Первым Хоттабыча заметил Паша. В очередную ночную смену он увидел около ростовой установки, где набирался сил очередной оптический кристалл, высокого худого мужика в тёмном халате.
- Эй, ты кто такой? – крикнул Павел.
Мужик словно бы дёрнулся, но ничего не ответил. Постоял и исчез. Павел протёр глаза, потянулся к почти пустой бутылке, допил благословенную жидкость и решил никому ничего не рассказывать, признают ведь, что до белочки допился.
Наутро выяснилось, что во всех трёх установках кристаллы вышли на выброс. Где скособочились, где потеряли прозрачность, и все при анализе давали совершенно неприличные параметры. Паше погрозили пальцем, списав всё на скачок напряжения.
Второй была Наталья. Тоже в ночную смену. Она налила себе чаю и потянулась к сахарнице, стоявшей посередине стола.
Посередине зала обнаружился незнакомый мужик, который вертел головой, осматриваясь. Наталья попробовала взвизгнуть. Получилось плохо, вернее, совсем не получилось, голос повиноваться отказался, пришлось откашляться. Мужик повернулся к ней и начал таять в воздухе.
Наутро снова кристаллы оказались перекорёжены как снаружи, так и внутри, непригодными для целевого применения. Наталья о странном происшествии тоже промолчала, побоявшись насмешек над её всем известным темпераментом. Вызвали электриков, они долго проверяли установки, заменили кое-где кабель, ворча при этом, что ничего такого не сыскалось, из-за чего стоило бучу поднимать.
Затем было затишье. Мужик не появлялся вовсе, Паша и Наталья свои видения благополучно списали на усталость, кристаллы росли как обычно, показывая нужные характеристики в анализах и на спектрах.
Наступил февраль с метелями и морозами. На установке в ночные смены включали электрокамин, притащенный кем-то из дома. В одну далеко не прекрасную ночь Ксюша, третий аппаратчик, проверив напряжение на установках и протирая глаза, вернулась в уголок отдыха и плюхнулась в кресло напротив камина. Вернее, попыталась плюхнуться. На кресле явно что-то было, какая-то упругая субстанция, которая Ксюшино плюхание заметно притормозила. Ксения выпрыгнула перевёрнутой ласточкой вверх и заорала. По залу, где стояли установки, пронеслось эхо. Отскочив за камин, Ксюша обернулась и заорала снова - на кресле оказался странный посетитель. Сидел он расслабленно, полулежал даже, откинувшись на спинку и закинув ногу на ногу.
- Ты кто? – хрипло спросила Ксения.
Гость не отозвался. Ксения очень осторожно вернулась к креслу и попыталась потрогать гостя за рукав. Рука прошла через ту самую упругую субстанцию – и более ничего. Гость даже не пошевелился. Ксения испугалась, испугалась так, что убежать вон и в голову не пришло. Она отступила к дивану, забралась на него с ногами и уставилась на фигуру в кресле. Глаза отводить тоже было страшно. В кресле присутствовал высокий худой мужчина с тёмными волосами и лёгкой небритостью на физиономии вполне себе человеческого облика. Ни рогов, ни хвоста, по крайней мере, не наблюдалось.
Минут через пятнадцать смотреть стало не на что. Причём момент, когда кресло стало пустым, Ксюша каким-то чудом проглядела.
Наутро кристаллы оказались в полном порядке. Не в порядке оказалась Ксения. Ей по-прежнему было страшно. Кое-как дойдя до дома, она позвонила Наталье и, запинаясь от пережитого, начала рассказывать о неведомом госте.
Тут-то всё и открылось. Паша охотно признался в своей сопричастности, ибо одну и ту же белку трое видеть не могут, да ещё и в разное время. Наталья поведала о том, что разглядела она. Ксюша в подробностях расписала, как садилась в кресло. Обсудив, троица пришла к выводу, что в последний раз кристаллы не перекосило, потому как посетитель спал. Затем, поддавшись на увещевания напуганной Ксюши, в ночные смены договорились ходить парами.
И ходили. До самого мая. Мужик появлялся несколько раз, обнаруживался то в зале, то в кресле. Однажды застали его над столом, он тащил к себе Пашину чашку, вознамерившись выпить чаю. Как у него получалось взаимодействовать с материальными предметами, будучи нематериальным наощупь – было совершенно непонятно. Прозвали его Хоттабычем – надо же было как-то обозначать неведомого гостя.
