«Джанью» дёрнулся, поворочался немного и, наконец, успокоил своё длинное, угловатое тело в колыбели стационарной орбиты. Под килем корабля раскинулось море облаков, безмятежно клубящихся над поверхностью планеты. Ни разрывов, ни пятен – бесконечная пена взбитого воздуха, похожего на сплошное снежное покрывало.
Снежный. Четвёртая планета системы, местное солнце которой, даже не имело имени – только номер: М-1372. Параметры орбиты, угол наклона оси, давление, гравитация... Бла-бла-бла… Всё это неважно! Главное, что это был мир, где можно спокойно, не напрягаясь, ходить, и дышать без маски. Большая редкость, встретить такой среди тысяч безжизненных, холодных планет. Поселенцам несказанно повезло.
Снежный. Название, которое больше подошло бы для зачуханной станции монорельса, но никак не для огромного, бредущего в чернильной пустоте, шара. Картографические экспедиции всегда спешат, придумывают названия планетам походя – никто не хочет тратить время впустую. Так и здесь – увидели планету, издали похожую на снежный шар, отметили её название в реестре космических объектов, и полетели дальше не запариваясь. Ведь чем больше они нанесут на звёздную карту планет – тем больше получать премию.
«Джанью» отключил импеллеры. Раскалённые гравитационными потоками излучатели, потемнели. Корабль навёл на центр планеты антенну космической связи и послал приветственный сигнал.
Но на вызов никто не ответил. Как и следовало ожидать…
* * *
Вой сирены. Три механических, режущих слух слова: «alarm, alarm, alarm». Скоро высадка!
Я набрал побольше воздуха в лёгкие и начал потихоньку его выдыхать. Это я успокаиваюсь так. Привожу в норму сердце, скачущее в груди. Звенящие нервы. Опухший от долгого безделья мозг. Концентрируюсь на предстоящем задании.
А что такого? У каждого – свои способы подавить страх!
Кто-то молится, как тощий Джой Армис. Кто-то лупит себя кулаками по голове, как здоровяк Дядя Стёпа. Узкоглазый Чу Во Куань рассказывает пошлые анекдоты. Кстати, странно было бы ожидать чего-то другого от мелкого проныры, откликающегося на прозвище Чувак, правда?
А я, Артём Кожевников, бывший офицер имперского миротворческого корпуса, вдыхаю воздух, и долго-долго его потом стравливаю. Какая бы ни была по счёту высадка, а у меня за полсотни перевалило, но каждая – словно самая первая. Или как последняя…
Я иногда думаю над хитрыми штуками, что вытворяет судьба. Ещё недавно я был командиром роты элитного подразделения, а теперь мной командует бывший сержант-пехотинец. Ещё недавно у меня было всё: звание, почёт, уважение, а теперь, я лишний. После ранения я стал ненужным грузом в пакгаузе жизни.
Теперь я наёмник и меня каждый норовит выкинуть…
Ну а что, всё верно! Мы – наёмники – скоропортящийся товар, несвежее мясо. Проткнул чем-нибудь, уронил на землю, без воздуха и тепла оставил, и всё – в мусорку.
Сирена взвыла снова. На этот раз сигнал прозвучал дважды.
«Джанью» еле заметно вздрогнул. Я представил себе, как беззвучно раскрылись створки грузового отсека. Через несколько минут меня и дюжину парней с «душком» выкинут в ржавой консервной банке на очередную помойку. Много их развелось, последнее время…
Ещё немного и прозвучит последний сигнал. Арсений Павлов, наш босс, капитан и владелец «Джанью», даст добро на старт, и мы ухнем с орбиты на стареньком ШДР-12К, «покорять» Снежный.
Ещё пару минут… Ну что же, есть время проверить броню и оружие. Какой за сегодня раз, третий? Ничего, не повредит!
Та-ак! Карабин ИК-25У, укороченный - значет, надёжно закреплён в седле у левой ноги, предохранитель взведён. Я погладил рукой в кожаной перчатке с обрезанными пальцами шершавый металл. Батарея заряжена, её хватит надолго. Магазин подсоединён, в нём сто дьявольски прочных вольфрамовых пуль. Ещё шесть магазинов в подсумках на груди. Броник из квазипласта вещь хорошая, но лишних пару сантиметров металла никогда не помешают. Автоматический девятимиллиметровый пистолет – в кобуре, на поясе. К нему три магазина, в каждом – по десять пуль. Пять плазменных гранат, пять обычных – тротиленовых, в патронташе. Две электромагнитные – на всякий случай – похожие на зажигалку, в кармашке разгрузника.
Ну вот и всё моё вооружение на сегодня…
Знать бы ещё, что нас ожидает сегодня?!
Вроде бы простая задача: произвести высадку на Снежном, обеспечить защиту гражданского поселения.
Вот только от кого? Пиратов, животных? Может быть, от агрессивных инопланетян?
Неизвестно ничего: ни сколько будет продолжаться операция, ни будет ли поддержка, смена, горячая жрачка, в конце концов. Ни-че-го неизвестно!
Одно радует – обещают заплатить больше, намного больше чем обычно. Но вот тут-то и кроется подвох… Я такие штуки нюхом чую!
Интересно, как босс получил заказ? Где он нашёл заказчика?
Да, в принципе, какая, разница?! Не за интеллект нам платят, а за то, что курок жать умеем!
Думаете много платят? Ах-ха, щаз! Наёмники – самая дешёвая рабсила в галактике. Дешевле только тупые роботы на астероидных приисках.
Не-е, я не хочу сказать, что всё так плохо. Вот я, к примеру, неплохо умею жать на курок, и опыт есть. Как-никак Академия и десять лет службы за плечами. Поэтому стою немного дороже обычного «мяса».
Я поправил тактический шлем на голове. Тронул кнопку над левым ухом, проявилась защитная маска, созданная статическим полем. От пуль не защитит, но от пыли и снега – вполне. Я вырубил маску и похлопал себя по броньке: груди, плечам, локтям и коленям. Нормально! Наплечники не болтаются, квазипластовые щитки подогнаны, разгрузка не бренчит, броник не жмёт. Я поёрзал в кресле – кофр на спине почти не мешал. Он был почти пустой: сухпаёк на три дня, да всякая гигиеническая мелочь типа туалетной бумаги и презервативов.
Ну что, я готов?
Ответом стал рёв сирены! А вот и последний звонок…
Да, я готов!
Я оглянулся вокруг. Половина кресел по бортам шаттла пуста. В остальных – те, кому выпал жребий отправляться сегодня на задание. Всего двенадцать бойцов из взвода «А-3», и я, в том числе.
Взревел двигатель - шаттл приподнялся над палубой просторного дока «Джанью». Брякнули посадочные опоры, уходя внутрь упитанной тушки ШДР-12К. Гул, создаваемый болтовнёй, молитвами, анекдотами и всякой чепухой, смолк.
Ну что, сели в лифт в ад?! Дайте я сойду!
Шаттл повело влево, да так резко, что я треснулся подбородком о перегородку между креслами и прикусил язык.
Хорошо пошло! Мне уже нравится эта операция!
– А-а-а! Чёрт бы вас всех там подрал! – заорал мой сосед справа, Казик Баев. Он сидел, как обычно, без каски и, видать, со всего маха приложился седой головой к переборке. Казик зло сплюнул и врезал кулаком в стену так, что металл загудел.
Пилот никак не отреагировал, а шаттл потихоньку начал набирать скорость. Рёв двигателей и тряска усилились.
Сквозь гул и шипение я отчётливо услышал ругань сержанта. Ему, похоже, тоже досталось от нерадивых лётчиков…
– Ах вы козлы, драные! – орал он, – Охренели вы там, вообще, что ли? Головы в жопы засунули, и рулят, уроды не глядя… Вот сядем, я вам и рожи, и жопы-то, подрихтую! Оптом! Со скидкой на количество…
Бывший сержант Иван Крутько громко, лаконично, и что характерно, в красках выразил всеобщее мнение, что пилоту следовало бы поберечь нежные тушки десанта. Крутько – этакий детина с чугунными кулаками и одной извилиной. Любит он, когда его зовут официально «господин сержант», а мы его зовём просто – Круть.
Пилот не слышал ругани Крутя. Кроме того, он заложил такой вираж, что у меня зубы заныли, а глаза повылезали из орбит.
Всё, как всегда. Кто-то продолжал ругаться, кто-то тихо, привычно терпел перегрузки, а Дядя Стёпа, тёр плазменный разрядник тряпочкой. Он ехидно лыбился и что-то тихонько бубнил в жёсткие, будто пластиковые, усы. Перегрузки, похоже, были ему в радость. Двухметровый Дядя Стёпа, и второй наш гигант, далёкий потомок земных негров, Джон До, родились в мирах с повышенной гравитацией. Дядя Стёпа, где-то на аграрном северо-востоке Империи, а Джон – в богом забытых колониях Торговой Федерации. Оба великана были друзьями не-разлей вода. Жрали за четверых, пили за семерых (Джон – послабже был), а друг за друга – стояли горой.
Тем временем шаттл вошёл в плотные слои атмосферы. Он задрал нос и, выдвинув короткие крылышки, тормозил широким пузом. Рёв двигателей сменился ураганным воем раскалённого ветра.
Через пару минут маленький корабль облепили облака. Спереди они кипели, а сзади почти осязаемо густели. Плотный туман совсем скрыл раздвоенный хвост. Если бы у пилота было время и желание оглянуться назад, то он бы точно не увидел хвостовое оперение своего корабля.
