Посвящается моему любимому папе, который незримо меня поддерживал и помогал.
Вступление
Сорока-воровка по свету летала. По свету летала, монетки искала.
И нашла она как-то одну «непонятку». И не камешек, и не зернышко. И, вроде, орешек, да не раскусишь. Полетела Сорока к Матушке-Журавушке. Пусть посмотрит да поймет, в сундучок свой приберет. А Матушка-Журавушка на «непонятку» посмотрела, загадку разгадала и в землю посадила. Водой поливала, землицу рыхлила и от солнца спасала. Выросло из «непонятки» дерево. Да не простое, а сказочное. На каждом широком листочке история своя. Вот Год, а там Огонь. А на этом листе Змея, а на другом Ёж. Много историй. А как стали листья желтеть, Журавушка все бережно собрала, да мне отдала. А я уже всем вам рассказываю.
Листочек первый. Ссора
— И чего им надо? — сетовал старый отец на своих дочерей. — То в ладу живут, то готовы друг друга за волосы оттаскать. Что за дети?
Старый седой Год сидел у камина и переживал за Лето и Осень. Его дочери были строптивы и обидчивы. На месте им не сиделось: вечно летали где-то в облаках или за оными. Если они находились в состоянии дружбы, тогда и погода в мире была соответствующая: лето — жаркое, осень — урожайная. А в этот раз…
— И чего они не поделили? — в который раз Год спрашивал Огня, своего древнего друга, который весело играл языками пламени. Но, услышав очередной вопрос, Огонь замер, о чем-то подумав, и вдруг превратился в огромную огненную змею. Но спустя минуту снова был веселым теплым каминным огнем.
— Вот оно что! — воскликнул Год. — Значит, не они не поделили, а их разделили! И кто? Мой нынешний символ! Ах, ты ж, Змеиное племя!
Огонь от удивления превратился в вопросительный знак.
— Ну, как же ты не понимаешь! — огорчился Год, увидев вопрос друга. — Время Змеи уходит, вот она и решила напоследок моих девочек рассорить.
Языки пламени превратились в разведенные руки, мол, а что поделать.
— Вот я ей, Змее, попеняю. Да разве можно круговорот ломать? — Год вскочил и побежал искать коварную Змею.
Он нашел ее на огромной дворцовой веранде, где та нежилась в лучах заходящего солнца. Увидев хозяина, Змея томно зевнула и свернулась, сделав собой подобие кресла, подперев кончиком хвоста голову.
— Ну, и? Чего пришел? — прошипела виновница всех бед.
— Ты зачем девочек рассорила? Заняться больше нечем? Лучше бы смену себе готовила, отчет написала: что сделала, а что не успела.
— Вот еще! Буду я отчеты писать. Я не писарь, а символ твой. Сам и пиши, — сказала, как отрезала. Развернула свое кресло и снова вытянулась во всю длину. — Не мешай!
Год вздохнул, ну что с это бестией поделаешь, и отправился поговорить с летней дочкой.
Лето забилось в угол и плакало. В комнате было сыро от слез, а уже начала проступать вредная для здоровья плесень.
— Доченька! Да что же ты так горько плачешь? — Год подошел к дочке и погладил по мокрой голове.
— Ах, папенька! Да как же мне не плакать? Я ведь совсем никчемная, только развлекаться могу, под солнцем на песке валяться. А больше ни на что не гожусь, — произнесла девушка.
— Да кто тебе такое мог сказать? — от возмущения Год даже ногой притопнул.
— А сестрица моя осенняя.
Услышав ответ дочери, Год поспешно выскочил из комнаты и помчался разыскивать Осень. Та сидела на ледяном полу в чертогах Зимы и что-то рисовала толстой сосулькой. Год рывком поднял дочь и увидел, что та темнее тучи. Губы поджаты, да так сильно, что посинели.
— А давай-ка выйдем отсюда. Не место Осени находиться в покоях Зимы. А ты куда смотришь? — Год ворчал на старшую дочь. — Хочешь, чтобы Осень превратилась в твое подобие?
Зима пожала плечами, не понимая претензий отца. Сестра всегда к ней приходила и часто рисовала на ледяном полу. И что не так? Почему такое раздражение в голосе? Значит, что-то произошло непредвиденное.
Год завел дочь в теплую библиотеку и строго спросил:
— Что случилось? Почему Лето рыдает? Ты посмотри, что наделала: Восток весь поплыл, дожди не прекращаются, реки из берегов выходят. Мир хотите погубить? А на себя посмотри! На кого ты похожа? Один холод идет. Мало того, что людям жить негде, и есть скоро будет нечего, так и последний урожай не соберут — ты же его заморозишь!
Осень шмыгнула носом:
— А чего она дразнит меня колхозницей? Говорит, что меня на люди нельзя выпускать, а только в поле картошку собирать.
— А ты тоже хороша! Обозвала сестру бездельницей, а на Земле от этого скоро Великий Потоп начнется. Вы же никогда не ссорились.
— Это тебе так кажется, папенька. А вот Змеюшка сказала…
— Ах, вот оно как! Значит, Змея вам нашептала! Да как вы могли поверить этой коварной твари! — Год негодовал. От этого на Земле начали сходить лавины, поднимались цунами и извергались вулканы.
Осень удивленно посмотрела на отца:
— Батюшка, ты это чего?
— Ничего! Как я зол! Как я зол! Пока не помиритесь, даже не подходите. Твое время, Осень, скоро придет. Но пока Лето плачет, никакого выхода тебе не будет! Зиму раньше времени выпущу, а ты под арестом будешь сидеть до конца света, — сказал и ушел, хлопнув дверью.
Осень немного посидела, выглянула в окно и увидела, что мир и правда изменился. Очень много воды было на Востоке. Очень много городов было затоплено. Люди передвигались на лодках и катерах, спасая не только себя, но и животных. Так их стало жаль, что пошла Осень к сестре прощенья просить.
