Старый пират

В конце рассказа приведён справочник морских терминов.

  Шкипер Джеордж Вилтон проснулся от ощущения чего-то странного и некоторое время лежал, пытаясь уяснить, чем же оно вызвано. Когда остатки сна окончательно улетучились, он вдруг понял, что впервые за много дней, несмотря на усталость, проснулся сам, а не от криков квартирмейстера или боцмана.

  Уже целую седмицу бушевал ужасающей силы шторм, и флейт носило по волнам, словно ореховую скорлупку. Судно давно уже разнесло бы в щепки, если бы не усилия корабельного мага и команды. Пятерых матросов смыло за борт, остальные еле волочили ноги от усталости и старались поспать каждую свободную минуту.

  Хвала Всеморскому Владыке! Буря стихла настолько, что теперь можно было даже не найтоваться к койке, — потому-то он и проснулся. Не успел Вилтон подняться, как раздался стук в дверь.

   — Господин шкипер, буря улеглась, — послышался голос боцмана.

  Но Джан Бренсон опытный моряк, чтобы беспокоить понапрасну, и Джеордж Вилтон, собравшись с силами, вышел из своей каюты и поднялся на полуют.

  Ещё не рассвело, и стояла такая темень, что хоть глаза выколи. Тучи ещё не разошлись, и на небе не было видно ни единой звёздочки.

   — Как думаешь, Джан, куда нас занесло?

   — Кажись, господин шкипер, мы гораздо ближе к югу, чем хотелось бы.

  Вилтон вгляделся в суровое лицо боцмана в отблесках кормового фонаря.

   — Слишком темно, чтобы утверждать точно, господин шкипер, но готов поклясться бородой Лабара, что вода за бортом слишком уж тягуча.

  Вилтон, оперевшись о фальшборт, некоторое время наблюдал за волнами, плещущимися внизу, но в такой тьме ничего определённого нельзя было разглядеть. Если они в самом деле оказались в зарослях морских наргазов, на что и намекал боцман, то дела совсем плохи.

  Шкипер отошёл от борта и, окинув взглядом погружённый в темноту флейт, скомандовал:

   — Поставить фок, курс держать на норд.

  И, не дожидаясь исполнения приказа — на Джана Бренсона вполне можно было положиться, — Вилтон спустился вниз и постучался к корабельному магу. Тот пробудился не сразу, поскольку толком и не спал за неделю, но увидев шкипера в свете слабого фонаря, тотчас спросил:

   — Что случилось, Джеордж?

   — Шторм стих, но, похоже, нас забросило слишком далеко на юг.

  Гостон опустил усталые глаза и тяжело вздохнул. Даже если ничего не случится, в эту ночь ему уже не отдохнуть.

   — Только разбужу ученика.

   — Как скажешь, Феодор. — Вилтон ободряюще похлопал друга по плечу и вышел из каюты мага.

  Поднявшись на ют, он проверил курс и стал рядом с рулевым. Теперь оставалось только надеяться на крепость охранных заклятий, наложенных на флейт. Неплохо бы, конечно, выставить усиленную вахту, но люди так измотаны штормом, что лучше дать им отдохнуть...

  Шкипер Джеордж Вилтон не только командовал судном, но и был его хозяином. До некоторого времени он числился знатным судовладельцем, пока за последние полгода не лишился всех своих флейтов за исключением одного. Чтобы снарядиться в это плавание за волшебными травами пришлось основательно влезть в долги. Не хотелось даже и думать, что станется с его семьёй: женой и дочерьми, если он не вернётся...

  Тучи и не помышляли разгоняться, а ветер всё слабел, и шкипер отдал приказ поднять марсели. Стало медленно светать, и надежда, хоть и небольшая, что Джан Бренсон ошибся, улетучилась вместе с темнотой: на море явственно выступили оборванные штормом наргазовые ковры. Рулевой еле заметно провел рукой по груди, нащупывая под рубахой талисман с изображением Лабара, какие по обыкновению носили моряки.

  Из каюты мага потянуло горьковатым дымом, который резал глаза почище лука, — Гостон времени даром не терял. Только на него и оставалось надеяться. Ну и, конечно же, на Всеморского Владыку...

  Вилтон озабоченно поднял глаза на поставленные паруса. Если ветер продолжит так слабеть, они не успеют выбраться из этого проклятого места. Один Лабар ведает, сколько судов здесь сгинуло.

   — Поставить крюйсель и блинд! — отдал он приказ, но, уже скомандовав, увидел, как море вокруг внезапно вздыбилось, и флейт, страшно затрещав, дал сильный крен на правый борт.

