Дикий мёд.

Angel'у.

Angel, родной мой, еще раз спасибо за идею.

ZX.

Сэнн вошел в рубку. Там все было как обычно. Дисплеи светились схемами систем корабля и столбиками цифр. Опытный взгляд Сэнна привычно оценил эту картину — все было в порядке.

Кресло в центре полукруглого пульта повернулось к нему.

— Все в порядке, — доложил сидящий в кресле. — Все системы корабля работают нормально. За время вахты никаких происшествий. Вахту сдал.

— Вахту принял, — сказал Сэнн и шагнул к пульту.

С официозом было покончено, и теперь пилоты могли говорить запросто.

— Сколько еще до Роя, Юлл? — спросил Сэнн.

— Три миллиона, — ответил сдавший вахту пилот и уступил кресло сменщику. — Через 15 часов надо начинать торможение, а то влетим в Рой на всей скорости.

Влететь в Рой на полной скорости значило только одно: верную гибель корабля.

Сэнн поглядел на экран локатора. Он был похож на изрешеченную мишень, в которую стреляли сразу из нескольких стволов разных калибров. В прошлом рейсе экран локатора стал выглядеть только с двух миллионов километров. Рой расширяется. Это хорошо: уменьшается плотность, увеличиваются шансы вернуться. Однако это вовсе не значит, что там будет легко. Сейчас локатор ловит тела размером больше пяти километров. Через сутки экран станет почти сплошным мельтешащим полем разноцветных пятен. А еще через несколько часов нужно будет маневрировать, дабы устраняться с пути самых красных из этих пятен. Вот тут и начнется настоящая работа для пилотов. От компьютера будет очень мало толку, он просто начнет врать, не справляясь с объемом нахлынувшей информации. Пилоты будут сменяться каждые три часа, и за время вахты с них — с него, Юлла и еще пяти человек — будет сходить по семь потов. Другим тоже не будет легче. Нужно будет постоянно отстреливаться от обломков, которые могут обрушиться с любой стороны. И под этой непрерывной бомбардировкой нужно будет подойти к летящей среди этого хаоса станции, снять с нее людей, потом — ценное оборудование и, насколько это возможно, набить трюм материалами. И снова будет адский труд для пилотов вывести отяжелевший корабль из Роя.

А если на станции не окажется никого в живых, все то же самое с той лишь разницей, что с каждого мертвеца нужно будет взять по нескольку образцов для генофонда — банка генетического материала, который находится на орбите Красной. То же самое нужно было делать со всем, что когда-то жило, росло, бегало, плавало или летало, если таковые встретятся на пути. И встречались. Во внешней части Роя попадались обломки с лесом, травой, участками морского дна и даже целыми мертвыми городами...

Сэнн вспомнил фотографии одного из обломков. На его поверхности стоял город. Город, в котором он жил до Катастрофы. На одном из фото он узнал свой дом... Навсегда потерянный дом. Все люди лишились своего дома, своей планеты. Теперь это Рой.

— Хорошо, Юлл. Я передам Брину, он после меня.

Юлл кивнул и направился к двери.

— Возвращайся, Сэнн, будем ждать, — сказал он, открыв дверь.

— Долго ждать не будете, — ответил Сэнн на принятое у пилотов пожелание удачи.

Дверь закрылась.

Сэнн остался наедине с космосом.

Через восемь часов он пожелает удачи Брину, который и начнет торможение. Строители, инженеры, медики — все, кому предстоит работать на станции, этого не заметят. Брин запустит двигатели малой тяги. Ускорение, развиваемое ими ничтожно, но за 36 часов непрерывной работы они снизят скорость корабля с шестнадцати километров в секунду до одного. Эта скорость достаточна, чтобы уйти даже от самых крупных обломков, и не слишком высока, чтобы не смочь увернуться даже от самых быстрых. И, от начала маневров между обломками до стыковки со станцией, все будут сидеть пристегнутые к креслам. Малая тяга для полета в Рое не годится. Двигатели большой тяги будут бросать корабль из стороны в сторону, и ходить по все время убегающему из-под ног полу будет весьма неудобно. Особенно в глубине Роя. Но, слава Богу, полеты вглубь Роя скоро прекратятся. В прошлом рейсе корабль Сэнна гонялся за угодившей в самое пекло автоматической обсерваторией. Ее целиком затолкали в трюм и вывезли наружу. Сейчас дело серьезнее — орбитальная станция.

