Глава 36
Мой огненный шар распадается в тучу мелких искр. Вождь скалит клыки, подбрасывает на ладони круглого зелёного ежа, швыряет его в воздух. Ёж распухает в полёте, превращается в зелёную тварь. Она падает на меня сверху, визжа и дёргая десятком злобных ножек.
Выхватываю кинжал, разрубаю тварь на подлёте. Две половинки шлёпаются на землю, корчась и дёргая ножками. Каждая конечность бессильно щёлкает клешнями. Потом зелёное тело прямо на глазах бледнеет, превращается в негустую жижицу и впитывается в землю.
Эйкариот бормочет заклинание, сжимает амулет на груди. Амулет вспыхивает, пальцы вождя просвечивают алым. Ущелье затягивает красной дымкой, воздух начинает дрожать от невыносимого жара. Кажется, бывший брат по крови хочет меня поджарить прямо так, без решётки. Вам нравятся жареные эльфы? Вы просто не умеете их готовить.
Чувствую, как горит кожа на лице и руках. Торопливо выкрикиваю ответное заклинание. Мороз. С неба сыплются ледяные иглы, камни под ногами, только что нагретые докрасна, покрываются изморозью, трещат и лопаются. Отступаю назад. Скорее, заклинание излечения. Ещё чуть–чуть, и я бы пропёкся до потрохов.
«Магия восстановления, навык повышен», – щебечет моя невидимая блондинка. Вот интересно, что с ней станет, если меня убьют? Где она окажется – будет витать в облаках этого мира, или пойдёт искать другого игрока? А может быть, она тоже умрёт, и её не будет, пока не будет меня.
Вождь шагает вслед за мной, плетёт пальцами невидимую сеть. Взмахивает руками.
«Опасность!» – кричит мой внутренний голос. Прыжком ныряю в сторону как можно дальше, и вовремя.
На землю, там, где я только что стоял, с тихим шлепком падает крупноячеистая сеть. Витые серебристые нити толщиной в палец попадают на камни, и рассекают их на ровные, квадратные куски. Рассыпается на обрубки случайное чахлое деревце.
Мой ответный огонь сжигает сеть дотла, и тут же гаснет от дуновения ледяного ветра. Взлетает в воздух чёрный пепел, а меня уже облепляет тысяча огромных волосатых гусениц. Они забираются вверх, проворно перебирая тысячью ножек. Несколько сразу вгрызаются в сапоги, и я вижу, как их кривые челюсти проедают в толстой коже внушительные дырки. Дёргаюсь, пытаюсь сбросить их с себя, но легче отлепить приставший к одежде репей. Похоже, тебе конец, Эрнест. С этим свободнорождённым эльфом тебе не совладать.
«Эйкариот. Убей его! – голос моего внутреннего бога. – Хватит играть, идиот. Убей самого мага!»
Он прав. Пока я только отбиваюсь от магических атак, мой противник меня убивает, медленно, но верно. Единственное, на что меня хватает – защищаться.
«Я помогу тебе. Обычная магия здесь не поможет. Вспомни, как ты убил тех троих. Как убил рогатого человека. Скорее!»
Как я убил троих игроков? Превратил их в ледышки, и они разлетелись на куски. Как убил быка Джонни? Я разнёс ему башку. Но, чёрт меня побери, это вышло само.
Гусеницы уже добрались до штанов, вцепились в ноги. Пора, Эрнест. Сейчас тебя сожрут живьём. Отхватят всё хозяйство, заберутся в кишки. А ты будешь на это смотреть.
Вижу краем глаза, как синекожий маг подступает ближе, скалит клыки в насмешливой ухмылке. Ах ты гад. Ты всех своих бывших соплеменников так встречаешь?
Что такого я сделал с теми, кого нечаянно убил? Воспоминание, как вспышка, перед глазами. Вот я бросаю свиток в лицо Джонни: свиток вылетает из руки, шлёпает в бычий лоб. Вот тычу рукой в мечника, кричу сорванным горлом, и трое здоровых парней обращаются в ледяное крошево; вот сапог вылетает из моей руки и шлёпает тяжёлой подошвой в грудь изумлённому жрецу; разлетается в клочья вместе с крышей своего дома отважный птиц Золтан…
Что–то вспыхивает в моём мозгу, будто загорается лампа и освещает темноту. Как просто. Почему я раньше не догадался.
Сильно хлопаю ладонью о ладонь, выкрикиваю несколько слов. Если ты ошибся, приятель, тебе конец. Второго шанса не будет.
