Валидатор

Вы слышите о чем-то грядущем,
что не укладывается в вашу картину мира,
и не верите,
Вы не знаете, что многое из этого
существует уже сегодня,
Это потому, что вы знаете то,
что должны знать
и понимаете то, что можете понять.

Верховный Валидатор IV, речь на инаугурации.

Смерть – морально нейтральна,
и культурно – бесценна.

Третий принцип валидаторов.

Ординарный Валидатор перешел в активную фазу. Нельзя сказать, что он проснулся, так как он уже много лет не спал. Но есть время для активной фазы работы – это преимущественно дневное время, когда люди не спят и могут проводиться собеседования, тесты, доводятся до сведения принятые решения. А есть время для пассивной фазы – преимущественно ночное время. Пассивная фаза используется для целей личностного развития, анализа активной фазы, фоновой записи протоколов, рассылки электронных уведомлений и собственно отдыха. Хотя как раз отдыха Валидатору не хватало. Ведь он был все-таки человеком. По крайней мере, считался человеком по принятым в обществе признакам. При этом, конечно, у него был стандартный для ординарного валидатора набор нейронных имплантатов, позволяющих ему обмениваться данными с некоторыми базами данных: базой валидаторов, базой народонаселения, а также ускорять анализ некоторых формализованных данных, анализировать мимику и базовые поведенческие модели собеседуемых. Нельзя было позволить, чтобы валидатор споткнулся на банальной лжи при проведении собеседований. Конечно, такого большого набора имплантатов как у Верховного Валидатора, позволяющих, в том числе, подключать к анализу ситуации Центральным компьютер, у ординарного валидатора не было. Верховный Валидатор всегда был воплощением технического прогресса, а в последнее время – все более приближался к симбиозу человека и машины. Были слухи, что части сознания Верховного Валидатора наконец-то удалось оцифровать и использовать как распределённые центры принятия решений по всему миру.

Имени собственного у Валидатора не было. Был лишь известный узкому кругу высокопоставленных лиц номер. Для большинства же граждан он был просто менеджером. Те, кто знал о его настоящем роде деятельности, называли его просто «Валидатор». Считалось, что отсутствие имени и истории до вступления в должность позволит ему абстрагироваться от не имеющих смысла жизненных установок и сосредоточиться на объекте исследования.

Итак, Валидатор подошел к экрану, заменявшему в данный момент окно, и потянулся, стараясь придать себе бодрое настроение. У него давно уже повелось вставать с первыми лучами солнца. Конечно, в разных широтах, да и в различные времена года эти лучи появляются в разное время. А если еще учесть многократные заигрывания властей с исчислением времени, то реальные восходы светила уже давно не соответствовали человеческим биологическим часам. Поэтому Валидатор сделал то же, что и большинство обычных людей: запрограммировал на одном из стеновых экранов восход. Солнце должно было медленно появляться над морем. Квартирный процессор, уловив непродолжительный и беспокойный отдых хозяина, счел целесообразным изобразить на море штиль. Что ж, пусть будет так. В наш век машинам приходиться доверять – иного выхода нет.

Утренний туалет полностью был во власти машин и мало чем отличался от типового утра состоятельного жителя города. В первую очередь, Валидатор подключился к системе контроля физического состояния. В течение нескольких секунд миллионы нанороботов досконально проверили все важнейшие параметры состояния здоровья: кровь, внутренние органы, наличие вирусов и опухолевых клеток. Сегодня, как и последние несколько месяцев, диагноз стандартный: общее переутомление организма. Рекомендован отдых и диета. «Ладно, давай твой богатый витаминами и минералами завтрак», – пробурчал Валидатор и поплелся на кухню, зная, что система распознавания речи все передаст на квартирный процессор, который, в свою очередь, никак не отреагирует в данный момент на речь, но запишет ее как фактор, подтверждающий определённую психологическую нестабильность Валидатора.

На сегодня было запланировано два предварительных собеседования и два – первого цикла. Предварительные собеседования проводились, как и положено, с людьми в возрасте около двадцати пяти лет. Должны были прийти девушка и парень. 

Девушка оказалась брюнеткой  с большими голубыми глазами. «Впечатляет», - подумал Валидатор, и тут же одернул себя – это непрофессионально. Его должность исключает подобные оценки и предполагает оценки совсем иного рода. 

Девушка, как и подавляющее большинство граждан, не знала, кто такой Валидатор, и какие цели он преследует. Для предварительных собеседований большинства граждан использовались поводы, якобы связанные с проверкой профессиональной пригодности и дальнейшим трудоустройством. В некоторых случаях, особенно когда речь шла о людях без высшего образования либо девиантных личностях, придумывались медицинские причины – с прохождением реальных врачей, анализами и обновлением записей о состоянии здоровья.