   — Свистать всех наверх! — заорал шкипер, но боцман изо всех сил своих лёгких уже дул в свой свисток.

  Огромные, как вековые сосны, щупальца взметнулись вверх и, раздирая такелаж и ломая рангоут, начали опутывать судно со всех сторон. Моряки, высыпав на палубу, кто топором, кто абордажной саблей, стали рубить и колоть подии морского чудовища. Но толку от этого было чуть: корабль жалобно застонал от тисков гигантского кракена.

   — Спасайся! — истошно завопил кто-то, и в панической попытке броситься за борт был сбит боцманом с ног.

  На палубе показались корабельный маг и его помощник, бережно держа в руках горшки, из которых валил фиолетовый дым, и остановились в нерешительности: теперь надо было дождаться, с какого борта чудище покажет свою голову. Но неизвестно когда успевший выхватить гарпун, Джан Бренсон заорал им:

   — По левому борту!

  Феодор Гостон кинул на шкипера вопросительный взгляд. Судить было ещё рано, но Вилтон, доверившись опыту боцмана, согласно кивнул, и маг с помощником по раскачивающейся палубе двинулись к бакборту. И вовремя — флейт накренился ещё сильнее, и с левой стороны, разверзнув пучину вод, показалась голова морского гиганта.

   — Кидай! — закричал шкипер, бросаясь к бакборту полуюта, и только потом понял, что то же самое крикнул и боцман.

  Но маг уже действовал. Кракен даже не успел огласить морские просторы своим знаменитым оглушающим рёвом, как Феодор Гостон, выкрикнув заклинание, метнул первый горшок с бесовским огнём. Горшок исчез в разинутой пасти чудовища и уже где-то внутри полыхнул ярко-фиолетовым разрывом.

  Маг следом же кинул второй горшок, который держал в левой руке, но тот всего лишь окатил своим содержимым несколько щупалец, поскольку кракен, поперхнувшийся первым подарочком, подался вниз, и флейт немного тряхнуло.

   — Бросай же! — раздался крик квартирмейстера Мичаила Ферсона, и шкипер, обернувшись, увидел растерявшегося Сержея, ученика корабельного чародея.

  Феодор Гостон выхватил из рук ротозея один из горшков и, перегнувшись через фальшборт, кинул его в морского гиганта и угодил тому прямо в огромный глаз. Глаз загорелся фиолетовым пламенем и громко лопнул, разбрызгав огненные брызги. Изрыгнув из чрева какие-то хрипы, кракен так скрутил свои щупальца, что все на корабле повалились с ног, и, оглушительно треснув, фок-мачта начала валиться вбок. За ней потащилась и блинда-стеньга.

   — Руби ванты! — пытаясь подняться, скомандовал Джеордж Вилтон, но его слова заглушил истошный вопль.

  Орал злополучный студиозус: он выронил из рук последний горшок, и тот разбился вдребезги, слегка обдав ужасной смесью ногу волшебника. Фиолетовый огонь сразу занялся на досках палубы и сапоге мага. Дело усугубила вода, повсеместно лившаяся сверху с гигантских щупалец кракена, — заполыхало стеной в человеческий рост.

  Шкипер с ужасом отметил выражение обречённости на лицах моряков. Если людей не удастся вывести из этого ступора...

   — Тащите песок и рубите ванты! — чуть не сорвав голос, закричал шкипер и сам бросился на шканцы. — Шевелитесь, бездельники, если хотите жить!

  Но, к счастью, не все лишились присутствия духа. Джан Бренсон метнул гарпун в кракена и пинками и зуботычинами заставил матросов рубить ванты рухнувшей фок-мачты. Феодор Гостон же, бормоча не то заклинания, не то проклятия, стаскивал горящий сапог, одновременно пытаясь плащом сбить с него пламя.

  Самому Джеорджу Вилтону тоже пришлось пустить в ход кулаки, чтобы растормошить оставшихся. Зато коварный магический огонь удалось засыпать песком до того, как он прожёг дыру на палубе и проник на нижний дек.

  Только справившись с пламенем, шкипер заметил, что щупальца морского чудовища, обвившие судно, недвижимы. Заглянув за борт, он убедился, что гигант на последнем издыхании: из его пасти вырывались тяжёлые хрипы, а из второго — вытекшего — глаза торчал кончик рукояти боцманского гарпуна.

   — Прямо в яблочко, Бренсон! — хохотнул шкипер. — Ребята, руби щупальца — похоже, охотник сам стал добычей!

  Ободрённые неожиданным спасением матросы с воодушевлением принялись за работу, даже те, у которых ещё шла кровь после тяжёлой руки боцмана. Обернувшись к корабельному чародею, лежавшему с замотанной ногой, шкипер по его сведённому лицу понял, что тому не удалось спастись от страшного огня.