Эхо моего хлопка разносится по ущелью. Одновременно раздаются множество хлопков помельче: это лопаются облепившие моё тело гусеницы. Липкие клочья хлюпают о камни. Крючки челюстей с остатками голов и обрывками вытекших глаз повисают на моих штанах и кольчуге, как диковинные клещи.
Эйкариот в изумлении таращит глаза. Это мгновение замешательства его губит. Не теряя больше времени, отрываю от себя вместе с мясом горсть челюстей – они так и висят, сомкнувшись на моей коже – боль адская – и швыряю в лицо вождя.
Острые крючки, каждый в палец длиной, взмывают в воздух, и я вдогонку добавляю пару слов.
Всё происходит очень быстро. Наверное, это успеваю увидеть только я да, может быть, сам Эйкариот.
Крючки на лету распухают, превращаются в связку зазубренных серпов. Хищно загнутых, очень острых серпов. Никто не решился бы жать ими колосья.
Вся связка врезается в лицо и грудь мага диких эльфов. Раздаётся жуткий хруст. Лицо моего противника превращается в дырявую маску. Эйкариот издаёт странный всхлипывающий крик, вцепляется руками в серповидные крючки. Зазубренные лезвия режут ему пальцы, брызжет кровь, вождь шатается, пытается что–то выкрикнуть, сказать заклинание, но слова прерываются булькающим звуком и хрипением: один из крючьев впился ему в горло.
Тишина повисает над ущельем. Все дикие эльфы, сколько есть, молча смотрят, как корчится на земле Эйкариот Вырвиглаз. Видно тот, кто дал ему такое имя, мог видеть будущее.
Маг дёргается в последний раз и замирает. Жилистые синекожие парни с луками издают дружный вздох, ряды их колеблются. Лица, разрисованные чёрными полосами, мрачны и не сулят мне ничего хорошего. Сейчас тебе отомстят, Эрнест, как пить дать.
Эльфы вдруг расступаются. Один из них выходит вперёд и становится над окровавленным тело. Этот эльф чем–то похож на только что скончавшегося Эйкариота. Уже немолодой, синее лицо изрезано шрамами, косы, спускающиеся на плечи, не сизые, а почти белые. Но открытая грудь мускулистая, как у молодого. Крепкие ноги, как у бывалого бегуна, покрытые татуировками руки в буграх мышц.
—Ты убил его, – голос спокойный, будто речь о погоде. И я понимаю, что надо было бояться не Эйкариота. Вот он – настоящий вождь племени. А тот, что лежит в крови у моих ног – просто колдун, возомнивший о себе слишком многое.
—Да.
Старый эльф оглядывает меня с головы до ног. Видно, решает, сколько на меня пойдёт дров для погребального костра.
—Зачем ты сбежал от своих хозяев, Эрнест Добрый? Тебя плохо кормили?
Вот как. Снова допрос. Хорошо. Мне скрывать нечего.
—Меня поймал в лесу Гай Черноус, командир наёмников. Меня приняли в его отряд. Я стал одним из его солдат. Мы резали всех, кто не похож на людей. Жгли деревни вместе с теми, кто там жил. Сюда мы пришли, чтобы убить драконов и разорить их логово. Нам пообещали за это много денег.
Перевожу дыхание. Эльфы слушают молча, и убивать меня пока не собираются. Видать, им стало любопытно, вот и ждут, чем дело кончится. Ну, слушайте, бывшие братья.
—Мы соединились с отрядом из столицы под предводительством капитана Фроста. Мы забрались в самое сердце Красных скал, нашли тайный тоннель в логово драконов. Зашли в пещеру и принесли жертву прямо над кладкой. Все яйца и драконы–охранники погибли. Я сам убил одного дракона, вот этими руками.
—Я слышал, – глухо отозвался старый эльф. Всё это время он слушал, не сводя с меня глаз. – Земля стонала. Кто–то убил чёрную ведьму. Великая Мать и чёрная ведьма. Их кровь смешалась в сердце Красных скал! Ты сделал это!
—Я сделал не только это, – теперь уже всё равно. С отрядом боевых эльфов мне в любом случае не справиться. – Я отпустил драконов на волю. Целую стаю драконов. Спустил их с цепи, на которой они сидели с начала мира.
Эльфы бормочут что–то, закрывают глаза, проводят кончиками пальцев по щекам.