Как бы то ни было, у Валидатора были вполне определенные задачи. В подавляющем большинстве случаев ему удавалось обнаружить людей, которых затем не пропускал Центральный компьютер и, что важно, которых в случае возникновения споров и недоразумений не пропускал Верховный Валидатор. Именно поэтому он добился уважения и некоторой известности в своем регионе среди коллег.

– Добрый день! – Валидатор искренне улыбнулся девушке, словно желая компенсировать что-то, чего он еще не совершал.

– Здравствуйте!

Да, девушка была определенно мила, что несколько сбивало. Но, с другой стороны, по ее манерам было видно, что она прекрасно осознает свои внешние данные и привыкла это использовать.

– Не замерзли – холод такой на улице? – Валидатор обратил внимание на ее открытое платье. На морально-этические аспекты ему пока было наплевать. В случае выявления агрессии, религиозного экстремизма и прочего, он, конечно, сделает соответствующую пометку для органов охраны правопорядка, но главные задачи сводились на сегодня к другому.

– Нет, – мило улыбаясь, ответила девушка.

 – Расскажите немного о себе, – это был его любимый вопрос. С одной стороны – такой невинно-идиотский, а с другой – в ответах часто прослеживались основы системы ценностей испытуемого. Ну, а как же: кто-то начнет рассказывать о профессиональных качествах, кто-то – о карьере. Больше всего Валидатор не любил статистов – тех, кто начинал перечислять сухие факты: родился, учился, закончил и проч. Тут было непонятно: испытуемый «включает дурака» или просто не думает и не придает значения происходящему. Ведь все факты есть в анкете, зачем ее пересказывать. Больше всего любил он тех, кто сразу говорил о своей мечте и глобальных жизненных планах. Конечно, испытуемый мог и соврать, мог преследовать свои цели. Однако когда речь заходит об эквиваленте всей жизни человека – его цели и мечте – тут, как правило, ложь от истины Валидатор всегда мог отличить. Он видел, как горят глаза испытуемого, как тот говорит и какие слова использует. Да и, кроме ощущений самого Валидатора, встроенные сенсоры визуального контроля определяли поведение, типичное для лжи и подавали в мозг Валидатора соответствующий сигнал.

 – Родилась я тут, окончила школу с трансгуманитарным уклоном…

«Эх, не задалось легкое утро», – промелькнуло в мозгу Валидатора.

– Понятно.

– А почему пошли на проектировщика нейронных сетей?

– Ну как – это было логичным продолжением моего обучения в школе. И при том мне всегда было интересно помогать людям стать лучше, преодолеть, так сказать, природные барьеры.

«Еще лучше, – рассуждал про себя Валидатор, – все смешалось. В школу она пошла еще не достигнув сознательного возраста, родители отдали. Тут о персональных ценностных установках говорить не приходиться. И если ты живешь по чужой программе – это одно. Но тут вдруг оказывается, ей это нравится, и она хочет приобщиться к прогрессу. Запущенный случай. Оно, конечно, может так и есть, но, как правило, многие не могут даже себе признаться, что родители сглупили и направили их не по тому пути. И потом начинают себя убеждать: а почему бы и нет, ведь это интересно, это полезно обществу и прочее. Только вот находят они себе работу по специальности, работают, работают и… и все. И нет искры, нет цели. Некоторых тошнить начинает от выбранного направления, начинают метаться. Но это будет потом. Заключение по девушке нужно дать уже сегодня».

– То есть вам интересно участвовать в прогрессе и помогать?

– Да, – с улыбкой ангела ответила девушка.

– И вы готовы помогать бескорыстно? У нас есть пару волонтерских исследовательских групп с условной зарплатой, но, как и положено, с полным обеспечением.