Ох, и не люблю я посадку! Сколько вот уже раз, и каждый раз – не люблю! Трясёт до онемения, мотает до блевоты, гул такой, что крышу сносит. Сидишь, как дурак, вцепившись в прижимные скобы, клацаешь зубами и ждёшь, когда эта ржавая телега – громко шаттлом названная, грохнется оземь.
Но вот, глядишь уже пятый десяток раз, слава богу, не грохалась. Ни эта с «Джанью», ни та, что в учебке, ни другая, боевая, с предыдущего моего корабля – «Смелого». Та телега – сгорела… вместе с кораблём.
Тем временем рёв ветра за бортом потихоньку утих до вполне комфортного свиста.
Круть прокашлялся и заорал:
– Так, голодранцы! Ну-ка собрались! Посадка через пять минут!
Это он вовремя! Нехорошо, что я вспомнил про мёртвый корабль… Не к добру это! Примета плохая!
Круть продолжал выдавать персональные пинки.
– Джон, а ну толкни Лао, хватит ему причитать… Кожевников, ты чего таращишься на меня? На моё место хочешь?! Готовься давай! Крещагин, епона-мать, да хватит уже блевотину метать. Кстати, не забудь, тебе кукарекать в этот раз…
– Уже… всё… – жалостливо выдавил бледный, как туман за бортом, Миша Крещагин. Он у нас новенький, бедняга, не привык к выкрутасам наших пилотов.
А кукарекать – это да! Есть у нас такая славная традиция. Не удержал завтрак – исполнять тебе соло петуха на рассвете.
– Ладно, нищеброды, слухайте сюды! – продолжил Круть, – По поводу нашего задания. Информации шиш да маленько, но кое-что интересное я уразумел!
Ребята затихли. Круть, как всегда, приберёг важную информацию напоследок. А она у него, обычно, из первых рук. Нельзя было сказать, что с боссом он был на короткой ноге, но всё же совещания в рубке посещал.
Да и крошки с барского стола смахивали ему покрупнее, согласно контракту. До нас же, обычных рядовых наёмников, раздача огрызков могла и вовсе не дойти. Кто что урвал, тот то и получил. Наёмники, это же вам, даже не армия. Коммерческая организация. Охранное предприятие.
Круть сделал умную рожу и начал вещать.
– Так вот… у нашего заказчика, возник недавно кризис в поселении. Как мне кажется, а мне обычно не кажется, ибо не крещёный, никаких инопланетян зубастых и тому подобных ужасов, но народу полегло – пачки. Напачкали… – жуть. И вот, что странно, кто это натворил совершенно непонятно! Конечно, будучи человеком сугубо брезгливым, заказчик провёл дезинфекцию, и всё такое. Прилетели пижоны в костюмах весёлой расцветки, и всё везде почистили. Поселенцы новые прилетели. Поселились, прибрались, поставили забор на всякий случай и приступили к житию-бытию. Тортики, девочки, бухло. Но... – Круть сделал небольшую, многозначительную паузу, – Неделю назад связь с колонией снова накрылась. Ни последнего прости-прощай, ни душераздирающих воплей – ничего. Ежедневный отчёт по выполненным работам и состоянию поселенцев – ну типа вечерняя поверка, и всё… Были люди… и не стало! Возможно то, что порубило гражданских в прошлый раз, вернулось…
– Круть, слушай, а много? – прервал сержанта Чувак.
– Чего много? – опешил сержант.
– Ну, тортиков, бухла, девочек, в конце концов? – Чувак хохотнул, – Много их было?
– Чувак, да ты охренел, что ли?! – взорвался Круть, – Я им правду-матку, ужасы на ночь, а он!.. Да я тебя…
Круть не успел озвучить, что он сделает с Чуваком. Прямо перед его носом появился голографический экран. Картинка транслировалась из кабины пилота, шаттл заходил на посадку.
Пилот, парень с рыжей бородкой и пушком под носом, небрежно бросил с экрана:
– Эй, мясо! Рекомендую провести рекогносцировку, пока я захожу на посадку.
– Ах ты ж, молокосос! – заревел Круть, – Да откуда ты такой, цыпля, вылупился? – но пилот легко отбрил его.
– Спокуха, десантура! Советую заняться делом, шаттл будет над центром поселения через минуту, – пилот хитро подмигнул, – А это оскорбление я внесу в рапорт, пущай тебя старший дрюкнет.
– Сукин сын!.. – огрызнулся Круть, но экраном всё же занялся. Он щёлкнул кнопку на подлокотнике и между нами, посредине салона, как большая простыня, развернулась голографическая проекция.
Получилось так, как будто я сидел, свесив ножки за борт.
Внизу была бесконечная степь. Как бы поточнее охарактеризовать эту тоскливую серость под ногами? Да никак! Тоскливая Серость! И коричневый цвет в ней был самым позитивным.
Мимо меня проносились редкие серо-сизые деревья, с приплюснутыми верхушками; бледные островерхие валуны, обросшие мхом; и море пожухлой травы. Вокруг, куда хватало взгляда, не было ни речки, ни озера.
Вообще, если честно, я ожидал увидеть снег, ледяную пустыню или что-то в этом роде. Но, что характерно, на планете Снежный, снега не было и в помине! Я не особо рублю, во всяких там орбитах, но там, где мы пролетали, кажется было лето.
И ещё, несмотря на плотные облака и раннее утро, света местного солнца было предостаточно.
Шаттл нырнул вниз и заскользил над самой землёй. От резкого манёвра, к горлу подкатился ком, пришлось глотать.
Кусты, жёсткая трава, несуразные колючки проносились мимо, не успев появиться. Вдали маячил лес, почти как обычный, только коричневый.
Шаттл взял небольшой крен вправо. По центру возникло светлое пятно. Зелёное, даже салатовое, оно было настолько чуждо окружающей серости, что выглядело нелепо. Очень быстро пятно выросло, размазалось по горизонту, и приподнялось над землёй. Поселение. В центре вышка космопорта. Правее - пять ржавых башен, кажется металлических. Они уродливо возвышались над аккуратными одно– и двухэтажными домиками. Странная конструкция торчала из земли, как гигантская рука древнего гигантского существа, грозя схватить любого, кто посмеет приблизиться.
Что-то в этой штуке было до того неправильное, что меня замутило. Я решил переключить взор на что-нибудь попроще.
Весёленький салатовый забор, утыканный жёлтыми столбиками, стянул поселение неровной лентой. Он то вяло взбирался на пригорки, то резко спускался в лощины. Что заставило поселенцев разбить лагерь именно здесь, было для меня загадкой. Мы только что пролетели плоскогорье, площадью в десятки квадратных километров, и несколько ровных полянок, поменьше, но единственный на планете городок построили именно тут.
Шаттл начал облёт поселения по кругу.
Я увидел штук двадцать стандартных, двухэтажных домов из керамобетона. Как детские формочки для песка, разной формы и цвета, они сгруппировались вокруг взлётно-посадочного поля космопорта.
На сером бетоне несколько выжженных пятен. Такие ожоги оставляют большие транспортные шаттлы. Что-то тяжёлое привозили, а может быть, наоборот, увозили, и не так давно.
На краю поля, рядом с пятью большими ангарами застыли, три чёрных вертолёта. Справа расположились вышка контроля полётов и небольшое здание космопорта. Внизу топливохранилище, ремонтные леса и кран на гусеничном ходу.
К полю вели четыре дороги, про себя я назвал их шоссе. Образуя букву Х, они как будто перечёркивали всё поселение.
Пять кривых ржавых вышек, которые мне так не понравились на подлёте, образовали полукруглый гребень, смотревший выпуклой частью на северо-восток. Эдакая гигантская ладонь, которая нависла над поселением. Металлическая конструкция, метров пятьдесят в высоту и сто в ширину, была усеяна наростами из труб, штырей и балок. Между вышками были натянуты провода. Километры кабелей образовали подобие рыболовной сети. Или паутины.
Что это за антенная такая? Метеорологическая, радиолокационная? Чем тут поселенцы занимались?
Я недоумённо пожал плечами и продолжил осмотр.
На юге расположилась большая, похожая на усечённую пирамиду энергетическая станция. Крупновата она, кажется, для такого маленького поселения, как это...
На западе раскинулись сельскохозяйственные поля. Рядом примостилась небольшая ферма и загоны для скота. Пустые!
Кое-где, рядом с жилыми домами, были припаркованы машины. Большей частью вездеходы и пикапы. Однако у большого центрального здания лежали два роскошных гравимобиля. Именно лежали на земле, а не парили. Что могло повредить антигравитационный двигатель, который даже теоретически не ломается, непонятно!
В сумраке зданий ни одного фонаря, прожектора, фонарика или хотя бы чёрт побери, костра. И космопорт обесточен! А ведь посадочные огни не гасятся никогда. Кажется, у поселенцев крупные проблемы на энергостанции.
А где, кстати, поселенцы? На улицах ни одной живой души! Рёв двигателей шаттла должен был разбудить половину жителей. Ну а дежурных на вышке контроля полётов – тем более!
Шаттл закончил облёт и стал потихоньку приближался к взлётно-посадочному полю. Через несколько секунд он завис над ним. Над большой, очерченной по краям жёлтым и белым, плитой.
– Приготовиться к высадке! – скомандовал Круть, откинул удерживающую скобу и встал с кресла.
Я взял карабин, встал и повернулся к выходному люку. То же сделали остальные бойцы взвода.
– Вперёд! – гаркнул Круть.
Я протрусил вперёд. У люка уже столпилась очередь, я занял положенное мне место.
Над люком зажглось табло с цифрами.
10… 9…
Заныли сервоприводы, рифлёная плита пандуса начала отваливать назад. Противно заскулил воздух, ворвавшийся в образовавшуюся щель.