—Драконы свободны... – Вождь склонил голову и провёл ладонями по лицу. Потом выпрямился и повысил голос: – Слушайте все! Сбылось древнее проклятие нашего рода! Сказано: когда изрыгающие огонь получат свободу, мир перевернётся! Чёрное станет белым, кровь станет водой, а люди превратятся в зверей. Услышьте все! Наш поход только начался, и не будет ему конца, пока небо не обрушится на землю, а кровь дракона не смешается с кровью человека! Ибо сказано: узрите незримое, и всё будет кончено. Да будет так!
—Да будет так… – повторяют все эльфы, и бормотание их напоминает рокот далёкого грома.
Вождь поворачивается ко мне. Ну что, давайте, парни, тащите свою жаровню. Подбросьте дровишек в костёр, Эрнест здесь.
—Ты пойдёшь с нами, брат.
Чувствую, как у меня отвисает челюсть. Это после всего, что я тут наговорил. После того, как прикончил их уважаемого колдуна Эйкариота Вырвиглаза. Не то, чтобы я не рад, но человек, можно сказать, уже приготовился к смерти. Не давайте ему напрасную надежду, эльфы, это жестоко.
—Ты пойдёшь с нами. Ты одолел нашего мага. Он оказался слаб, а ты – силён. Нам не нужны слабые. Прими бремя его власти, и ступай с нами, Эрнест Добрый. Ты согласен?
По лицу вождя видно, что вопрос риторический.
—Для меня честь быть вашим магом, братья.
Дикие эльфы издают дружный приветственный клич. Со скал поднимаются испуганные птицы. Поздравляю, Эрнест. Теперь ты боевой маг отряда, который отправился в поход на людей. Есть чем гордиться.
Глава 37
Мы выступили немедленно, как только развеялся дым от погребального костра. Жаровня, предназначенная мне, пригодилась для огненного погребения Эйкариота Вырвиглаза.
Четверо молодых воинов подошли к мёртвому колдуну, лежащему в луже крови, подняли с земли, перенесли на решётку. Скрестили ему руки на груди, подогнули ноги, и уложили в позе нерождённого младенца. Под бок ему сложили вещи – походный мешок, полный, должно быть, магических вещиц, и свёрнутый старый плащ.
Вспыхнул огонь. Яркое, неестественно жаркое пламя синими языками стало лизать тело Вырвиглаза. Тело стало чернеть и таять, как свечка, прямо на глазах. Тощая фигура колдуна корчилась и распадалась на железной решётке, испуская вонючий дым и потрескивая. Эльфы молча стояли и смотрели, лица их были бесстрастны.
Видно, решётка оказалась непростая – колдун сгорел без остатка. Не успели дым и облако пепла развеяться по воздуху, был дан сигнал к выступлению.
К вечеру мы прошли через ущелья, корявой сеткой исчертившие весь скалистый хребет. Горы, сухие и обветренные, как старые кости, завывали в потоках ледяного ветра. Густой туман расползался над ручьями, и мы брели по пояс в мутном белом киселе.
Я думал, ночью мы остановимся, но вождь и не собирался устраивать привал. Тьма сгущалась, а мы всё шли, неслышно, как призраки, пробираясь меж выщербленных скал и перепрыгивая через сочащиеся из камня ручейки.
Наши… нет теперь уже не наши, парни из отряда Гая и Фроста по ночам старались не ходить. Зелья и амулеты ночного видения были дороги, и попусту расходовать их никто не хотел.
Мои нынешние братья видели в темноте, как кошки. Теперь я тоже стал понимать, каково это – быть диким эльфом, почти зверем. Мир из цветного стал серым, зато звуки обострились и обрели плоть. Я чуял запахи ночи, слышал шуршание травы и шорох проползающих по скалам ядовитых змей. Кажется, даже отличал ядовитых от безвредных по запаху и оттенкам звука. Кто бы ни был тот, кто запихнул меня в это тело, он большой любитель природы.
Что это я сейчас сказал? У меня всегда было это тело. Всегда. Мгновенная паника, немедленный укол спокойствия, тут же смытый ужасным сомнением. Я остановился, и идущий позади эльф едва не наткнулся на меня.
«Всё в порядке, маг?» «Да» – пробормотал я, и двинулся дальше.
У тебя есть цель, Эрнест. В этой жизни, суть которой – игра, выигрыш – стать выше всех. Влезть на вершину большой кучи–малы, и посмотреть на всех сверху вниз. И получить при этом… что?
