно не замечают ничего вокруг. Женщина протянула стакан холодной воды, который я с благодарностью приняла. К чёрту ваше лето.
***
Вчерашнее событие заставило бы усомниться в своей психике и более здорового человека, чем я. Оставалось надеяться, что отдых пошёл на пользу и новых приключений сегодня не случится, иначе придётся признать, что я окончательно и бесповоротно сошла с ума. Зато отпадёт необходимость ездить на работу по сорокоградусной жаре. Конечно, хотелось бы освободиться от офисной кабалы менее экстремальным способом, но сойдёт и так, тем более, что в этой ситуации от меня всё равно ничего не зависит. Я вздохнула, блуждающим взглядом изучая верхние полки шкафа в прихожей: головного убора не нашлось, а значит, мои шансы вновь очнуться в горизонтальном положении на одной из улиц города резко возросли.
Однако сегодня на свежем воздухе и в самом деле оказалось свежо. Даже лёгкий ветерок не обжигал до костей, как весь последний месяц, а обдувал приятной прохладой. Похоже, с увольнением по причине тяжёлых психических расстройств придётся повременить. Как жаль, я уже поминутно распланировала свою жизнь в больнице для душевнобольных.
Но совсем скоро стало понятно, что расставаться с мечтами об уютной, светлой палате с мягкими стенами ещё рано. Привычный до мелочей район города вроде бы оставался таким же, как и прежде: магазины на первом этаже потрепанных пятиэтажек, платаны, высаженные вдоль дороги, университет, напротив которого ещё вчера дозорной башней возвышалось над деревьями и жилыми домами высокое офисное здание. Вот только теперь вместо него действительно возвышалась дозорная башня, черная, как уголь, напоминающая резную свечу. А мимо всё так же спешили по своим делам люди разных возрастов, как будто высоченная готическая постройка, верхушку которой скрывали мрачные тучи, – это давний элемент городского пейзажа, наскучивший местным настолько, что обращать на него внимание уже считалось дурным тоном. Я не смогла сохранить безучастный вид и с выпученными глазами приблизилась к устрашающей громадине. Из чего сделан этот архитектурный шедевр (а если это было реальностью, это был шедевр) так и не удалось установить даже при ближайшем рассмотрении. Это можно было бы назвать металлическим камнем. Или каменным металлом. Но даже под страхом смерти я бы не смогла дать более вменяемого описания.
И вдруг нечто похожее на порыв горячего ветра ударило прямо в мою многострадальную макушку. Нутром чувствуя что-то очень нехорошее, что уже нельзя будет списать на ничем не примечательный тепловой удар, я подняла голову и в ужасе тут же повалилась на спину. Вцепившись в стену когтистыми лапами, прямо над моей головой нависло чудовище, которых не должно было существовать в мире. Такое же чёрное, как сама башня, оно оставалось незаметным, пока не подобралось настолько близко, что я могла видеть только чешуйчатую морду и крупные клыки, торчащие из пасти. Если это и было плодом воображения, оно было чертовски реалистичным. Фантастическое создание продолжало меня изучать, а я, парализованная страхом, пыталась отползти подальше, понимая, что это ничем не поможет, но инстинктивно хватаясь за любую возможность избежать смертельной опасности.
Ещё раз принюхавшись, существо резко замерло, как будто учуяло то, что искало и через мгновение издало пронзительный рёв, вобравший в себя голоса тысяч диких зверей. Не помня себя от ужаса, я вскочила на ноги и с истошным криком бросилась бежать, не разбирая дороги. Казалось, никто кроме меня не замечал обрывков параллельной вселенной, затерявшихся в нашей скучной реальности, так как лица прохожих по-прежнему не выражали ни удивления, ни страха, только недовольство, что в зону их комфорта вмешалось недоразумение в виде меня. Их сложно было обвинять в равнодушии, я бы и сама повела себя так же на их месте. Но в том-то и дело, что я была на своём месте, на котором хотелось находиться всё меньше. Принимай я психотропные вещества – всё это было бы объяснимо и не так обидно, но когда разум ни с того ни с сего меняет привычную картину мира так, как ему вздумается, становится по-настоящему не по себе и поддавшись панике можно на самом деле сойти с ума на всю оставшуюся жизнь. В итоге, налетев на полицейский патруль и трясущимися руками вцепившись в парня-полицейского, я, сбиваясь и заикаясь, пыталась попросить помощи, не в силах толком объяснить, что случилось.