   — Отнесите волшебника в каюту, — коротко приказал Джеордж Вилтон квартирмейстеру. — И пошлите плотника в трюм.

  Оказалось достаточным отрубить пять щупалец, двое из которых остались висеть, запутанные в такелаже, одно гулко упало на палубу, а ещё двое выскользнули в море, как мёртвый уже кракен, освободив от своих тисков флейт, медленно скрылся в океанской пучине. Корабль, жалобно скрипнув, наконец выровнялся.

  Уже совсем рассвело, и, поднявшийся в воронье гнездо, матрос тотчас же радостно показал, что окончание наргазового луга на расстоянии двух кабельтовых к югу. Как только такелаж очистили от щупалец и подняли на борт остатки фок-мачты и болтающейся на снастях блинда-стеньги, шкипер велел поставить все паруса, какие только ещё остались. Следовало как можно быстрее покинуть заросли зловеще-красных наргазов.

  Без фок-мачты флейт шёл тяжело и всё норовил развернуться. Два матроса на штурвале еле удерживали курс. Лишь после того, как удалось поставить блинд на бушприте, судно пошло ровнее.

   — Господин шкипер, — подошёл Мичаил Ферсон, — крупных пробоин после битвы с чудищем нет, а мелкие уже заделаны.

   — Славно, — кивнул Вилтон: хоть одной заботой меньше.

  Джеордж Вилтон с заметным облегчением вздохнул, когда судно наконец выбралось на чистую воду. Поймав ждущий взгляд боцмана, он кивнул. Тот сразу же засвистел, созывая команду на Благодарственный Обряд, а шкипер поспешил в каюту друга. Теперь его беспокоила только судьба Феодора — магический огонь не чета обычному...

  Феодор Гостон выглядел столь ужасно, что у Вилтона болезненно сжалось сердце, но он не подал виду. Раненый лежал на своей койке, прикусив кожаный ремень, а его помощник дрожащей рукой наносил на обгоревшую ногу какую-то мазь.

   — Как ты, Феодор? — Шкипер несмотря на усталость постарался придать голосу бодрость и присел рядом.

  Услышав голос шкипера, подчародей торопливо стянул с головы синюю шапку студиозуса. Волшебник измождённо откинулся назад и, выплюнув ремень, тыльной стороной ладони вытер испарину со лба.

   — Боль ужасная. — Он попытался улыбнуться, но улыбка явила собой весьма жалкое зрелище. — Настало время для Обряда?

   — Да, но у тебя уже горячка. — Это было ясно по его блестящим глазам. — Оставь самые подробные наставления, как тебя выходить, если начнётся лихорадка.

   — Это излишне… — слабо возразил маг.

   — Мы в открытом океане, Феодор, — сурово прервал шкипер. — И ты сам знаешь, что ты, по сути, единственный врачеватель на судне.

  Корабельный чародей вздохнул: на малоопытного Сержея и в самом деле нельзя было положиться. Помедлив, он начал рассказывать ученику.

  В конце волшебник вытащил из-за пазухи флакончик из тёмно-синего стекла, висевший у него на шее.

   — А если мне станет совсем плохо, то дашь Королевского зелья, — сказал он, — но только после того, как будут испробованы все прочие средства. И ровно две капли, не больше и не меньше! Это зелье может запросто убить...

  Кончив говорить, раненый измученно откинулся назад и прикрыл глаза.

   — Отдыхай, Феодор. — Джеордж Вилтон поднялся.

  "И скорее выздоравливай", — добавил он уже про себя. Кораблю в открытом море без мага, что королю без стражи. Если команда прознает, что волшебник совсем плох, может и взбунтоваться… Шкипер хорошо знал, какой сброд ему пришлось набирать в команду на маленькое жалованье

   — Сержей, Обряд придётся провести тебе.

  Ученик чародея испуганно кивнул. Вилтон вышел и вновь поднялся на полуют, стараясь держаться бодрее — матросы не должны видеть его сомнений и усталости. Он оглядел свой "Компас". Без фок-мачты красавец-корабль стал похож на какое-нибудь убогое каботажное судёнышко.

  Команда уже была выстроена на шканцах и недобро зашепталась, когда на палубе вместо Гостона показался его студиозус с барашком, у которого были связаны копыта.

   — Шапки долой! — зычно скомандовал боцман.

  Сержей прошёл к жертвеннику и закрепил барашка. Шкипер, убедившись, что всё готово, начал говорить.

