Дорога… У каждого она своя… Ты идешь по ней, извилистой или прямой, с ухабами или с двусторонним движением, долгой или беспощадно короткой… Что твой путь в масштабах Вселенной? Какая-то доля секунды, точка на разлинованной карте жизни… Знаешь ли, куда идешь? Веришь ли, что найдешь то, что ищешь? Есть ли рядом тот, кто подскажет, куда свернуть в нужный момент? А, может, тебе просто взять и остановиться, застопорившись на одном месте, обманув предопределенность…
Он вышел из кафе под мелкий дождик. Середина осени, промозглый вечер… Казалось, еще вчера было лето, радующее солнечными днями и теплыми ночами. Еще вчера он был полон надежд и ожиданий… А сегодня неопределенность давила на сознание, заставляя ежиться от озноба, пробравшегося под пальто. Виски, коньяк, водка… Количество выпитого должно было свалить его с ног, но он остался трезвым. Завтра, через час или минуту – какая разница? Ему вновь предстоит вернуться в прошлое, чтобы бороться за нее, единственную и неповторимую, необходимую, как сама жизнь…
Мутная пелена перед глазами, визг и скрежет металла, запах жженой резины смешанной с кровью. Его кровью…
Рывком он извлекает сознание из цепких щупалец небытия. Восприятие нечеткое, дробится на множественные картинки, сливающиеся в ленту диафильма. Уменьшенная копия противника, еще недавно истерзанного и поверженного, скалится, сверкая стальной челюстью. Механоид вновь нанизал на неповрежденный остов часть брони и действующих манипуляторов, он готов к бою…
Зрители на трибуне, слившись в единую беснующуюся биомассу, свистят, орут, негодуют, смеются и рыдают. Они все, без исключения сделали ставки, и теперь с нетерпением ждут результатов.
Он бросает мимолетный взгляд в сторону тонкой фигурки, неотрывно следящей за ним сквозь толстые прутья железной клети, подвешенной над головами судей. Он должен победить, иначе…
Шипастый хвост механоида проходит в миллиметре от бедра и взрезает пружинистое покрытие ринга. Крики толпы взмывают под самый купол, дробятся и множатся, разбившись о преграду, оглушают…
В руках уже зажат стальной кол, острый, словно гигантская швейная игла. Механоид – это бабочка, которую надо пришпилить к тонкому картону. На разбитых губах играет предвкушающая улыбка. Но противнику чужды эмоции и чувства, он выполняет четко поставленную задачу – убить , уничтожить, размазав человеческое тело пудовыми траками по полю боя.
Клеть колышется, когда жертва, наблюдающая за поединком, дергается и хватается за холодный метал. Ее лицо прижимается к шершавой преграде, в глазах мольба и надежда, она хочет жить…
На трибунах непрекращающиеся крики, где-то начинается драка. Люди пытаются разнять дерущихся, но тут же сами становятся участниками потасовки. Лица судей безэмоциональны и похожи на маски. Среди них есть и пара представителей человечества, но и в их глазах лишь ледяное спокойствие и беспощадность…
Отскочить, припасть на колено, увернуться, прогнуться вперед и тут же назад… Он должен выдержать, терпение – его помощник. Он дождется подходящего момента, вымотав противника, теряющего часть сочленений брони, гайки и болты, и вонзит стальную пику в главный нервный узел механоида.
Минута, две, три… Час, еще и еще час… День, неделя, годы…
Он готов сражаться бесконечно за нее, за свою жизнь, за себя…
Трибуны взрываются диким криком… Кто-то смеется, словно умалишенный, кто-то вопит от счастья, кто-то падает без чувств. Бой окончен.
На останки искореженного металла опускается клеть, магнитные замки с глухим щелчком откидывают крышку, освобождая изможденную пленницу. Победитель приближается к ней, подволакивая ногу, забыв смахнуть с лица кровь, бегущую из глубокой раны на лбу. Ее бледные губы крепко сомкнуты, но в глазах плещется радость. Тонкие руки тянутся к нему, израненному и окровавленному. Еще одно усилие, и вот он уже обнимает ее, гладит по спине, что-то шепчет на ухо…
- Бой окончен, - нечеловеческий голос, страшный и неприятный, разносится по Вселенной, - награда – срок…
Он уже не слышит продолжение стандартной фразы, подхватывает драгоценный приз на руки, зарывается носом в спутанные волосы…
- Человек, - пульсирующая боль крадет сознание, - он…
Он смотрит на вывеску, ярко мерцающую в промозглой ночи. Какое по счету это питейное заведение? Память щедро подбрасывает яркие картинки десятка помещений, оформленных на любой привередливый вкус. Ресторан, украшенный зелеными лианами и яркими тропическими цветами, напомнил один из эпизодов его бесконечного жизненного пути…
В руках остался только мачете, топорик с короткой ручкой, застряв в плоти одного из противников, навсегда затерялся в джунглях, унесеный в израненном теле. Каждый сантиметр пути дается с трудом – приходится прорубать просеку в плотном чреве тропического леса, протискиваться меж тугих лиан и сквозь полчища кровососущих насекомых, липнущих к обнаженной коже.
