Рассказы

Когда лепестками звёздными саламандра
цвела, расточая сердец термоядерный пыл.
Под парусом неба я капитаном Марса
морями не высохших слёз неустанно ходил.

Аллегорическая повесть, символическая притча «о вечном и преходящем, зубах и нравах, ребёнке и рыбе, и дорогах, ведущих в Рим», занимает особое место в творчестве молодого автора. Кто-нибудь, прочитав её, найдёт для себя ответы на давно волновавшие вопросы. Кто-нибудь узнает для себя что-то новое или просто приобретёт эстетический опыт. Но, в любом случае, она заставляет людей хотя бы на время отвлечься от суеты и всерьёз задуматься о вечном, помогая стать хотя бы чуточку добрее и мудрее.

Раб усердно трудился. Невольник добросовестно работал, выполняя все причитающиеся ему задания, ибо рядом стояли суровые и снабжённые зловещими кнутами надзиратели. Молодой и здоровый мужчина разрешал неисчислимое число падавших ему на голову и плечи задач, как несоразмерно трудных, так и пустяково мелочных. Раба часто обижали, унижали и даже подвергали бессердечным пыткам. Он казался смиренным, но безропотность была только внешней. План бегства давно таился внутри свободолюбивого менталитета. 

Сказка для детей. Написана и опубликована на вепсском языке, это перевод на русский.

Было что-то донельзя невозможное в том, каким образом этот нервно вздрагивающий человек нашел дорогу сюда, в приемную детектива особо исключительных дел Виктора Блескова.

Рис. М. Симтарин

— Это не опасно? — всполошился Ричард.

— Конечно, опасно. Именно потому мы шмяк и применяем, дабы, воспользовавшись создавшейся суматохой, невзначай эдак найти «Дебри».

Рис. М. Симтарин

Выбравшись из летнего кинотеатра, Виктор и Ричард увидели: на одной из аллей стоит старичок в свитере, трико и домашних тапочках и тщательнейшим образом осматривает асфальт вокруг себя, усыпанный осколками фаянсового сервиза. У ног старичка лежала спортивная сумка, из которой продолжали вываливаться золотистые чайные блюдца.

Рис. М. Симтарин

Все утро следующего дня Виктор Блесков и Ричард Новенький потратили на поиски выезда из деревни Матренки, что еще раз подтвердило: «Дебри» представляют собой ох и непростого противника.

Рис. М. Симтарин

Подвох скомандовал:

— Встретим подобающе!

Дебрийцы, сверкнув черными очками, мгновенно разбежалась по окрестностям — видимо, во исполнение очередного дебрийского финта.

Рис. М. Симтарин

Минуты эдак через три неизвестность завершилась выкатыванием на лужайку, где активно происходили всевозможные события.

Рис. М. Симтарин

Бьют в небо неустанно зенитки от испуга, —
ворвались в атмосферу здесь наши корабли.
Я, «звёздный сокол» флота, — скиф Йомели Азпуга,
военный император из Солнечной Орды.

Буренка кого-то жрала, смачно чавкая и урча от удовольствия. Ну, кушай, кушай, кормилица моя, не буду мешать. Я пока тут на камушке посижу. Что-то трупа лошади не видно, ускакала что ли? Или сегодняшний обед Буренушки пешком пришел?

Огромная тень накрыла долину темным саваном, сотканным из тьмы, погрузила во мрак поле брани, заглушила лязг оружия, шипение силовых полей, протяжный вой «адских плетей» и лай энергопушек только для того, чтобы в следующий миг оглушить всех зовом раненой птицы. Прозвучал крик милосердия - резкий, как удар кнутом...

Эта история случилась давным-давно. В те годы поэты страны Ямато еще не знали благородного искусства рэнга, сочиняя лишь танка, хокку и вака.

Жил тогда в столице благородный вельможа. Несмотря на молодые годы, он уже достиг второго придворного ранга и был прославленным поэтом. Стихи вельможи переписывались придворными дамами, включались в императорские антологии и распевались на улицах бродячими актерами.