Загадки темного леса

-Ты - Рой, перевозчик? – раздался рядом молодой, взволнованный голос.

Я оторвал взгляд от кружки, в которой осталась лишь пена от пива, и увидел двоих, стоящих у моего столика. У парня в руках был пухлый мешочек из кожи, который приятно ласкал взор. Из-за плеча юноши выглядывала девушка. Красивая. В этом году мне везло на деньги и неприятности.

 – Нам нужен проводник, – произнес парень. – Прямо сейчас.

Сейчас – это почти полночь и вьюга за окном. Похоже, эти двое серьезно спешили. Я подозревал, что мои коллеги по ремеслу, пребывая в более трезвом состоянии, им уже отказали.

 – Мы заплатим сто золотых, если вы отведете нас в Северный город, – сказал клиент.

Я скосил глаза в мутное окошко. Мое отражение хмуро почесало небритый подбородок. Ну, и где здесь подвох? Северный был сравнительно недалеко, а при такой плате даже погода не помеха. Я громко рыгнул и уставился на девушку. Она смотрела на меня с плохо скрываемым отвращением, но страх в ее глазах вызвал не я. Беглецы – с них только картину писать.

 – Мы должны успеть на корабль, – добавил юнец, видя, что я задумался. – Он отходит утром. Если не станете задавать вопросов, мы дадим еще пятьдесят монет. Нам не нужны встречи со стражей и ночными патрулями.

Я осторожно перевел дыхание.

 – Вы хотите идти через Малоросье? Ночью?

 – Нам нужно успеть на корабль, – упрямо повторил парень.

Симпатичные они ребята. Сто пятьдесят золотых? Столько денег и за месяц трудно заработать. Особенно с моим-то везением.

 – Пятьсот монет за всю работу, – назвал я свою цену.

Клиенты переглянулись.

 – Проход через Малоросье стоит пятьдесят золотых! – возмутилась девушка. – А мы даем на сто монет больше!

 – Нет денег – нет проводника, – нагло ответил я, чувствуя, что рыбка проглотила наживку.

 – Постойте, – вмешался парень. – Двести золотых.

 – Двести пятьдесят, и вы меня купили.

 – Двести двадцать, – решительно отрезал мальчишка.

Я поторговался бы с ними и дальше, но заметил, что в нашу сторону стали бросать любопытные взгляды, которые были мне не нужны. Пришлось соглашаться и быстро покидать зал. По дороге в конюшню я узнал имена своих подопечных – Фотис и Орабела. Могли выдумать что-нибудь и попроще.

Было морозно, вьюга стихала. Мне показалось, что на небе стали видны звезды, но, приглядевшись, понял, что это мерцает снег, сдуваемый с крыш. Над головой тоскливо завыла зима. Даже ночью лес выделялся на горизонте темной полосой – она была чернее неба, чернее разрытой земли, чернее самого глубокого омута. Я позволил буланому самому выбирать дорогу, в такую погоду он ориентировался лучше меня.

Не знаю, сколько правды в тех баснях, но еще дед мой рассказывал, что сотни веков назад на месте Малоросья стоял другой лес – красивый и светлый. И водились в нем всякие чудеса: волшебные грибы-невидимки, птицы с человеческими лицами, болотницы и даже говорящие звери. Но однажды случился пожар. Людские суеверия были тому причиной или что другое – правду похоронило время. Лес погиб, а на его месте образовалась пустошь. Но минуло каких-то сто лет, и из черной, как уголь, земли, показались первые ростки, каждый величиной со взрослую березу. А когда дубы выросли, небо отодвинулось от них в страхе, что они проткнут его своими ветвями. Лес прозвали Малоросьем – в память о великой пустоши. С тех пор много воды утекло, но люди никогда больше добра от леса не видели.

Досчитав до ста, я позволил себе расслабиться. Если в первые секунды в лесу ничего не происходило, можно было надеяться, что Малоросье тебя пропустит.

 Внезапно раздавшийся треск веток едва не заставил меня закричать. Клиенты же возопили в оба голоса так громко, что можно было разбудить весь лес. Сердце тихо ушло в пятки. По моим подсчетам стоял первый час после полуночи. Не самое удачное время для приключений. Я схватил поводья лошадей Фотиса и Орабелы и сделал это вовремя, так как по глазам понял, что еще момент, и мне пришлось бы ловить их по всему Малоросью.