Где-то слева слышится шорох, едва различимый среди звенящего шума. Тут же на него бросается гибкая пестрая лента, удавкой заворачивается вокруг шеи. Зубы едва не крошатся, а бугры мышц почти разрывают кожу, до предела натянувшуюся по телу. Рывок, еще один... Его пальцы сжимают змею, обернувшуюся вокруг руки до самого плеча. Наступить на широкую плоскую голову, сосредоточиться и рубануть мачете с левой руки. Получилось…
Сколько их таких юрких и сильных он успел уничтожить на этот раз? Нет, не вспомнит, давно сбился со счета. Кажется, это было вчера или неделю назад…
Искусанные гнусом веки почти не открываются, нос не чувствует запахи, а во рту сухо, словно в пустыне… Он знает для чего все эти испытания, ради чего вновь выпущен на игровое поле со множеством препятствий и врагов…
По ее вискам струится пот, истерзанные веревкой запястья кровоточат. Но девушка счастливо улыбается – он вновь победил…
- Я ждала тебя, - губы легонько касаются жесткой щетины, - я так боялась, что в этот раз…
- Бой окончен, - змеиное шипение, в котором едва различимы слова, зачитываемые одним из судей, проникают в сознание всех, кто присутствует на поляне, - награда…
Он, как всегда, не хочет выслушивать и так знакомую формулировку очередного приговора. Зачем знать, сколько на этот раз…
Что приготовит воспаленное сознание судей, способных вершить судьбы живых существ? Они, словно малые дети, играючи складывают мозаику из начала и конца, из взлетов и падений, из любви и ненависти. Как неумолимые Боги, уничтожают возможные ответвления путей, заставляя всех и каждого идти только своей дорогой. И стоит только остановиться…
- Мужик, - сиплый голос заставил открыть глаза, - закурить не найдется?
Он помотал головой, приходя в себя, прогоняя морок воспоминаний, извлек из кармана зажигалку.
- Спасибо, - парень бомжеватого вида цепким взглядом оглядел высокую фигуру пожилого мужчины в дорогом пальто, - помощь нужна?
- Нет-нет, благодарю, - он приподнял воротник, втянул голову в плечи и шагнул под мелко моросящий дождь.
Шаг, еще, следующий… Секунда, минута, другая… Темный силуэт растворился в ночном воздухе, спрятавшись среди ярких огней вывесок, автомобильных фар и уличных фонарей.
Сколько их было на этот раз? Сорок, пятьдесят, семьдесят? Кажется, шестьдесят или шестьдесят пять…
Память постепенно отодвигала свежие воспоминания ближе к тем, что были еще до, еще тогда… Еще чуть-чуть, и все эмоции, чувства, вся жизнь сольется с уже когда-то прожитыми и пережитыми, Случайными кадрами, звуковыми файлами, обонятельными и осязательными впечатлениями встроятся в уже имеющиеся, займут положенное им место…
Ну, а пока… Гул толпы, собравшейся на трибунах, оглушает, дезориентирует. Он не сразу успевает разглядеть, где находится. Палящее солнце над головой, горячий песок под кожаными подошвами сандалий, пара коротких мечей. Пять противников, взявшие жертву в кольцо. Острые клыки, черные полосы на лоснящихся шкурах, звериная злость в тигриных глазах. Он участник гладиаторских боев…
Досадливый плевок под ноги – это все, на что у него есть время. Мир смазывается, превращаясь в одну сплошную картину кровавого боя…
Острые когти, легко вспарывающие человеческие кожу и мышцы, тяжелые хвосты, хлещущие по голому торсу, плечам, лицу, низкий утробный рык пяти мощных глоток, заставляющий леденеть сердца зрителей, в предвкушении замерших на трибунах. Заточенные клинки легко входят в податливую плоть зверя, аккуратно взрезая дорогую шкуру, насильно внедряясь в нежные внутренности. Песок уже не впитывает кровь противников, и человек оскальзывается, падает, но поднимается, чтобы насадив очередную жертву на один из клинков, вторым резко ударить назад, распарывая нёбо следующему зверю.