5… 4…
Пандус опустился и застыл горизонтально. Сухой, разряжённый, будто горный, воздух наполнил отсек. Мне почудился запах лаванды, вереска, и ещё какой-то – сладковатый.
2… 1…
С металлическим скрежетом посадочных опор, шаттл коснулся поверхности. Натужно завыли гидрокомпенсаторы, принимая многотонный вес корабля на себя. В тот же миг, пандус с грохотом упал, выбив сноп искр из керамобетона.
Дядя Стёпа справа, Джон До слева, наши плазмомётчики ринулись вниз. Отбежав на три метра в стороны, они застыли, оценивая обстановку. Чёрные стволы плазменных излучателей, хищно дёргались из стороны в сторону. Вслед за великанами спустился Чувак и Лао. Они пробежали чуть дальше, метров на пять вперёд, и тоже остановились, припав на колени. Потешно было глядеть, как два гиганта и два самых низкорослых бойца, контрастируют между собой.
– Давай! – крикнул Чувак.
Дима Скарабей и Джой спрыгнули с пандуса и скрылись под брюхом шаттла. Заняв круговую оборону бойцы напряжённо выискивали цели.
Наконец, Джой Армис, крикнул:
– Чисто!
Не спеша, оглядываясь по сторонам, мы сошли на керамобетон.
Я стал неподалёку от Джона До и прильнул к прицелу карабина. Красная точка в центре горела ровным спокойным светом, внизу мельтешили циферки: расстояние до цели, упреждение, боезаряд. Через электронный прицел я осмотрел небольшое здание космопорта и вышку, здания вдали.
Пусто! Ни одного движения. Ни малейшего шума. Пожухлая трава. Наносы песка. Мёртвое поселение…
– Чисто!
По очереди, мы доложились сержанту. Круть достал коммуникатор и сказал пилоту шаттла:
– Закрывай, ворота!
Пандус, медленно поскрипывая, начал подниматься. Вот люк встал на своё место и ШДР-12К превратился в неприступную крепость. Из карабина керамодюраль не пробить, обычными гранатами – тоже. Плазменный излучатель, конечно, может, но прожжёт дыру, не сразу.
Шаттл сел хвостом в сторону странной антенны. Я старался вообще не глядеть в её сторону и прикрыл глаза.
Тишина. Слышно, как скрипит бетонная крошка под моей подошвой.
У сержанта звякнул коммуникатор.
– Да… – ответил он, – Только что высадились, под контролем… Да… Да… Нет… Есть…
Он пробурчал в сторону, – Как всегда вовремя, – а потом рявкнул нам, – Чего расселись олухи?! Так! Кожевников, Казик – здание космопорта и вышка. Лао, Дима – энергостанция. Чувак, Джой дуйте на ферму, через ремзону. Гриша, Рауль – административное здание. Всем быть очень внимательными. Задача простая: разведка и поиск поселенцев. Всем проверить связь. Доклад по необходимости. На всё про всё – час. Крещагин, Дядя Стёпа, Джон и я охраняем шаттл.
– А вышки? – удивился я. Странная антенна явно заслуживала большего внимания.
– Позже! – отрезал Круть. – Кожевников, я здесь раздаю команды! Ясно?
– Ясно, – ответил я.
Кивнув Казику, мол, прикрывай, я поспешил к зданию космопорта.
Космопорт – это, конечно, громко сказано - небольшое, двухэтажное здание. Почти полностью стеклянное.
На полусогнутых, держа в поле зрения окна второго этажа и вышку, я добрался до широкой, раздвижной двери зала ожиданий. Тока не было, и дверь, естественно, сама не распахнулась. Через пыльные стёкла было плохо видно, но зал показался мне совсем пустым.
Подоспел Казик. Он присел справа от меня, уткнувшись щекой в приклад. Я подошёл ближе и попытался открыть дверь.
Дверь заело – жёсткая пружина держала створки плотно сжатыми.
– Помоги открыть, – шепнул я.
Казик достал широкий армейский нож – тесак, вогнал лезвие в щель между створками и повернул. Я засунул пальцы в дыру, Казик тоже.
– Раз, два, три, – скомандовал я и потянул дверь на себя.
Мы поднатужились и распахнули двери. Дойдя до крайнего положения створки зафиксировались, и проход остался открытым.
Я, контролируя низ, и Казик – верх, ворвались внутрь.
Пусто!
Большой, светлый и совершенно пустой зал: ни кресел, ни стендов, ни мониторов. Чистые, голые стены, голубоватого цвета. Три колонны посередине. Мы покрутились вокруг, но ничего интересного не нашли.
В левой части помещения я заметил лестницу и пошёл к ней. За мной, прикрывая тыл, последовал Казик.
Аккуратно, контролируя происходящее над головой, я поднялся на второй этаж. Как учили, сначала ствол карабина, а потом уже и голова, готовый разрядить магазин, я вынырнул из проёма в полу. Чисто. Казик обошёл меня и направился в центр зала.
Стараясь не подходить близко к окнам, я выглянул наружу. Наш ШДР-12К стоял неподалёку. Под брюхом три фигуры, одна заметила меня и показала рукой.
– Круть, не боись, это я, – прошипел я в коммуникатор и махнул в окно.
– Ага! – ответил сержант.
В дальнем конце зала виднелись стойки, а за ними пара дверей. Казик подошёл к ним и заглянул за стойку. Я поспешил к нему.
На столе, за стеклом, стоял принтер для печати посадочных талонов. Рядом лежала стопка бумаг и планшетный компьютер.
Я взял планшет и попытался его включить. Безрезультатно.
– Разряжен, – сообщил я. – Странно, ему потребовался бы год, чтобы батарея сдохла.
– Ну, бывает. Может, перегорел, – предположил Казик, – Ладно, надо пошевеливаться, а то ещё в башню топать.
Двери из матового непрозрачного стекла были плотно прикрыты. Я занял позицию у ближней к окну, Казик у другой.
Одновременно мы ворвались внутрь.
У входа я упёрся в длинный массивный стол, занимавший большую часть кабинета. Во главе стола стояло большое кожаное кресло. Пустое. За ним большое окно.
Везде порядок… Аккуратные стопки писчей бумаги на столе, рядом – карандаши, ровненько лежат. На полках папки и всякая мелочь – параллельно и перпендикулярно.
Тут рыть нечего. Я развернулся и пошёл к напарнику.
– Ну? – спросил я его.
Казик цокнул и отрицательно покачал головой.
– Тогда пошли в башню, – предложил я.
Спустившись по лестнице, мы ещё раз осмотрели нижний зал. Я доложился сержанту, что осмотр окончен, и мы вышли наружу.
За десять минут, пока мы лазали по космопорту, на улице стало гораздо светлее. На востоке яростно полыхал голубой гигант, заменявший тутошнее Солнце. Его резкий свет, словно не замечая их, прожигал облака насквозь. Цвет был непривычным, неприятным.
Как на мой вкус, здешняя смесь голубого, зелёного и серого, была чересчур кислотной.
Несмотря на то что вокруг стояла гробовая тишина и полная безмятежность, мы с Казиком со всех ног бросились к башне контроля полётов. А добежав – остановились перевести дух.
Дурацкая тишина, безумное солнце, свист ветра в вышине. Он теребил параболические антенны, и они жаловались об этом окружающей пустоте.
Дверь в башню была открыта нараспашку. Мы вошли внутрь и оказались в полной темноте. Окон не было, электрического освещения, естественно тоже.
Я включил фонарик, встроенный в цевьё карабина. Казик – тоже, а ещё, небольшой прожектор, примотанный к наплечнику.
В самом центре башни находилась шахта лифта. Кабинка, с открытыми дверьми, стояла на первом этаже. Осмотрев её, мы пошли по лестнице, нарезавшей спираль вокруг.
Поднявшись примерно на высоту третьего этажа, мы оказались в большой круглой комнате – центре управления полётами, как гласила табличка. Помещение было полностью стеклянным, за исключением пола и потолка. Этакая прозрачная шайба, насаженная на карандаш. По периметру расположились длинные столы с компьютерами и другим оборудованием. Каждый стол смотрел строго на свою дорогу внизу. Ближний справа – смотрел на голубое солнце.
Вообще-то очень странное зрелище. Плотное, ватное небо, а сквозь него светит голубой диск. Да так жарит, что больно смотреть.
Я глянул на часы – почти десять утра. Это что же будет, когда светило встанет в зените.
Казик решил обойти комнату по кругу, а я порыться в документах на столе.
Я взял тетрадку с надписью «Оперативный журнал», и пролистнув её, открыл на последней записи.
«…вот, я отправил очередной отчёт, как они и просили. Я выполнил обещание. Я всегда выполняю. Теперь, я хочу свою награду. Главное ведь хотеть, правда? И всё будет? Так они сказали…», – было накарябано в самом конце.
Я ничего не понял из этого огрызка и решил посмотреть предыдущие записи.
«19 августа – 21:03 – Отправлен отчёт…».
«19 августа – 08:45 – Отправлен отчёт…».
«18 августа – 21:00 – Отправлен отчёт…».
Каждый день неизвестный отправитель отправлял утром и вечером, кому-то, какой-то отчёт и записывал этот факт в тетрадку. Нет чтобы пояснить о чём речь, педант хренов!
Я перелистнул ещё несколько листов и наткнулся на запись, сделанную другим почерком.
«02 августа – 20:55 – Сегодня отчёт отправил я, Николас Прайд. Том пошёл договариваться. Он сказал, что сможет. А мне совсем не нравится эта затея… Не нравиться!..».
Интересно, с кем он там пошёл договариваться, и о чём?