Она тихонько вошла в комнату Лета, протянула ей сочное красное яблоко.
— Прости меня сестрица, за грубость и глупость. Мне без тебя очень плохо.
Лето, услышав слова сестры, прекратило плакать, взяло яблоко. Ощутив сладкий аромат спелого плода, Лето посмотрело на Осень и улыбнулось. Сестры обнялись и поклялись никогда не ссориться. А потом вдвоем начали наводить порядок в покоях Лета.
А на Земле в тот же миг прекратился дождь, выглянуло Солнце, вода постепенно стала уходить, а люди возвращаться в свои жилища.
А Змея, увидев, что сестры помирились, злобно зашипела и уползла в темную нору придумывать новые злодейства, пока ее время не ушло.
Листочек второй. Младшенький
— Батюшка! Батюшка! — дочери вбежали в библиотеку и начали тормошить отца. — А правда, что к нам в гости Санта и Дед Мороз приедут?
— Гм, — хмыкнул Год, — да все-то они знают! Даже сюрприз сделать нельзя.
Год не сердился. Он был очень рад, что его доченьки помирились и теперь без устали щебетали, ожидая дорогих гостей. Змея тоже приползла. Хоть и не было у нее желания встречаться с Годом, но любопытство пересилило.
— А, явилась! Снова козни будешь строить? — строго спросил Год свой Символ.
— Не буду. Я сегодня добрая и сытая. Да и охота посмотреть на гостей, а то когда еще такая возможность выпадет? Только через двенадцать лет. Да и то к тому времени я буду не я, а моя сестра.
— Ладно, оставайся, — Год милостиво кивнул и поспешил к своему заветному порталу, через который вот-вот должны прибыть гости. Но через мгновение вернулся. Оглядел своих дочерей, все ли на месте.
— Та-ак! А Зима где?
— Ну, она же дорогу гладкую мостит, чтобы сани ехали ровно, — смущенно ответила Осень, она знала куда подалась старшая сестрица. Знала и завидовала, что ей никогда не выпадет честь привести домой Младшенького, маленького Нового Года. Он должен принять у отца жезл и объявить о начале нового этапа жизни людей. Но она не сказала Году, а он и не вспомнил, что сам отправил Зиму за Младшеньким. Ну, да ладно. Увидит, обрадуется.
Пока Осень раздумывала, Год отдавал дочерям распоряжения. Весне велел принести березового сока, уж очень его Дед Мороз любит. Лету и Осени — ароматных яблок, душистой земляники и побольше винограда для Санты. А сам помчался гостей встречать.
— А мне, что делать? — обиделась Змея.
— А ты с Огнем фейерверки мастери. Огонь будет патроны заправлять, а ты своей слюной заклеивать. Она у тебя очень горючая, фейерверки будут волшебными, — предложила Весна.
— Ладно, — Змея уползла в каминную комнату и начала мастерить петарды. Сначала она просто заклеивала патроны, а потом решила, что будет еще интереснее, если она нанесет языком какие-нибудь узоры. Тогда и фейерверки будут очень необычными. Огонь, узнав о выдумке Змеи, показал ей большой палец из пламени в знак одобрения.
***
А в это время Зима летела с Младшеньким на своих быстроходных санях, стараясь поспеть к приезду гостей. Младшенький жил в чертогах своей тетки Мораны, которая обучала племянника всем премудростям, чтобы юный Год был сильным и знающим. Ведь когда-то ему придется сменить отца. А пока Младшенький мог только объявить о начале нового этапа жизни.
— Стой, Зимушка! Поворачивай сани! Поехали в другую сторону. Огонь нужно поддержать, а то совсем погас.
— Какой Огонь? Наш? Каминный?
— Нет. Олимпийский. Его бегуны по всему миру проносят, к Олимпиаде готовятся. Надо им помочь. Да и батюшке подарочек привезти.
Зима развернула сани и направила их на Восток, где бегунов-факельщиков взяла в плен сильная Метель.
Люди изо всех сил пробивались сквозь ветер, стараясь сохранить огонь, но он становился все слабее и слабее. Сани Зимы подоспели как раз вовремя. Младшенький принял у одного бегуна факел, прикрыл на минутку ладошкой, шепнул заветное слово, а потом поднял вверх и огонь разгорелся с новой силой. Люди аплодировали новому члену Олимпийской команды. А Зима поймала Метель за шиворот, устроила разнос и отправила в другое место, где была глубокая ночь и все люди спали. Но велела к утру успокоиться. Метель смиренно опустила голову и улетела. А Олимпийская эстафета продолжилась.
Младшенький был счастлив. Он был в команде, нес факел и чувствовал себя нужным. А после зажжения символического огня на площади города, куда добежали факельщики, Младшенький унес свой трофей, олимпийский факел, в сани. И только тогда Зима с братом поспешили домой.
***
Между тем Год встречал дорогих гостей. А они прибыли не с пустыми руками. Дед Мороз принес пушистую елку, которую Весна, Лето и Осень быстро нарядили: Весна первоцветами, Лето ягодой, а Осень разноцветными листьями. И поставили елку в каминном зале, чтобы все ею любовались.
Санта Клаус привез подарки, сделанные его верными гномами. Каждой сестре по особому ожерелью: Весне — листочки из изумрудов, Лету — ягодки рубиновые, а Осени — янтарные рябиновые гроздья. А самому Году трубку с дивной инкрустацией. Все были довольны. Только …
— А где наша любимица Зимушка? — спросил Дед Мороз. — Всех вижу, а ее нет.
— А вы разве ее по дороге сюда не встретили? — удивился Год.
— Да нет же! Мы бы тогда с нею вместе приехали.
— И елка без сосулек какая-то бледная, — посетовал Мороз.
— И бусы ее как сиротки одни в мешочке лежат, — вздохнул Санта.