Сэнн нашел взглядом индикатор. Сигнал маяка станции еще не слышен. Далеко, да и обломки мешают.

Каково сейчас людям на станции. Кругом обломки. От огромных до крошечных. Они движутся, сталкиваются, дробятся, налетают на окруженную силовым полем станцию, и та от такого пинка летит словно мяч, пока не столкнется с другим обломком. И страх. Постоянный страх оказаться между двумя сталкивающимися обломками или, что какой-нибудь небольшой, но очень быстрый камень пробьет силовое поле. Тогда — конец. В лучшем случае мы найдем дырявую бочку полную покойников. В худшем — ничего. От станции останется только дым, да еще, может быть, кратер на поверхности обломка.

Таких станций в глубине Роя было всего две. Одна уже выведена из этого ада и находится на пути к Красной. То же самое будет и с этой. Сначала будут эвакуированы люди и снято ценное оборудование. А как только корабль выйдет из Роя, в него нырнут буксиры и вытащат оттуда саму станцию... Сейчас ничего нельзя бросать. Взять будет негде. А сделать пока тоже нельзя. Нужно собирать что осталось.

Что осталось...

Вот вам результат опьянения успехом. Была цивилизация — а теперь те, кто остались, собирают то, что осталось.

Началось все с решения о колонизации Голубой. Уже давно было известно, что эта третья от Солнца планета пригодна для жизни людей. И реализация этих планов уперлась в дефицит топлива для транспортных кораблей. К делу подключились ученые, и через некоторое время решение было найдено. В результате их упорных трудов на свет появились два устройства, которые сделали переворот в межпланетной транспортировке грузов. Первое из них, названное «конвертером», превращало скрытую энергию пространства в более удобные к применению формы. Второе, «гравитатор», питаемое обильной энергией от первого, могло что угодно вытворять с силой притяжения: ослаблять, усиливать, менять знак, направлять лучом, превращать в упругую непроницаемую стену. На основе этих устройств было решено построить глобальную транспортную систему, которая, согласно расчетам, позволит быстро и удобно посылать грузы в космос и принимать их оттуда. Столь же быстро и удобно эти грузы можно будет перемещать в любую точку планеты. И грузы немалые — в десятки и сотни тысяч тонн.

Сэнн прекрасно помнил посадку и старт своего тогдашнего корабля с помощью одного из первых узлов системы. Как только корабль оказался в заданном секторе орбиты, его словно бы подхватили сильные, но осторожные руки. Этими «руками» корабль был опущен на космодром прямо в отведенный для него сектор. Двигатели корабля все это время молчали. Через несколько дней этот же корабль с полной загрузкой, так же, не потратив ни капли топлива, был поднят с поверхности и выведен на почти точный курс на Красную с нужной для этого скоростью.

Это было здорово! Это было настолько здорово, что мало кто тогда услышал и никто тогда не внял предупреждению небольшой группы ученых грависферщиков.

Теперь каждый знает, что поле притяжения космических тел это сложно устроенная система. В центре любой грависферы расположено ядро — очень сложное объемное многоярусное переплетение силовых линий. Оно имеет форму шароподобного многогранника и размеры чуть большие, чем сама планета. Вся остальная часть грависферы это торчащие из ядра во все стороны линии-щупальца. Они могут изгибаться как угодно, сплетаться в различные образования. На этом и основан принцип действия гравитатора. Грависферное же ядро — конструкция жесткая и весьма хрупкая. Когда действовали отдельные узлы транспортной сети, искажения грависферного ядра были ничтожными, допустимыми. Но когда транспортная система была построена и запущена на всю мощь, структура верхнего яруса грависферного ядра была сломана. Начался распад. Сперва импульс отрицательной гравитации отбросил от Планеты все, что находилось на орбите. Затем, по мере распада грависферного ядра, с Планеты слой за слоем стали сбрасываться оболочки. И лишенное их давления планетное ядро взорвалось.