По изменившемуся выражению лица Валидатор понял, что бескорыстно помогать девушка не готова. Тут необходимо пояснить, что за последние десятилетия отношение людей к материальным благам существенно поменялось. Благосостояние во многих случаях уже не было самоцелью. Связано это было с последними успехами технологий: основная часть продуктов питания синтезировалась, голод был побежден. Материальные блага также стали гораздо более доступны. Сначала благодаря совершенствованию производственных процессов, а потом появление бытовых репликаторов и вовсе обеспечило доступ населения практически к любым материальным объектам. Разумеется за исключением, общественно вредных, энергоемких и опасных для владельца реплики. Также ограничивался доступ к пище и предметам, не удовлетворяющим первичных потребностей в еде и быте: экзотические фрукты, редкие в природе металлы. Нанофабрики могли собрать что угодно, но вот стоимость авторских прав, энергоемкость – это повышало стоимость специфических предметов потребления и относилось к уровню жизни «выше среднего». Проблема с жильем также решалась – в основном через ведомственные помещения. Конечно, о роскошном жилье речь не шла, но до определенного, среднего уровня социальной полезности субъекта жилье было стандартизировано. Так что, размер зарплаты и накопление денег, к сожалению Валидатора, перестали быть стимулом, достаточным для роста личности. И проблема заключалась в том, что люди, обеспеченные не только необходимым для жизни, но и благами на сравнительно хорошем уровне, утрачивали стимул для развития и изменения чего-либо в обществе. А тут на тебе – девушке нужна зарплата. Что ж, уже неплохо. Значит, она будет пытаться чего-то достичь, будет пробовать, не будет топтаться на месте, обрастая хламом репликатора и занимая жизненное пространство. Сейчас надо бы прощупать ее на предмет более далеко идущих целей.

– Нет, не хотелось бы работать за социальный комплект, – ответила девушка.

– Ясно. Но вы могли бы поменять сферу своей деятельности, если у нас будет что-то с более достойной зарплатой?

– Нууу, зависит от конкретики: как соотносятся зарплаты, и о какой работе речь?

– Зарплата в полтора-два раза выше. Деятельность – программирование для правительственной нейросети, в том числе тайной.

– Да.

– А есть какие-то пожелания по ограничению рода деятельности?

– Да нет. Главное, чтобы все в пределах норм и никаких подстав, ну, знаете, как это бывает...

– Так, хорошо. А что касается карьерного роста: важен ли, или, может, есть еще какие-то приоритеты? – спросил Валидатор.

– Да. Не хотелось бы несколько лет сидеть на одном месте.

– Расскажите, какие у вас интересы, есть какое-то хобби?

– Люблю визуальные коллекции, на темы урбанистики в основном, спортом занимаюсь.

– Ничему самостоятельно не обучаетесь?

– Я же в университете учусь.

«Ну, все стандартно, – сделал вывод Валидатор, – модель стяжателя. Конкретных жизненных целей нет, кроме денег. Про гуманистическую общекультурную мечту говорить не приходиться. Но есть стимул – деньги – значит, будет работать, приносить пользу обществу. Цель жизни предметом размышлений не является – культурная польза человечеству в рамках ее жизни маловероятна. Шаблонная устаревающая модель».

Она вышла, не закрыв до конца дверь, из-за которой доносились отдаленные голоса и шум передвигаемой мебели. «Что ж, внешне – все так красиво, а внутри… Хотя, капиталист ХХ века вполне был бы ей доволен. А по нашим критериям… Какие же у нас критерии? И почему? Почему мы так запросто судим людей? Может, она такая, какая должна быть согласно высшему замыслу, до которого нам еще очень далеко», – тяжелые мысли опять приплыли в сознание Валидатора и принялись там по-хозяйски загораживать своей тенью все остальное. Он почувствовал, что внутренне находится очень далеко от происходящего. «Устал», – поставил он себе диагноз и пошел за кофе.

Пришедший на предварительное собеседование парень по имени Сердждио оказался жизнерадостным, бодро отвечал на все вопросы Валидатора. Видимо, он привык сразу выкладывать все по существу, поэтому на вопрос, чем бы хотел заняться в жизни, выдал фразу, всегда озадачивавшую Валидатора: «Помогать другим». Конечно, если видеть свое предназначение в этом и действительно следовать такому принципу, то эта установка – сильный смыслообразующий и социально полезный элемент. Однако тут слишком уж часто слова расходятся с действительными мыслями и поступками. Очевидна положительная социальная оценка установки «помогай другим», при чем, часто смешанная с религиозными мотивами, привнесенная в сознание субъекта с ранних лет и часто не осознаваемая им. Так что тут, как правило, без дополнительных уточняющих вопросов типа: «Каким образом?», «Кому?», «Зачем?» и подобными не обойтись. И, тем не менее, есть существенная разница в том, как будет заявлено о желании помогать. У парня Валидатор увидел прямое желание, смысл, который сводился к помощи, а не навязанное обществом клише.

– И вы готовы помогать бесплатно? – решил не изощряться Валидатор и использовал тот же прием, что и в предыдущем собеседовании.

– Да, а что еще нужно? У меня все есть, мне посчастливилось жить в прекрасном обществе, которое обеспечило все мои физиологические потребности, чтобы я мог всецело отдать себя служению культуре и человечеству.

