— Ну вот и всё, господин адмирал, Вы дома, — сглотнув внезапно подступивший к горлу комок, произнес Леонард и провел ладонью по контейнеру с биологическим материалом. Затем он слегка обернулся: — Амина, подай сигнал.
— Ты уверен? — спросила девушка с огненно-рыжими волосами и зелёными глазами, одетая в просторный алый балахон Ордена отблесков божественного пламени, который не мог скрыть изрядно округлившийся живот. — Если Анести узнает, сотней плетей и ночью в подвале ты не отделаешься…
— Мина, я должен, — устало ответил мужчина в пестрой куртке. Этот разговор, с разными вариациями, повторялся у них уже не первый раз, и он прекрасно понимал робость своей спутницы: дело, которое он замыслил, граничило с предательством — да им и было, — но по-иному поступить он не мог.
Амина посмотрела на него долгим взглядом, тяжело вздохнула и ввела на пульте нужные команды.
— И что теперь? — спросил Герад, третий член их небольшой группы.
— Ждать, — тихо ответил Леонард.
Ждать пришлось долго, часов шесть, причем под конец во взгляде друзей сквозило желание навалять Леонарду, втянувшему их в эту авантюру, но оно и понятно: висение в пространстве, на краю вражеской системы изрядно давило на нервы.
— Лео, а ведь Минка права, — подал голос Герад, прогонявший на пульте симуляции различных ЧС, чтобы убить время. — Если наше любимое начальство прознает о данном вояже, мало нам не покажется…
— Я никого насильно за собой не тянул, — начал закипать Леонард. — Могли бы остаться до…
— Чтобы ты угробился со стопроцентной вероятностью? — фыркнул Герад и хлопнул его по плечу. — Нет уж, братец, ты хоть и идиот каких мало, но дорог мне как память о беззаботном детстве. Да и племянника сиротой оставлять не хочется. Я к тому, что врать-то будем?
Лео пожал плечами:
— Можно сказать, что мы пытались внедриться…
— Что-то я не замечала у «дядюшки» слоновьих ушей, — проворчала Амина, массируя отекшие ноги. Чем ближе подходил срок родов, тем большей развалиной она себя ощущала.
— А при чем тут его уши? — не понял Лео, опускаясь на колени перед спутницей и аккуратно массируя её отекшие от длительного сидения в неудобной позе ступни.
— При том, что на обычные столько лапши даже ты накрутить не сможешь, — фыркнул Герад, подошел к Амине и начал разминать ей затекшие плечи. — Ты посмотри на нашу одежду! Старик скорее поверит, что это Амине беременность в голову ударила и она решила посетить Империю. Ну, или, что мы забрели сюда по-укурке…
— Всегда можно сказать правду, — дернул плечом Леонард.
— Правду? Сестрёнка, пни его, а то я не дотягиваюсь. И угораздило же тебя влюбиться в подобного имбецила! Лео, очнись!! Да даже вариант с укуркой выглядит правдоподобнее.
Леонард был вынужден признать правоту друга: то, что они сейчас проделывали, не могло присниться Иерархам даже в горячечном бреду.
— Лео, а ты уверен, что нужные нам люди всё ещё в этой системе? — спросила Амина, нежась под руками парней. — Пять лет прошло.
— Они здесь, — упрямо заявил Леонард, хотя Мина высказала и его тайные страхи. — Пунктир ещё действует.
Довод был довольно спорный: сеть спутников-маяков, ведущих в глубь территории Империи, была ценной находкой для любого диверсанта, и о ней знали только высшие офицеры Флота. Именно по этим спутникам в случае захвата в плен они могли совершить побег и вернуться домой. То, что адмирал выдал ему эту тайну, говорило о многом: ошибись он, и окажись Лео двуличным ублюдком, жаждущим славы и власти, и это сильно повредило бы его Родине. Но он не ошибся.