Но тут раздался грохот — Зима с Младшеньким на санях въехала во дворец прямо под елку. Она быстро соскочила, сняла Младшенького, и вдвоем они подбежали к гостям.
— Приветствем вас, гости дорогие! Простите, что запоздали. Наш Младшенький помогал Огонь Олимпийский нести и погоду хорошую поддерживал. Люди по всему миру факелы проносят, к соревнованиям готовятся. Вот и наш Младшенький в эстафете принимал участие, и сувенир домой привез.
— Год, это твой Младшенький? Какой большой стал! Ну, здравствуйте! — Мороз и Санта по очереди пожали руки младшему сыну Года. А Зиму обняли и в обе щеки расцеловали. Санта наконец подарил своей любимице великолепное бриллиантовое ожерелье в виде резных снежинок.
— Ну, что? Все в сборе. Теперь и за стол можно садиться, — пригласил Год всех отведать угощение.
— Погоди, отец! — Младшенький поднес свой факел к Огню. Огонь тихонько дунул и зажег фитиль.
— Теперь и у нас будет гореть Олимпийский огонь, — торжественно произнес молодой Год и поставил факел на самое видное место.
— А теперь прошу всех к столу, — Год с облегчением выдохнул, радуясь, что все хорошо закончилось. И Змее нашлось местечко, даже молока не забыли ей налить. Все были счастливы.
... А на Земле наступил Канун Рождества…
Листочек третий. Появление Огня
По веками установленной традиции приехали в замок Года его старинные друзья Дед Мороз и Санта Клаус. Один для того, чтобы Рождество встретить, а другой — Новый Год. Сели они в каминной комнате с бокалами вкусного шипучего вина и начали рассказывать интересные истории. И Змея приползла. Ну, как же? Ее время заканчивается, а она еще сказок ни одной не слышала. Вот и явилась. А ее никто и не гнал. Символ же, как без нее-то?
Огонь так гостям обрадовался, что начал языками пламени жигу отплясывать. Дед Мороз увидел этот дикий огненный танец:
— Год, а какой знатный у тебя огонь в камине. Да умный! Привет, Огонь! — Мороз поприветствовал каминного хозяина.
Огонь в ответ помахал Морозу огненной ладошкой.
Тут и Санта заметил этот жест. Очень он удивился. Сколько живет на свете, а такого чуда не видывал.
— Да-а-а-а, необыкновенный огонь! Как живой!
— А он и есть живой, — Год подошел к камину, подложил несколько поленьев и ласково провел над Огнем рукой, словно оглаживая старого друга.
— А как этот живой Огонь у тебя появился? — спросили гости.
— Ну, ладно. Расскажу я вам одну удивительную историю.
Услышав эти слова, Змея свернулась в подобие кресла и замерла в предвкушении. И Огонь оживился. Сначала явилось радостное детское лицо, созданное пламенем, которое тут же устроилось на двух ладошках, появившихся из глубины камина. Огонь был готов слушать волшебную сказку.
— Давно это было, — начал Год. — Я тогда совсем молодым по свету гулял, и дочери мои еще не родились. Мир не знал холодов и снега. Людям не надо было добывать пищу. Она росла прямо на деревьях и кустах, стоило руку протянуть. Не надо было мастерить теплую одежду. День и ночь их согревало жаркое солнце.
Но как-то раз с неба упала огромная каменная глыба и нарушила привычный жизненный уклад. Глыба разворотила всю землю, подняла столько пыли, которая закрыла Солнце на долгое время, и все началось стремительно меняться. Без солнечного тепла деревья перестали плодоносить, люди стали болеть и умирать от холода. А глыба еще искры испускала, которые гасли через мгновение. Я подошел узнать, в чем дело, а одна из искр вдруг подлетела ко мне и начала метаться, будто испугалась чего-то. Я эту искорку поймал в глиняный горшок, сунул туда пучок сухой травы, а искра в знак благодарности начала разгораться и превратилась в маленький слабый огонек. И чем больше я кормил огонек травой и веточками, тем больше он становился. И понял я тогда, чем можно людям помочь. А Огонек словно подсказывает, мол, правильно ты, молодой Год, думаешь. Сунул я в горшок ветку покрупнее, быстро она загорелась, а я этой веткой поджег высокое сухое дерево. Сразу стало тепло и светло. А я людям тот огонь от дерева принес и велел беречь. Сказал, что это их спасение от холода и голода.
Вот так я нашел своего друга, с которым по сей день не расстаюсь. А из остатков глыбы я замок и построил.
Закончил Год свой рассказ и задумался, вспоминая то нелегкое время. А Огонь радостно затрещал поленьями и закивал утвердительно головой, мол, все так и было. Даже Змея замерла, переваривая услышанное. А когда пришла в себя, посмотрела на веселое пламя и произнесла:
— Так вот ты какой, Каминный Огонь! Не простой, а волшебный. А значит и петарды наши тоже волшебные?
Огонь снова радостно закивал своим детским личиком. А потом изобразил большую петарду, говоря Змее, что пора бы их запустить. Змея поняла! Она подкатила патроны Году, чтобы тот запустил фейерверки.
Но Змея не захотела быть неблагодарной. Она куда-то уползла, а вернулась с подарком за интересную сказку. В ее пасти была маленькая Лошадка. Год взял подарок и поставил на каминную полку.
— Пусть пока постоит. Еще не пришло ее время. В нужный час Огонь ее оживит.
А веселый Огонь, восхищаясь мудростью и благородством Змеи, радостно танцевал жигу.
Наконец Год вспомнил про патроны с огнем и все гости и дочери начали их запускать. И какие фейерверки получились необыкновенные! Ох, и красивое это было зрелище! Настоящий праздник!
Да-а-а, Змея постаралась от души...