Вернулся Казик.
– Ну что у тебя? – спросил он.
– Дневник сумасшедшего, – буркнул я. – Они тут с каким-то отчётом носятся, как тёща с пирожками… Ладно… Возьму с собой, пусть начальство глянет… А у тебя?
– Ха! А у меня кое-что интересное, – ухмыльнулся Казик. – Труп!
– Да, ну? Где? – удивился я.
– В лифте. Пошли.
Казик поманил за собой и перешёл на противоположную сторону помещения. Там он ткнул пальцем в дыру в центре, где должен был быть выход из лифта.
– Там, внизу, – Казик махнул рукой. – Сержанту я доложил. Он хочет подробностей.
Я приблизился к шахте и заглянул. Темно хоть глаз выколи! Ни черта не видно! Я зажёг фонарь карабина. В луче блеснул стальной трос. По нему, как лиана, сползал толстый жгут кабелей. По стенам тоже змеились провода. К стене напротив была прикручена эвакуационная лестница.
Я посмотрел наверх. Судя по всему, комната управления полётами была не последней остановкой лифта. Выше находилось ещё одно помещение
А внизу, на крыше кабины лифта лежало тело. Света фонарика хватило лишь на то, чтобы понять очертания. Детали разглядеть не удалось.
– Надо лезть, – заявил я.
Казик сморщил нос и нехотя согласился.
– Надо… Давай ты, а?
– А чего это? – удивился я.
– Не люблю я… узкие места, – смутился Казик.
Вот так так! Седая героическая башка Казик – здоровенный мужик, бывший полицейский, боялся закрытого пространства. Бедняга, как же он переносит полёт в тесном шаттле? Теперь, кажется, я понимаю, почему Казик предпочитает ходить без каски…
– Ладно уж… Свети давай! – сжалился я.
– Спасибо… – ответил он.
Я перекинул карабин через плечо, стволом вниз, и полез в шахту. Ловко перешёл по балкам до лестницы и начал потихоньку спускаться по жёлтым круглым ступенькам. Казик освещал мне путь наплечным фонарём.
Чем ниже я спускался, тем отчётливей чувствовал запах старой гнили. Когда я ступил на металлическую крестовину, за которую был прицеплен трос, я понял, что воняло не тухлым мясом… А пыльным старьём. Как в заброшенном несколько назад лет доме.
– Я внизу, – сообщил я Казику. Он покачал фонарём, мол, понял.
Я проверил камеру шлема – пусть пишет всё что я увижу – и нагнулся к мертвяку. Труп мужчины лежал лицом вниз. Тёмные волосы, синяя куртка, чёрные штаны с кучей карманов, ботинки с рифлёной подошвой. Одежда мне показалась странной, будто она была на несколько размеров больше чем нужно. Пятен крови нигде не было видно.
Нужно посмотреть спереди. Я покрепче ухватился и неожиданно легко перевернул беднягу на спину.
На меня укоризненно смотрел обтянутый сухой кожей череп, с бледными паутинками век вместо глаз.
Мумия. Иссушённая донельзя мумия.
Это же сколько времени он тут лежит, что так высох? И не разложился, не сгнил!
– Ну что там, Артём? – поинтересовался сверху Казик.
– Мумия. Что твоя сушёная вобла! – ответил я. – Такое ощущение, что он тут несколько лет лежит.
– Он? А кто он?
Я похлопал по карманам штанов и куртки. Пусто, документов нет.
– А чёрт его знает, механик какой-то. Лифтёр, блин!
– Глянь на личный жетон.
– Ага.
Казик подал правильную идею. Многие переселенцы, особенно на негостеприимных планетах, носили личные жетоны. Архаизм, конечно, ведь личность всегда можно определить по коду ДНК, но вот прям сейчас у меня такого тестера и не было.
Я распахнул ворот куртки. Вот он! Жетон висел на толстом кожаном шнурке. Когда-то он плотно облегал шею хозяина, но теперь болтался, как обруч на столбе. Я перерезал шнурок ножом и взял маленький металлический кружок в руки. На нём было имя, фамилия и номер: Николас Прайд, 341-27.
Вот оно как. Эту фамилию я знаю. Один из «секты отправителей отчётов».
Я положил жетон в кармашек, ещё раз, критически осмотрел крышу лифта, и полез наверх. Пока я лез – понял, что стоит проверить верхнее помещение.
Казик стоял в проёме, контролируя комнату и шахту одновременно.
– Пойду, погляжу, – сказал я Казику и показал большим пальцем вверх.
Казик кивнул.
– Аккуратнее там.
Взбираться наверх пришлось почти столько же, сколько я лез от кабинки лифта. Три этажа.
Наконец, я поравнялся с проёмом в стене. Двери, как и в комнате ниже, были открыты. Я схватился за стальной трос и ловко перемахнул через шахту. В круглом помещении, которое было раза в три меньше центра управлениями полётами, царил рабочий бардак. Повсюду валялись распотрошённые приборы, платы и кабеля. Справа от входа стоял стол, заваленный приборами и деталями.
Получается, что я сейчас находился в самой высокой точке поселении. Нужно этим воспользоваться. Я подошёл к окну и выглянул наружу.
Голубое солнце потихоньку взбиралось по небосводу. Строения начали отбрасывать резкие тени. Неприятный, угловатый пейзаж.
Первым делом я осмотрел поля и ферму. Через жилые дома к ним вела пыльная дорога. Чуть ближе расположились ремонтные доки.
Я пошёл по периметру помещения, попутно заглядывая в невысокие, но широкие окна.
Неожиданно, я заметил какое-то движение у энергостанции. Серая тень – человеческий силуэт – мелькнула рядом со входом в здание и скрылась за мачтами линии энергопередачи. Я вскинул карабин, чтобы посмотреть поближе через прицел, но было уже поздно.
Возможно, это был кто-то из наших, Лао или Дима. Я решил уточнить, включил коммуникатор и вызвал Лао.
– Лао, ответь, это Кожевников.
Секундное ожидание.
– Чего тебе Артём?
– Заметил движение у входа в энергостанцию. Это вы?
– Нет. Мы внутри. Дима пытается запустить энергосистему.
– Ясно…Тогда у вас гости. Хотя,может быть, это Круть.
– Свяжись с ним. А я пойду, проверю.
– Хорошо! Конец связи!
Я нашёл окно из которого был виден шаттл. Серая тушка расположилась прямо подомной. Сержанта и великанов видно не было.
– Сержант! – позвал я в микрофон коммуникатора. – Это Кожевников, приём!
Тишина. Я подождал секунд пять и снова вызвал.
– Круть, ответь!
– Да! – недовольно отозвался Круть, – Чё надо?
– Сержант, я заметил движение у входа в энергостанцию, Лао говорит, что это не он и не Миша. Он пошёл проверить. Кто-то из наших может быть в этом секторе?
– Нет, там должны быть только они. А ты где?
– Я на вышке управления полётами, в техническом помещении, на самом верху.
– Высоко сидишь – хорошо глядишь? Отлично! Тогда сиди там и гляди в оба! Если что – свистнешь.
– Есть!
– Кстати, как там труп? Вы с Казиком нашли ещё что-нибудь?
– Ничего нового. Тело я осмотрел, оно странное. Сейчас передам видеозапись. Жмур сухой, как мумия. Никаких видимых повреждений, следов борьбы и крови. Похоже, он упал в шахту по своей воле или уже сушёным.
– Понятно! Давай своё хоумвидео. Звонил босс, хочет результатов. Он приказал запустить энергостанцию и проверить компьютеры. Ты давай повнимательнее там, Чуваку на ферме тоже призраки мерещились.
– Принято. Если увижу что-то – дам знать. Что делать Баеву?
– Казик останется с тобой. Конец связи!
Сержант отключился.
Я подошёл к шахте и негромко позвал напарника.
– Казик, ау! Ты там?
– Ну, да, а куда ж я денусь?..
– Я видел что-то или кого-то у энергостанции. Сообщил об этом нашим. Круть приказал сидеть тут в наблюдении.
– И мне?
– Ага.
– М-мм… Ну, тогда я тут, посижу. Неохота к тебе лезть!
– Ладно. Сиди… Кстати, Чувак тоже что-то видел. Ты там повнимательнее.
– Угу.
Я подошёл к окну и уставился на ржавые вышки странной антенны.
* * *
Почти два часа я проторчал на своём наблюдательном посту, на верхушке башни. Периодически я обходил его по периметру и глядел в окна через прицел карабина. Было, откровенно говоря, скучно!
Тем временем ребята осмотрели всё поселение, кроме большой антенны, и никого из местных не нашли. Самым невероятным образом, поселенцы, а это почти триста человек, исчезли. Сушёный труп Николаса Прайда, был единственным подтверждением того, что здесь вообще кто-то когда-то жил.
Круть собрал всех (я остался на башне) под брюхом шаттла. Он провёл рекогносцировку и отправил Джона До, Гришу Бермана, Мишу Крещагина и Рауля Жулла к антенне. Лао и Дима снова пошли на энергостанцию – с орбиты требовали запустить энергоснабжение поселения и проверить компьютеры.
Мой коммуникатор негромко завибрировал.
– Артём, это Лао, ответь.
– Да, дружище?
– Я вот всё думал над твоим глюком…
– Слушай, Лао, ну прости, почудилось, видать…
– Нет-нет. Наоборот. Хотя я никого не нашёл... я постоянно чувствовал чьё-то присутствие. Понимаешь? Как будто кто-то рядом шёл… Из-за спины заглядывал… И шептал что-то… Только ни хрена не разберёшь что…
– Эка хрень!