Меня с трудом успокоили на скамейке в тени деревьев, и я попыталась максимально правдоподобно поведать обо всём, что со мной приключилось этим утром. Однако уже к середине рассказа на лицах полицейских появилось насмешливое выражение.
- Если бы мы с вами не были в реальном мире, я бы сказала, что оно было похоже на дракона – подытожила я.
- Дракона… – то ли спросил, то ли констатировал парень, которого я чуть не сбила ранее.
- Да, понимаете, он сливается с башней, его так сразу не увидишь…
- Какой башней? – прервал меня служитель порядка.
Я возмущённо посмотрела на него и повернулась туда, где несколько минут назад возвышался грозный монолит. Теперь его там не было. Я недоумённо огляделась, а этот чёртов полицейский, который секунду назад виделся мне спасителем, даже не пытался оправдать мои ожидания и скрыть издевательскую усмешку.
- Но…. Она была…
- Конечно, была, мы знаем. Сейчас подъедет кентавр Лёха, отвезёт Вас в отделение, и Вы всё ему подробно расскажете.
Такого унижения я не испытывала никогда в жизни. Теперь это больше походило не на психическое заболевание, а на чью-то злую шутку. К нам приблизилось ещё двое товарищей в форме, которые, перекинувшись со своим коллегой парой слов, взяли меня под руки и повели к машине. Я не сопротивлялась, на это не было сил.
***
- А мы думали, что уже никогда тебя не найдём – полицейский смотрел на меня в зеркало заднего вида – кто бы мог подумать, прикинулся девчонкой!
Я взглянула на него и не сдержала возгласа удивления: за рулём сидел почтенный старец, облачённый в чёрную мантию, с длинными тёмными волосами, тронутыми сединой, и такой же бородой. А рядом вместо лысеющего дядьки крепкого телосложения, который конвоировал меня в машину, оказался рыжеволосый щуплый парень лет шестнадцати, смущённо отводящий глаза и растерянно улыбавшийся.
- Вы кто такие? Что вам от меня нужно? – я почувствовала себя героиней второсортного детективно-мистического сериала.
- Вот как… Значит, ты спрятался и не хочешь выходить? Тогда придётся заставить тебя вернуться – лицо старца потемнело, а его губы зашевелились, точно он что-то говорил. И хоть нельзя было уловить ни звука, я почувствовала, как он силой мысли сжимает моё тело, будто пытаясь выдавить из него сознание. Боль была настолько мучительной, что я попыталась заглушить её криком и не узнала свой голос, словно во мне жил кто-то ещё, кто долго молчал и скрывался. Но теперь до него добрались, невыносимыми муками вынуждая обнаружить себя, а боль, которую чувствовала я, скорее всего, была лишь отголоском его кошмара.
А между тем мир вокруг разлетелся на миллионы частиц, оставив нас втроём висеть в абсолютной пустоте. И уже через секунду зародилась новая вселенная: под ногами вновь возникла твёрдая земля, из глубин которой рвались наружу горы и дома, а по их склонам и стенам как кровь текла раскалённая лава, оставляющая глубокие шрамы на том, что, казалось бы, не подвержено разрушению. Я, всё ещё сгибаясь под тяжестью нестерпимой боли, успевала наблюдать за тем, что происходит вокруг. В низине земля раскололась и покрылась сетью разломов, горевших огненным сиянием, как в моём вчерашнем видении. Из центра этого разлома на поверхность поднималась башня, которую мне уже посчастливилось видеть утром, а над её вершиной парил дракон, чей рёв наполнил всё пространство, вошёл в каждую клетку моего тела, будто разорвав изнутри. Моя внешняя оболочка треснула и развеялась. Я вновь стала собой. Стал.
***
Мы стояли среди чёрных скал, стеной окруживших равнину, на которой величественно возвышалась не менее чёрная башня, та самая, где много лет назад я проходил обучение и откуда позорно бежал. Раньше она стояла в самом центре цветущего городка, но его больше не было, лишь обуглившиеся полуразрушенные постройки напоминали о некогда кипевшей здесь жизни.
- Ульвен, что произошло? – в голове прояснилось, теперь я узнал своего давнего друга и соратника. Я всё ещё не мог подняться с колен, но чувствовал, что сила возвращается. А я и забыл, как много её когда-то было.
- Надо же, сто лет прошло, а ты всё такой же, как в ту ночь - он смотрел на меня взглядом, в котором не было ни ярости, ни даже обиды – всё заглушило время.