***
А на Земле играло разноцветными огнями Северное сияние…
Листочек четвёртый. Печаль Зимы
Сидит Зимушка в чертогах своей тетки и смотрит, в какую сторону послать снег или Метель. Сурова старшая сестрица. Ой, как сурова. Лишнего слова не скажет.
— Замуж тебе надо, девонька, а то совсем заледенела, — часто ворчала тетка Морана. Но Зима не слушала ее, а следила, чтобы зима на Земле была снежная и морозная.
— Ну, что ты молчишь? Скажи хоть слово, — кипятилась тетка.
— Да что я могу сказать? — Зима пожала плечами. — Была уже за мужем, а сейчас нет на свете того, кто бы мог мне пару составить.
— Как это нет? А Хорст чем тебе не пара? — Морана удивленно вскинула брови.
— Да ты что? Какой Хорст? Он с Весной в сговоре. Сестрица давно на него глаз положила, да и он в ней души не чает. Нет. Быть мне вечной вдовой, — Зима села на свой любимый ледяной стул и закрыла лицо ладонями. А потом вскочила и полетела по свету, стеная да мужа покойного вспоминая, сильные морозы призывая…
А в это время на Земле…
***
… На улице властвовал лютый мороз. На город опустилось густое облако, через которое лучи Солнца не могли пробиться, как ни старались. Деревья покрылись толстым инеем и потрескивали, будто исполняли некую, известную только им, мелодию. Редкого прохожего можно было встретить. Все сидели по домам и грелись у каминов. Давайте и мы погреемся в одном домике, хозяева которого собрались попить чай у домашнего камелька.
***
— Как холодно! — с грустью произнесла Маша, глядя в маленький глазок, который она сделала своим дыханием, стараясь посмотреть, что делается на улице. Но мороз быстро восстанавливал свой узор на окне, и глазок затягивался.
— И на улицу не выйдешь, — вторила Маше ее сестра Таша. — Каникулы называются!
— Девчонки, а пойдемте чай пить. Я и пирогов напекла ваших любимых, — весело позвала внучек вошедшая бабушка.
— Бабушка, а давай мы здесь чай попьем, у камина? — предложили девчонки. — Здесь тепло и уютно.
— Хорошо, пусть будет по-вашему.
Бабушка принесла пузатый самовар, а девочки блюдо с пирогами и чашки для чая.
Удобно устроившись и согревшись, девочки задумались.
— Бабуль, а чего зима такая суровая? Будто злится на кого-то? — спросила Маша.
— Нет, мои дорогие, Зима не злится. Зима в печали. Расскажу я вам одну дивную историю, которую мне рассказывала моя бабушка, а ей ее.
Давно это было, в самом начале времен. Тогда люди еще не знали холодов и морозов. Зима была не зима, а Дева Воды, которая помогала людям и животным. И был у нее любимый. Отчаянный парень, я вам скажу! Звали его Фаэтон.
— Ой, а я знаю, это тот, который с лошадками не справился и разбился. Нам в школе про него читали, — воскликнула Таша.
— Все правильно, — вздохнула бабушка. — Ту историю люди до сих пор помнят и рассказывают каждый на свой лад. Но было всё совсем иначе.
Фаэтон и Дева Воды сильно любили друг друга. Отец Девы дал согласие на свадьбу, которую не замедлили сыграть. А мать Фаэтона подарила молодым тройку великолепных коней. Но наказала, пока не родятся и не вырастут дети, коней из стойла не выводить. Только три сына Девы и Фаэтона смогут с конями управиться, да и то каждый со своим. Так и решили.
Отгуляли свадьбу. Дева Воды счастлива была. Она даже радугу соткала, чтобы гости мимо ее дома не проходили. А через положенное время родились у парочки три славных солнечных сыночка.
Фаэтон на радостях забыл предостережение матери, вывел коней и полетел по Вселенским просторам. Да не смог с конями сладить. Что с ним случилось, вы знаете. Разбился любимый муж Девы Воды. Осталось только его сердце, которое не смогло навсегда покинуть любимую. Сердце это вы каждую ночь на небе наблюдаете.
— Это что, Луна? — спросила Маша.
— Она самая.
Потеряв мужа, Дева Воды затосковала. Сердце ее заледенело от горя, а душа покрылась густым снежным облаком. И детей она приморозила, чтобы не горевали по отцу, но оставила им солнечные лучи, чтобы помнили, чьи они сыновья. Но мальчишки все равно выросли суровыми, неулыбчивыми и малоразговорчивыми. Старший, правда, помягче был. Матушку свою очень жалел. А два последних уж очень суровые и строптивые. Не могут до сих пор смириться с потерей отца.
— А! Я поняла! Сыновья Девы и Фаэтона — это Декабрь, Январь и Февраль! — воскликнула Таша.
— Верно. Но люди в то время их иначе называли: Стужайло, Просинец и Бокогрей.
А Дева Воды сама застыла и всю воду заморозила, в снег превратила. И забыли люди ее настоящее имя. Стали называть Зимой. Вот такая история.
— Бабушка, а Зима всегда такая печальная? — спросила Маша.
— Всегда. Но бывают моменты, когда у Зимы душа теплеет. Тогда и нам, людям, хорошо — мороз уходит, все метели успокаиваются. Вот так-то. А вы говорите, злится.
***
… Зимушка, погоревав, вернулась в свой родной чертог. Она сидела перед огромным зеркалом и причесывала длинные белые волосы. Внезапно зазвенел мелодичным нежным звоном один из колокольчиков. Зима прислушалась и услышала, как какая-то женщина рассказывает историю о Деве Воды. Внимательно в зеркало заглянула и увидела дружную компанию у камелька. Потеплело у Зимы на сердце. Взглянула она на Луну и улыбнулась. «Помнят еще люди о нас с тобой, любимый», — подумала она и зажгла свечу, отзывая Мороз…
***
А на Землю полетел густой и пушистый снег…
Листочек пятый. Враги
Год играл в Подкидного Дурака со своим давним другом. Со стороны было забавно наблюдать за игрой: Год выбрасывал одну карту, Огонь, подумав, показывал свою, огненную, а бумажную выбрасывала Рыжая белка, которая рада была помочь Огню и за которого болела. Она очень любила Рыже-пламенного и гордилась дружбой с ним. Огонь помогал Белке с крепкими орешками, прокаливая на горячих углях, чтобы Белке легче было их разгрызать.