Планета стала Роем.

Сила первого импульса не везде была одинаковой, и несколько орбитальных объектов были настигнуты расширяющимся Роем, прежде чем их успели подобрать...

Оставшимся людям не оставалось ничего другого, как продолжить колонизацию Голубой. Но прежде надо собрать все, что осталось...

***

— Возвращаемся, — передал руководитель «небесных ангелов». Так в шутку называли орбитальных строителей за умение летать, ловко обращаясь с ракетными ранцами, да и за сам вид рабочих скафандров. Четыре штанги с блоками микродвигателей в рабочем положении напоминали раскинутые в полете крылья.

Сэнн вместе с другими свободными от вахты пилотами находился в «прихожей» перед шлюзом в распоряжении биолога. Биолог волновался, постоянно связывался с лабораторией, где его помощники готовили все необходимое для обработки «трофеев». Командир, как всегда, был спокоен. Он вместе со всеми, не отрываясь, глядел на экран. Семь маленьких фигурок в рабочих скафандрах собрались вместе и, через несколько секунд плавно выстроившись в цепочку, двинулись к кораблю. Корабль «висел» в двухстах метрах над мертвым лесом на поверхности обломка, который обнаружил вахтенный пилот.

Спокойно и уверенно «ангелы» приблизились к раскрытым воротам шлюза и так же спокойно, без лишних движений, влетели на борт корабля. За несколько метров до ворот их «крылья» складывались на спине.

Минуты через две внутренние ворота шлюза открылись. Строители положили на пол все трофеи и, тяжело переваливаясь, проследовали в экипировочную. Даже при уменьшенной втрое тяжести человеку трудно носить на себе рабочий скафандр. Как только освободился шлюз, биолог накинулся на трофеи. Мешки оставленные строителями были полны вырезов из ствола, веточек с хвоей и пузатых шишек размером с кулак. А еще среди мешков стоял кряж с дуплом.

— Вы только посмотрите, — восторгался биолог, показывая всем уже заиндевевшую шишку. — Это же кедровая сосна! В генофонде ее еще нет. Мы первые ее нашли... Ну, а тут...

Биолог подскочил к кряжу и заглянул в дупло.

— Соты, — сообщил он, хорошенько рассмотрев что там. — Соты диких пчел. С медом.

Он запустил в дупло руку.

— Заледенело все. Как камень.

Биолог поднялся, окинул взглядом «трофеи».

— В лабораторию, — приказал биолог.

Сэнн и Юлл вызвались тащить кряж. Несмотря на спущенные рукава (о перчатках никто не подумал) кусок ствола леденил руки.

— Обожаю мед, — сказал Юлл после того, как они чуть не выронили ношу, ступив в коридор, где тяжесть была нормальной.

— Я тоже люблю, — ответил Сэнн. — Только вот вряд ли мы найдем еще одно дупло с пчелами.

— Ничего, ничего. Мед еще будет, — подбодрил биолог шедший рядом и несший один из мешков. — В сотах наверняка есть личинки пчел. А раз есть личинки, будут и пчелы и мед.

— Если только пчелы смогут жить на Голубой, — сказал Юлл.

— Надеюсь, что смогут, — ответил биолог. — Жизнь приспосабливается к таким условиям, что и подумать страшно.

— Я тоже на это надеюсь, — сказал Сэнн...

А причин для надежд было немало. К моменту катастрофы на Красной были построены два купольных города, больше десятка купольных поселков и еще множество станций на поверхности и на орбите с общим населением около миллиона человек. Там же на Красной успели создать несколько узлов гравитационной транспортной системы. А еще были база на спутнике Голубой и станция на ее орбите...

А пока нужно собирать все, что осталось...

Час спустя корабль с эвакуированными со станции людьми вышел из Роя и взял курс на Красную.

Похожие статьи:

Рассказы → Ведьма черных снов. Часть 3

Рассказы → Вспышки на Солнце [18+]

Рассказы → Понять радугу

Рассказы → Ведьма черных снов. Часть 2.

Рассказы → Сломанное пространство