— Может им было просто влом его отключать, — попытался образумить его Герад, но как-то не уверенно.
— Тебе напомнить, как быстро разорвали пунктир, когда Окделл раскололся? И дня не прошло. Там же одного уничтоженного спутника хватит. А на нашем пути все буйки были новенькими, значит, кто-то их обновлял, кто-то нас ждал…
— Лео, если это ловушка, я тебя лично придушу, — пообещала Амина, внимательно глядя на замигавший на экране значок ответного сигнала, и он понял — придушит.
— Я так не думаю. Адмирал… Да вы же сами с ним общались. Неужели вы думаете…
— Лео, мы тебе верим, — тронув его за рукав, остановила Мина его запальчивую речь. — И адмиралу тоже. Но его друзья нам не знакомы.
— Действительно, брат, — поддержал её Герад. — Мор и его друзья… Они же «дикие карты». Вспомни бой на Тарине. Уверен, отец тебе рассказывал, как они флоты тасовали как шулер колоду. А засада на Икаре…
— Гер, мы слишком мелка рыбешка, чтобы ради нас так напрягаться, — устало произнес Леонард, опускаясь в кресло.
Им было не понять.
— Может, Вам стоит покаяться?
— Покаяться? Отличная идея, — живо поддержал его предложение пожилой мужчина, лежавший на узкой койке в камере, но Лео понял, что тот над ним смеётся. — Вот только в чем?
Лео, мывший, как и предписывали правила послушания, пол простой тряпкой, поднял голову и посмотрел на своего собеседника.
Шел уже четвертый год его послушания в Ордене утешения скорбящих, и шестой месяц его работы в Главной тюрьме Инквизиции. На самом деле, название сего учреждения звучало гораздо длиннее, Святой отдел расследования еретической греховности, но для краткости все называли его инквизицией, как и аналогичное учреждение на старушке Земле, откуда и пошло человечество. Официально утешители не относились к Ордену духовной и телесной чистоты, подразделением которой и была инквизиция, но многие из их членов постоянно присутствовали в заведениях «чистюль», оказывая разнообразную помощь их «гостям».
— Каждому есть за что каяться, — произнес он.
— Это так, мальчик, — вновь согласился мужчина. — Вот только то, в чем могу покаяться я, никак не связано с тем, за что меня судят.
В его голосе слышала горечь, и Леонард в чем-то даже понимал его.
— Каяться можно в том, что от тебя хоть как-то зависит, — продолжил он. — Мои гены изменили ещё до моего рождения и без моего на то согласия, и именно это мне сейчас ставят в вину…
— Но ведь есть же средства… — попытался возразить Лео, отжимая тряпку.
— Средства, — презрительно фыркнул мужчина, явно показывая, что он думает об этих средствах. — Человеческая ДНК — не рисунок мелом на доске, нельзя просто взять и стереть не понравившиеся части. Учёные годами просчитывали изменения, и то треть моего поколения не пережила трансформации. Пойми, Лео, вот вы так много рассуждаете о генетических изменениях и их греховности, но вам сложно будет найти больших противников модификаций, чем сами модификанты. Для вас это все теория, — большинство жителей «союза» никогда и не видели имперских модификантов — а вот для нас это реальность. Поверь, достаточно разок увидеть, как твой друг превращается в безмозглое нечто, или как сестра начинает захлёбываться жидкостью из лёгких, чтобы не желать подобного своим детям.
— Тогда почему вы продолжаете это делать?
Вообще-то разговоры с заключёнными не приветствовались, за это можно было нарваться на епитимью, но на дежурстве было скучно, и сюда редко кто заходил, поэтому можно было рискнуть.
— Да кто нас спрашивает, — тихо пробормотал заключённый, но Леонард его услышал. — Кто-то же должен, — ответил он уже громче. — У Империи слишком много врагов. Да ты и сам это знаешь.
Его голос сочился ехидством.