Я почувствовал, как голова наливается тяжестью, как от одной мысли о цели игры цепенеют мышцы. Туман под ногами стал гуще, вот он уже расплывается на уровне лица, растекается белой простынёй. Тут что–то щёлкнуло, и в углу зрения замаячил значок нового уровня. «Поздравляем! – прощебетала моя блондинка. – Вы преодолели первую ступень. Вы больше не ученик на дороге жизни. Вы получили возможность познавать суть вещей». И добавила неожиданно понизившимся голосом: «Удачи, мой друг».
***
К рассвету мы выходим на горное плато. Свет поднимающегося солнца лижет верхушки скал, и они сияют багрянцем. Густой туман заволакивает предгорья. Далеко, за его белым одеялом виднеются квадратики полей, неровные кружки городских стен, и полоски дорог. Кажется, мы ничуть не приблизились к цели нашего похода – людским поселениям. Зачем вождь завёл нас сюда, в сторону от знакомого перевала?
Внезапно я понимаю, что слышу непрестанный шум, и он всё нарастает.
—Высокая вода, – говорит эльф рядом со мной.
Мы проходим ещё немного. Солнце сияет миллионом бриллиантовых искр над чёрной зубчатой кромки скал. С большой высоты низвергается водопад. Мощные потоки воды гремят, рычат и ревут, как тысяча зверей. Водяная пыль стоит клубами, в них парят сотни радуг.
Мы взобрались на площадку у самого водопада – просто нагромождение камней, мокрых от водяной пыли. Эльфы, один за другим, поднимаются к краю ревущей воды, достают из наплечных мешков что–то тёмное, окутывают этим головы, и прыгают вниз.
Я встаю на камень у самого края. Сапоги вмиг промокают. Дикие эльфы сыплются с края скалы, как горох, и исчезают один за другим в кипящем, словно адский котёл, пятачке воды далеко внизу.
Скоро на площадке останусь я один.
—Ты не торопишься. Это хорошо, – вождь останавливается рядом со мной. Он тоже смотрит вниз. – Умный всегда подумает.
—Разве нет другого пути? – вот уже только десяток эльфов стоит рядом с нами, и этих скоро не будет.
—Бояться не стыдно, брат. Стыдно проявить слабость. Тот, кто убил Эйкариота Вырвиглаза, найдёт способ спуститься.
Вождь отворачивается.
Ты думал, что убил мага, и испытание твоё завершилось, Эрнест? Это только начало. Сейчас ты останешься один, и всё для тебя будет кончено. Лучше тебе было стать придорожным кустом.
Вождь – я так и не узнал, как его зовут – взглядывает на меня, блестит в ухмылке белыми клыками, накидывает на плечи капюшон и шагает вперёд. Я слежу, как он летит вниз, и исчезает в радужной пене. Всё. Отступать некуда.
«Бог? Ты здесь?»
«Не называй меня богом»
«Что мне делать?»
«Прыгай»
Смотрю вниз. Я знаю, что не умру насовсем. Просто не хочу снова начинать с нуля. Не хочу болтаться по дорогам и умирать от руки мелких гоблинов, пока драконы жгут города.
Что сделал покойный Вырвиглаз, когда тащил меня через камни, ронял в ущелье? Он заключил меня в лиловый огненный шар. Думай, Эрнест, думай. Ты же только что обрёл новое знание.
Будь что будет. Ждать больше нельзя.
Я шагаю вперёд, вслед за вождём. Вода ревёт, я мгновенно слепну и глохну. Кричу, не слыша своего голоса, рот тут же забивается водой.
«Идиот, проклятый идиот! – кричит мой внутренний голос – бог, который не бог. – Говори, говори молча!»
Беру себя в руки. Говори, или умрёшь прямо сейчас, Эрнест.
Чётко, ясно произношу мысленно несколько слов. Одновременно представляю лиловый огонь вокруг себя. Застываю в ожидании неизбежного удара о камни или воду, что станет твёрже скал.
Ничего не происходит. Ещё раз. Да чтоб тебя! Проклятая магия, я не для того столько прошёл, чтобы умереть здесь. Гори оно всё синим пламенем…
Щелчок. Сквозь зажмуренные веки вижу вспышку. Синее пламя из ослепительной точки в моём мозгу мгновенно распухает в яйцевидный кокон. Огонь окутывает меня, и шум воды стихает.
Ещё через мгновение мой кокон ударяется о поверхность воды. Меня швыряет в стороны, подбрасывает вверх, снова вниз. Я болтаюсь в яйце из огня, ничего не видя и не слыша.