В мае и случилась первая неприятность. Пришелец оказался у щита установки. Крики и попытки оттолкнуть его подальше не привели, понятное дело, ни к каким результатам. Мужик поковырялся в щите, покрутил ручки настроек, не замечая ни криков, ни толчков, щёлкнул тумблером и растаял в воздухе. А от трансформатора повалил вонючий дым. И электрики наутро витиевато расписывали родословные индивидуумов, не умеющих обращаться с техникой.
Через три дня история повторилась. Только на этот раз за ухом гостя обнаружился замызганный карандаш, а в правой руке блокнотик. Хоттабыч деловито крутанул регулятор напряжения, посмотрел на дисплей и что-то в блокнотик записал. И опять нахально растворился в воздухе. Кристаллы с этой установки вышли чёрные, да такие, что спектрометр повторил графически всё, что уже сказали электрики.
Ещё через пару дней Хоттабыч суетился у другой установки, подкручивая там терморегулятор. Снова что-то деловито записал и исчез.
И на следующую ночь тоже.
И на следующую.
Наталью, Ксюшу и Павла вызвал завлаб. Грозно сверкал очками и лысиной, возглашал о производственной дисциплине, крутил носом возле Паши, пытаясь унюхать последствия ночных оргий. Нюхать было нечего – Паша не пил. Не лезло. Адреналина от пришествий Хоттабыча было столько, что на алкоголь сил уже не оставалось. Завлаб пригрозил лишить надбавки и поставить вопрос об урезании ставок.
- Толку от вас меньше, чем ноль, - возмущённо закончил он, - а ты, Ксения, ведь на науку претендуешь.
Надо было срочно избавляться от Хоттабыча, проявившего такую ретивость. Посовещавшись, Наталью отправили в церковь. Батюшка рассказ выслушал, покряхтел, выдал толстую свечу и бутыль святой воды, написал на бумажке молитву. Но сам идти отказался.
- Ты мне ещё предложи трансформатор освятить. Если и это не поможет, то и я не помогу. На беса ваш гость не похож, церковь тут не в своём праве.
Ночью зажгли свечу и читали по батюшкиной бумажке, старательно выговаривая слова. Паша же брызгал святой водой по залу, стараясь не пропустить ни пятачка. Старался усердно. У самого порога вода и кончилась. Только-только хватило помазать дверную ручку и замок.
В эту ночь Хоттабыч не явился. Троица уже приготовилась праздновать победу, как наступила ночь следующая.
Запертая дверь начала мелко трястись, по зданию пронёсся тихий гром и рокот. И всё стихло. Потом грохот вернулся снова, дверь снаружи кто-то рвал с петель, выгибая вовнутрь. Раздались удары по железу, сквозь железо проступила выпуклость, зашипела раскалённым металлом. Снова раздался грохот. Ксюша дрожащими руками зажгла огрызок свечки и начала бормотать «Отче наш», батюшкина бумажка, как назло, куда-то запропастилась. Грохот усилился ещё. Столько шума худосочный Хоттабыч издавать не мог, за дверью бушевало нечто гораздо больших размеров.
И тут из обшарпанного радиоприёмника в углу, про который и думать все забыли, раздались звуки полонеза Огинского. Почему именно его, с чего и каким образом? Но грохот за дверями прекратился. И в наступившей тишине раздались удаляющиеся тяжкие шаги.
Никто после столь бурной ночи ни о каком сне, разумеется не думал. Ксения помчалась к экстрасенсу, о котором слышала от знакомых, увлекающихся всякими эзотерическими штучками. Решить надо было всё до наступления ночи, второе подобное нашествие могло стать последним.
Экстрасенс был лыс, взгляд имел пронзительный, а жесты резкими. Голос же оказался мягким и округлым, обволакивающим словно мягким бархатом. Выслушал, удивлённо поднял брови, нацепил на плечи какую-то невообразимую куртку бывшего болотного цвета, по карманам рассовал загадочные предметы и отправился к установкам. Ещё и пропуск пришлось ему выписывать и врать, что ремонтника вызвали.