   — Корабельные братья! Вознесём руки к небу и возблагодарим Могучего Властелина Всех Морей и Океанов, — Джеордж Вилтон наизусть помнил слова Морской Молитвы, — за наше чудесное избавление от невзгод и опасностей. Сохрани нас, Всеморской Владыка, во всех плаваниях и доведи нас до спасительной гавани. Прими наш скромный дар, Всеморской Владыка!

  После этих слов Сержей большим жертвенным ножом перерезал горло барашку. Штурман заметил, как дрожали у него руки — наверняка, это его первое жертвоприношение. Кровь обильно заструилась по особенному жёлобу прямо в океан. Все благоговейно взирали на то, как жертва вниз головой извивалась в предсмертных судорогах. Чем дольше продлится агония, тем благосклоннее будет Всеморской Владыка...

  Наконец жизнь окончательно покинула тело вместе с последними капельками крови, и Сержей воскликнул мальчишеским голосом:

   — Хвала Всеморскому Владыке!

   — Хвала Всеморскому Владыке! — повторили за ним остальные, надевая шапки.

  Подчародей унёс барашка для Благодарственного Ужина. С ремонтом в открытом море тянуть не стоило, но посмотрев на матросов, валившихся с ног от усталости, шкипер обратился к боцману и квартирмейстеру:

   — Джан, отбери столько человек, сколько сочтёшь нужным, для вахты. Тех, у кого ещё остались силы. Всем по двойной порции рома и на отдых — кроме вахтенных. Коку же вели приготовить обильный обед из кракена.

  Кушанье из свежего деликатеса отменно разнообразит морской стол, обычно состоящий из сухарей и бочковой свинины. Команда устало заулыбалась, направляясь в кубрик.

  Сам же шкипер, не дожидаясь пока распогодиться, с помощью солнечного камня и астролябии занялся вычислением широты и только затем отправился отдыхать. Их и в самом деле занесло штормом гораздо южнее Великого Травного Пути. При попутном ветре потребуется около седмицы, чтобы вернуться на нужную широту...

  Сразу после обеда Джеордж Вилтон поднялся на полуют. Неутомимый Джан Бренсон был как всегда на месте. Боцман, конечно, попался отменный, хотя все знакомые, словно сговорившись, упорно отговаривали брать его из-за недоброй репутации. Хотя выбирать особо не приходилось, этот человек сразу вызвал у него доверие. И Вилтон ни разу с начала плавания не пожалел о своём решении.

   — Худо идём, господин шкипер, — кратко доложил Джан Бренсон.

  Шкипер, с тяжёлым сердцем оглядев потрёпанный флейт с обломками рангоута и кусками огромных щупалец, отдал приказ свистать всех наверх, чтобы ставить фок-мачту и блинда-стеньгу и забочковать мясо кракена. Сам он поспешил в каюту друга.

  Войдя, он сразу понял, что магу стало хуже. Привязанный к койке, он метался с горящими глазами. Сержей лежал на своём месте и, кажется, спал.

   — Как ты, Феодор? — спросил Вилтон.

   — Он в бреду, господин шкипер, и никого не узнаёт, — устало отозвался подчародей и, поднявшись, поправил мокрую повязку на лбу волшебника.

  Джеордж взглянул на обожжённую ногу друга — она опухла ещё сильнее. Оставалось только уповать на милость Всеморского Владыки.

   — Сержей, ты сумеешь закупорить бочки с мясом кракена?

   — Я… я не знаю, господин шкипер.

  Подчародей был ещё совсем юн, пушок над губой только начинал пробиваться. Из-за его ужасной застенчивости и неуклюжести невольно думалось, что родители отправили его в море, чтобы избавиться от него, а не для того, чтобы он наконец-таки возмужал. Но Феодор как-то сносил своего ученика, придётся потерпеть и ему.

   — Больше некому сделать это, Сержей.

   — Я постараюсь, господин шкипер.

  Кивнув, Джеордж Вилтон поднялся наверх, где вовсю кипела работа. Одна часть команды во главе с коком заготавливала мясо кракена, другая под командованием квартирмейстера поднимала фок-мачту.

  Когда с мясом было покончено, Сержей, постоянно запинаясь и заглядывая в толстый фолиант корабельного мага, наложил на бочки заклятия, чтобы провизия хранилась долго и не портилась.

  Только к вечеру на новой мачте наконец подняли паруса. Хоть она и получилась несколько короче и менее грациозная, чем прежняя, зато "Компас" почти с былой прытью взял курс на норд-ост. Ночью Джеордж Вилтон сам встал во главе вахты. Он бы всё равно не смог заснуть — его беспокоил Феодор. Обожжённая нога волшебника начала приобретать фиолетовый оттенок и опухла ещё сильнее, а Сержей пребывал в полной растерянности.