В душе я надеялся, что нас напугала упавшая от старости сухая ветка. Такое в лесах случается часто. Но в Малоросье это было дурным знаком. Я отдал Фотису нервно подрагивающий фонарь и пошел вперед. Не стоило раздражать лес еще и светом.

После знакомства с тюрьмами Имбиря я неплохо видел в темноте и сумел разглядеть на тропинке какую-то тень, вокруг которой валялись обломанные сучки и ветки. Я снял с плеча лук и нащупал стрелу.

Фигура на земле зашевелилась. В тусклых отблесках фотисова фонаря мелькнул рваный плащ, большая сумка с торчащими из нее пучками сухой травы, и синий шарф, обмотавший своего владельца так крепко, что тот, поднявшись с земли, сразу принялся его стаскивать. Открыв рот, я в изумлении наблюдал за мальчишкой, гадая, как он здесь оказался. На вид ему было лет пятнадцать. Светлые волосы цвета полуденного солнца и бледное лицо с большими глазами делали его похожим на эльфа, хотя этих тварей в Малоросье никто еще никогда не видел.

Он, конечно, заговорил первый. Стоять под прицелом – неприятное ощущение даже для эльфов. Я не понял ни слова из того, что он сказал, но решил, что парня лучше прикончить. Не люблю, когда меня заставляли нервничать. Вдруг из беспорядочной череды слов я различил «не стреляйте» и «уважаемый господин проводник». Я поймал на кончик стрелы его светлую голову. Проводником, а тем более уважаемым, меня мог назвать только уроженец человеческого мира, не раз бывавший в Королевстве, и умеющий различать наши защитные знаки. Значит, не Малоросье, облегченно вздохнул я. С людьми, неожиданно встречающимися на пути в глухой чаще, у меня был короткий разговор.

В следующий миг мальчишка бросился на меня, а стрела, издевательски свистнув, вонзилась в ствол гигантского тиса. Недовольство леса ощутилось всей кожей, но я еще не успел понять, что моей карьере проводника пришел конец – сцепившись, мы покатились во мрак.

Никогда бы не подумал, что за Малиновой тропкой начинался такой откос. Я сумел не выпустить парня и лишь надеялся, что когда мы достигнем подножья, он сломает шею раньше меня. Поросший кустарником и колючкой склон неожиданно оборвался. Некоторое время я падал в темноте. Хрустнула ледяная корка и зимнее болото, чавкнув, нежно приняло меня в свои объятия.

Очнулся я уже на берегу.

Хватая воздух ртом и плохо соображая, что происходит, я с удивлением уставился на мальчишку, который суетился рядом, хлопая меня по плечам, как будто это могло вернуть потерянное в зимнем болоте тепло. Наконец, до него дошло, что так людей, искупавшихся в ледяной воде, не спасают. И тут он меня удивил. Отставив одну руку в сторону, парень принялся внимательно изучать свои пальцы, а через секунду его ладонь полыхнула огнем, да таким, что пламя перекинулось на молодой куст шиповника, озарив удивленные стволы древних гигантов. Огонь лизал его пальцы, но, похоже, не причинял мальчишке вреда.

Пока он гасил куст своим плащом, я пытался вернуть себя к жизни и все обдумать. Пошарив по внутренним карманам куртки и обнаружив, что фляга с гномьей водкой не пострадала, я сделал пару крупных глотков, чувствуя, как тело постепенно наполняется теплом. Если Малоросье не утопило меня в болоте, возможно, я еще получу шанс все исправить.

На поляне снова появился мальчишка. С охапкой веток под мышкой. Странно, что лес еще не выколол ему глаза за такое обращение. Соорудив подобие костра, он неловко поджег дрова и, присев рядом, заботливо заглянул мне в лицо. От этого взгляда я почувствовал себя больным. Парень заставил меня быть благодарным, а это ощущение я не переваривал с детства. Я скосил глаза на его руку, которая еще продолжала слабо гореть. Он старательно держал ее на расстоянии от лица. Заметив мой взгляд, мальчишка смутился.

 – Это фокус, – поспешно объяснил он. – Фосфорные шарики. Я всегда с собой ношу пару штук. Я … фокусник.

Я сплюнул и с трудом поднялся. Фосфорные шарики. Как же. Колдун проклятый, и принесло же тебя на мою голову.