Один, еще и еще один… Минута, десять, час…
Неужели, их было всего пять? Ему кажется, что противник множится и множится, пытаясь достигнуть бесконечного деления… В руках больше нет оружия, но враг не побежден. Он один, но в глазах ярость и тьма, сквозь щель тигриного зрачка затягивающая в голодное нутро. Зверь бросается на человека, вгрызается острыми клыками чуть ниже шеи, пытается завалить на спину. Упор на левую ногу, она меньше пострадала, вытерпеть боль от когтей, немилосердно полосующих спину, вонзить окровавленные пальцы меж челюстей обезумевшего от схватки животного. Кто-то же смог, кому-то удалось… Память неистово пытается найти имя эпического героя, а он уверенно и настойчиво продолжает растягивать пасть тигра…
Рывок, еще и еще один… Минута, еще и…
Он приходит в себя, едва выплывает из вязкого забытья… Тишина и трудно дышать… Лицо в чем-то липком, чавкающем, зловонном. Приподнять голову… Это удается с трудом, тут же в глаза бьет яркий свет, ноздри улавливают среди ароматов животной крови, шерсти и вывалившихся кишок запах нагретого песка, человеческого пота и…
В полной тишине он поднимается на ноги, окидывает взглядом замершие трибуны, смотрит в сторону судейской ложи.
На этот раз она не в клети, не висит, вздернутая за руки средь тропических древесных гигантов, не заперта в стеклянном кубе в компании ядовитых скорпионов, не мучается от удушья в замкнутой пещере, не стонет от отчаяния, чувствуя, как жадный огонь сантиметр за сантиметром укорачивает длинные волосы… Каждый раз через крики и боль, через страдание и неизвестность, через века и тысячелетия…
Кто знает, может быть, пора уже остановиться, застопорившись на одном месте… Возможно, это конец его дороги?
Она бежит к нему, не обращая внимание на обжигающий песок, на тут же покрасневшую нежную кожу, попавшую под немилосердное действие ультрафиолета. Он тоже спешит к ней, сопровождаемый удивленными возгласами толпы, зашевелившейся на трибунах.
- Мой герой, - она смеется и целует его окровавленные щеки, глаза, подбородок, - ты вновь победил.
- Душа моя, - он осторожно касается сухими губами уголка ее рта, - я ждал…
- Бой окончен, - низкий вибрирующий рык проносится над ареной, - награда…
Он привычно не вслушивается, замирает в ожидании…
Секунда, минута, час… День, неделя, годы…
Он знает, что очнется в человеческом теле, вновь окунется в жизнь, наполненную эмоциями, чувствами, страстями, сменяющимися апатией, скукой, разочарованием и одиночеством... Но снова будет возрождаться, слившись с Душой воедино, как одно целое, как дорога и путник, не существующие друг без друга…
Душевное счастье и радость, слезы и горе – они всегда вместе, они всегда рядом. И только с ними может чувствовать и жить человек... Этих влюбленных разлучают, а они, дыша и живя друг другом, навсегда вместе. Пусть через боль и отчаяние, потери и приобретения... Души нет без Одиночества и нет Одиночества без Души…
Он вдохнул цветочный аромат нагретых солнцем волос, потерся щекой о маленькое ушко и, наконец, открыл глаза… Пустая арена и трибуны, покинутая судейская ложа… Удивление, ошеломление, недоумение…
- Пойдем, - она счастливо рассмеялась, - ты свободен.
- Но как? – недоверие мешало сделать первый шаг.
- Мы опаздываем, - Душа лукаво улыбнулась, - нас ждут.
Шаг, еще и еще шаг… Секунда, минута, часы…
Он сидит за судейским столом, в глазах холодная и безэмоциональная отстраненность, у него нет права на пристрастность… Не мигая, судья смотрит на очередного участника, сражающегося за собственную Душу… Сколько прошло времени с тех пор, как он был на его месте – секунда, минута, часы…
Душа кладет руку на плечо молодого судьи, поддерживая и ободряя. Он не смеет улыбнуться, но приятное тепло согревает от пальцев на ногах до кончиков длинных волос, перевитых пестрой змеиной лентой.
По правую руку сидит полупрозрачная фигура, лишь молочно побелевшие пальцы выдают напряжение, охватившее опытного коллегу. Его Душа еще тоньше и эфемернее, но при движении удается заметить колебание воздуха, и только тогда становится понятно, что полупрозрачный судья не один. Души со змеиными глазами, тигриными, человеческими и абсолютно непохожими на них. Судьи и Души, пришедшие с изнанки миров и познавшие Путь… Кто знает, возможно, именно они будут вести тебя по дороге, не позволяя свернуть, человек ты или иное мыслящее существо… Но тебе, только тебе решать, - остановиться или продолжить путь.
P.s.:
«Нет лишь одиночества… Но есть душа. И в ней живут оттенки грусти, радости и счастья…»
1/2.05.2017 г.
Похожие статьи:
Рассказы → Последний полет ворона
Рассказы → Портрет (Часть 1)
Рассказы → Портрет (Часть 2)
Рассказы → Обычное дело
Рассказы → Потухший костер
Спасибо всем! 
Помнится, на заре появления микроволновых печей... Горячий бутерброд - вот это сила! :))) Хлеб, пара кусочков колбасы, а сверху сы-ы-ыр - верх кулинарного мастерства! 