  Посетив чародея глубокой ночью, шкипер от безысходности растолкал спящего ученика и наказал каждую минуту обильно мазать ожог чудодейственными маслами. К утру Феодор, перестав метаться и бредить, наконец-то забылся сном, и Вилтон, немного успокоенный, тоже отправился отдыхать после вахты...

  Ещё ночью ветер начал стихать, и к полудню следующего дня, когда шкипер пробудился, установился уже полный штиль, что пришлось весьма кстати после ужасной бури. Дав команде денёк отдохнуть, Джеордж Вилтон приказал привести в полный порядок рангоут и такелаж потрёпанного флейта. Да и нога корабельного мага стала заживать, хотя он сам всё никак не приходил в себя.

  Через несколько дней, когда все работы по починке корабля были окончены, и штиль начал становиться в тягость, шкипер осведомился у подчародея, скоро ли очнётся господин Гостон.

   — Не знаю, господин шкипер, — Сержей смущённо прокашлялся, теребя в руках шапку. — Мне кажется, ему становится хуже...

   — Кажется?

   — Да, господин шкипер, пульс слабеет...

   — Но ведь нога заживает, верно?

   — Верно, господин шкипер.

  Джеордж ждал продолжения, однако студиозус молчал.

   — Лечи, Сержей, как он тебя научил. А сейчас мне нужен ветер зюйд-вест.

   — А?.. Слушаюсь, господин шкипер.

  Вилтон поднялся на полуют. Через полчаса показался подчародей с волшебной флейтой для вызова ветра и толстым фолиантом с магическими заклинаниями. Он уединился у кормового фонаря и начал читать, водя пальцем по книге и шевеля губами. Через некоторое время Сержей, запинаясь, начал произносить заклинания вслух и неумело извлекать из флейты звуки.

   — Да поможет нам Всеморской Владыка, — покачав головой, пробормотал Джан Бренсон.

  Шкипер подумал то же самое, но показывать, что согласен с боцманом, не стал и лишь оглядел безоблачное небо. Ученик — пока единственная надежда поднять ветер.

  Сержей промучился почти час, но не смог вызвать даже малейшего дуновения. Воздух оставался таким же недвижимым и густым, как молоко, а вода за бортом — плоской, как тарелка. Вздохнув, шкипер отправил недоволшебника восвояси.

  Потянулись долгие дни безветрия. Жара, праздность и однообразная еда пагубно влияли на команду, и Джеордж Вилтон всё чаще замечал недовольный ропот болтающихся без дела матросов. Пожалуй, прав был Сержей, что Феодору Гостону становилось хуже — он всё ещё лежал в забытьи...

  В последний день седмицы, шкипер приказал открыть один из бочонков с заготовленным кракеном, чтобы разнообразить хотя бы стол. Однако вернувшийся с квартирмейстером из трюма кок доложил, что мясо стухло. Шкипер нахмурился: только этого ещё не хватало. Стало быть, остальные бочонки также могли испортиться. Сказав, что сегодня ужин будет обычным, пришлось отпустить кока ни с чем.

  Пройдясь по каюте, Вилтон приказал Ферсону после захода солнца незаметно проверить оставшиеся бочки с кракеном и велел вызвать к себе Джана Бренсона. Боцман незамедлительно явился.

   — Слушаю, господин шкипер.

  В голосе боцмана не звучало ни единой нотки подобострастия, но, в то же время, это был голос человека, знающего себе цену. Наверное, именно поэтому шкипер проникся к нему уважением.

   — Какие настроения преобладают среди матросов?

   — Известно какие, господин шкипер. Народ хоть и бывалый, но в мореходстве откровенно слабоватый. А штиль, он ведь даже для опытного морского волка испытание. Скорей бы уж у господина корабельного мага прошла клятая лихорадка...

  Джеордж Вилтон была по душе прямота боцмана, и он решил ответить тем же.

   — К сожалению, я не могу сказать, когда поправится господин Гостон. Займи команду с завтрашнего дня хоть чем-нибудь, Джан. Постарайся, чтобы никто не болтался на борту без дела.

   — Хорошо, господин шкипер, — пристально посмотрев, кивнул боцман.

  Вилтон отпустил его, и занялся подсчётами, насколько хватит запасов пресной воды. Каждому матросу полагалось по две пинты в день, а до ближайшего клочка земли ещё целая седмица пути и неизвестно, сколько продлится штиль. Страшно представить, если начнёт портиться ещё и вода… Если бы только выздоровел Феодор — уж он-то мог даже из морской воды сделать питьевую!