– Ага… Башка трещит теперь…
Я подошёл к окну, выходившему на энергостанцию. По дороге к ней, вразвалочку шёл Лао, а рядом с ним, Дима Скарабей.
– Лао, а чего там с энергостанцией? – спросил я, – Чего вы так долго возитесь?
– Ну, ты же знаешь, я не спец в этих делах – Скарабей ковыряется. Там пульт развороченный. Будто кувалдой били. Или что-то врезалось в него…
– Врезалось?
– Да. Что-то очень большое.
– Может быть, это был взрыв?
– Нет. Что я не знаю, как выглядит то, что остаётся после взрыва?
– А Скарабей, что говорит?
– Материться в основном. Но утверждает, что сможет починить всю эту хрень. Ладно, надо идти, до связи.
Парочка приблизилась ко входу и скрылась внутри. По сравнению с громадиной энергостанции люди казались лилипутами. Серое здание, в виде усечённой пирамиды, поднималось метров на тридцать вверх. Сбоку топорщились гирлянды изоляторов. Толстые кабели расходились в разные стороны и по металлическим столбам струились к основным строениям поселения. В сторону антенны при этом шло какое-то неимоверное количество кабелей.
Голубое светило зависло в зените. Ни одно здание в посёлке не отбрасывало даже малейшей тени. Их словно затопило по самые крыши бело-голубой жидкостью.
Я перешёл к окну, выходящему к антенне, и уставился на неё.
Странно! А вот у вышек – тени были! Длинные, чёткие, словно грифелем нарисованные! Казалось, что у каждой вышки было собственное, личное солнце. А ещё они напоминали песочные часы. Пять гигантских стрелок указывало на административное здание.
Преодолев непонятное отвращение, ставшее уже привычным, я постарался рассмотреть конструкцию повнимательнее. В принципе, кроме неправильных теней, в этих железках не было ничего необычного. Торчащие в разные стороны балки, кучи переплетённых проводов, и множество кабелей, приходящих от энергостанции. Всё это можно было бы объяснить логически.
Однако, на какую-то долю секунды мне показалось, что вышки как бы парят над землёй.
Выставив максимальное приближение, я посмотрел в прицел карабина. Основание средней заросло серыми кустами. Я перевёл взгляд на соседнюю, и увидел такие же, торчащие в разные стороны.
Ну, теперь понятно, парение — это обман зрения.
В этот момент от куста отделилось пятно! Словно одному деревцу наскучила компания. Пятно по форме было, как человек, только мутный. Там, где у обычного человека должна быть голова, был пульсирующий сгусток. Он хаотично менял цвет от чёрного до почти белого.
Я дёрнулся от неожиданности и потерял странную фигуру из виду.
Очухавшись, я порыскал вокруг, но ничего не нашёл. Тогда, я уменьшил приближение электронного прицела и увидел наших парней. Джон До буквально смотрел на то место, где секунду назад была серая фигура, но очевидно, ничего не видел.
Не раздумывая, я вызвал великана.
– Джон, Джон, ответь это Кожевников.
– Да-а, А-атём? – Джон вырос на захолустной аграрной планете Торговой Федерации, и по-русски говорил плохо, смешно коверкая слова. Но сейчас мне было не до смеха.
– Джон, я только что видел какой-то странный серый силуэт рядом с тобой!
– Си-уэт?
– Да! Тень, фигуру, цель! Прямо там, куда ты смотришь!
Джон застыл, озираясь по сторонам. Отряд перегруппировался. Рауль присел на одно колено слева от Джона. Берман встал за спину. А Миша Крещагин медленно двинулся к зарослям.
Я вызвал сержанта.
– Круть, я заметил движение в районе вышек. Одиночная ростовая цель. Группе Джона я сообщил.
– Принято! Сейчас я свяжусь с ними.
Крещагин подошёл к кустам. У самой кромки, опоясывающей вышку, он остановился, словно прислушиваясь.
– А-атём? – вызвал меня Джон, – Тут ни-и-чего нет…
– Проверьте внимательнее. Я точно что-то видел!
Я прильнул к окуляру, выискивая странную фигуру. Но всё было тщетно. Серый исчез.
– Мо-ет мне пла-азмой жа-ахнут в кусты?
– Нет, нет! Мы же не знаем, кто это был! Может быть, это поселенец.
– Внимание, по циркуляру! – голос сержанта бесцеремонно перебил наш разговор, – Сейчас Скарабей восстановит энергоснабжение посёлка. Он будет включать питание по секторам. Всем смотреть в оба! Особенно это касается Кожевникова. Артём, если чё – свисти в дуду!
– Ладно, буду… – бросил я.
– Ла-адно… – передразнил меня Круть, – Как быстро ты, Кожевников, отвык от строевой службы, а?!
Подколол меня сержант. Боевого офицера, а?!.
– Есть… – нехотя ответил я.
– То-то! – гоготнул Круть и, обратился уже к Лао и Скарабею, – Давайте, ребята! Врубайте потихоньку. Начнём… с фермы.
Я поспешил к западному окну. Скарабей врубил ток и длинное низкое здание фермы опоясала цепочка огоньков. Фонари на столбах, плафоны внутри стойл, и в окнах, замерцали тёплым желтоватым светом.
Ни одного движения… Ничего…
Скарабей включил питание в жилом массиве, сразу у энергостанции. Мне показалось, что кто-то машет мне рукой. Но оказалось, что это всего лишь, оборванная штора колышется от порывов горячего ветра.
– Ну, чего там, Кожевников? – спросил Круть.
– Да ничего, – ответил я, – И никого…
Скарабей включил северный сектор, и почти сразу – космопорт…
Взлётно-посадочное поле опоясали яркие, даже при дневном свете огни прожекторов. Вокруг шаттла зажёгся жёлтый квадрат, ограниченный по углам зелёными голографическими столбиками. Они выросли и растеклись по граням большого виртуального параллелепипеда, поглотившего шаттл. Такие же «коробочки» появились над вертолётами.
Свет зажёгся и башне, и в моей комнатушке. Откуда-то снизу, из центра управления полётами, монотонно забубнил компьютер: «Неисправность. Низкое энергопитание. Неисправность. Отказ узла связи. Внимание. Несанкционированная посадка. Неисправность...».
Мой коммуникатор опять тихонько зажужжал, кто-то включился в общий канал.
– О боже… – донеслось из аппарата.
А затем динамик взвыл яростным, нечеловеческим воплем! Я глянул позывной радиостанции источника: «А-3-7», Дима Скарабей.
– Боже мой… – прошептал Скарабей и снова, громко и безудержно закричал.
Я знаю, я уже слышал подобные крики. Так кричат люди, когда понимают, что их жизни грозит смертельная опасность. И что спасения нет!
– Скарабей! Какого, чёрта у тебя происходит?! – голос сержанта был не на шутку взволнован.
Ответом было гнусное хихиканье, переходящее в хрюканье. Так смеялась бы свинья, если бы умела.
Я с ужасом смотрел на коммуникатор. Честно, говоря, у меня от этого дьявольского хихиканья волосы встали дыбом.
– Скарабей… Лао… Доложите обстановку! – крикнул сержант, – Ребята, ответьте!
Несколько секунд в динамике кто-то тяжело, размеренно дышал.
Вдруг дыхание участилось. А потом раздался крик. На этот раз – Лао:
– Твою мать! – выругался он и закричал, обращаясь к кому-то невидимому, – На-ка, тварь! На! На!
Хрипло залаял импульсный карабин. Но длинная очередь резко оборвалась и стало тихо.
На энергостанции что-то происходило. И не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться: Скарабею и Лао нужна помощь. Однако, сержант тупил, а время шло.
– Сержант! – закричал я в микрофон, – Круть!
– Да?..
– Круть! Сделай что-нибудь! Нужно вытащить их оттуда!
– Но я, но я…
На улице прозвучал выстрел! Ещё один! Хруст, лай, стрекотание карабинов. Они оживлённо переговаривались, исторгая в кого-то свой смертоносный боезаряд.
Натужно завыл и с оглушительным грохотом взорвался плазменный разряд. Но на энергостанции ведь не было тяжёлого оружия?!
До меня, наконец-то, дошло! Бой шёл у антенны! Я прильнул к окуляру, немного покрутил настройку, и тут же наткнулся на лежащего навзничь Мишу Крещагина. Он не шевелился. Остальные ребята, включая Джона, залегли, и неспешно стреляли по кустам. Ни серых фигур, ни серо-буро-малиновых, вокруг не было.
– Сержант! Кру-уть! – заорал я. Но Круть не ответил.
Тогда я вызвал Чувака.
– Чувак! Ответь!
– Какого чёрта! – огрызнулся Чувак. – Кто это?
– Артём. Слушай, Чувак! У вышек идёт бой! Крещагин ранен или даже убит. Скарабей и Лао подверглись нападению. Чем там занимается наш сержант, мать его?
– Он с боссом говорит!
– Чего?! Зачем?
– Совета, наверное, спрашивает!
Ситуация, мягко говоря, выходила из-под контроля.
Я попытался вызвать Лао, но ответа не получил. Коммуникатор Скарабея был до сих пор включён, но на его канале не было ни звука.
Тогда я решил вызвать Гришу Бермана.
– Гриша, это Кожевников, ответь!
– Чего тебе? – огрызнулся он.
– Доложи обстановку!
– Чего это?! Ты чё, командиром, чоли стал?
Вот те раз! Он что, посреди боя собрался выяснять у кого хвост длиннее? О господи, наёмники, блин…
– Гриша! Что с Крещагиным?
– А я почём знаю?
– Сходи, проверь!
– Да, ща! Бегу – спотыкаюсь!
