Да вы присаживайтесь, господин репортер, присаживайтесь. Весьма польщен вашим визитом. Столько веков я здесь сижу… лежу… стою…, обитаю, в общем, и наконец-то меня заметили. Да я понимаю, понимаю: вы меня заметили, так сказать, на ментальном уровне. На обычном-то я невидимый.
Так вы присаживайтесь. Нет, нет, не сюда, левее, пожалуйста. Вы мне чуть ногу не отдавили. Вот так, хорошо.
Что вы спросили? Ах да, конечно, неудобно: половина тела на берегу, другая – в воде. Вода в озере чистая, так что летом еще сносно. Но вот зимой: вы знаете, когда тебя сдавливает корка льда, это несколько неприятно. Больно? Да нет, боли-то я не испытываю, я ж мифологический персонаж, мне по статусу не положено, но некий дискомфорт, безусловно, присутствует.
А еще уточек очень жалко. И детишек. Их же тут летом – пруд пруди: и тех, и других. Вот малыши и прибегают к берегу, чтобы водоплавающих покормить. А тут я – невидимый! Ну и бывает, налетают на меня. И падают. Плачут потом, это дети-то. А утки крякать начинают: еще бы, с разлёту крылом – да об меня! А я ж все-таки каменный.
Вы знаете, я здесь уже столько времени провел, что даже странно: почему никто меня до сих пор не оградил каким-нибудь заборчиком. Или, там, надпись упреждающую сделал. А то все спотыкаются на ровном месте, и никто так и не додумался, что здесь вообще-то что-то, точнее, кто-то, точнее, я, – есть.
Увидеть? Хммм… ну, в легендах утверждается, что какой-нибудь будда или бодхисатва может видеть все, «даже то, что скрыто от глаз обычного смертного, не достигшего просветления». Но будды и бодхисатвы сюда обычно не ходят. А, зря, между прочим! Они для чего просветления достигали? Чтобы помогать людям, верно? Вот бы и помогали: на меня, например, указали. Знак какой ни то дали. Понятный, разумеется. Или хотя бы плющик вокруг посадили. А то пребывают там, на небесах, в нирване: нет, чтобы облегчить долю простому смертному.
Да что вы так вздрагиваете, господин репортер? Никто нас молнией не поразит и мгновенной смертью не покарает. Они ж избавились от всех чувств и эмоций, так что моя старческая болтовня для них – что комариный писк для слона.
Интересные случаи из жизни, говорите? Да я даже не знаю, что вас может заинтересовать. Может быть эта история. Давно это было, много веков назад. Здесь в те времена еще не было города, а был лес – дикий, страшный. Ну а в лесу, естественно, разбойники обитали. И грабили всех, кто по торговым или еще каким делам ехал. А дорога по берегу озера проходила, аккурат где я лежу. Вот, однажды, проезжала тут знатная дама – любовница наследного принца: красивая такая, в изысканных нарядах, со свитой служанок и телохранителей. Ну разбойники всему кортежу засаду и устроили – на то они и разбойники, сами понимаете. И представляете, зачем-то перегородили дорогу срубленными деревьями: можно подумать, меня им мало. Да что с них взять: неотесанная деревенщина, с мифами незнакомая!
Вот только телохранители у той знатной дамы были не лыком шиты. Они ж прекрасно знали, что именно в этом месте пути чаще всего караваны и одиноких путников грабят. Поэтому, пока разбойники в засаде сидели, подкрались сзади и всех их катанами порубили. Так что никто госпожу не обидел, и она благополучно до города добралась.
Да-да, понимаю: читатели любят истории с хорошим финалом. Ну рад, что смог угодить. С дамой-то что дальше было? Да я потом от каких-то путников слышал, что принц ее из ревности убил. Но тут уж, извините, я не при чем.
Смысл жизни? Философия? Да, я понимаю: размышления об абстрактных материях – одна из основных черт нашего национального характера. Вот только, сколько я ни размышляю, смысл лично моего существования по-прежнему остается для меня загадкой. Ну сами посудите, господин репортер: пользы от меня никакой, окромя вреда – все на меня натыкаются, проклинают. А я ну вот ни столечко в этом не виноват. Да пробовал, пробовал я к богам обращаться: молчат что-то. Однажды только какой-то святой сказал: дескать, ежели не можешь изменить свой путь-«до», то и иди по нему, ни о чем не беспокойся. Богам, понимаешь ли, виднее. Он тут по дороге на небеса решил остановку сделать: притомился лететь, вот мы с ним и поболтали немного. Я потом долго думал: как же я могу идти по пути, когда за столько веков с места не сдвинулся. Может, мой "до" в том и состоит, чтобы лежать себе неподвижно. Но уж как-то слишком несправедливо получается: я лежу себе, ничем карму не отягощаю, а меня все равно поносят да ругают. Вот и получается, что нет в моей жизни никакого смысла. И гармонии ин-янь тоже не наблюдается: где ж ее взять, когда ничего радостного не происходит.
Что-что, простите? Дедлайн? Да-да, конечно, понимаю и закругляюсь. Вы уж извините мое старческое многогласование: так редко выдается возможность поговорить с кем-нибудь. Да нет, это вам спасибо, что выслушали. На первой полосе, говорите? Весьма польщен. Весьма. Эх! А вот тут, боюсь, не могу вам ничем помочь: ну как вы меня сфотографируете, когда я невидимый. Ну озеро что ли, щелкните, или там бережок. И пометочку сделайте: вот тут он и обитает. Не подходит? Надо главного героя в кадр? Обязательно?
Жаль, конечно, ну тогда давайте на третьей полосе, без фотографии.
Ну всего вам доброго, господин репортер.
Осторожнее поднимайтесь, аккуратнее, тут же моя но…
Эх! Вот так всегда! Как же он, бедный, коленкой-то приложился! Вот досада! Интересно, он теперь хоть на последней полосе интервью напечатает? И не узнаешь ведь…
* Нурикабэ – огромная невидимая стена с человеческим лицом и маленькими торчащими ручками и ножками. Это чудовище загораживает проход, а обойти его нельзя. Если вы куда-то опаздываете, хотя вышли вовремя, или спотыкаетесь на ровном месте, или случается что-то совершенно из ряда вон, можете быть уверены: на вашем пути встало нурикабэ. Говорят, если постучать по нижней части стены, она исчезнет. Но для этого надо ее сначала увидеть.
Похожие статьи:
Рассказы → Иероглифы порнозаклятия
Рассказы → 20 лет спустя
Рассказы → Такая работа
Рассказы → Вечная память...
Рассказы → Как вы яхту назовете...
что это было? На ровном-то месте... 
