Выпуск от 16 октября 2014, четверг

К обеду чумазый заснул, как раз перед дорогой. Идти далеко.

А я все сидел на лавке и таращился в небо.

В небо, которое оставалось в стороне от мирских дел, укутанное в свои беззаботные пушистые облака.

Я до вас еще доберусь...

       Он не мог сейчас подниматься по лестнице. Он был мертв. Никто не мог сейчас подниматься по лестнице...

       Но приближающиеся шаги, и «поскуливание» ступенек говорило обратное. Медленно: шаг, скрип, шаг… Где-то на середине лестничного пролета. Скрип, — уже выше.

Бегу… на бойцов уже не бросишься, не прокусишь глотку, тут только бежать, со всех ног, уж что-что, а бежать меня эти сволочи научили.

На восток, по уже остывшему следу, по следу, остывшему много лет назад, я всё равно вернусь по своим следам, жадно вдыхаю запах прошлого, здесь меня везли, здесь останавливались у заправки, и дальше, по дороге…

Ловлю на бегу остывающий след.

Каждый человек считает, что он знает все — на самом же деле он знает только то, что должен знать, то, что ему разрешают знать, то, что говорят ему учебные заведения и средства массовой информации, родители и друзья, соседи и просто знакомые...

Сегодня я была кошкой. Кошкой мне нравилось быть больше всего.  Я могла месяцами быть ею.  Временами я даже забывала, кто я есть на самом деле. А кто я? Я уже давно не могла внятно ответить на этот вопрос. Может потому что я одна? Совсем одна. И даже не в том дело что нет существ на всем белом свете похожих на меня, а в том  что в каком  бы обличении я не находилась, я всегда оставалась одна...

Официальной версией происшествия стала формулировка из  милицейского протокола «несчастный случай на охоте, вследствие неосторожного обращения с оружием». На самом деле, между родственниками возник спор, который закончился убийством. 

Горестный вой долго гулял в скалах, а слушавшие его люди сжимались в комок ужаса и, дрожа, прятались по домам, но и там их находил этот жуткий звук.
Она кричала, но уже не от боли или ярости. Вокруг все было залито кровью — ее и этих тварей. Казалось древние скалы плакали вместе с ней и обессиленная, ослепленная слезами она кричала о том, что было ей дороже жизни — о небе и полете...
 

В мертвом городе сложно сыскать друга. Помощника, соратника, компаньона – можно. Но лишь до времени. Отравленный обожжённый мир не знает понятия «дружба». Черные уродливые развалины похоронили в своих недрах прежние человеческие ценности, раздавили  гнетом рухнувших церквей и соборов, засыпали серым пеплом забвения...