«Прямо бальзам на душу, – подумал Валидатор. – Жаль, что такие порывы часто навеяны юношеским романтизмом и не доживают до собеседования первого цикла, которое проводится в 60 лет».

– А зачем служить человечеству? Вы не думали о том, что благодарности вы не дождетесь. Скорее, наоборот.

– Да мне и не надо благодарности от того, кому я помогаю. Я делаю это для себя. Знаете, я, когда сделаю что-то хорошее – чувствую себя будто чище. Вечером, лежа в постели, улыбаюсь и думаю, что день прожит не зря. Ну это, наверное, сложно объяснить. Вот вам случалось бескорыстно помогать?

– Нет.

– Тогда, вы меня не поймете. Мне спешить надо, я по пути сюда собаку подобрал, ни к кому не приписанную, бесхозную.

– Это редкость в наше время. Сдадите на усыпление?

– Нет, оставлю себе.

– Зачем?

– Она добрая. Вы бы видели ее глаза! Сейчас я вам покажу, – молодой человек отдал команду на построение проекции через одетые на глаза многоцелевые линзы. Над столом появилось трёхмерное изображение пса неопределённой породы, рыжеватого окраса. Он смотрел прямо в глаза Валидатору, словно передавая ему мысли: «Я знаю тебя. Тем ли ты занят? Полезен ли ты обществу и, вообще, хороший ли ты человек? Бывает ли такое, что ты улыбаешься в конце дня, лежа в постели, как мой новый хозяин?». Валидатор встрепенулся от оцепенения. Надо было отпускать парня и делать свое заключение. Однако Валидатор тянул время. Получалось, у собеседуемого есть цель, но это была так называемая моральная цель, в противовес цели, касающейся непосредственно устройства бытия, или деятельности, направленной на познание. О познании тут речь не шла. Считалось, что цель человека должна иметь непосредственное отношение к бытийным вопросам, а не к вопросам морали. Еще на первом съезде валидаторов было решено, что вопросы морали могут, конечно, способствовать укреплению общества, прогрессу социальных институтов и росту всеобщего благополучия. Но есть одно «но»: тут каждому валидатору вспоминается обычно скандально известная фраза Верховного Валидатора I: «Нам наплевать на развитие общества. Наша задача – максимальное развитие культуры, как продукта и как сути человеческого. А для творчества вовсе необязательно хорошо жить, скорее, наоборот: сытый художник не сможет выйти за пределы и не даст человечеству ничего нового...». Не всегда подобная позиция могла понравиться финансирующим организациям и, поэтому, не афишировалась в среде валидаторов, но, тем не менее, это был так называемый второй принцип валидаторов: «Бытие побеждает мораль». Отсюда многочисленные коллизии при оценке собеседуемых, вызванные необходимостью отличить «моральное» от «бытийного». Отчасти поэтому в деятельности валидаторов так силен был человеческий фактор, а попытки заменить все процессы машинами и искусственным интеллектом пока не увенчались успехом.

В общем, Валидатор понял, что поисков смысла или бытийного смысла как такового у второго собеседуемого нет. И не смотря на то, что парень ему понравился, придется подписать отрицательное заключение. Конечно, это еще не приговор и лишь предварительная оценка, все равно на тестировании первого цикла, которое произойдет через несколько десятков лет, во внимание должны приниматься факты, подтверждающие поиски или наличие смысла. При этом, помощь другим как таковая не расценивается в качестве полезного для культуры факта – в отличие от нервных срывов в совокупности с муками творчества, поисками себя. Тогда он или другой валидатор должен без зазрения совести отказать в продлении программы восстановления здоровья Серджио. И сегодня казалось, что такой исход очевиден, что расстраивало Валидатора.

Последующие собеседования первого цикла прошли вполне стандартно. Тут многое зависело от подготовки Валидатора к разговору, от изучения имеющихся сведений. Заключение делалось уже не столько на основании беседы, сколько на базе фактов. Валидатор как следователь, пытался установить некий рисунок жизни испытуемых, наличие у них целевой установки или поиска этой установки. Все-таки, более важным был не столько четко сформулированный смысл жизни (как правило, он совпадал с существующими или существовавшими смыслами других людей), сколько его поиск. Именно поиск смысла считался наиболее перспективным согласно доведенной до всех валидаторов позиции Верховного Валидатора.

В рассматриваемом случае субъекты явно что-то искали: частая смена работы у обоих. У одного – несколько браков и детей, попытки заняться творчеством. Конечно, с точки зрения социальной стабильности – это не очень ценное поведение. Но это уже вопросы социальных работников и полиции. Валидаторы стоят на страже постоянного культурного прогресса человечества, а не благополучного общения между членами общества.