Вдруг послышался странный шум. Кто-то зашипел, потом фыркнул, а затем что-то грохнулось.
— Ну, вот, — возмутился Год. — Снова воюют. И когда же закончится эта война? Сколько же можно драться? За один день который раз возню устраивают. Поиграть спокойно не дают!
Год сгреб карты в кучку, встал и хотел, было, пойти проверить, что там случилось, но не успел. В комнату вбежал Ёжик, громко топоча и возмущаясь:
— Я ей покажу, Змеюке противной! Я ей хвост-то откушу!
— Ёж, ты чего такой взбудораженный?
— Отстань, Год, не до тебя! — Ёжик деловито протопал через всю каминную комнату, ни на кого не обращая внимания.
Год оторопел. Даже Огонь вытаращил глаза на своем детском личике. Но Ёж ничего этого не замечал. Он упорно топал с одного конца комнаты в другой, туда, где был потайной лаз, известный только ему.
— Вот жешь, Змеюка подлая! Вот ведь удумала! Но я ей хвост откушу, а другой не вырастет. Будет знать, как подлости вершить! — бормотал Колючий, пока не скрылся в тайном проходе.
Стоило Ёжику уйти, как из-за длинной портьеры показалась змеиная голова. Змея опасливо огляделась, и только тогда выползла и вытянулась у камина, решив погреться у огня.
— Да что случилось? — спросил Год. — Ёж злой, ты перепугана. Никогда тебя такой не видел.
— Да я к нему в кладовку заглянула, яблочка мне захотелось, а он взбесился.
Глаза Огня стали еще больше. Мало того, он покрутил пальцем у виска.
— Да знаю, что глупость совершила. И чего я полезла на его территорию? Весь год мирно сосуществовали, а тут… И какая нелегкая дернула, — вздохнула Змея.
— Ой, он возвращается! — Змея засуетилась и начала складываться, стараясь быть маленькой и незаметной. Но ничего не получалось. Как была она большой, такой и осталась.
Вбежав, Колючий схватил Змею за шею и начал трепать.
— Я тебе говорил, не лезь на мою половину? Я тебя предупреждал? А ты по-своему решила? Вот теперь хвоста точно лишишься! — Ёж трепал Змею, не обращая внимания на ее рост и длину. Змея уже и не шипела, а пищала.
— Та-ак! Остановитесь вы, двое! — велел Год, разнимая драчунов. — А теперь все по порядку. Змея, мы твою версию выслушали. Ёж, теперь слушаем тебя.
— Год, ты ведь знаешь, что я охраняю жилища от посягательств змей и мышей. И какой умник додумался сделать противоположности символами одного периода — года? Мы же в постоянной конфронтации находимся. Весь год мирились, а сегодня Змея заползла не в то место и не вовремя. Яблочка ей захотелось! А сама яблочко не взяла, но напугала моего ребятенка до смерти. А еще Зиму разжалобила так, что на Западе снег растаял, и начались наводнения. Разве это дело? Пришлось Зиму злить, чтобы мороза добавила и за Змеюкой гоняться, чтобы проучить.
Услышав это, Огонь схватился за голову, а Год нахмурился.
— Снова козни строишь? А я тебя предупреждал, что если замечу чего, то в клетку посажу, — пенял Год Змее. — Будешь сидеть и отчеты хвостом писать, если его к тому времени Ёж не откусит.
— Ребята, да что вы ссоритесь? — Белка всегда слыла Миротворцем. Вот и сейчас она пыталась примирить враждующие стороны. — Ну, вы же в чем-то похожи. Оба молоко любите. Год, где у тебя блюдечки, давай им молочка нальем, пусть остынут.
Белка быстро выскочила и через мгновение вернулась, держа в лапках кувшин с молоком. Год достал посуду, наполнил молоком и предложил Ежу и Змее. Те подкрепились и успокоились. Ёжик осмотрелся и увидел на каминной полке красивую Лошадку. Он деловито залез, цепляясь коготками за мелкие трещинки в камне, чтобы рассмотреть игрушку.
— Какая красивая! — восхитился Колючий. — Год, а откуда у тебя эта красавица?
— А вот Змейка принесла. Говорит, что Лошадка ее сменит.
— Да? А чего я жду? У меня тоже сменщик есть. Подождите минутку. Белка, сними меня, пожалуйста.
Ёж выбежал из комнаты. Долго его не было.
— Ушел и пропал, — ворчала Змея. Ей было очень любопытно, кто же сменит ее вечного врага, и она сгорала от нетерпения. — Пойду, гляну, может, помочь надо?
— Стой! Ни с места! — скомандовал Год. — Белка пойдет, а мне твоих фокусов на сегодня хватит.
Белка быстро убежала и через полчаса вернулась с Ежом, который нес на своей колючей спине малюсенькую клетку с чудной птицей.
— Вот подарок от меня, — Ёж торжественно вручил клетку Году. — Это маленькая Жар-Птица. Она будет хорошим другом Лошадке. Лошадка будет по миру лететь, а Жаркая Птица путь освещать. Да и тебе, Год, будет спокойнее. Лишь бы дочери из-за Жар-Птицы не перессорились. А ты и ты следите за этим, — обратился Ёж к Огню и Белке. Те кивнули, соглашаясь.
— Какая птичка яркая! — заохала Змея. — Интересно, какова она на вкус…
— Размечталась! Ну, точно, хвост откушу! — Ёж ощетинился, но быстро успокоился. — Пойдем, я тебя лучше яблочком угощу. Ты же так и не попробовала.