— Если бы вы…
— Ну да, наш образ жизни угрожает вашему, — кивнул адмирал. — Молодой человек, за последние три столетия ни один имперский корабль первым не атаковал ни одно судно СВБ. Можешь у отца спросить, если мне не веришь. Это вам у нас словно медом намазано. Меня вообще на Клайде захватили… Можешь открыть атлас и посмотреть, сколько оттуда до ближайшей границы с Союзом. Лично мне вы…
Звук открывшейся двери резко оборвал его речь, и заключённый отвернулся к стене, делая вид, что никакого разговора и не было. Лео поспешил сделать то же самое.
— Быть может, Вам не стоит так упорствовать и рассказать им всё, — тихо произнес Лео, обрабатывая свежие рубцы и кровоподтёки на теле у старика. Сегодня братья-инквизиторы были более настойчивы, чем обычно, и травмы пленника были куда серьезнее.
— Ты так думаешь? — в голосе мужчины не было насмешки, просто лёгкий оттенок превосходства, с которым взрослые умудрённые опытом люди смотрят на тех, кто гораздо младше и ещё не успел набить столько шишек. — Ты бы все рассказал врагу? Предал бы всех, кто тебе дорог, лишь бы избежать пары тумаков?
Он повернулся к Лео и посмотрел ему прямо в глаза, и от взгляда этих синих глаз подростку стало немного неуютно, так же на него смотрел и отец, когда он говорил какую-нибудь глупость.
— Да что важного Вы можете рассказать, — упрямо мотнул головой Лео. — Вы сидите здесь уже больше года. Да вся Ваша информация уже давно протухла!
— Ошибаешься, — рассмеялся мужчина и, слегка скривившись, начал натягивать на себя тюремную робу. — Я адмирал флота и знаю очень многое из того, что и через десятки лет не утратит важности. Да и те мои знания, что «протухли», умному человеку могут сказать многое.
— Например? — Лео принялся собирать тюбики с регенератором и сканеры.
— Хорошая попытка, — усмехнулся адмирал. — Анести будет доволен.
— Что? — Лео слегка опешил, но потом до него дошел смысл замечания адмирала, и он буквально взвился: — Да Вы… Да как Вы… Я не стукач!
— Ты нет, а вот брат-исповедник давно и прочно сидит на довольствии у «чистюль». А ты не знал? Думаешь, откуда Варил узнал, что у брата Кая начали проявляться признаки генных изменений и они с матерью хотят сбежать в Империю? Он рискнул на исповеди спросить совета у своего духовника, а тот сдал его инквизиторам.
— Он не мог! Тайна исповеди…
— Тайна исповеди может быть нарушена, если человек собирается совершить государственную измену, — наставительно тоном произнес старик. — А сокрытие «тронутого скверной» к ней приравнивается. А ты не знал?
— Нет, — мотнул головой Лео, и ему внезапно стало гадко на душе. Сколько раз он делился с Хайселом самым сокровенным: своими страхами и мечтами, тоской по дому и многим другим? И сколько из этого он передал инквизиторам? Теперь некоторые его намеки обрели абсолютно иной оттенок. Почему-то ему и не пришло в голову сомневаться в словах адмирала. — Почему же тогда?..
— Тебе не запретили со мной общаться? — понял адмирал. — Наверно, потому что за последние пять минут, ты услышал от меня больше информации, чем братья-дознаватели за последний год. На допросах я, сам знаешь, не слишком разговорчив. Думаю, они надеются, что я выболтаю тебе что-нибудь важное. Зря надеются.
— И что мне теперь, не ходить на исповедь? — расстроился Лео.
— Это тебе решать, — пожал плечами адмирал. — Я слишком далек от вашей религии, чтобы давать такие советы. Если ты готов смириться с тем, что твои слова возможно будут передаваться третьим лицам, можешь продолжать ходить к Хайселу, если нет, найди себе того, кому сможешь полностью доверять. Думаю, здесь найдется хоть один священник, не являющийся сексотом Кощея.