Экстрасенс вошёл в зал, где находились установки, и потерял всю свою невозмутимость. Повёл головой вправо-влево, прислушиваясь, развернулся к двери и кошачьими шагами двинулся по залу. Глаза у него тоже вспыхнули, как у мартовской кошки. В одном месте опустился на колени и так на коленях пополз по залу. Добравшись до установок, медленно выпрямился, достал из кармана какую-то трубочку и провёл ею над щитками. На конце трубочки вспыхнуло неяркое фиолетовое свечение. Экстрасенс прошёл к креслу, провёл трубочкой над ним, фиолетовый огонёк стал чуть ярче. Вернулся к покорёженной двери, наставил трубочку на вмятину. Огонёк на трубке вдруг полыхнул алым цветом пионерского галстука.
Экстрасенс помрачнел:
- Это уже не Хоттабыч к вам рвался.
Троица синхронно ойкнула.
- Ну, что. Жаль, конечно, но запечатывать придётся.
- Установки? – ахнула Ксения, мгновенно представив себе ярость завлаба и своё ближайшее будущее.
- Что? Какие установки? Нет, конечно. Портал запечатывать надо. Из него уже гадость всякая полезла, может беда большая быть.
- Портал? – переспросил Паша – Откуда и куда?
- Не пойму, - махнул рукой экстрасенс, - разбираться, как ни жаль, некогда. Похоже, в параллельный мир портал ведёт, редкость большая. Мир обитаемый, да ещё и с разумными гуманоидами. Но что там, кроме этих гуманоидов, непонятно. А, может, сдвоенный портал даже. Ладно, запечатаю, а так по следам попробую разобраться.
Возился экстрасенс больше двух часов. Сначала вытащил из неисчислимых карманов куртки какую-то коробку с ячейками и кусок ваты, снова прошёлся по любимым местам Хоттабыча, в каждую ячейку укладывая клочки ваты, которыми проводил по участкам, ведомым ему одному. Потом начал шептать, водить руками, снова шептать. Подносил трубочку к ставшему внезапно видимым пятну на полу, похожему на грязную кляксу бурой краски. Снова подходил к двери, водил вдоль двери руками и возвращался к пятну. Наконец отёр лоб, достал из очередного кармана прозрачный хрустальный шарик и проверил плоды своей деятельности. Шарик остался прозрачным, моргнув голубоватым бликом в центре пятна и розовым на помятой двери.
- Закрыл. Можете работать спокойно. Не будет больше ничего. Но, учтите, запер я его не насовсем. То есть, сейчас запер наглухо, ничего из портала больше попасть в наш мир не сможет, но уничтожить портал не удалось. Что-то помешало. Просто запомните, что в этом месте, - он указал на пятно, - миры касаются друг друга. И в случае катаклизма именно здесь портал возможно откроется снова. Надеюсь, что откроется он в ту сторону, не так, как в этот раз.
Напоследок экстрасенс в качестве бонуса показал фокус: упёрся ногами в пол, сдвинул брови и повёл руками по поверхности двери, словно расправляя смятое одеяло. Дверь под его руками в самом деле повела себя подобно одеялу – разглаживаясь и пряча следы ночной битвы.
А дальше дела пошли обычнейшим образом. Троица исправно ходила в смены, установки исправно растили кристаллы. Хоттабыч остался в своём иномирье, поэтому кристаллы росли и совершенствовались без потусторонних помех на тех самых, выставленных Хоттабычем, напряжении и температуре. Ксения написала несколько статей, взяв в соавторы Наталью и Павла. Даже премию по особо удачным результатам выдали всем троим. И премию эту отметили как следует, подняв не один тост за таинственного пришельца. Теперь, когда страхи остались позади, вспоминались ночные приключения с удовольствием и интересом. Даже с сожалением, что удалось лишь прикоснуться к неведомому, не разгадав ни одной из заданных им загадок. Про портал же договорились никому ничего не рассказывать. Кто его знает, как всё повернётся. Да и повернётся ли?
Похожие статьи:
Рассказы → Обычное дело
Рассказы → Портрет (Часть 1)
Рассказы → Последний полет ворона
Рассказы → Потухший костер
Рассказы → Портрет (Часть 2)