  Вздохнув, Вилтон отправился в каюту друга. Хотя обожжённая нога и заживала, сам волшебник за эти дни сильно похудел и лежал, словно обтянутый старым пергаментом. Однако так и не очнулся.

   — Пульс еле прощупывается, господин шкипер, — подал голос подчародей.

  Сержей за последнюю седмицу, казалось, повзрослел больше, чем за два месяца плавания до нападения морского чудовища. Вилтон присел на койку и провёл рукой по сухому лбу своего друга.

   — Ты можешь ещё что-нибудь сделать, Сержей?

   — Н-нет, господин шкипер.

  Поразмыслив с минуту, Вилтон решительно встал.

   — Дай Королевского Зелья и да поможет ему Всеморской Владыка.

  Студиозус испуганно попятился, но шкипер, даже не глянув на него, ушёл к себе. Погрузившись в тяжкие думы, Вилтон не сразу услышал, что в дверь стучат. Это был квартирмейстер — его лицо при свете потайного фонаря выглядело зловеще.

   — Бунт, господин шкипер! — испуганно зашептал Мичаил Ферсон прямо с порога. — На борту назревает бунт!

  Вилтон лишь устало кивнул. Этого следовало ожидать.

   — Кто зачинщик?

   — Джан Бренсон, господин шкипер. — Джеордж Вилтон узнал неприятный пронзительный голос Эльи Бловера ещё до того, как тот, теребя в руках шапку, вышёл из темноты в свет фонаря каюты.

   — Ты не лжёшь? — Из-за своих маленьких бегающих глаз матрос создавал впечатление человека постоянно что-то скрывающего.

   — Клянусь Всеморским Владыкой, — поклонился Элья Бловер. — Именно он, как угодно вашей светлости, только давеча подбивал команду захватить судно и заняться морским разбоем. Но не всем пришлась по душе эта гнусная затея, и я счёл своим долгом...

  В бунте сомнений не было, но в то, что подстрекателем являлся боцман, не верилось… Вернее, не хотелось верить. В конце концов, Джан Бренсон всего лишь бывший пират и разбойник. Промедление могло дорого статься.

   — Сколько людей остались верны мне? — решительно перебил Вилтон матроса.

  Тот замялся, беспокойно вертя в руках шапку.

   — Наберётся хотя бы с полдюжины?

   — Э-э… да, господин шкипер.

   — Через полчаса собери их тайно на шканцах.

   — Слушаюсь, господин шкипер. — Элья Бловер с поклоном растворился в темноте.

  Квартирмейстер запер дверь, и Джеордж Вилтон достал из рундука две пары пистолетов, пороховницу и пули. Не успели они зарядить оружие, как в дверь каюты снова постучались. Вилтон переглянулся с Ферсоном.

   — Кто там посреди ночи?! — грозно осведомился Джеордж Вилтон, хватая пистолет.

   — Это я, Сержей, господин шкипер, — послышался смиренный голос.

  Вилтон, не выпуская из рук оружия, открыл дверь ученику чародея.

   — Господин Феодор Гостон пришёл в себя, господин шкипер, — доложил тот, проходя внутрь.

  Хвала Всеморскому Владыке! Вилтон почувствовал огромное облегчение: Феодор Гостон не только хороший чародей, но и большой друг, всегда сохраняющий удивительное хладнокровие в самых тяжёлых положениях.

   — Хвала Всеморскому Владыке! — словно эхо выдохнул квартирмейстер вслух.

  Зарядив оставшиеся пистолеты, все трое, уже вооружённые, двинулись в каюту корабельного мага. За десять дней лихорадка, казалось, выжала из раненого все жизненные соки, он страшно исхудал и весь как-то истончился. Тишину каюты, наполненной смешеньем запахов волшебных трав, нарушало только тяжёлое дыхание Феодора Гостона. Но несмотря на сильную слабость, взгляд волшебника был как и прежде твёрд.

   — Хвала Морскому Владыке! — радостно приветствовал друга шкипер.

   — Я вижу, у нас всё не так уж хорошо, — слабо улыбнулся в ответ Гостон, заметив пистолеты.

   — На борту назревает мятеж. — Джеордж Вилтон не уставал поражаться прозорливости волшебника.

   — Уж не этот ли старый пират Бренсон зачинщик?

   — Он самый. — Шкипер решил пока умолчать о своих сомнениях. — Но ещё остаются преданные мне люди, с которыми сейчас я собираюсь взять зачинщика под стражу.

  Феодор Гостон кивнул и снова поднял глаза:

   — Рассказывай, что ещё случилось, Джеордж.

   — Уже восьмой день стоит полный штиль, и начала портиться пресная вода.