И сладкая вечно враждующая парочка мирно удалилась.
— Ну, вот и славно. Наконец-то примирились. И ведь оба мудрые и рассудительные, жили в мире двенадцать месяцев, а тут… Хорошо, что все хорошо закончилось.
Огонь понимающе закивал головой и показал колоду карт, мол, продолжим игру?
— Белка, сдавай карты. Играем дальше, — скомандовал Год, и игра возобновилась.
Листочек шестой. Тоска Огня или Здравствуй, Масленица!
Заканчивалось время Зимы. Старшая сестрица уже сговаривалась с Весной о празднике весеннего Равноденствия. Год был занят воспитанием своих новых, пока еще молодых символов: Лошадки и Жаркой Птицы. И за всеми этими хлопотами про Огонь забыли. Все привыкли к тому, что он всегда на месте, и считали его членом семьи.
А Огонь заболел. Его грызла Тоска Зеленая, и он слабел. Это был уже не тот весельчак, вытанцовывающий жигу, он становился все меньше и меньше. Его пламя с каждым днем угасало все больше и больше. Но никто этого не замечал. Все были заняты.
Среди общей суеты Осень забежала за чем-то в каминную комнату и обнаружила умирающий Огонь.
— Ах! Что такое? Огонь, ты это чего?
Огонь вздохнул сполохом искр и снова замер.
Перепуганная Осень выскочила из комнаты и побежала звать домочадцев. Семья собралась мгновенно. Все окружили Огонь, стараясь хоть немного его поддержать.
— Огнеюшка, что с тобой, дружище? — обеспокоенный Год провел рукой над слабым пламенем. Но Огонь снова грустно вздохнул. А по горячим свежим поленьям покатились капли смолы: Огонь плакал.
А в это время Лето выглянуло в окно и ахнуло: Солнце было тусклым, хотя на небе ни единого облачка не проплывало.
— Отец, что происходит? Неужто, Конец Света наступает?
— Дочка, ты о чем? Какой Конец Света? Если бы что случилось, мне бы давно братья с Мардука* весточку прислали. Пока все спокойно.
Год посмотрел на Солнце, потом на друга, немного подумал, взял широкую лопатку, пересадил на нее Огонь и поднес к окну. Огонь, увидев Солнце, встрепенулся, протянул к нему языки пламени, и случилось чудо — Солнце откликнулось! Оно сняло с себя серую пелену и направило свои лучи к Огню, оглаживая и успокаивая, как мать свое любимое дитя. Огонь, почувствовав нежное прикосновение, ожил. Его пламя окрепло и заиграло пуще прежнего.
— Отец, смотри, а Солнце на блин похоже! Оно и наш Огонечек подкармливает, — восхитилось Лето.
— Это не Солнце на блин похоже, а блин на Солнце. Не путайте, а то обидится наше Светило, — проворчал Год, а Огонь радостно захлопал в ладоши. Но только через минуту снова загрустил.
— Что же делать? — волновались сестры.
Зима, в общем беспокойстве, совсем забыла про праздник:
— Да что же мы стоим? Надо праздник устроить и Огонь веселить. Да и люди на Земле ждут от нас сюрприз. Весна, неси скорей свою куклу, мы ее Огню подарим. Лето, Осень, накрывайте стол, блины будем есть.
Сестры быстро накрыли стол, принесли горы блинов с разной начинкой. Поставили самовар с чаем, повесили на него бублики. Сразу в комнате Огня повеселело. Про символы не забыли. Жар-Птицу с Лошадкой принесли. Они еще совсем маленькие, и место им прямо на столе нашлось.
Пока шли приготовления, Весна наряжала свою соломенную куклу. Она нарисовала ей глазки, раскрасила щеки, одела в новый яркий сарафан и повязала косынку. Погладила куклу по голове и бережно внесла в комнату. Огонь, увидев куклу, вспыхнул ярко, а потом потупился, засмущался. А кукла в руках Весны ожила! Она тоже увидела Огонь, и так он ей понравился, что потянулась она к нему, вырываясь из рук хозяйки. Весна поднесла куклу к камину, а та бросилась в объятия Огня. И вспыхнули оба ярким пламенем, Огонь и Кукла. А пламя стало похоже на большое сердце. И все вздохнули с облегчением. Огонь ожил! Можно и к трапезе приступать, праздник начинать…
***
… А на Земле люди сжигали соломенные чучела и кричали: «Прощай Зима! Здравствуй Весна! С Широкой Масленицей!», ели блины и весело провожали Зиму.
--------------------------------------------------------------------------------
*Мардук — мифическая планета, якобы несущая гибель Земле.
Листочек седьмой. Пожар
Год уже несколько месяцев обучал свои молодые символы. Лошадке и Жар-Птице нужно было научиться управлять своей силой, чтобы не натворить беды. Лошадка училась красиво скакать, чтобы ее галоп был бы похож на полет. Жаркая Птица старалась обуздать свой пылающий характер. Так и учились символы под чутким вниманием Года.
Как-то раз решил Год провести первое испытание своих подопечных. Он привел их в свой просторный кабинет, где на огромном столе находилась большая каменная плита с обозначенными на ней землями всех обитающих мест Земли. Жар-Птица увидев такой простор, обрадовалась, встрепенулась и полетела над каменной пластиной. Да от радости не заметила, как выпало одно перышко из ее крыла. Перышко, пока летело, раскалилось и упало прямо на один участок каменной карты. Но никто этого не заметил. Все смотрели на сказочный полет Жаркой Птицы. Как вдруг…
- А что это паленым запахло? – нахмурил брови Год. - Кто спичками играл?
Лошадка и Птица переглянулись.
- Мы не играли.
- А что же тогда горит?
Все кинулись искать источник возгорания. Пока искали, от плиты дым пошел.