Кокон снова бросает вбок. Смутно вижу сквозь синюю плёнку, как летит в лицо зазубренный край скалы. Шлёп. Шлёп. Кувыркаюсь несколько раз через голову. Мой кокон ударяется о берег и взлетает вверх. Ледяная стрела. Заклинание проделывает в трепещущей стене огня звёздчатую дырку, и защитная плёнка лопается.
Задыхаясь и отплёвываясь, встаю на ноги. Вода бурлит вокруг, толкает, пытается сбить с ног. Хватаюсь за протянутую руку, оступаясь и пошатываясь, выбираюсь на берег.
Узкая горная речка прыгает между камней. Величественный водопад, как огромная дымящаяся колонна из хрусталя, высится по правую руку. Я только что спрыгнул оттуда и остался жив.
Эльфы уже выстраиваются в цепочку, и уходят вдоль реки, вниз по течению.
—Ты здесь, – отмечает вождь. Он стоит рядом, и на плечах его – мокрый кожаный капюшон. Замечаю вышивку по краю. Руны. Магия эльфов. Каждый выживает, как может.
—Да.
—Хорошо. Жаль было бы лишиться мага в начале похода. – Вождь раздвигает губы в улыбке и протягивает мне руку: – Меня зовут Эйлиот. Эйлиот Милосердный.
Видно, мне повезло. Неизвестно, как обошёлся бы с новичком–магом Эйлиот Злобный.
Отряд диких эльфов идёт вслед за рекой. Одним прыжком мы миновали скалы и спустились к предгорьям. До людских поселений теперь рукой подать.
Река истончается в ручей, скрывается в камнях, прыгает крохотными водопадами. Мы останавливаемся, и вождь показывает на два серых округлых пятна внизу, в долине:
—Смотри, маг. Что ты видишь?
Два города, разделённые лесом и квадратами полей. К ним вьётся две дороги, которые начинаются где–то у подножия холма. Один ближе, другой чуть дальше. Внутри зубчатых стен того, что подальше, поднимаются дымки множества труб – горожане разожгли огонь в очагах. Другой город тоже курится дымком, но как–то не так. Здесь будто топили не дровами, а смолой. Чёрный, густой дым стелется над домами, завивается между зубцов башен. Выползает из стрельчатых окон.
—Там уже… – хочу сказать – драконы, но вождь не даёт мне закончить.
—Да. Наши женщины успели раньше.
Эйлиот не отрывает глаз от чёрного костра, в который потихоньку превращается город. Отсюда не слышно ни звука, но мне кажется, что ветер доносит звон тревожного колокола.
—Они вас опередили? – только и могу спросить, чтобы не показаться дураком.
—Не терпится увидеть наших жён, маг? – вождь кажется спокойным, но лицо его сморщивается, как от кислого. – Они будто с цепи сорвались. Выступили первыми, не дав остыть супружеским постелям. Даже невинные девы, все ушли. Бросили нас. Что нам было делать, маг?
Да. Если все женщины эльфов там, впереди, не удивительно, что наш отряд так спешит. Прыгнешь тут с высоты водопада, когда даже невинные девы оставили супружеские постели… Нет, уймись, Эрнест. Кто знает, как они выглядят, эти дикие эльфийки. Может, такие же зубастые, синие и тощие, как их мужья. Одну ты точно знаешь – Глазастую Энн, хоть она и явно не дикая. В первый же день завела тебя в зубы комару–мутанту и попыталась пристрелить из арбалета.
—Братья! – между тем вождь собрал отряд и забрался на камень. – Впереди город, полный людей и ручных животных, которые по недоразумению считают себя такими же, как мы. Обрушим на них наш гнев. Наши женщины смогли пустить красного петуха в дома мягкотелых. Докажем, что мы можем больше. Снесём их с лица земли! Пусть испробуют на вкус наш гнев! Вперёд!
Эльфы не кричат. Змеиное шипенье и чёткий, дробный стук раздаётся в ответ на зажигательную речь вождя. Мои новые братья с силой выдыхают сквозь сомкнутые клыки и стучат рукоятями боевых ножей о пластинки нагрудников. Потом они молча, дружно перестраиваются, и отряд быстро уходит вниз по склону холма, туда, где курится дымами очагов ничего не подозревающий город.
Похожие статьи:
Рассказы → Обычное дело
Рассказы → Потухший костер
Рассказы → Последний полет ворона
Рассказы → Портрет (Часть 1)
Рассказы → Портрет (Часть 2)