   — Какой надобно поднять ветер?

   — Зюйд-вест.

  Перед тем, как выйти, Джеордж Вилтон у порога обернулся.

   — Я справлюсь, шкипер,- кивнул корабельный маг в ответ на его вопросительный взгляд. — Ты же знаешь, вызвать стихию гораздо легче, чем утихомирить.

  На шканцах их уже ждал Элья Бловер с людьми.

   — На борту готовится бунт, — начал Джеордж Вилтон, осветив потайным фонарём суровые лица матросов. — Я рад, что ещё остались верные мне люди. Все вы будете щедро вознаграждены мною.

   — Мы с вами, господин шкипер! — ответил за всех Бловер.

  Для начала Джеордж Вилтон и Мичаил Ферсон спустились в крюйт-камеру, где вооружили матросов абордажными саблями, а затем уже двинулись на орлоп-дек.

  Ступив в кубрик во главе небольшого вооруженного отряда, Вилтон направил свет фонаря вглубь помещения, сквозь свисающие с потолка койки.

   — Джан Бренсон! — шкипер постарался вложить в свой голос всю свою силу и твёрдость.

  Полусонные матросы зашевелились, и из глубины кубрика послышался спокойный голос боцмана:

   — Я здесь, господин шкипер.

  По пояс голый, Джан Бренсон неторопливо вышел вперёд и стал, щурясь от света фонаря. Однако Джеордж Вилтон успел заметить два быстрых взгляда боцмана — на пистолеты и Элью Бловера — и понял, что тот обо всём уже догадался.

   — Джан Бренсон, за попытку учинить мятеж на корабле приказываю взять тебя под стражу. — Вилтон махнул головой, давая знак своим людям.

   — Как скажете, господин шкипер, — успел спокойно выговорить бунтовщик, прежде чем его скрутили два матроса. Оставалось только удивляться хладнокровию и выдержке этого человека.

   — Приспешники мятежника, если таковые выявятся, также будут заключены под стражу и в дальнейшем повешены, — громко объявил Джеордж Вилтон и, подойдя к арестанту, сорвал с его шеи боцманскую дудку. — Новым боцманом я назначаю Элью Бловера.

  В свете фонаря мелькнуло довольное лицо матроса, на лету поймавшего знак корабельной власти.

   — Благодарю, господин шкипер! — согнулся Бловер в неуклюжем поклоне, цепляя на шею боцманскую дудку.

  Джеордж Вилтон повёл своих людей вон из кубрика. Матросы бросили арестованного в темноту карцера, и шкипер собственноручно запер за ним дверь. Закрыв крюйт-камеру, куда матросы вернули абордажные сабли, Вилтон обернулся к новому боцману:

   — Готовь людей, Элья. Скоро поднимется ветер.

   — Слушаюсь, господин шкипер! — неожиданно визгливым, вероятно от волнения, голосом ответил Бловер, бросаясь выполнять приказ.

  И Вилтон вдруг узнал голос матроса, запаниковавшего во время нападения кракена. Пожалуй, придётся хлебнуть горя с новым боцманом. С тяжёлым сердцем повёл он людей к чародею.

  Едва шкипер вошёл к Феодору Гостону, как тот устремил на него свой цепкий взгляд, но, сразу же поняв по выражению лица, что всё прошло без неожиданностей, откинулся на подушку и просто заявил:

   — У меня всё готово, Джеордж.

  Матросы вынесли корабельного чародея на носилках на полуют. Сержей вытащил следом заранее приготовленные снадобья и волшебную флейту, и Феодор при свете фонарей приступил к таинству вызова стихии.

  Волшебник был ещё очень слаб, даже лёжа ему приходилось делать передышки во время обряда. Однако Феодор, стоически доведя колдовство до конца, из последних сил наиграл на флейте одному ему известную мелодию, и, едва, весь в поту, откинулся на койку, как задул лёгкий ветерок.

   — Фока и грот поднять, — тотчас отдал приказ шкипер. — Поставить марсели!

  Матросы бодро засновали по мачтам под трели боцманского свистка, а паруса наполнились попутным ветром — на корабле вновь воцарился порядок.

  Джеордж Вилтон сопроводил обессилевшего друга в каюту.

   — Как ты, дружище?

   — Всё хорошо, — устало улыбнулся волшебник, но это была уже улыбка выздоравливающего человека, и шкипер со спокойным сердцем оставил друга отдыхать и набираться сил.

  Едва рассвело, как корабельный маг взялся за работу: очистил пресную воду и восполнил закончившийся запас приправ, помогающих придать вкус залежавшейся уже провизии. Более можно было не беспокоиться о судьбе плавания, однако оставалась ещё одно малоприятное дело, которое требовалось завершить...