- Год, смотри, карта горит! – воскликнула Лошадка.
Год подбежал к своему столу. На одном участке тлела какая-то тряпка, плохо пахнущая.
- Ах, ты ж, змеиное племя! Напакостила все же перед своим уходом! – возмущенный Год стукнул кулаком по камню. Но лучше бы он этого не делал. Пластина качнулась, тряпка сдвинулась, и на месте тления возник маленький огонек…
***
… А в это время на Земле в какой-то стране начал разгораться пожар…
***
Лошадка и Жаркая Птица начали тушить огонек сначала робко, думая, что это часть их Доброго Огня, но символы ошибались. А еще Жар-птица своим жаром еще больше огонь раздувала. Лошадка своими копытцами старалась прибить разгорающееся пламя, но оно в одном месте затухало, а в другом разгоралось с большей силой.
Пока Год бегал за водой, в каменной карте образовались щели, из которых полезли мерзкие гусеницы. Жар-птица начала их склевывать, но они были такие горькие, что Птица все выплюнула. А гусеницы и рады были. Они расползались по всей карты, покрывая поверхность гадкой слизью. Лошадка отогнала Птицу и сначала крошить гусениц копытцами, но это не очень помогло: из маленьких кусочков противных тварей появлялись новые. Лошадка очень рассердилась. От Великого Гнева у нее начал расти рог во лбу. Этим рогом уже не Лошадь, а Единорог сбрасывала гусениц с карты мира на пол. А там их жгла своим праведным огнем Жаркая Птица…
***
… А на Земле люди узнали настоящих врагов и предателей…
***
… Вернувшийся Год увидел, что Лошадка, ставшая Единорогом, и Жар-птица не могут справиться. Слишком мало у них было сил и опыта. Но Год не терял надежду, что потушит пожар, который много бед натворил на Земле: горели города, люди убивали друг друга, гибли дети. А этого допустить было нельзя! Он вылил кувшин воды на плиту, но рука его от волнения дрогнула и вода попала совсем в другое место…
***
… А на Земле маленькое островное государство начала заливать вода как дождевая, так и океанская, создавая угрозу затопления…
***
… Немного успокоившись, Год увидел, что символы не дали огню разойтись по всей территории, держали в одном месте. Вот только гусениц становилось все больше, и они уже походили на змей с человеческими лицами.
«Вот это номер!» - подумал Год. - «Как же они смогли сохраниться, да еще и личину поменять?» Он понял, кто и что это было.
Год внимательно посмотрел, из какого места больше всего гусениц вылезает. А как только определил, то страшно удивился: гусеницы лезли совсем с другой стороны, где не было пожара, а было тихо и спокойно. «Так вот где вы окопались, разжигатели войн и пожаров! Хотите жар чужими руками загрести? А меня вы в расчет не взяли, думаете, что я сказка? Ну-ну…» - усмехнулся про себя Год и дал себе минуту подумать.
Пока Год думал, в окно влетела Вещая Птица Ворон.
- Сидишь? Думаешь? А там все зверье и птицы в путешествие собрались. Брат твой меньшой взбунтовался. Говорит, людские грехи житья не дают, говорит, дышать ему трудно стало. Ты бы успокоил Огнедыша.
- А ты где его видела? – спросил Год Ворона.
- А на Востоке вулкан начал просыпаться, там для него проход хороший, привычный и легкий.
- Ага. Понятно. Но сейчас совсем не нужно Восток уничтожать, беда с Запада идет. Лети Вещая Птица к Огнедышу и пусть он вскипает вот в этом месте на Западе, - и Год указал одно место, из которого очень обильно лезли черви.
- Фу, какая гадость! – побрезговал Ворон и улетел. А Год помчался к Огню и рассказал, что происходит. Огонь замер, а потом от возмущения так вспыхнул, что из его пламени сноп искр вылетел. Год поймал этот сноп и побежал к своей каменной карте. Высыпал он искры прямо на мерзких гусениц, вспыхнули они вонючим синим огнем, а из щели их выпускающей очищающее пламя полыхнуло...
***
… А на Земле начал извергаться огромный вулкан в Йеллоустоунской долине…
***
… Пока Год с символами змей-гусениц уничтожал, пожар на каменной плите и прекратился. Рог у Лошадки пропал, Жаркая Птица перестала пылать, а у Года руки перестали трястись. Они посидели, отдохнули и на каменную карту посмотрели. А на карте изменения произошли. Один кусочек, наконец, примкнул туда, где было его настоящее место, а другой большой кусок разбился на много мелких частей.
- С этим пожаром весь мир изменился. Еще бы люди жили мирно, чтобы Огнедыша не будить, тогда совсем хорошо будет, - пробормотал Год, забрал свои символы и пошел в каминную комнату рассказывать Огню новую историю.
Листочек восьмой. Обида Мораны
- Год! Ирод ты этакий! Да что же ты творишь? Когда это было, чтобы Весна в моих ледяных чертогах пряталась? Признавайся, чем девочку обидел? – разъяренная Морана влетела на своих черных крыльях во дворец Года.
Год от неожиданности вздрогнул, увидев младшую сестрицу. Он смотрел на нее и думал, как же редко Морана бывает в его дворце, думал, что очень скучает по сестренке такой красивой и взбалмошной.
«Надо бы ей попенять, чтобы не забывала нас и в гости чаще приходила», - подумал Год, улыбаясь и радуясь сестре.
- И чему ты радуешься, старый хрыч? – кипятилась Морана. – Хочешь, чтобы Весна в Черную ведьму превратилась?
Шум привлек всех обитателей дворца.
- Что случилось? – спросило Лето. – Отчего тетушка сердита?
- Оттого! Ты знаешь, где Весна? – Морана спросила Лето с раздражением.
- Ну, ее время, вроде, пришло Мир будить от зимнего сна, - неуверенно ответило Лето.