 – Там, наверху, мы не очень удачно познакомились, – сказал он. – Я не хотел на вас нападать.

 – Мы в Малоросье, – ответил я, с трудом сдерживая колотившую меня дрожь. Если он слышал о проклятом лесе, то избавит меня от своих глупых вопросов.

Тусклый свет выхватывал из темноты кромку замерзшей болотной воды. Сзади нас круто вздымался влажный склон, поросший дикой розой, которой никогда не суждено было зацвести. Растения в Малоросье жили по своим, особым правилам.

Мне показалось, что сверху, откуда мы свалились, раздались какие-то звуки. Парень тоже стал оглядываться.

 – Меня зовут Альтер, – представился мальчишка. – Я путешествовал… на специальном летательном аппарате. Мой шар застрял в кроне, а я свалился. Наверное, здорово напугал вас.

Его слова были так же лживы, как и глаза.

 – Рой, – сказал я, стараясь не сильно лязгать зубами от холода. Мои враги имели право знать имя человека, который их убьет. Наконец, я обнаружил черную полосу взрыхленной земли между колючих зарослей кустарника и направился к ней. Альтер молча последовал за мной.

Когда мы оказались наверху, я не очень удивился, обнаружив, что все лошади исчезли, словно их копыта никогда и не касались земли Малоросья. Фотиса и Орабеллы тоже не было видно. Из вещей ничего не тронули, а вот все съестные припасы забрали с собой, отчего напрашивались определенные выводы.

 – Рой, – окликнул меня Альтер, – тут следы.

Шустрый парень. Следы я тоже заметил. А еще в воздухе витал слабый, но характерный запах, который ни с чем не спутаешь.

 – Это похоже на троллей. Кто же думал…

 – Кто же думал, – передразнил я его, – ясно, чьих рук это дело. И самое время уносить ноги. Ладно, если хочешь, пойдем вместе. Я иду в Кипцы, там до Северного недалеко.

Если мальчишка сейчас отправиться со мной, у меня, возможно, удастся получить за него деньги в Кипцах, выдав за колдуна. Я заметил, что цвет глаз у него постоянно менялся: первый признак того, что человек общался с потусторонними силами. А если его обыскать, то, наверное, можно было найти не только безобидные фосфорные шарики. За колдунов в Кипцах платили хорошо. Может, удастся получить хотя бы часть того, что обещали Фотис с Орабелой. Жаль только девушку, она мне понравилась.

 – Нельзя уйти просто так, – возразил Альтер. – Люди могут быть еще живы. Тролли любят свежее мясо, а насытились они лошадьми. Наверное, людей забрали с собой. Мы можем успеть…

 – На собственные похороны? – его глупость начинала меня раздражать. – Ты когда-нибудь видел тролля? Он в три-четыре раза выше нас, воняет, как сельский сортир, и может свалить один из этих дубков играючи. Или ты считаешь, что сможешь остановить его своей магией? Вряд ли, фосфорные шарики тут помогут.

 – Ты глубоко ошибаешься, если полагаешь, что магия состоит исключительно из умения зажигать фосфорные шарики, – прошептал уязвленный юнец. – Ты проводник. Этих людей ты должен был не только провести через Малоросье, но и защитить их.

Глупый, самонадеянный мальчишка. Хочет, чтобы я еще и за него выручку потерял.

 – Троллей не убьешь человеческим оружием, – терпеливо объяснил я ему, зажигая факел. – Только солнечным светом. А в Малоросье его нет, здесь тьма и днем, и ночью. Может, тебе известны другие способы, как их одолеть? Чем скорее мы двинемся в путь, тем быстрее выйдем отсюда. Может, нам повезет, и мы еще наткнемся на твоих троллей. Вот тогда наступит самое время для геройства.

Не знаю, сколько мы еще спорили бы, как вдруг рядом закричала девушка. Орабелла. На мальчишку крик подействовал волшебным образом. Я даже не успел схватить его за ворот куртки – так быстро он исчез в кустах.

Некоторое время я колебался, гадая, стоит ли мне идти за ним, но любопытство и желание отбить хотя бы часть добычи оказались сильнее.

Осторожно раздвинув колючие ветки малины, я опустился на землю и пополз в ту сторону, откуда слышались голоса. Ползти пришлось долго – Малоросье цеплялось за одежду, не пуская меня в свои недра.