– Твою мать, Гриша! Ему нужна помощь! В кого вы стреляете?
– Да фиг его знает… Какая-то серая тень шмыгнула из кустов и повалила парня на землю…
– И куда она потом делась?
– А хрен её знает!
– Зашибись! – поразился я.
– Иди сам и зашибись! – ответил Гриша и вырубил связь.
Дурдом, и я в нём пациент…
Тяжёлый, почти вещественный, гул наполнил воздух. Мелкой дрожью зазвенели стёкла. Погас свет. Моя башня зашаталась, как пьяная, и я повалился на пол. Сверху, со стола, на меня посыпались платы и запчасти. Горсть мелких деталей, словно моросящий дождь, просыпалась на голову. Несколько попало за шиворот. Я мучительно пытался вспомнить, куда засунул шлем.
Гул усилился. Он стал похож на рёв урагана. Небо, несколько секунд назад полное яркого голубого света, потемнело. Всполохи молний шли сплошной чередой.
Что-то скрипнуло на столе и в моём мозгу вспыхнули тысячи белых искр. Я потерял сознание.
Не знаю сколько прошло времени, но падение очередного прибора со стола мне на голову привело меня в сознание.
Я облокотился о стол и, превозмогая слабость, встал. Голова закружилась, меня качнуло и бросило к окну. На улице сверкало так, как на хорошем салюте в честь Императора! Сухой хруст очень близкой молнии испугал меня, а её свет чуть не ослепил. Прищурившись, я всё же выглянул наружу.
Там разверзся самый настоящий, адский – ад! Точнее, он вздыбился!
Количество тошнотворных вышек выросло минимум в два раза. Причём ближайшая торчала из взлётно-посадочного поля.
Что за чертовщина?!
Ежесекундно, меняя форму, цвет и даже количество, давешние ржавые вышки полыхали, объятые холодным электрическим пламенем. По проводам, опутавшим конструкцию, ветвились молнии.
Молнии били в землю вокруг. Они струились параллельно ей, и даже вертикально в небо. Воздух был буквально пропитан электричеством.
Антенна менялась. С каждой секундой ржавый цвет исчезал, уступая место ртутному. Еслиможно сказать так про гигантскую неодушевлённую хреновину, то дряхлые палки наливались молодостью.
Сверху вышки соединились, образовав большое, блестящее кольцо.
Если не запариваться со сравнениями, проявившаяся из неоткуда конструкция напомнила мне гигантский перевёрнутый гранёный стакан. Да ещё и грязный – между вышками-гранями виднелась мутная пелена.
Гул утих, впрочем, не прекратившись совсем. По блестящей, метров пятьдесят-шестьдесят в высоту, штуковине, медленно стекали змеевидные молнии.
Наконец, я очухался и понял, что простоял всё это время с открытым ртом.
Пошарив в полутьме на полу, я нашёл карабин и включил фонарик. Излучатель тускло забрезжил и погас. На индикаторе заряда батареи был полный ноль! Честно говоря, я и не помнил, когда такое видел. Всегда несколько процентов оставалось! А этого хватило бы на несколько часов работы фонаря.
Я достал коммуникатор, но и он не работал… Вставляя запасную батарею в приклад карабина, я был почти уверен, что она тоже окажется разряженной. Так и получилось!
Вот так ситуация: связи нет, оружия сдохло, а на улице – огромная электрическая хреновина молнии исторгает…
Будем разбираться.
Итак, вся эта свистопляска началась после того, как Скарабей починил пульт управления на энергостанции и подал питание на поселение. Дальше, на него кто-то напал, и вероятнее всего, убил. Лао – тоже.
Кто напал на энергостанцию? Кто на группу Джона До?
Серая мутная фигура… Кто она? Что она? Непонятно, но она (или они) как-то связана с пятидесятиметровой ёлкой, которая сверкает гирляндами за окном.
Судя по воплям из коммуникатора, Скарабей умер раньше, чем зажглась ёлка. Кто же дёрнул рубильник? Серые?
Лао говорил, что пульт управления был разворочен. Видать, неспроста!
Ну что же, так или иначе, первым делом нужно топать на энергостанцию. Странная антенна изменилась после подачи на неё питания. Как такая метаморфоза произошла – вопрос, конечно интересный, но нужно её вернуть в прежнее, неактивное состояние!
Я повесил карабин за спину, достал пистолет и проверил магазин. Хоть небольшую, но уверенность он мне придал, а ещё я понадеялся на гранаты.
Глянув напоследок за окно, я полез в шахту лифта. Осторожно, на ощупь, я перелез через тёмный колодец и начал спускаться по металлической лестнице.
На половине пути мне послышалось какое-то ворчание. Я остановился, прислушался, но кроме гула с улицы ничего не услышал. Тогда, я перехватил съехавший с плеча карабин и продолжил спуск.
Через несколько секунд я был напротив двери в центр управления полётами. Взявшись за трос, я перепрыгнул дыру и подошёл к окну.
Шаттл стоял с погашенными габаритными огнями, а рядом, топтались ребята из моего взвода, но кто именно я не разобрал.
Я решил поскорее добраться до них, развернулся в сторону лестницы и оторопел. В пяти метрах от меня, прямо у перил лестницы, стоял человек. Меня он не видел – смотрел в противоположную сторону.
Я аккуратно, стараясь не шуметь и даже не дышать, вытащил пистолет. Человек издал недовольное ворчание. Очередная молния на мгновение осветила помещение, и я увидел, что человек был одет в синюю куртку. Такую же, как на Николасе Прайде.
Словно почувствовав моё немое изумление, человек повернулся.
Знакомое высушенное лицо, впадины на месте глаз, тонкая полоска сморщенных губ, но всё смазано, в серой мути. Это был Николас Прайд, из шахты лифта.
Шурша как сухие листья Прайд устремился ко мне.
Я поднырнул влево, перекувыркнулся, а Прайд, протянул костлявую руку и попытался меня схватить. Я умудрился увернуться, и оказался за его спиной.
Нет братишка, если ты уже один раз помер, то лежи себе спокойно и отдыхай, нечего тут бродить!
Я направил пистолет Прайду в голову и выстрелил.
Пуля попала точно в затылок, и с сухим треском вышла спереди. Пробив голову насквозь, она пролетела ещё несколько метров и звякнула о металлическую трубу, торчащую из стены. Прайд покачнулся. И как ни в чём не бывало повернулся ко мне. Вместо носа зияла дыра, размером с кулак.
– Чёрт, побери! – не выдержал я и выругался вслух.
От такого повреждения мозга должно было мгновенно умереть любое живое существо. Прайд спокойно стоял и падать замертво не собирался. Значит, его тело управлялось кем-то ещё, а «собственный» мозг не участвовал в этом процессе.
Прайд растопырил тощие руки, зашипел через безобразную дыру в голове и двинулся ко мне.
Элегантное решение проблемы родилось в тот момент, когда я собрался просто убежать. Вместо этого я спустился на несколько ступеней по лестнице и дважды выстрелили Прайду по коленным чашечкам.
С хрустом Прайд повалился на металлический пол. Однако, несмотря на потерю ног и дыру в башке он упрямо продолжал тянуться ко мне.
Оставив ожившего мертвеца извиваться на полу, я нырнул в лестничный проём и поспешил вниз. Темно было, как в чёрной дыре. Я оступился, и чуть было не полетел кубарем по ступенькам. Дальше я пошёл аккуратнее, держась рукой за стену.
В темноте что-то шуршало, скрипело и щёлкало. Я понимал, что это отголоски бури, разразившейся на улице, но воображение считало, что это не так, и мне везде мерещились друзья Прайда.
В одном месте я наткнулся на что-то скользкое и извивающееся. Но пока душа ползла в пятки, я понял, что это всего лишь жгут проводов, свисающий со стены.
Наконец, я спустился на первый этаж. В проёме открытой нараспашку двери, шумел ветер. Я поспешил к выходу.
На улице творилось что-то несусветное. Молнии полыхали не переставая, ураганный ветер с рёвом пытался сбить с ног. Мимо меня, с глухим стуком, в сторону антенны проскакал небольшой пластиковый контейнер. Мусор, ветки, даже целые кусты потихоньку двигались к сверкающей конструкции. От пыли было трудно дышать.
Я с трудом разглядел шаттл и превозмогая порывы ветра побежал к нему.
Под брюхом, укрывшись за толстыми лыжами посадочных опор, сидели трое. Круть, Дядя Стёпа и Казик.
– Стой! – заорал Казик, когда я приблизился, – Назови себя!
Он держал в вытянутой руке пистолет и целился мне в голову.
– Казик, ты чего?! Это же я, Артём! – удивился я. – Кожевников!
– Ты один?
– Да.
– Иди сюда и не отсвечивай!
Я нырнул под серебристую тушу корабля и сел неподалёку от Крутя.
Сержант сидел с вытаращенными глазами и странно дышал. Как собака. Рядом, с помповым дробовиком в руках, сидел Дядя Стёпа. Плазменный разрядник валялся недалеко. Видимо он тоже, как и карабин, не работал.
– Круть, что происходит? – я спросил сержанта, но тот никак на меня не отреагировал.
– Не трогай его… – посоветовал Дядя Стёпа. – Мы вкололи ему успокоительное. Он орать начал. Мог внимание привлечь.
Вот те раз! Боевой, по-хорошему агрессивный Круть, сдулся?
– Этот козёл, чуть не перестрелял тут всех, мать его! – зло заявил Казик.
Хреново, командование слетело с катушек…
– Где Чувак и Джой Армис? – поинтересовался я. – И вообще, что тут за хрень твориться?