В итоге, с учетом положительных заключений по предварительному анализу, обоим кандидатам Валидатором было санкционировано дальнейшее продолжение деятельности, что означало участие в программе по исправлению патологий и поддержанию здоровья до возраста 120 лет. В противном случае, истекающие к 60 годам социальные страховки не продлялись и специализированные учреждения не использовали для таких граждан программы восстановления здоровья. На самом деле, знали о том, как устроены подобные процедуры совсем немногие. Институт валидаторов был строго засекречен и то, что одни проживали до 180-200 лет, а другие умирали намного раньше, объяснялось по-разному в зависимости от региона и развитости идеологических средств пропаганды конкретного правительства. Как правило, при более ранних смертях, по ходатайству родственников, выдавались медицинские заключения, в которых фигурировали вполне правдоподобные причины смерти: от генетических заболеваний, до невозможности подвергнуть организм современным методам восстановления клеток.

Валидатор, к вечеру еле переставлявший ноги, все-таки решил пройтись пешком пару кварталов до дома. На улице было тепло, лето скоро кончится, а там снова носа не высунуть из дома. Вдыхая теплый воздух, Валидатор подумал, что хорошо жить не в центре, где проблема смога все еще не решена. А тут – можно пройтись, подумать о жизни, послушать шелест недавно высаженных деревьев.

В пяти минутах ходьбы от дома Валидатор заметил компанию молодых людей. Одетые кое-как, они шумно что-то обсуждали, смеялись и явно использовали психотропы или волновые стимуляторы. Такое поведение было неприемлемо в городах и активно отслеживалось полицией. Однако тут полицией и не пахло. Оружие валидаторам не полагалось – в вопросы морали, политики они не вмешивались, а от недовольства отдельных граждан их должна была защитить строгая конспирация, а также, для сотрудников, задействованных в резонансных делах – круглосуточная охрана. Некоторые, тем не менее, носили с собой звуковые пистолеты. Валидатор не страдал недоверием к согражданам, и потому никаких средств самообороны не имел. Он ускорил шаг, проходя мимо компании, стараясь не смотреть в их сторону. Парням, видимо, было скучно, одинокий прохожий, явно пытающийся проскочить мимо, привлек их внимание.

– Эй, дружище, закурить есть? – спросил один из компании, коренастый и ниже ростом, чем большинство его дружков.

– Нет, – ответил Валидатор, проходя мимо. Курение, казалось, давно уже должно было кануть в лету, однако людям не то, чтобы требовалось воздействие на их сознание – для этого была масса препаратов, волновая стимуляция и прочие – некоторым был нужен элемент обряда в повседневной жизни, являвшийся, в то же время, древней заменой истинному смыслу деятельности. Конечно, Валидатор был далек от синтетических или искусственно сформированных смыслов деятельности и бытия, и курить пробовал очень давно. Поэтому он мельком взглянул на коренастого и попытался пройти дальше. Однако, коренастый подошел ближе, и, загораживая плечом путь, уставился на Валидатора.

Валидатор, как и все его сокурсники, проходил курсы самообороны, несколько лет даже в качестве хобби занимался смешанными единоборствами. Про себя он отметил, что с парой человек, наверняка бы справился. Три или четыре – уже не факт. Тем более что любой валидатор обязан приложить максимальные усилия, чтобы избежать применения силы.

Валидатор остановился и тоже стал смотреть в темные и нетрезвые глаза коренастого.

– Погоди, не спеши, – сказал коренастый, – эй, Алекс, смотри, кто у нас – никак официал, при пиджачке.

Алекс оказался узколицым бородатым парнем. Одет он, как и вся компания, был в стиле деклассированных элементов, за которыми в городах охотилась полиция и которые часто проживали в пригородах, образуя своего рода коммуны.

– Ненавижу официалов, – прошипел Алекс, – давай пощупаем его, может и денежки найдем.

– Ребята, денег у меня почти нет, – сказал Валидатор, отстраняясь и пытаясь занять позицию, при которой он бы видел всю компанию.

– Стой, куда, сука! – коренастый был явно не намерен скучать оставшуюся часть вечера. Он сократил дистанцию и крепко схватил Валидатора за руку.  – Эй, да у него протез!