- Только внешне, если бы я могла… мог изменить прошлое, я бы не задумываясь это сделал…
- Красивые слова… это ты научился в том мире, где паразитировал на других? – несмотря на то, что тон Ульвена оставался невозмутимым, стало понятно, что он всё ещё меня не простил. Вот только обвинять меня в том, чего я не совершал – это уже слишком!
- Я не паразитировала!.. – я осёкся – То есть, я хотел сказать, не паразитировал…
- А как это, по-твоему, называется? Теперь понятно, почему мы не могли найти тебя столько лет. Я-то, идиот, думал, что ты просто изменишь внешность, ладно, спрячешься в другом мире, но хоть немного останешься собой, а ты использовал запретную магию. Как тебе только в голову это пришло?
- Послушай, я просто наблюдал за течением жизни и ни во что не вмешивался! А ты без колебаний взял и развеял эту девочку, которая могла бы прожить долгую и счастливую жизнь!
- Нет, это точно влияние того мира. – Ульвен вздохнул – Видимо, там принято много говорить и мало делать. Не волнуйся, я всего лишь вернул нас в нашу реальность, а девочка теперь действительно проживёт долгую и счастливую жизнь в своей... Ну, на самом деле я не знаю, может с ней что-нибудь случится, конечно, но, по крайней мере, ты больше не будешь в этом замешан.
- Что ты имеешь ввиду? – я всё ещё не понимал, к чему он клонит, но чувствовал, что мне это не особенно понравится.
- Сколько тел ты сменил за эти сто лет?
- Не знаю… пять… может, шесть…
- После смерти?
- Незадолго до неё…
- Тебе не кажется, что менять тело в среднем раз в двадцать лет это слишком? Разве человеческое тело не должно служить несколько дольше? – так как я молчал, Ульвен продолжил – Почему, думаешь, те, в кого ты вселялся, так быстро сгорали? Может, ты действительно отсиживался где-то в уголке, но их телу приходилось обслуживать уже два сознания… ты действительно думаешь, что твоё присутствие ни на что не влияло? За счёт чего, по-твоему, ты сохранил молодость?
Я молчал. Мои неосознанные жертвы действительно умирали достаточно быстро, как правило, от какого-нибудь внезапно появившегося смертельного недуга, что я и не думал связывать со своим присутствием. А ведь это так предсказуемо! Я вытягивал из них жизнь так же, как паразиты убивают того, в чьём теле поселились. Это понимание как будто уже жило во мне, поджидая дня, когда я больше не смогу его отрицать, и вот теперь с кривой усмешкой повторяло своё немое: «а я знало с самого начала». Осознание вины со всего размаху ударило под дых. От бессилия и злобы на себя, я не сдержался и расплакался.
Увидев эту картину, рыжий парнишка, о чьём присутствии я, кстати, вообще забыл – нужно бы узнать, кто это такой, собственно – открыл рот от удивления и растерянно посмотрел на Ульвена. Последний был шокирован не меньше.
- Эй, ты чего это? – возможно, он даже испугался.
- Ульвен, – всхлипывания прерывали мою речь, мешая высказать то, что так давно тяготило душу – я ведь не хотел, чтобы так было! Я же не хотел никому причинять зло!
Ульвен опустился рядом на корточки, не представляя, что теперь со мной делать, его борода и волосы стелились по земле.
- Ну-ну, – неловко похлопывая меня по спине, мой старый друг пытался найти слова поддержки, но они не находились – вот зачем ты вселялся в тела женщин? Это не очень хорошо повлияло на твоё самообладание…
- Так было проще – подступила новая волна рыданий, и я почти в истерике упал на землю, попутно придавив бороду Ульвена. Он покачнулся, но удержал равновесие, правда, теперь ему пришлось склониться чуть ниже.
- Эй, Рифин, - я вздрогнул, впервые за долгое время услышав своё имя – слезами делу не поможешь… или как там у вас говорят?
- Горю… - я приподнялся, позволив Ульвену вытащить бороду и подняться на ноги.
- Горю… ну, да… нужно исправлять свои ошибки, мой друг. Я и мой ученик – он подозвал рыжего парнишку – готовы помочь тебе всем, что в наших силах. Ты не один.
Я, наконец, встал в полный рост и утёр слёзы. Порыдали и хватит.
- Нет, Ульвен, я это натворил, я и должен положить всему конец!..