– Эта штука, Пирамида, – Казик показал грязным пальцем на антенну, – неожиданно появилась, словно из неоткуда, и стала шарахать разрядами, направо и налево. Всё энергетическое оружие тут же отказало. Приборы не пашут. Даже электронный бинокль. У меня часы перестали идти!
– Я так понимаю батареи сели?
– Да, похоже, эта хрень высасывает энергию отовсюду.
Я вспомнил разряженные планшет, который мы с Казиком нашли в космопорту.
– А шаттл?
– Пилот сидит внутри. Запертый. Дверь, говорит открыть не может, и тем более взлететь. Связи, естественно, тоже нет…
– Ну, это он брешет, конечно, насчёт дверей, – уверенно заявил я. – У него два люка наверху, вручную открываются. И боковой шлюз – тоже.
– Козёл…
Тут в разговор встрял Дядя Стёпа.
– Да хрен с ним, с пилотом. Казик, расскажи про серых лучше!
– Серых? – удивился я. – Серые пятна? Вы видели их, это люди? Или Кто?
– Это сушёные мертвяки. Такие же, как мы с тобой видели в башне. Только размытые какие-то! Они выходят из Пирамиды. И их просто так не убить! Даже из пистолета, – Казик поднял оружие, – Я всадил в одного целую обойму, а ему хоть бы хны! Тогда Дядя Стёпа зарядил из двенадцатого калибра – вчистую башку снёс – и только тогда тот успокоился. Понимаешь?!
– Да, я знаю о чём ты говоришь. Наш с тобой старый знакомый, Николас Прайд из лифта, пришёл ко мне засвидетельствовать почтение. Я прострелил ему голову, а потом коленные чашечки…
– А-а! Ну это тоже, дело! – одобрил моё достижение Дядя Стёпа.
Значит, моё воображение не ошибалось тогда, в темноте. И Прайд не одинок…
– Так ты говоришь они из антенны выходят? – спросил я, – Из Пирамиды, в смысле… И много их?
– Не знаю много или нет, одного мы убили недалеко. Но Чувак и Джой метнулись к Пирамиде, поближе поглядеть. Вернулись – белые. Говорят, вблизи эта штука давит сильно. Внутри всё расплывчатое. Вроде, как дома, управа, а вроде, как и нет их. И говорят ещё, будто народу там ходит – тьма…
– И где теперь Чувак и Джой?
– Ну, сержант, когда сбрендил, со всех этих происшествий – мы его успокоили. И порешили, что раз Пирамида электрическая, то нужно её обесточить. Они пошли на энергостанцию.
– Понятно. Давно?
– Тридцать минут назад.
Это получается, что в отключке я был около часа.
Я потёр затылок. Шишка отозвалась жгучей болью.
За тридцать минут можно было трижды дойти до энергостанции и вернуться обратно. Похоже ребята попали в переделку. И кажется, мне всё-таки придётся туда прогуляться.
– Они должны были уже вернуться… – сообщил я, – Я пойду за ними на энергостанцию. И нужно всё-таки вырубить эту большую ёлочку. Как бы она пожара не устроила.
– Один? – спросил Казик.
– Да. Один. Вы с Дядей Стёпой охраняйте шаттл, – я немного подумал и добавил, – Если не вернусь через тридцать минут – ваша очередь.
Дядя Стёпа кивнул. Казик пожал мне руку:
– Осторожней там…
– Ладно!
Я проверил пистолет, магазины, патронташ с гранатами и вылез наружу, под воющие струи холодного ветра.
Энергостанция находилась на юге, но я реши сделать небольшой крюк – глянуть на Пирамиду поближе. Благо ветер был попутный я потруси в сторону сверкающей штуковины.
Чем ближе я подходил, тем холоднее становился воздух и тем сильнее что-то давило на мозг. Словно гигантские тиски обхватили голову и давили, давили. Стало трудно дышать и я решил дальше не идти.
В десяти метрах впереди, сверкал толстый металлический столб, уходящий ввысь. Блестящий, словно жирный он отражал в себе, как в зеркале, хрустящие миллионами вольт молнии. Справа и слева к столбу прилипла мутная плёнка, похожая на обычное силовое поле, например, как в моей потерянной каске. Только это поле бурлило оттенками серого, разводы, как волны перекатывались по его поверхности.
Мимо меня прошуршала ветка, упавшая с какого-то местного дерева. Колючая, с жёсткими, почти ромбическими, листьями. Она подползла к силовому полю и легко проникла внутрь. У границы, с той стороны, виднелись кучи мусора. Ветка улеглась спокойно в ближайшую и замерла. Значит внутри ветра нет.
Я сместился вправо на несколько метров и подошёл к Пирамиде ещё немного ближе. Внутри неё было сумрачно. А воздух, если он там конечно был, мне показался густой, как кисель. Ничего конкретно видно не было. Сплошь угловатые силуэты, намёки на правильные линии. По идее тут должно быть здание управы, но я ничего не разобрал.
Метрах в сорока, правее вздымалась ещё одна блестящая вышка. Я решил быстренько до неё добраться, глянуть что там, и после этого уже, отправиться на энергостанцию.
Через минуту, преодолевая порывы воздуха, я добрался до переливающегося ртутью столба. Обойдя его я посмотрел внутрь Пирамиды.
Воздух здесь был немного светлее. Я даже увидел противоположные башни. Дрожа и преломляясь они поднимались вверх, где сливались с кольцом, объединяющим всю эту конструкцию в единое целое. Высоко в небе, как бы далеко за пределами Пирамиды, горели два шара. Я бы сказал, что это было похоже на два белых солнца, висящих в сером небе. Другом небе.
Опустив взгляд ниже я обомлел.
Среди изломанных линий нанесённого извне мусора, по колено в плотной, чёрно-коричневой грязи стояли люди. Десятки людей. Сотни!
Парадокс! Может быть взгляд преломлялся проходя через силовое поле. Может быть у меня крыша поехала. Но как бы это странно ни звучало, Пирамида внутри была гораздо больше чем на самом деле.
Люди внутри были какими-то совсем одинаковыми. В одинаковой одежде… Такой, как у Прайда…
Точно! Курточки, комбинезоны, штаны с большими карманами. Получается, что там, внутри собрались поселенцы! Все или может быть, большинство.
Если это так, то вырубать энергостанцию нельзя! Нужно попытаться спасти людей!
Однако, нельзя забывать, что Чувак и Джой пропали. Чувак вряд ли бы полез спасать этих бедняг, а вот Джой – вполне мог. Кроме того, где-то в этом месте должна быть группа Джона До.
Мои размышления прервал стон. Из-за трепещущего на ветру куста вышел человек.
Пятнистая форма, чёрные армейские берцы, броник. В руках карабин. Лица не разобрать, да и какая разница – это же, скорее всего, кто-то из моего взвода. Боец медленно шёл к Пирамиде, заметно подволакивая ногу.
– Эй! – радостно окликнул я человека, – С тобой всё в порядке, братишка?!
Фигура остановилась, медленно словно нехотя повернулась ко мне и подняла карабин. Человек выглядел очень уставшим. Видать, досталось бедняге.
– Спокойно! Не стреляй! – я поднял руки в примирении. – Это я, Артём! Артём Кожевников.
Фигура слегка расплывалась мутным серым ореолом. Я подошёл ближе, но никак не мог разобрать – кто же это.
– Ты кто? – спросил я.
– Аргх-х-х, – прохрипел человек и нажал на курок. А потом ещё раз.
Я даже не услышал звука выстрела, скорее додумал, но рефлекторно бросился на землю, уходя с линии огня.
Человек стоял на одном месте и бездумно жал на спусковой крючок. Карабин молчал. А он жал и жал…
Я воспользовался моментом и подбежал почти вплотную. Это был Миша Крещагин, на которого несколько часов назад из кустов напало серое пятно. Исхудалое лицо, бездумные, сухие, но ещё подвижные глаза – он выглядел получше Прайда.
– Миша! – закричал я, – Парень, ты меня слышишь?!
Он слышал. Карабин повернулся в мою сторону.
За кустами раздался хрип.
Такой же тощий, как и Миша, на свет вышел Джой Армис. В руках у него был девятимиллиметровый пистолет.
Джой поднял руку.
– Епона мать! – заорал я и прыгнул в сторону.
Выстрел, из-за шума ветра, прозвучал, как лёгкий хлопок. Но от этого менее опасным он не стал. Пуля попала мне в грудь. Проломив один из магазинов от карабина, мягкий метал ударился о бронежилет из квазипласта и расплющился.
Удар сбил меня с ног, и я упал навзничь. Чёрт, это было больно!
Помотав головой, больше по привычке, чем по необходимости, я уставился на Джоя. Он застыл на месте и почему-то больше не стрелял. Даже Миша перестал дёргать курок.
У Пирамиды что-то происходило. На мутной пелене силового поля вздулся пузырь. Сквозь плёнку пыталась пройти фигура с переливающимся пятном в области головы.
Пузырь лопнул, его края опали. У границы силового поля стояло существо. Полупрозрачное тело, похожее на мутное желе, слегка искрилось изнутри. Был явно виден скелет. Карикатурный, с малым количеством сочленений, он белел в глубине «тела».
Кажется, именно такую тварь я заметил из своего наблюдательного пункта утром. Я вспомнил, что сказал Чувак тогда. Именно такая хрень набросилась на Мишу.
В голове всплыла только одна мысль.
Бежать!
Бежать, пока серая тварь не набросилась на меня и не превратила в мумию. Я теперь не сомневался, именно эти штуки перебили население на планете, и убили нескольких моих друзей. Даже хуже, не убили, а превратили в безмозглых мумий.