У валидаторов, помимо нейронных чипов и пленок на радужке глаза имелись и другие приспособления. Бионические протезы левой руки предназначались не столько для каких-то практических целей, сколько были доказательством преданности валидаторов, готовности жертвовать личным ради дела – не все пока еще готовы были иметь чужеродный объект вместо руки. Тем более что не было уверенности в том, что рука управлялась только сигналами мозга ее носителя. Механическая рука могла служить также для целей безопасности. Хотя, говорят, что настоящий смысл руки был в другом. Количество электронных, программных и механических средств с каждым поколением валидаторов росло. Видимо, высшее руководство не теряло надежду полностью формализовать работу валидаторов и, в конце концов, превратить валидаторов в послушных роботов.

«Одно движение, и я раздавлю ему руку», – подумал Валидатор.

– Полегче, – спокойно сказал Валидатор, внимательно оглядывая товарищей коренастого, пытаясь определить у них наличие оружия и прикидывая свои дальнейшие действия. И тут лицо одного из членов шайки показалось ему знакомым. «Ну конечно, это один из прошедших собеседование несколько недель назад. Как же его звали... Герман, да, это он», – Валидатор вспомнил, как составил положительное резюме на одного из членов остановившей его компании. Досье на Германа сразу всплыло у него в голове: неблагополучная семья, поступление в Исторический университет, отчисление, поступление в Технологический университет, попытки самостоятельной научной деятельности и построения типов систем безопасности умных сред. Тогда Герман впечатлил его своим желанием найти что-то новое в любой сфере: от науки до обыденной жизни. Что ж, поиски нового завел парня на улицу, видимо, так бывает.

– Я знаю его, – поймав на себе долгий взгляд Валидатора, Герман тоже узнал его.

– О, так это, наверное, один из твоих университетских умников, – ухмыльнулся Алекс.

– Так что делаем? Будем развлекаться или отпускаем? - подтянулся четвертый участник компании. С виду это был здоровяк, видимо, не любивший долго рассуждать.

Все уставились на Германа, коренастый ослабил хватку.

– Да мне все равно, - сказал Герман.

– Если не ошибаюсь, то после нашего собеседования тебя взяли на работу, - счел нужным заметить Валидатор.

– Ну и что? Работа – так себе. Да и ты мне сразу не понравился. С какой стати ты задавал мне такие вопросы, про жизнь? Ты что, самый умный или кто вообще?

Тут Валидатор, готовивший в голове ответ, ощутил резкое движение со стороны коренастого. Он успел немного отклониться назад, и кулак прошелся в паре сантиметров от его подбородка. Валидатор ударил протезом в лицо коренастому. Тот отлетел на несколько метров – некоторое время о нем можно не беспокоиться. Ногой ударил Алекса, тот упал, матерясь и явно не ожидая такого поворота событий. Затем Валидатор сделал пару коротких шагов в сторону Германа. Видимо, сыграли роль субъективные предпочтения – Валидатор забыл о здоровяке, о котором следовало бы позаботиться в первую очередь. Это была ошибка. Здоровяк, наконец, добрался до Валидатора сзади, и ударил по голове. Валидатор почувствовал, как что-то тяжелое дёрнуло его голову, окутал туман, сквозь который он еще видел насмешливое лицо Германа. Он падал прямо на Германа, который руками сильно оттолкнул Валидатора в сторону.

Валидатор точно не помнил, но вроде бы кто-то несколько раз пнул его ногой.

– Полиция, бежим!

Полиция, как всегда в таких случаях, приехала, когда все уже закончилось.

Валидатор очнулся в ведомственной клинике. К голове шло множество проводов, напротив сидел доктор в белом халате.

– Сколько я был без сознания?

– Несколько часов. С вашим организмом ничего страшного, хотя удар был достаточно сильный. На счет ваших чипов пока не знаю. Это скажут профильные специалисты.

В общем и целом, серьезного ущерба здоровью Валидатора нанесено не было и уже через три дня его выписали. А дома уже ждало сообщение, что сам Верховный Валидатор желает с ним встретиться.

Валидатор впервые шел на встречу к Верховному Валидатору по инициативе последнего. Впервые  Валидатор увидел Верховного Валидатора при вступлении в должность и принесении присяги. После этого между ними была только одна личная встреча, которая состоялась по инициативе Валидатора, когда ему очень захотелось перевестись в другой регион – где более мягкий климат способствовал бы, как считал сам Валидатор, большей производительности. Добиться той встречи было не так просто, и прибыв в назначенное время, Валидатор еще несколько часов провел в приемной. Надо сказать, что в отличие от многих деловых встреч, встречи между валидаторам, равно как и между испытуемыми и валидаторами, всегда проводились лично, без использования голограмм и новомодных средств связи. Считалось, что личный контакт с его максимальной информативностью пока не в силах заменить ни одна модель связи. Тогда Валидатор услышал от Верховного Валидатора ответ, вынудивший его согласиться и остаться в своем регионе. Суть ответа сводилась к тому, что неважно, где мы находимся – на Смысл это никак не влияет, а заполнять свою жизнь мероприятиями, далекими от Смысла – не к лицу настоящему валидатору.