Признаться, я удивился, когда увидел Фотиса и Орабеллу живыми. Они были привязаны к стволу немолодого дуба. Своим соседям он уступал разве толщиной, крона же, как и у других деревьев, скрывалась в кромешной тьме наверху.

У подножья великана на некотором расстоянии друг от друга сидели, тихо переговариваясь, тролль и Альтер – словно закадычные друзья, встретившиеся в городском парке поболтать о жизни.

Тролль был старый. И сытый. Останки наших лошадей выглядывали из огромного окровавленного мешка, стоящего рядом с Фотисом.

Тусклый огонек слабо мерцал на руке у молодого колдуна.

Тролль сидел прямо на земле, раскинув ноги в стороны и склонив набок косматую голову. Он слушал. Вонь от него стояла невыносимая.

Они переговаривались почти шепотом, но в тишине леса каждое слово раздавалось невероятно громко.

 – Живет без тела, говорит без языка, никто его не видит, а всякий слышит, – сипло прохрипел тролль, выковыривая из зуба останки моего жеребца.

 – Так… без тела, значит, никто не видит, но слышит… – наморщил лоб Альтер. – Эхо. Верно?

Тролль недовольно кивнул и, бросив вожделенный взгляд на привязанную к дереву добычу, неохотно прислушался к загадке мальчишки.

 – Что в стену не воткнешь? – лукаво улыбнулся молодой колдун.

 – Яйцо, – с ходу ответил старый тролль, и улыбка исчезла с лица парня, будто сухой лист с осенней ветки.

Загадки сыпались из обоих, как из рога изобилия, земля теплее не становилась, а время тянулось медленно, словно густая патока. Они играли в старинную игру человека и тролля – в загадки. И сомнений в том, кто будет победителем, у меня не было. Тролль прожил много веков и знал не одну тысячу разных загадок. В Малоросье тянуть время до рассвета бесполезно, лучам солнца не пробиться сквозь густое переплетение дубовых крон.

А тем временем, на поляне уже не шептали – Альтер с троллем кричали так, словно хотели заполнить все многовековое молчание Малоросья разом.

 – Брат с братом через дорожку живут, один другого не видят?

 – Эээ… Глаза. А это что – около прорубки стоят белые голубки?

 – Прорубка…голубки… еще белые… Зубы!

 – Верно, – разочаровано протянул Альтер. – Твоя очередь.

 – Стоят вилы, на вилах бочка, на бочке кивало, на кивале зевало, на зевале мигало, на мигале остров, на острове козы ходят!

Ну, тролль, постарался. Некоторое время я ломал голову над ответом. Парень тоже призадумался.

Впрочем, молчание было недолгим и, к моему разочарованию, мальчишка ответил.

– Загадки твои, тролль, видны насквозь, как дно лесного ручья осенним днем. Разве в твоих словах человек человека не разглядит? А как тебе такая загадка. Только давай условимся – не отгадаешь, отпустишь девушку, а разгадаешь, так и быть, отдам тебе мою левую руку. Согласен?

Задумался тролль. Сильно велик был соблазн быстрее с мальчишкой разобраться. Я бы не согласился, – здесь чувствовался подвох, – но тролль, похоже, решил рискнуть.

 – Ладно, идет, – буркнул он, покрепче перехватив гигантский топор, – загадывай свою загадку.

 – Раз мы о людях начали говорить, – произнес Альтер, прислонившись к старому дубу, – ответь мне тогда, без чего человеку жить нельзя?

Задумался я, почесал лоб и тролль. Мог ли парень загадать еду и воду? Или воздух? Нет, это слишком просто. Я попытался представить, без чего мне было бы трудно жить. Без чего я бы не смог жить вообще? Определенно – без денег. Но Альтер явно загадал что-то другое…

Вдруг тролль громко стукнул себя кулаком по груди и торжественно произнес.

 – Без имени человеку жить нельзя. Моя правда.

Наконец, в Малоросье наступила привычная тишина.

 – Верно, – прошептал мальчишка. – Имя. Человек умирает, имя остается.

 – Давай свою руку! – прорычал тролль, направляясь к едва виднеющейся фигуре у дерева. Я воздал хвалу сразу всем богам, каких знал, и устроился удобнее. Ждать оставалось недолго.