Их общение продолжалось несмотря на то, что адмирал прекрасно понимал скрытые мотивы начальства Леонарда, тем более, что ничего запретного они не обсуждали. Адмиралу было скучно в камере, и Лео начал тайком проносить ему в камеру книги об устройстве Союза всеобщего Благоденствия, его орденах и догматах Веры, а Леонард с интересом слушал о жизни извечного противника.
— Эх, хотел бы я когда-нибудь побывать в Империи, — сообщил он как-то после очередного рассказа адмирала.
— Это не так уж сложно, — пожал плечами старик.
— Я пропустил открытие туристических маршрутов? — съехидничал Лео, полируя пол.
— Нет, — отрицательно покачал головой адмирал. — Но у тебя есть масса возможностей. Во-первых, ты можешь пойти во флот, думаю, твой отец будет рад…
— Меня в истребителе укачивает. К тому же, флотские планет не видят.
— Во-вторых, стать миссионером…
— Не вижу в себе подобных стремлений, — фыркнул он.
— Хорошо, — не стал возражать мужчина. — Есть третий вариант. Ты можешь вступить в один из орденов инквизиторов, специализирующийся на внешних операциях.
— Интересное у Вас представление о туризме, адмирал, — рассмеялся Лео, приняв слова своего собеседника за шутку. — Не боитесь, что я наврежу Вашей Империи?
— А я серьезно, — ответил мужчина. — У нас по Империи шарится столько ваших агентов, что ты особой роли не сыграешь. Язык ты знаешь, внешне от имперцев не отличаешься, в реалиях разбираешься и достаточно гибок в суждениях — фанатиков в разведку не берут. И биография у тебя подходящая. Правда боевую подготовку тебе подтянуть придется.
Удар был ниже пояса: Лео никогда не любил драки, и поэтому даже со сдачей стандартных нормативов по самообороне у него были некоторые проблемы. Пару раз после смен в приютах для бездомных, где порой обретались агрессивные постояльцы, он приходил на смену в тюрьму весь в синяках, что неизменно вызывало массу ехидных комментариев со стороны адмирала. Особенно долго, он прикалывался, когда узнал, что его девушка — трехкратный чемпион среди «теневиков».
— А как же генетический тест? — спросил он, припомнив ещё одну сложность.
Его мать была сиротой из одного из приютов Ордена утешения скорбящих. Отец заметил её ещё юной послушницей, ухаживавшей за молодым ещё тогда лейтенантом, раненым в одной из стычек на границе. Конечно, это был мезальянс, но отцу было всё равно, даже если это испортит ему карьеру, и он женился на матери, даже несмотря на то, что она сообщила ему, что на самом деле является дочерью «тронутой скверной», то есть, генетически измененным человеком — её мать была захвачена во время одной из операций, но настоятельница монастыря пожалела ребенка и не стала доносить, а укрыла её у себя.
У них родилось семеро детей, в которых не было ничего особенного, и лишь у Леонарда проявился синдром Киршнера, генетическое заболевание, из-за которого собственно и началось их с адмиралом общение: тот заметил первые признаки у нового тюремщика и весьма заинтересовался тем, что они проявились у него так поздно — обычно всё начиналось с началом полового созревания, и заканчивалось весьма печально.
Как сказал тогда адмирал, в нем сошлись две линии, которым смешиваться было нельзя, что-то связанное с экспериментами генетиков, не желавших появления у подопытных «неучтенного потомства». Лечение было, со временем генетики поняли, что из случайных связей может выйти что-то путное, но довольно оригинальное.
— Тест? А что с ним не так? — притворно удивился мужчина в камере. — Ты же читал учебники по истории. У всех людей, живущих вне старушки Земли есть следы генетических изменений. Это наследие предков, от которого никуда не деться. Даже у Мардекая, если порыться, можно найти что-то. К тому же, нас ведь не зря называют оборотнями. Я стабилизировал тебя. Маркеры Киршнера у тебя и твоих потомков больше не проявятся. Живи спокойно.