В этот раз все было по-другому. Едва оказавшись в здании, занимаемом службой Верховного Валидатора, Валидатор столкнулся с подчёркнуто вежливым помощником, проводившим его в приемную, где ожидание длилось не более двух минут.

Человеческого в облике Верховного Валидатора было мало – сказывалась многолетняя тенденция по привлечению в сферу деятельности валидаторов машин. Один глаз Верховного Валидатора был заменен устройством считывания в большинстве видимых и невидимых диапазонов. Абсолютно лысый череп был украшен рядом металлических пластин, прикрывавших многочисленные чипы. Валидатор не видел, чтобы Верховный Валидатор перемещался самостоятельно. При том, что ноги у него были, но внутри помещения он всегда передвигался на подобии кресла с приводом, снабженным множеством приспособлений неизвестного назначения: видимо, тут были и системы автономного жизнеобеспечения, и защиты. 

– Приветствую, 273-й, – начал Верховый Валидатор, назвав код Валидатора. – Как самочувствие?
– Спасибо, хорошо. Вроде бы, легко отделался.

– Готовы к работе, или, может, хотите отдохнуть несколько дней? – заботливо осведомился Верховный Валидатор.

– Отдохнуть, наверное, не помешало бы. Не уверен, правда, что нескольких дней хватит, – сейчас Валидатор чувствовал себя не просто усталым, а напрочь опустошенным. «Как удачно, что Верховный Валидатор позвал меня именно сейчас», – думал он.

– Сколько же вам нужно для полноценного отдыха?

– Думаю, не один месяц нужен.

– Удар по голове настолько лишил вас сил? – Верховный Валидатор изобразил на своем лице-маске, явно не предназначенном для передачи эмоций, удивление.

– Да травма здесь не причем.

– В чем же дело? – Верховный Валидатор явно не просто так вызвал 273-го. Видимо, он давно уже что-то подозревал. И вот, опасения сразу же начали подтверждаться.

– Вы знаете, в числе напавших на меня был человек, которого я знаю. Это был Герман, я проверял его около двух месяцев назад.

– Сообщили в полицию?

– Нет, не вижу смысла в том, чтобы его наказывать.

– Дело не в наказании – следует повысить степень контроля над ним. Я сообщу в правоохранительные органы, – вероятно, сигнал от Верховного Валидатора уже пришел в соответствующие подразделения еще до того, как он договорил свою фразу.

– Видите ли, я утвердил этому Герману положительное предварительное заключение.

– Да, я уже увидел резюме его досье, – у Верховного Валидатора всегда была связь со всеми базами данных, как и с Центральным компьютером. Поэтому никто наверняка не знал, разговаривая с Верховным Валидатором, какие процессы происходят в его мозге в каждый конкретный момент времени.

– Герман не отличался устойчивостью целей, но представлял собой тот тип креативного поиска смысла, который мы, валидаторы всегда поощряли, – сказал 273-й.

– Да, вы же прекрасно знаете, что новые веяния нужны человеческой культуре как воздух, иначе она загниет и задохнется собственным же трупным запахом. Особенно, если принять во внимание успехи нашей медицины и среднюю продолжительность жизни, доходящую до 200 лет. Представляете, что начнётся, если и так близкая к перенаселению Земля, будет представлена людьми, не приносящими ничего нового культуре, не ищущих нового, пусть даже с надрывом и болью.

– Да, Верховный Валидатор, я прекрасно помню и понимаю наши догматы. Но в день, когда на меня напали, я собеседовал с другим человеком. Его зовут Серджио. Смысла как такового он не ищет. Он классический моралист.

Верховный Валидатор услышав последнюю фразу, отрешенно уставился на голограмму заснеженных пиков, сопровождавшую их диалог.

– Серджио явно искренний моралист. Готов помогать и отдавать себя всего людям, помогает бездомным животным. Представляете, если бы таких как он было достаточно много в обществе? Мы смогли бы преодолеть большинство существующих проблем...

– Нас не волнуют проблемы общества, – голос Верховного стал жестким, – вы забыли? Нас волнуют сами основания – общество ничто, пока нет движения и нового, пока нет смысла в его существовании. Населив общество добряками типа Серджио, вы может и создадите рай на земле, но что дальше? У нас и так средний уровень жизни достиг немыслимых ранее высот.