Парень довольно спокойно отнесся к предстоящей потере конечности и покорно распростер ее на шершавом стволе дерева. На какой-то миг мне показалось, что он смотрел прямо на меня, но это, конечно, была игра воображения. В лесу было слишком темно.

Тролль не стал терять времени даром. Видя такую покорность жертвы, он без особых усилий поднял над головой огромный топор и со всего маху опустил его на руку мальчишки. Вернее, на то место, где она должна была быть. Раздался грохот, и все померкло во тьме. Малоросье затрещало, заворочалось, эхом раздались чьи-то крики, утонувшие в страшном нечеловеческом вое. А потом меня придавило чем-то тяжелым и влажным, и я успел поседеть не на один волос, прежде чем понял, что это всего лишь упавший с дерева сук. За суком последовала целая лавина мелких веток и другого древесного сора, ну а после… Открыв глаза, я с удивлением уставился на свет, пробивающийся сквозь поредевшую крону. Случилось то, чего в Малоросье никогда не бывало.

Трухлявый ствол старого дерева не выдержал удара гигантского топора, и дуб аккуратно развалился на две почти ровные половинки. Подозреваю, что здесь не обошлось без колдовского вмешательства Альтера, который целый и невредимый, бросился отвязывать Фотиса с Орабеллой, пока полуокаменевший тролль боролся со своей судьбой. Крона дерева при падении задела еще несколько дубов, в результате чего в небе получилась солидная брешь, сквозь которую хлынули удивленные лучи утреннего солнца. Они не смогли полностью заковать тролля в каменные оковы, а лишь покрыли его тело многочисленными окаменелостями: каменными стали одна нога и большая часть туловища, вся левая рука, оба глаза и нос. Жуткое было зрелище, но еще страшнее было слышать крики тролля, извергавшиеся из еще живой глотки, но уже каменного нутра. Попытавшись сдвинуться с места, он упал под тяжестью собственного веса, чтобы уже никогда не подняться.

Когда я, наконец, выбрался из под заваливших меня веток, Альтера с моими спутниками на поляне уже не было. Я подошел к лежащему троллю и пнул его кончиком сапога. Он слабо пошевелил еще живой рукой. Разрубленный дуб странно напоминал человеческое тело, и я подумал, что Малоросье никогда не простит людям и троллям этого убийства.

Но времена меняются. Солнечные блики необычно мерцали на никогда не видевших солнца стволах и… ничего не происходило. Даже тишина казалось иной. Не мертвой, а спокойной и умиротворенной. Я посмотрел вслед удаляющимся людям и подумал, что отчаиваться, пожалуй, еще рано. В конце концов, может Малоросье нас и выпустит. Я же, пожалуй, обваляюсь хорошенько в грязи, и расскажу этим героям, как долго я их искал.

И закинув плащ на плечо, я шагнул в темноту.

* * *

«Мое путешествие в Малоросье можно было считать успешным, если бы не несчастный случай, произошедший с проводником Роем. Он упал в овраг, в результате чего сломал обе ноги и ребро. Ему сильно повезло, что мы нашли его. Хоть Рой и дитя своего времени, мне было жаль проводника. Бедняга все время твердил, что Малоросье никого не выпустит и убьет нас всех. Фотис и Орабелла тоже постоянно озирались по сторонам, но их можно было понять – встреча с троллем запомнится им надолго.

Малоросье, действительно, странное место. Окруженное человеческими страхами и суевериями оно превратилось в обитель порока и зла, требующую кровавых жертв и человеческих страданий. А необычный рост деревьев питает и поддерживает людские предрассудки. Любой лес – загадка. Увидев Малоросье впервые, я был поражен его удивительной красотой, спокойствием и величием. Он был похож на прекрасного лебедя, в котором все упорно продолжали видеть гадкого утенка. Уверен, что случайное появление тролля только усилит местное суеверие и неприязнь к лесу. Но такова человеческая природа – мы отвергаем прекрасное и тянемся к пороку. Смею предположить, что при такой силе недоверия и страха, Малоросью в ближайшее время грозит повторный поджог. О случившемся я вспоминал долго. Малоросье заколдовало меня своим миром, в который я непременно вернусь…».

Похожие статьи:

Рассказы → Обычное дело

Рассказы → Портрет (Часть 2)

Рассказы → Потухший костер

Рассказы → Последний полет ворона

Рассказы → Портрет (Часть 1)