- Святые совы! Ещё одна такая реплика и я выкину тебя обратно в тот мир, из которого вытащил. Как ты нахватался только такой пошлости? Был же достойнейшим человеком, такие надежды подавал… – но увидев моё сконфуженное выражение лица, мой обвинитель смягчился – Нельзя тебе на дракона одному. Вспомни, в какую ярость он пришёл, лишь учуяв тебя, пусть даже и в чужом теле. Вот уж он точно тебя не забыл и не простил.
- Да, пожалуй… Спасибо, мой друг! Я бы не хотел, чтобы кто-то ещё пострадал из-за меня, но, боюсь, ты прав, в одиночку мне не справиться, моя самонадеянность уже сыграла со мной злую шутку. Может быть, найдётся ещё пара человек, способных оказать нам помощь? – я поймал смущённый взгляд своих братьев по оружию.
Они переглянулись, рыжий мальчишка едва заметно кивнул и Ульвен снова начал говорить, тщательно подбирая слова, как будто имеет дело с буйно помешанным.
- Рифин… ты только не пла… не нервничай. Понимаешь, после того, как ты в ту ночь призвал этого дракона, а потом… тебя не стало в нашем мире… Многие пытались отправить его обратно, или убить, но, как видишь, попытки не увенчались успехом. А дракон продолжал искать тебя и жёг города и деревни. В общем, все умерли. И родители Коинна тоже. – Он бросил сочувственный взгляд на ученика – Нас осталось трое, короче говоря.
Я снова почувствовал, как к горлу подступает комок и сделал над собой усилие, чтобы вновь не разрыдаться: у парня родители умерли, а он держится и, более того, не пытается отомстить мне, видимо, верит, что я смогу победить это чудовище. Так какое право я теперь имею истекать слезами на земле, которая стала расплатой за моё безрассудство. А Ульвен продолжал.
- Думаю, нам стоит приготовиться к худшему. Сто лет назад ты, конечно, был сильнее меня, но слишком долго бездействовал. Честно говоря, я не особо верю в то, что после такого перерыва ты находишься в своей лучшей форме, впрочем, выбора у нас нет. Коинн хороший ученик, однако он ещё не дошёл до того уровня, который был у тебя. И у него есть небольшая особенность. После смерти родителей он потерял способность разговаривать, так что... сам понимаешь. Зато он хорош в письменах, нам это очень поможет. А теперь пойдём, нужно подготовиться.
Я кивнул и мои соратники тайным ходом, замаскированным между скалами, повели меня к башне, где всё когда-то началось, и где всё должно было закончиться. Мы шли коридорами, уводящими глубоко под землю, не произнося ни звука, а я вспоминал события того далёкого дня, когда будучи совсем мальчишкой, не намного старше, чем сейчас Коинн, считался лучшим учеником нашего с Ульвеном учителя. Мне все прочили великое будущее, и я возгордился, поверив, что нет в этом мире силы, которой я бы уступил. И я призвал такую силу из другого мира. Долгие годы я пытался убить эти воспоминания, но теперь они восставали перед глазами, как будто это было вчера. Мы вышли из секретного хода в подземный зал башни, и у меня сжалось сердце. Это происходило здесь. Сто лет назад я стоял перед магическим кругом, читая древнее запретное заклинание, на последних словах разрезал ладонь священным кинжалом и в тот момент, когда моя окровавленная пятерня коснулась земли, в зал ворвались учитель и Ульвен. Они что-то кричали, но было уже поздно. Из круга повалил дым и с оглушающим рёвом, от которого потрескались пузырьки с зельями, в нашем мире появился огромный чёрный дракон, который теперь сидит на шпиле башни или уже ползёт вниз, учуяв мой запах. Запах, с которым он столкнулся лишь раз и запомнил навсегда. Запах, из-за которого был уничтожен целый мир. Запах, хозяин которого сбежал в параллельную вселенную, когда единственной силой, с которой он не смог справиться оказался его собственный страх. Мой собственный страх.
Я огляделся. Ульвен и Коинн готовились к предстоящей битве. Мне тоже пора. Я не скажу вслух то, что крутится сейчас в моей голове, иначе Ульвен точно меня покалечит за очередную пафосную фразу. Но в мои мысли он залезть не может, поэтому я раз за разом повторяю себе: «Сегодня ты победишь то, от чего убегал на протяжении всей жизни, причём не только своей. Даже если после этого тебя не останется ни в одном из миров». Стены подрагивают, звенят пузырьки и склянки на полках. Дракон знает, что я здесь, и он идёт к нам. Мы готовы. Мы ждём.