– Но разве творчество, научные достижения, вообще никак не должны быть морально окрашены? Разве человеческая культура не должна быть созидательной?

– Вы, 273-й, опять скатились к обсуждению извечного вопроса. Нет, человеческая культура просто должна быть. Даже более того, культура как проявление человеческого желательно должна существовать независимо от человека и его физиологических потребностей – тогда бы мы смогли, наконец, направлять ее развитие средствами искусственного интеллекта, и, возможно, при помощи машин клонировать, отправить в путешествие в космос виде сигналов. А если же мы просто будем продлевать существование человечества, сглаживая острые углы, то к чему придем? К сумме индивидов, имеющих схожие взгляды на все, всем довольных и занявших кусок пространства в космосе, не обеспечивая его развития.

– Но если мы создадим устойчивую культуру, которая не разрушает сама себя изнутри, носители которой не бьют друг друга по голове, то тогда и только тогда мы сможем двигаться дальше – осваивать новые уголки Вселенной и создавать там проверенные в условиях Земли модели устойчивого общества, – парировал 273-й.

– А, вот куда вы зашли, – Верховный Валидатор явно не разделял взглядов 273-го, – и что дальше? Вы считаете конечная цель человечества – занятие максимального пространства и развитие в количественном отношении? Для чего?

– Мне кажется, именно так изначально было заложено природой и эволюцией.

– Ах, вам кажется! А не кажется ли вам, что у человека должна быть цель, отличная от цели животных? – спросил Верховный Валидатор.

– Да, но мы не знаем этой цели...

– И никогда не узнаем, если валидаторы не будут делать своей работы. Мы оставляем жить максимально долго людей думающих, тех, кто может еще принести человеческой культуре новое...

273-й уже не слышал Верховного Валидатора. «Конечно, мы не боги, откуда нам знать, – думал он – но с какой стати мы тогда так активно вмешиваемся в определение судьбы человечества? Пусть бы все решала природа и эволюция. Или, развив интеллект человека до столь избыточно высокого для выживания уровня, природа сделала свой выбор, а дальше уже человек решает, каким будет общество будущего?»

– То есть вы предполагаете, что отдельные, ищущие смысл жизни индивиды в конечном итоге выведут на всеобщую цель существования человечества? – спросил 273-й.

– Итак, 273-й, констатируйте мне ваш смысл? – Верховный Валидатор, видимо, решил закончить обсуждение очевидных для него истин, и задал вопрос с формулировкой из присяги валидаторов.

– У меня его нет.

– Вы этим обеспокоены?

– Не знаю.

– Этот ответ не достоин не только валидатора, но даже любого сознательного гражданина. У валидатора должна быть цель – служение культуре человеческой. Или же поиски, напрямую связанные с такой целью. Ваш ответ свидетельствует о профессиональной непригодности.

– Мне нечего вам ответить, – тихо сказал 273-й.

– Что ж, процедура вам известна. Мы вынуждены будем стереть вам память. После этого вы пройдете собеседование с одним из валидаторов наравне со всеми гражданами, чтобы определиться с вашим статусом здоровья и дальнейшей судьбой, – Верховный Валидатор приобрел отрешенный вид, явно направляя электронные распоряжения насчет 273-го.

Уже немолодой мужчина пришел на внеочередной анализ. Валидатор знал, что случай особый, но специально придумывать каверзные вопросы для бывшего валидатора не стал. Собеседуемый сразу дал понять, что что-то ищет в жизни.

– И чего бы вы хотели от жизни, чего ищите? – спросил валидатор.

– Я ищу нечто, что объединит все человечество, – ответил собеседуемый.

– На каком уровне?

– На всех уровнях: на культурном, моральном, ментальном в конце концов. Чтобы человечество стало, наконец-то, единым организмом.

Валидатор задумался. Что-то слишком много морального в этой констатации смысла. Хотя, это смотря как глубоко копаться. Валидатор, его внутренний код был 272, давно уже понял, что все так или иначе взаимосвязано: законы бытия, смысл и мораль.

– А зачем? Чтобы всех сделать счастливыми? – решил на всякий случай проверить, сколько морального в установке собеседуемого бывшего валидатора.

– Нет.

– Зачем же?

– Чтобы достичь истинной цели человечества.

– Откуда же вам известна истинная цель? Вы что – Бог?

– Да.

Похожие статьи:

Рассказы → Я – Справедливость

Рассказы → Этот мир...

Рассказы → Девочка с лицом Ника Кейва

Рассказы → Чудовищная история

Рассказы → Второй шанс