Серая тварь громко вздохнула. Или всхлипнула – я не понял, потому что рывком перевернулся на живот и взял низкий старт. О том, чтобы попытаться пострелять в тварь не было и речи. Всё равно без толку!
Я быстро сориентировался и со всех ног бросился к энергостанции!
К чёрту – поселенцев. К чёрту – друзей наёмников, которые совсем и не друзья мне. Нужно вырубить подачу энергии, сесть в шаттл и улететь с этой проклятой планеты!
Я нырнул за угол ближайшего дома и почувствовал себя в безопасности. Я не слышал звуков стрельбы. Может быть Джой и стрелял, но не попал. Так оно и к лучшему!
Я пробрался через небольшой дворик и вышел на дорогу, ведущую к станции. Озираясь по сторонам я побежал вдоль неё, готовый при малейшей опасности скрыться в ближайшем доме.
По моим подсчётам до энергостанции было метров двести.
Пока я бежал, одна мысль крутилась в моей голове. Какое осиное гнездо мы разворошили? Что за Пирамида? Что за серые твари?
По поводу превращения местного населения в бездушных рабов вопросов не возникало. Любой захватчик мечтает воспользоваться чужими ресурсами на халяву. Вот и эти, использовали поселенцев и моих друзей для того, чтобы таскать картошку из костра чужими руками.
Что там за мир, внутри Пирамиды? Другая планета? Другое время? Измерение?
Может быть Пирамида — это ворота? Тогда мы банально включили питание и сами открыли створки. Я прикинул, раз блестящих вышек двенадцать, то створок – тринадцать. Несчастливое число…
И куда же тогда ведут эти ворота. В другую, явно дрянную реальность. Тринадцатигранные ворота… Тринадцать граней реальности…
Неожиданно, преодолев беспрепятственно две трети пути, я попал в засаду! Я буквально уже видел вход на станцию, удивительным образом освещённый, и стремился к нему, не глядя по сторонам. Но на пути возникла целая толпа сушёных поселенцев.
Десять хромающих, хрипящих и шуршащих фигур вывалилась на дорогу. Скрюченные руки потянулись ко мне, толпа ринулась в мою сторону. Но один остановился и поднял двуствольное ружьё.
Недолго думая чёртов ублюдок нажал на спусковые крючки. Грянул оглушительный «ба-бах» и из обоих стволов, расположенных вертикально, вырвалось пламя. Дымное облако взвилось над стрелком.
Он стрелял напрямик, через толпу спешащих ко мне мумий. Возможно это спасло мне жизнь. У двоих начисто снесло головы. Один лишился руки. Раненный и безголовые повалились на землю, под ноги свои собратьям. Возникла чудесная куча мала, благодаря которой я смог подняться, и шатаясь убежать в спасительную темноту.
Гад с ружьём попал в меня, причём дуплетом. Сушёные мумии снизили скорость заряда, но всё равно удар был страшный. Тот, что попал в грудь – разворотил справа разгрузник вместе с магазинами и вмял броник. Под одеждой пекло, огромный синяк наливался ноющей болью. Кажется, пара рёбер были сломаны. А тот, что прошёл ниже, лишь немного зацепил бок.
Мне сильно повезло. Считай отделался лёгким испугом. Но крови на одежде было много. Я шёл в темноте, хромая и кашляя. В груди что-то больно кололось.
Ладно-ладно, обещаю себе в следующий раз так не тупить.
Я обошёл дом слева и прислушался. Вдалеке гудела Пирамида. Чуть позади шуршали и кряхтели сушёные. До станции – метров пятьдесят. Нужно идти.
Я поковылял вперёд, попеременно спотыкаясь. Кажется, раны были хуже, чем я думал. В темноте не видно, но на ощупь весь бок был мокрый. Нужно наложить бинт, а то глядишь я так истеку кровью. Я попытался на ходу достать из кофра аптечку, но не смог даже толком поднять правую руку. Ладно. Потерпим чуток…
Через пару минут я подошёл к хорошо освещённому участку перед энергостанцией. Со всех сторон свисали провода и торчали керамические чашки изоляторов. Злобное гудение электричества заглушило все остальные звуки.
Мне нужно было пробраться ко входу, но задачу осложнили две фигуры, стоявшие сразу перед ним. От боли, и кровопотери в глазах всё плыло. Фигуры не двигались, словно застыли, как каменные. Нормальный человек так бы не смог. Значит это сушёные.
Ближе ко мне стоял гражданский, но дальше, с карабином на шее, кто-то из моего отряда.
Я присел у стены и стянул кофр. Выхватил из кармашка пакет с бинтами и разорвал его зубами. На свету я смог оценить размер бедствия. Вся правая сторона, от груди и ниже, была залита кровью. В куртке зияла дыра с кулак.
Много! Очень много крови!
Я взял марлю, плеснул дезинфектор из бутылочки и аккуратно засунул материю в отверстие. Прижгло от души, я аж крякнул!
Затем я взял рулон бинта и как мог, стараясь не кряхтеть от боли, перемотал. Получилось не очень туго, но это всё же снизит кровопотерю. В довершение моего акта самолечения я проглотил две таблетки обезболивающего и вколол препарат против столбняка.
Пока я перевязывался, со всех сторон меня окружили сушёные. А справа, неспешно дефилировала серая тварь.
Таблетки развеяли муть в голове, но видимо недостаточно. Я вскочил с места, чтобы рвануть со всех ног, но смог лишь, охая, пробежать пять метров. Я спрятался в нагромождении раздаточных коробок и сталагмитов изоляторов. Нужно было попасть ко входу, я стремился идти вправо, но лабиринт из металла и керамики неуклонно тянул влево. Шум и хрип сзади подгонял, я спешил как мог.
Наконец я попал в тупик.
Я упёрся в лес из блестящих керамических чашек, поддерживающих какое-то дикое количество проводов. Высокое напряжение пело писклявым фальцетом, предупреждая об опасности.
Большая надпись на щите, красным по белому грозила: «Не приближайтесь! Опасно! Высокое напряжение! Энергообеспечение Объекта №2».
И что это за объект такой? Второй? А где объект номер один?
Неожиданно я понял: десятки очень толстых кабелей уходили отсюда и шли к Пирамиде! Она непрерывно сверкала длинными молниями, хорошо освещая чёрную лапшу, прокинутую до неё.
Внутрь энергостанции кажется попасть нереально. Но почему бы не попробовать обрубить питание прямо здесь? Я достал патронташ с гранатами.
Сзади что-то звякнуло.
Я обернулся.
В проходе стоял Круть и имел вполне себе упитанный вид. Он держал в руках пистолет.
– Не смей! – заявил он.
– Круть! – обрадовался я, – Братишка, ты жив?!
– Отойди от этих проводов!
– Но… Круть, нам нужно вырубить эту чёртову Пирамиду…
– Нет, этого мы делать не будем.
– Круть, ты чего? Ты что слепой? Ты не видишь, что происходит? Ведь ребята, они же погибли! Миша, Лао, Чувак, Скарабей… Сотни людей, они тоже погибли! Превратились в этих… этих…
– Это не наше дело.
– Как же так? А чьё дело?
– Их!
– Их? Кого их? Круть, кого их? Арсения? Павлова, да? Заказчика? – Круть молчал, я взревел, – Ответь! Кого? Пришельцев?
– Их…
Сержант невозмутимо, как поднимают чашку чая за завтраком, поднял пистолет, направил его на меня и нажал на спусковой крючок…
За доли секунды до того, как боёк пробил капсюль и воспламенился порох, серая, мерцающая изнутри тварь, набросилась на сержанта сзади. Круть неосознанно повёл рукой в сторону и промазал. Тяжёлая, медная пуля скользнула по квазипластовому наплечнику и разбила изолятор сразу за мной. Осколки белой крошкой посыпались вниз, как снег.
Серая тварь повалила сержанта на землю и теперь пыталась слиться с ним. Она легла сверху и потихоньку обволакивала грузное тело.
За ней, в проходе, выстроилась цела процессия. Сушёные топтались на месте, совершенно игнорируя меня.
Значит, у меня есть шанс.
Очень худой и сморщенный Казик, отодвинул впереди стоящего поселенца и шурша ступил вперёд.
Ну что же, как говориться, сели в лифт в ад, дайте я сойду!
Я сдёрнул защитный чехол с длинного ряда гранат, воткнутых в патронташ. Выдернул несколько колец. Ещё несколько… И прижал их к себе.
В последний момент понял, нужно бы поближе к проводам, и бросил патронташ между изоляторов. Я в любом случае нежилец!
Грохот взрыва слился в сплошную канонаду. Яркие вспышки от гранат, тёплого, земного цвета, слились с холодными голубыми молниями Пирамиды.
А потом наступила тьма.
* * *
– Капитан, а у нас тут похоже живой.
Молодой, почти мальчишеский голос прорезал слух, не хуже остро отточенного ножа. Я попытался открыть глаза, но веки слиплись. В маленькую щёлку почти ничего не было видно.
Я куда-то летел, плавно покачиваясь, словно в такт шагов. Мимо проносились люди в форме, какие-то строения, бросавшие острые тени от ярко-голубого солнца и серые приплюснутые сверху деревья. Вдалеке застыли ржавые вышки. На них было тошно глядеть, но я их пересчитал. Восемь.
Апрель 2015
Похожие статьи:
Рассказы → Стрелок. Часть 2. Западня для Призрака
Рассказы → Радиомаяк
Рассказы → Сталкеры времени. Часть 4. Сталкеры дальнего космоса
Рассказы → Стрелок. Часть 1. Страйкер
Рассказы → Стрелок. Часть 3. Плесень
))Прочитал с огромным удовольствием 