Но Лео ещё сомневался.
— Не дрейфь, у тебя всё получится.
Как ни удивительно, но старик оказался прав: его заявление на переход в другой орден приняли почти без вопросов, правда, уточнили, с чего он, уже практически закончивший своё послушание, решил так кардинально сменить поле деятельности, учитывая, что за всё время работы, он не проявлял интереса действиям инквизиторов. А вот Амина его полностью поддержала.
Не смотря на смену ордена, Лео продолжил работу в тюрьме, правда теперь в его обязанности входило и присутствие на допросах.
— Не переживай, всё не так уж плохо, — хмыкнул старик, глядя на пошедшего пятнами тюремщика. — Без огонька работали. Видно, уже смирились с тем, что из меня ничего не вытянуть.
Леонард искренне не понимал, как ему хватает сил выдерживать всё, да ещё и шутить над своими палачами. Однажды он даже не выдержал и спросил об этом напрямую.
— Они просто делают свою работу, — пожал плечами адмирал. — Нельзя судить того, кто честно исполняет свой долг, даже если его действия тебе не нравятся.
— Вы говорите, прямо как мой отец, — вздохнул тогда Лео, привычно обрабатывая раны старика.
— Он умный человек, — усмехнулся в ответ Адмирал. — С такими врагами приятно иметь дело.
На кануне казни Лео пришел к старику, хоть это была и не его смена.
— Ты сегодня очень забывчив, — с укором произнес адмирал, после того как он вышел из его камеры, не заперев дверь. — Я ведь и сбежать могу. Или ты этого добиваешься?
Лео не ответил, хотя такие мысли его посещали. С переходом в разведку ему открылось гораздо больше информации о реальных способностях таких модификантов, каким был его собеседник, причем часть из них была куда опаснее тех, которыми пугали священники на проповедях. А уж дело адмирала, он и вовсе изучил вдоль и поперек.
— Я не желаю Вам смерти, — тихо признался он. — Тем более…
— Все мы когда-нибудь умрем, — спокойно произнес мужчина, самостоятельно запирая замок своей камеры. — А в моём случае, я с самого рождения не рассчитывал на долгую жизнь и смерть от старости. В нашей профессии такое редкость. И не надо тут сырость разводить, а то следующему «постояльцу» будет не уютно.
— Вы опять шутите.
— А что мне ещё остаётся, — хмыкнул адмирал. — Ты можешь выполнить одну мою просьбу?
— Смотря какую. Если…
— Парень, десять минут назад ты готов был устроить мне побег, а сейчас даёшь обратный ход. Ладно, клянусь это не потребует от тебя ничего особенного, но вряд ли тебе это понравится. Я не хочу, чтобы ты приходил завтра на казнь.
— Но… — попытался возразить Лео.
— Не надо возражать. Казнь — не самое приятное зрелище, и я не хочу, чтобы твоими последними воспоминаниями обо мне было, как меня разбирают на части. Не скрою, мне было бы приятно увидеть в толпе ненавистников хоть одно доброжелательное лицо, но это было бы проявлением эгоизма.
— А Ваша просьба — не эгоизм?
— Эгоизм, — согласился адмирал. — Сейчас любое моё решение будет эгоизмом. Имею право.
— Хорошо, я не приду, — погрустнев согласился Леонард. — Что-то ещё?
Ему показалось, что адмирал немного смутился:
— Ну, раз уж спросил... Не мог бы ты меня окрестить?..
— Что? Вы издеваетесь?
— Нет, — поднял руку Адмирал. — Я читал, что по вашим законам любой верующий имеет право окрестить человека, который находится при смерти. Думаю, мой случай подходит под определение «при смерти».
— Зачем это Вам? — спросил Лео, припоминая подробности церемонии. — Я сомневаюсь, что Вы внезапно уверовали.