  После полудня Джеордж Вилтон заглянул проведать Феодора, и тот, сразу заметив его задумчивость, спросил:

   — Что тебя беспокоит, шкипер?

   — Джан Бренсон.

   — Когда думаешь повесить этого мятежника?

  Вилтон не ожидал настолько резкого вопроса.

   — Мне кажется, — медленно произнёс он, — он не заслуживает верёвки.

  Корабельный маг удивлённо вскинул брови.

   — Он пират, Джеордж.

   — Он был пиратом.

   — Он был пиратом, пиратом и остался. Очень странная эта твоя симпатия к боцману.

   — Он хороший моряк, — непреклонно заявил шкипер. — Половина команды ему и в подмётки не годится. Спасением от кракена мы обязаны прежде всего ему.

   — Возможно, — голос Феодора Гостона смягчился, — но показывать слабость в создавшемся положении недопустимо.

  Феодор, безусловно, прав, — море не прощает ни слабостей, ни ошибок.

   — Недопустимо. Но можно обойтись и без нок-рея.

   — Тогда остаётся только маронирование, — опустив глаза, устало кивнул волшебник.

  Вилтону вдруг стало неловко от того, что втянул в спор ещё не оправившегося от болезни друга. Шкипер виновато похлопал его по руке и вышел.

  У дверей шкиперской Вилтона нагнал запыхавшийся Бловер:

   — Прямо по курсу земля, господин шкипер!

  Джеордж зашёл в свою каюту за подзорной трубой и кинул взгляд на карту, разложенную на столе, хотя и так знал, что никакой земли в этом месте не обозначалось. Никаких сомнений — это остров.

  Шкипер поднялся на полуют. Сквозь дымку у горизонта виднелась столь вожделенная после долгого плавания зелень неизведанной суши. Хвала Морскому Владыке! Можно будет пополнить запасы пресной воды и провизии.

   — Держать курс на землю, — приказал шкипер.

  Матросы сразу повеселели и с двойным рвением бросились исполнять приказы боцмана. "При таком ветре мы уже к вечеру бросим якорь у берега", — оценивающе прикинул Джеордж Вилтон. Флейт резво шёл под полными парусами, и земля быстро приближалась. Уже можно было разобрать белый песчаный берег, яркую зелень и великое множество птиц.

  Когда до берега оставалось не больше мили, шкипер велел убавить парусов и выставить с наветренного борта лотового с лотом. Гостеприимный на вид остров сюрпризов не преподнёс, и вскоре они бросили якорь в трёх кабельтовых от берега. Судьба старого пирата была решена.

  Краткий справочник морских терминов

  Астролябия — прибор для определения широты и долготы.

  Бакборт — левый борт судна

  Блинд — парус, который ставили под бушпритом.

  Блинда-стеньга — небольшая мачта, устанавливаемая на бушприте.

  Бушприт — горизонтальное либо наклонное рангоутное древо, выступающее вперёд с носа парусного судна.

  Ванты — снасти, которыми укрепляются мачты.

  Воронье гнездо — площадка на самом верху мачты.

  Грот — нижний прямой парус на второй мачте корабля.

  Кабельтов — морская мера длины, равная 182,88 метрам.

  Квартирмейстер — помощник командира корабля.

  Крюйсель — прямой, второй снизу парус на последней мачте корабля.

  Крюйт-камера — помещение на военном корабле, предназначенное для хранения пороха и оружия.

  Кубрик — единое жилое помещение для команды на корабле.

  Лот — гиря, обычно свинцовая, с тонкой верёвкой для измерения глубины. Лотовый — матрос с лотом.

  Маронирование — осуждение на высадку на необитаемом острове.

  Марсель — прямой, второй снизу, парус.

  Найтовать — привязывать.

  Орлоп-дек — самая нижняя палуба корабля, там обычно располагался кубрик.

  Полуют — возвышенная часть кормовой оконечности корабля.

  Рангоут — все деревянные детали, служащие для несения парусов.

  Такелаж — общее название всех снастей на судне.

  Фальшборт — продолжение бортовой обшивки судна выше верхней палубы.

  Флейт — трёхмачтовое морское парусное транспортное судно.

  Фок — прямой парус, самый нижний на передней мачте корабля.

  Фок-мачта — передняя мачта корабля.

  Шканцы — часть верхней палубы корабля между второй и третьей мачтами.

Похожие статьи:

Рассказы → Портрет (Часть 2)

Рассказы → Последний полет ворона

Рассказы → Портрет (Часть 1)

Рассказы → Обычное дело

Рассказы → Потухший костер