- Вроде? Ну, ну… Ты даже не знаешь, где твоя сестра! Мир пошла будить… Как же! Да она в моем ледяном чертоге оказалась. Забилась в угол, тучами укрылась и молчит. Никого видеть не хочет, - всхлипнула Морена. – Боюсь я за нее. Не хочу, чтобы Весна стала такой же, как я.
Год никогда не видел грозную сестру в таком подавленном состоянии, а уж тем более, плачущей.
- Моранушка, сестрица моя дорогая, да ты сама-то успокойся. А то ненароком морозы вернутся. А ты, Зимушка, следи, чтобы снежные тучи не набежали Морану спасать. И чтобы на Землю снег в мае не пошел. Людям-то за что страдать? У них и так своих проблем немеряно.
- Не волнуйся, не набегут тучи. Их Весна на себя перетянула, прячется. Какой же злодей посмел нашу девочку обидеть? – от волнения Морана бегала из угла в угол. Огонь не успевал поворачивать, а ведь ему было, что сказать.
Наконец Морана увидела жесты Огня.
- Ты что-то знаешь? Рассказывай! – велела ведьма.
Огонь полыхнул искрами и показал сердце большое и яркое, которое потом разломилось на две половинки.
- Ох, ты ж! Разбитое сердце! Кто посмел? – тут уж Год возмутился. – Да Весна никого пальцем не обидела, все ее любят и ждут, а тут… Горе-то какое!
- Вот-вот. Нашелся же некто, кто девочке жизнь испортил. У меня все точно так же начиналось, - Морана рухнула в ближайшее кресло и закрыла лицо руками.
- Как так начиналось? – удивилась Осень. – А мы твою историю и не знаем. Расскажи, тетушка, тебе для облегчения, а нам наукой будет.
- Хорошо. Расскажу.
Давно это было. Я в те времена была молода, красива и добра. Встретила как-то на дороге молодца. Высокого, пригожего. Застрял он в овраге. Снегом занесенным. А конь его ногу поломал, выбраться не мог. Я молодцу помогла, до места доставила и началась у нас дружба нежная и теплая. Я к нему приходила, пирогами своими угощала. А он ко мне прилетал, будто на крыльях. Цветы дарил, слова любви говорил, а еще колечко подарил. Сказал, что мы теперь обручены. И я замуж засобиралась…
Все бы хорошо, да сорока на хвосте мне новость одну принесла. Сказала, что молодец на богатства мои позарился. И как узнал? Я же ему ничего не говорила.
- А тут и говорить нечего, - пробормотал Год. – У тебя в чертоге все само за себя сказывает, серебром и златом переливается.
- Да не было у меня в то время никакого злата-серебра. Все было просто: тепло и уютно. Это серебро потом появилось, да и то не настоящее, а ледяное. Злато у Горыныча было и есть. Да только он его никому не отдаст.
Ну, так вот. Как узнала я новость, так стала за молодцем следить. И не ошиблась. Он-то мои чертоги изучил до самого неприметного уголка. А потом поняла, что молодец тайный схрон искал. Захотел он стать бессмертным. А я нужна ему была только для того, чтобы изловить его Смерть и спрятать в укромное место. Он мне сам признался, когда я его к стенке прижала, и допрос с пристрастием учинила.
- А как парня-то звали? – поинтересовалась Зима.
- А звали и до сих пор зовут его Кощей. Только теперь прозвище к нему прилипло – Бессмертный. Ну, бессмертный он не совсем. Я помогла ему, да секрет Яге рассказала на всякий случай. Смерть Кощееву спрятала в иглу, иглу в яйцо, яйцо в утку, утку в зайца, а зайца в сундук посадила хрустальный. Сундук повесила на огромный дуб на острове Буяне. Самый отчаянный всегда может отыскать Смерть Кощееву и выпустить, сломав иглу.
А я от горя закрылась тучами и заледенела. Там же задумала злую шутку с женишком сыграть: каждый год иглу ломать. Когда Кощей в первый раз умер, я дико хохотала. Потом снова Смерть в иглу спрятала и оживила мерзавца. Так и стала я Черной ведьмой и Кощеевой женой, как меня люди называют. Вот только они не знают, что не было у нас свадьбы. Эх! Если бы поженились, разве была бы я такой?
- Да-а-а, - протянул Год. – Не повезло тебе, сестрица, с женихом. А может, хватит его терзать? Отпусти ты его в Ирий? А то он такой худой, словно скелет.
- Ну, уж нет! В Ирии его не хватало! Захотел бессмертия, пусть теперь мучается, Кощей костлявый!
Как только Морана закончила свой рассказ, как во дворец вбежал растрепанный Хорст.
- Где Весна? Куда вы ее спрятали?
- А вот и обидчик появился, - ехидно произнесла Морана. – А зачем тебе наша девочка? Доконать ее хочешь? Рассказывай, что у вас произошло? Почему Весна в тучах закрылась?
- Я не знаю, чего она обиделась? Я просто венок из одуванчиков Таре, хранительнице лесов, подарил. Хотя для Весны плел, - смутился Хорст.
- Эх, молодежь! Теперь лети в чертог Мораны и проси у Весны прощения. Да не забудь букет своих солнечных цветов ей подарить, - велел Год.
Хорст подскочил и вылетел из окна. Все замолчали и стали прислушиваться. Через некоторое время робко защебетала одна птаха. Ей начала вторить другая, а потом такой гомон раздался, что пришлось окна закрывать.
- Ну, вот и славно! Помирились, - облегченно вздохнул Год. – Пошли чай пить. Морана, а как на счет твоих фирменных пирогов?..
______________________________
Продолжение планируется...
Похожие статьи:
Рассказы → Портрет (Часть 1)
Рассказы → Обычное дело
Рассказы → Портрет (Часть 2)
Рассказы → Последний полет ворона
Рассказы → Потухший костер