— Честно? Не знаю, — признался Адмирал. — Я действительно не совсем согласен с вашей религией, но, как и многие, я верю в существование чего-то большего, чем я сам. Быть может это один из ваших богов, быть может — нет. Но если это он, и крещение единственный способ попасть к нему на прием, то я согласен. В конце концов, не ты ли последние три года постоянно подталкивал меня к данному шагу?
Лео чуть скривился: это было не то, что бы хотел услышать истово верующий, но ответ был хотя бы честен, поэтому он с чистой совестью провел ритуал.
— Спасибо. — Адмирал крепко пожал ему руку, а потом притянул к себе и обнял. — Надеюсь, настанет время, когда наши дети не будут враждовать.
— Я буду об этом молиться, — заверил его Лео.
Взрыв раздался едва герольд закончил зачитывать приговор.
Казнь была публичной, на неё собралось много высокопоставленных представителей Церкви и Флота, да и простых зевак собралось не мало, поэтому жертв было много.
Прибывшие на место следователи из Ордена отблесков божественного пламени, «теневики», сразу же принялись за расследование, чтобы выяснить, откуда у заключенного адмирала взялась взрывчатка. Были допрошены все, кто имел контакт с ним, в том числе и Лео.
Дознаватели не особо церемонились, а он не видел смысла отпираться, поэтому выложил им всё про последнюю ночь.
— Ты идиот, — сообщила ему Амина, навестив его в камере, куда Лео поместили на время разбирательства. — Но счастливый идиот. Дядюшку Анести сильно повеселила история о том, как ты окрестил тронутого скверной еретика. Настолько, что он решил лично с тобой встретиться.
— С чего вдруг?
— Ну, он же тоже в «утешителях» начинал.
Выводы следователей оказались ошеломляющими: взрывчаткой оказалось само тело адмирала, каким-то образом он умудрился преобразовать его в вещество с высокой бризантностью. О такой возможности инквизиторы не подозревали, так что и действия Леонарда обошлись без особых последствий.
А потом он начал видеть сны, в которых адмирал приходил к нему. На то, чтобы сны сложились в цельную картину, понадобилось больше года.
Как оказалось, все эти годы адмирал вкладывал ему в голову ценные разведданные, которые не выдал на допросе, в том числе и несколько вариантов пунктира возврата, ведших в самые уязвимые точки Империи. Так же там были данные на большинство высших офицеров, в основном личная информация (дети, жены, любовницы), но попади она не в те руки, и неприятностей у имперцев бы прибавилось — это же огромный простор для шантажа.
— Я понимаю, что искушение перед тобой будет огромное, — сообщил адмирал из его сна. — Но постарайся сделать правильный выбор. Империя имеет много недостатков, но я надеюсь, что мне удалось убедить тебя в том, что её жители имеют право на жизнь не меньше, чем жители Союза. Надеюсь, когда-нибудь наши народы забудут свои разногласия. Я понимаю, что после того, что я совершил, тебе сложно мне поверить, я бы и сам поостерегся, но всё же прошу тебя попытаться меня понять. Перед тобой сейчас откроется огромное количество дорог. Выбирай с умом…
— Мы под прицелом, — сообщила Амина. — Ты всё ещё уверен в адмирале?
— Да. Приготовьтесь.
Дочь адмирала он узнал сразу, как только она вошла на мостик в сопровождении нескольких десантников в тяжелых бронескафандрах — она была очень похожа на отца.
— Это вы прислали вызов? — спросила она.
Лео кивнул.
— Вы расскажете мне, как он умер?
— Лучше. Я расскажу Вам, как он жил…
Похожие статьи:
Рецензии → Рецензия на рассказ Ермаковой М. "Барбосса Капитана"
Рассказы → Анюта
Рассказы → Спасибо не надо
Рассказы → Тело вод
Рассказы → Выстрел
